Анфас и профиль

 

Сергей КОЗЛОВ

 

«Хозяин прежде всего...»

 

Материал рекомендуется для подготовки урока по теме
«Аграрная модернизация в России XIX — начала ХХ вв.». 8, 9, 11 классы

Предыдущие публикации:
Проснувшаяся деревня (№ 11—12/2007 г.),
Прорыв в «цитадели крепостничества» (№ 23/2007 г.),
Не только Обломовы (№ 11/2008 г.)

 

А.Н. Энгельгардт: рационализатор, ученый, просветитель

Александр Николаевич Энгельгардт — пожалуй, наиболее известный российский помещик-рационализатор второй половины XIX столетия — родился 21 июля 1832 г. в с. Климово Ельнинского уезда Смоленской губернии. Он происходил из старинной дворянской семьи, ведущей родословную от графов Энгельгардтов, живших в герцогстве Бургундии XII в. Отец его, отставной поручик Николай Фёдорович Энгельгардт, был уездным предводителем дворянства. Александр получил первоначальное домашнее образование, с 1847 г. он становится «своекоштным» пансионером Михайловского артиллерийского училища, а с 1849 г. — юнкером этого училища. В старших офицерских классах он увлечённо изучает химию под руководством Л.Н.Шишкова. В 1853 г. Энгельгардт исследует работу горных заводов Урала. В 1853—1866 гг. служит в Петербургском арсенале (с 1855 г. — заведующим литейной мастерской). Кроме того, он работает в лаборатории Н.Н.Зинина в медико-хирургической Академии. Энгельгардт участвовал в создании первого кружка русских химиков (П.А.Ильенков, Л.Н.Шишков, Н.Н.Бекетов, А.Н.Энгельгардт). В 1855 г. он изучает стальное литьё в Германии на знаменитом сталеплавильном заводе Ф.Круппа в Эссене.

С 1855 г. наступает новый этап в жизни Энгельгардта. Он активно выступает в качестве популяризатора науки, регулярно публикуя статьи в различных журналах. Одновременно он ведёт научные исследования в области приготовления сплавов металлов и литья орудий. С 1856 г. Энгельгардт преподаёт химию в Александровском лицее. В 1857 г. он становится организатором (вместе с Н.Н.Соколовым) и второго кружка русских химиков. В 1859 г. Энгельгардт женится на дочери помещика Костромской и Тульской губерний Н.П.Макарова Анне Николаевне, которая оказывала ему большую помощь в переводе научных статей из иностранных периодических изданий. Он издаёт первый русский «Химический журнал Н.Н.Соколова и А.Н.Энгельгардта» (1858—1860), с которым сотрудничают выдающиеся русские химики А.М.Бутлеров, Д.И.Менделеев и Н.Н.Бекетов.

Энгельгардт активно проявляет и свои общественно-политические взгляды. В начале 1860-х гг. он выступает за проведение радикальных государственных и общественных реформ; участвует в выступлениях студенческой молодёжи в сентябре 1861 г., протестуя против арестов руководителей этих выступлений. 29 сентября 1861 г. он подвергается аресту; месяц находится под следствием военного суда и освобождается за отсутствием состава преступления.

В 1863 г. Энгельгардт становится владельцем имения Батищево Дорогобужского уезда Смоленской губернии и начинает там свои первые хозяйственные преобразования. С 1863 г. он публикует в «Санкт-Петербургских ведомостях» впоследствии ставшие широко известными «Письма из деревни», оказавшие глубокое воздействие на общественное мнение страны и познакомившие читателей с действительной жизнью и проблемами русской пореформенной деревни.

Из-под пера Энгельгардта вышел и целый ряд других содержательных работ: «О хозяйстве в северной России и применении в нём фосфоритов» (СПб., 1888), «Фосфориты и сидерация» (СПб., 1891) и др. В них поднимались злободневные для второй половины XIX в. социальные и хозяйственные вопросы землевладения и землепользования в Центральной России, пропагандировался личный опыт автора.

С 1864 г. Энгельгардт ведёт педагогическую деятельность в Петербургском земледельческом институте (в котором заведует кафедрой химии), совмещая её с основной службой в Петербургском арсенале. В то же время он активно пропагандирует в различных общественных кругах достижения позитивной науки; в 1864 г. публикует статью «По поводу книги Дарвина», сыгравшую заметную роль в борьбе с противниками теории эволюции в России.

С 1865 г. Энгельгардт неоднократно выступает со статьями по различным аспектам использования удобрений в отечественном сельском хозяйстве; распространяет передовой отечественный и зарубежный хозяйственный опыт. Он проводит многочисленные исследования с целью выработки наиболее эффективного в условиях Центрального Нечерноземья способа приготовления костяного удобрения. 14 мая 1865 г. Энгельгардт был избран в члены-корреспонденты Учёного комитета Министерства государственных имуществ. В конце 1866 г. он оставляет военную службу, сосредоточившись на научной, педагогической и хозяйственной работе.

По поручению Департамента земледелия и сельской промышленности Энгельгардт летом 1866 г. на территории более 26 тыс. кв. вёрст проводит геологическую разведку фосфоритов в губерниях Центральной России, обнаружив богатейшие залежи в ряде уездов и составив карту их распространения. Он предлагает использовать фосфорную муку в качестве удобрения на подзолистых почвах. В 1867 г. учёный расширяет химическую лабораторию Земледельческого института, превратившуюся в крупный научно-практический центр. Он участвует в работе Первого съезда русских естествоиспытателей (28 декабря 1867 — 4 января 1868 г.); выступает с сообщением о химическом составе окаменелых деревьев и костей в меловой формации. Это исследование стало важным шагом в развитии российской геологии, химии и минералогии. С 1868 г. Энгельгардт активно участвует в работе Русского химического общества при Санкт-Петербургском университете. 21 марта 1870 г. он удостаивается учёной степени доктора химии honoris causa в Харьковском университете.

В 1870 г. вместе с Д.И.Менделеевым, Н.Н.Зининым и А.М.Бутлеровым исследователь выступает на заседании Химического общества, раскрывая пагубность национализма и шовинизма в науке в контексте научной дискуссии с немецкими химиками Я.Фольгартом и Г.Кольбе.

Будучи талантливым педагогом и воспитателем студенческой молодёжи, Энгельгардт активно привлекал студентов к научным исследованиям. Он всё чаще проявлял независимую гражданскую позицию, за что 1 декабря 1870 г. был арестован. В ходе следствия по делу «О противозаконных собраниях и сходках в Земледельческом институте» учёный был лишён права заниматься педагогической деятельностью как лицо, «принимавшее участие в студенческих сборищах и внушавшее воспитанникам института… демократические идеи». В результате за ним был учреждён полицейский надзор.

26 января 1871 г. Энгельгардта отправляют в ссылку, в имение Батищево, которое постепенно превращается не только в центр рационализаторской научно-хозяйственной деятельности, но и в известную всей России «лабораторию сельского хозяйства».

Практическая работа Энгельгардта в этой области включала в себя как традиционные методы восстановления доходности хозяйства, так и ряд новаций. Особенно важными были меры, связанные с изменением устаревшей системы землепользования, которые заключались в увеличении клина пахотных земель, введении травосеяния, рационализации трудовых операций, переходе к многополью.

Деятельность Энгельгардта как сельского хозяина-новатора опиралась на глубокий научный фундамент (особенно в области естествознания), внимательное изучение традиционного культурно-хозяйственного быта Центральной России, последовательную подвижническую работу по преобразованию рутинного уклада деревенской и усадебной жизни.

Последнее обстоятельство приобрело особую значимость в условиях пореформенной эпохи. Помещичье хозяйство как Центрального Нечерноземья в целом, так и Смоленской губернии в 60-х — начале 90-х гг. XIX в. испытывало острейший кризис. Неумение, а зачастую и нежелание подавляющего большинства помещиков перестроить своё хозяйство на рациональной основе, отказаться от традиций «обломовщины» приводило к неминуемому разорению многих землевладельцев средней полосы и продаже родовых имений. Оставшиеся же в деревне помещики, как правило, проявляли хозяйственную беспечность, расходуя выкупные платежи и не занимаясь вопросами улучшения хозяйства. Как отмечал в 1873 г. сам Энгельгардт, «теперь в поместьях остались по преимуществу барыни, которые и ведут хозяйство». При этом он признавался, что «говорить с помещиками о хозяйстве совершенно бесполезно, потому что они большею частью очень мало в этом деле смыслят». Характерно, что даже те мелкопоместные землевладельцы Смоленской губернии, которые пробовали заниматься агрономией, всё равно неминуемо разорялись: оторванные от реальной хозяйственной практики «книжные» знания приносили мало пользы.

1871—1875 гг. можно условно выделить в качестве первого этапа рационализаторской деятельности Энгельгардта. Основным содержанием его стало осуществление конкретных хозяйственных начинаний в границах батищевского имения. Эта работа проходила в непростых условиях. С одной стороны, даже спустя 10 лет после крестьянской реформы местное архаичное хозяйство почти не изменилось: как отмечал сам Энгельгардт, «система хозяйства остаётся у большинства всё та же; сеют по-старому рожь, на которую нет цен и которую никто не покупает, чуть у крестьян порядочный урожай; …обрабатывают поля по-старому, нанимая крестьян с их лошадьми и орудиями; …скот держат, как говорится, для навоза, кормят плохо…». Результаты подобного экстенсивного хозяйствования также были налицо: площадь запашек уменьшилась более чем наполовину, ухудшилась обработка земли, «скотоводство же пришло в совершенный упадок». «Проезжая по уезду и видя всюду запустение и разрушение», А.Н.Энгельгардт с горечью сравнивал эту неприглядную картину с войной и «нашествием неприятеля».

Придя к выводу о необходимости в корне изменить систему своего хозяйства, помещик прежде всего внимательно изучил местные условия, уделив особое внимание вопросам рыночной конъюнктуры. Выводы, к которым он в итоге пришёл, представляют особый интерес. «Различные факторы в хозяйстве, — писал Энгельгардт в одном из своих писем, — …идут в таком порядке: прежде всего хозяин, потому что от него зависит вся система хозяйства…; потом работник, потому что в живом деле живое всегда имеет перевес над мёртвым: хозяйство не фабрика, в хозяйстве человек прежде всего; потом лошадь, потому что на дурной лошади и плуг окажется бесполезным; потом уже машины и орудия. Но ни машины, ни симментальский скот, ни работники не могут улучшить наши хозяйства. Его улучшить могут только хозяева».

Выработка этих чётких приоритетов хозяйственного развития и их публикация в отечественной печати имели огромное значение для средне- и мелкопоместных землевладельцев Центрального Нечерноземья, которые всё активнее включаются в нелёгкую работу по преобразованию рутинного хозяйственно-культурного уклада. «В настоящее время есть уже много сельских хозяев, получивших специальное теоретическое сельскохозяйственное образование… полных энергии и желания приложить на общую пользу приобретённые знания», — отмечала российская печать.

Несмотря на все трудности, «методом проб и ошибок» Энгельгардт, являвшийся хозяином крайне запущенной усадьбы (около 560 га земли, из них лишь 80 га пахотной), за короткий срок организовал вполне рентабельное хозяйство. Значительная часть работ стала производиться батраками и подёнщиками. Начинается возделывание льна на пустошах и облогах, а с 1873 г. вводится 15-польный севооборот с посевом клевера и льна. Используется и передовая сельскохозяйственная техника. Все эти меры позволили быстро перестроить архаичное трёхпольное хозяйство.

Рационализаторский опыт Энгельгардта нашёл подробное освещение в отечественной экономической печати. В условиях наметившегося оживления хозяйственной активности землевладельцев его публикации стали важным фактором модернизации региона. «Вопрос об улучшении нашего сельского хозяйства составляет вопрос минуты и вместе с тем вопрос государственной важности с экономической точки зрения; — отмечала “Земледельческая газета”, — разрешение его… должно произойти не кабинетным путём, а главным образом — соединёнными силами хозяев-практиков. Чем скорее двинемся вперёд, чем больше будет заявлений о результатах, добытых путём труда и опыта, при таких-то и таких-то климатических, почвенных и местных условиях, и чем меньше будет кабинетных рецептов, — тем ближе мы будем к цели». Не менее важен был и другой элемент аграрной рационализации Энгельгардта — эффективная перестройка хозяйства «при весьма обыкновенных средствах путём труда и опыта», что становилось мощным стимулом для других мелко- и среднепоместных землевладельцев.

На пути аграрной рационализации вставали огромные трудности: отсутствие средств для рациональной перестройки хозяйства, слабая и неэффективная помощь государства, чиновничий бюрократизм, а также многочисленные «пережитки» феодального общества в хозяйственной психологии как поместного дворянства, так и крестьянства региона. Действовавшее с 1858 г. Смоленское общество сельского хозяйства не смогло организовать широкомасштабных мероприятий по усовершенствованию аграрного строя губернии. В четвёртом письме «Из деревни», опубликованном в 1874 г. в журнале «Отечественные записки», Энгельгардт подробно описывает поездку на сельскохозяйственную выставку, организованную в Смоленске местными рационализаторами. Автор надеялся «послушать опытных хозяев и учёных агрономов», обменяться с ними накопленным хозяйственным опытом, а, главное, — постараться определить общими усилиями конкретные меры «изменений в хозяйстве».

Однако на самой выставке его ждало жестокое разочарование. Её масштабы оказались более чем скромными, а «общество» не проявило к вопросам улучшения сельского хозяйства почти никакого интереса. «Съехавшихся на выставку из губернии сельских хозяев, — саркастически отмечал Энгельгардт, — изображали мы двое, то есть я и Сидор (старший работник помещика. — Авт.): я был представителем земледельцев-помещиков (только один я во всей губернии нашёлся, что поехал на выставку), Сидор представителем крестьянского сословия». Однако главное заключалось в другом: выставка мало что давала для сельского хозяина-практика. Таким образом Энгельгардт на собственном опыте убедился в огромном разрыве, существовавшем между теорией и практикой сельскохозяйственной рационализации пореформенной России. Разделяя многие взгляды народников, он справедливо рассматривал отмеченную тенденцию в качестве составного элемента глубокого раскола между «городской», «кабинетной» жизнью и реальными проблемами русской нечернозёмной деревни.

С 1876 г. наступает второй, завершающий, этап практической деятельности исследователя-рационализатора. В области рационализации землепользования особенно значимыми были мероприятия по применению минеральных удобрений, и, прежде всего, фосфоритной муки, которые применялись в Батищеве с 1885 г. Важное значение для хозяйств Центральной России имел и опыт Энгельгардта в области лесного хозяйства. Он пришёл к выводу, что лес для организации посевных площадей следует рубить летом, зимой вывозить на дрова, следующей весной участок из-под леса выжигать, а затем по пожогу сеять пшеницу. Эти меры давали возможность собирать богатый урожай и приносили немалый доход.

Однако для самого Энгельгардта на передний план выступает «общественная» составляющая, работа, направленная на реализацию и пропаганду социально-хозяйственного и социокультурного (в современном понимании) эксперимента: превращения села и сельской округи Батищева в «культурно-хозяйственное гнездо», пример для подражания помещиков-землевладельцев и крестьян Центральной России. Продолжается организация хозяйственных опытов и их активная пропаганда в отечественной печати. Особенно значимы были его работы, опубликованные на страницах «Земледельческой газеты» и изданий Московского общества сельского хозяйства и Вольного экономического общества. Адресованные в основном мелким и средним землевладельцам Центрального Нечерноземья, они содержали конкретные хозяйственные рекомендации по ведению рационального хозяйства. Так, в «Земледельческой газете» был опубликован ряд статей Энгельгардта по технологии возделывания ржи и овса на вновь разрабатываемых пустошах и применению фосфоритных удобрений. Как правило, учёный-рационализатор обращал в своих трудах серьёзное внимание на два ключевых обстоятельства: во-первых, на возможность налаживания рационального хозяйства в условиях средней полосы «малой кровью» (без значительных денежных затрат); а, во-вторых, — на необходимость шагов по развитию не только помещичьего, но и крестьянского хозяйства.

Уже с конца 1870-х гг. в своих многочисленных публикациях Энгельгардт уделяет особое внимание анализу социально-психологической сущности русского крестьянина и народного хозяйственного быта. По его мнению, без изучения крестьянской хозяйственной психологии, культурного быта крестьянства в целом, без улучшения социального и материального положения крестьянина, наконец, без привлечения его в качестве союзника — на успех в области аграрной рационализации рассчитывать не приходится. Следует отметить, что подобный подход, который сегодня кажется вполне естественным и даже банальным, в тот период разделялся далеко не всеми. Так, на страницах отечественной периодической печати в 80-х — начале 90-х гг. XIX в. раздавались весьма критические его оценки. При этом работы самого Энгельгардта (и, прежде всего, его знаменитые «Письма из деревни») характеризовались как поверхностные, недобросовестные, а его взгляды всего лишь как утопии, идиллии, далёкие от суровой деревенской жизни.

Резкой и зачастую несправедливой критике труды Энгельгардта были подвергнуты также представителями нарождающейся российской социал-демократии. Так, в работе В.И.Ленина «Развитие капитализма в России» отмечалось: «Итак, собственное хозяйство Энгельгардта лучше всяких рассуждений опровергает народнические теории Энгельгардта. Задавшись целью поставить рациональное хозяйство, — он не смог сделать этого… иначе, как посредством организации батрачного хозяйства». Много внимания уделяет Ленин сравнительному анализу взглядов Энгельгардта и «воззрений специфически народнических» в другой своей работе — «От какого наследства мы отказываемся?».

Выделим здесь два ключевых момента. Во-первых, следует признать правильным вывод, сделанный В.И.Лениным относительно сравнительно небольшого «удельного веса» народнических идей в мировоззрении Энгельгардта и отражении их в «Письмах из деревни». В работах В.И.Ленина аргументированно доказывалось, что «сословная замкнутость крестьянской общины с её круговой порукой и с запрещением продажи земли и отказа от надела стоит в самом резком противоречии с современной экономической действительностью, с современными товарно-капиталистическими отношениями и их развитием». Речь идёт об одном из факторов, серьёзно замедлявшем модернизацию сельского хозяйства. В.И.Ленин подчёркивал, что для крестьянина, приобщившегося к рынку, «прикрепление к наделу и обществу означает громадное стеснение его хозяйственной деятельности, означает невозможность найти более выгодного нанимателя, означает необходимость продавать свою рабочую силу именно местным покупателям её, дающим всегда дешевле…». Верно подмечена автором такая типичная черта народнических воззрений (характерная и для Энгельгардта) как идеализация отработков. Вместе с тем, критика со стороны социал-демократов многих теоретических концепций народников была обусловлена исключительно злободневной политической необходимостью и далеко не всегда соответствовала действительности.

В последние годы историки зачастую резко негативно оценивают ленинские подходы к проблемам отечественной истории. Между тем, даже отвергая столь дорого обошедшийся нашей Родине пресловутый «классовый подход», необходимо учитывать, что ряд высказанных Лениным положений, касающихся развития рынка и капиталистических отношений в аграрном строе России, всё ещё сохраняет свою научную значимость.

Интересно, что в XIX в. от критиков «доставалось» и нашему прославленному сатирику М.Е.Щедрину — и тоже за пресловутое незнание аграрных реалий. Отдельные элементы идеализации крестьянства встречались и в сочинениях Энгельгардта. Во-первых, он явно стремился затушевать либо оправдать особенности крестьянской хозяйственной психологии, тормозившие развитие сельского хозяйства: печально знаменитое крестьянское «авось», подавление общиной индивидуальных начинаний и инициативы, глубокое недоверие и подозрительность общинников ко всему, что приходило извне, включая и аграрные новации. Во-вторых, свой личный, индивидуальный хозяйственный опыт в Смоленской губернии Энгельгардт сознательно спроецировал на всё русское крестьянство Центральной России. Между тем, особенности культурно-хозяйственного быта крестьянства в отдельных уездах и губерниях региона существенно отличались друг от друга.

Однако в целом положительные моменты практической и просветительской деятельности Энгельгардта значительно перевешивали отрицательные. Что же касается критики в его адрес, звучавшей в последней трети XIX в. со страниц многих изданий, то по большей части это были явно несправедливые упрeки. Как показывает анализ отечественной периодики, именно рационализаторские опыты Энгельгардта в Смоленской губернии и их освещение в печати позволили многим землевладельцам Центрального Нечерноземья, а вслед за ними нередко и крестьянам перестроить хозяйство, рационализировать землепользование: применять минеральные удобрения, ввести многопольные севообороты с травосеянием, разрабатывать пустоши. «Теперь, когда снова приходится приниматься за разделку пустошных земель, нам, воспитанным на уверенности, что “навоз и у Бога крадёт”, — писал известный рационализатор А.Мертваго, — приходится думать над применением этой поговорки и к безнавозному хозяйству, чтобы не растратить накопившегося в земле богатства непроизводительно и не обратить наши пустоши надолго в пустыню, как то делали наши предки. Эта задача может считаться почти разрешённою, т.к., благодаря опытам удобрения фосфоритом, мы можем создавать на пустошах … прочное зерновое хозяйство…».

Со второй половины 1870-х гг. Энгельгардт успешно разрабатывает и другие конкретные механизмы решения насущных аграрных проблем Центрального Нечерноземья, а именно: тесно связанные с идеями народников просветительские начинания, переход крестьян к артельному хозяйству, и др.

Особый интерес вызывал у современников опыт организации в Батищеве в 1877—1883 гг. «школы хозяйствования», в которой обучалось около 80 российских интеллигентов. Были организованы и другие сельскохозяйственные колонии интеллигентов. Однако в целом попытки широкомасштабной организации интеллигентских общин в деревне потерпели неудачу в силу социокультурных особенностей самой российской интеллигенции, подавляющее большинство которой оказалось не готово к полноценному «диалогу» с деревней. С другой стороны, основная часть крестьянства Центрального Нечерноземья на протяжении всей пореформенной эпохи подозрительно относилась к попыткам российской интеллигенции не только оказать реальную помощь деревне, но и навязать те или иные идеологические догматы: определяющее значение для сельских тружеников имели реальные злободневные вопросы хозяйственной жизни, — в то время как проблема отношения к властям находилась вплоть до начала ХХ в. на периферии традиционного общинного массового сознания.

Практические опыты Энгельгардта в области рационализации традиционного землепользования, несмотря на неудачу его «общественных экспериментов», имели важнейшее значение. Была создана и проверена на практике система нового рационального хозяйства, приспособленная к условиям средней полосы России; достоянием широких кругов общества стал глубокий анализ народной крестьянской психологии, а также насущных нужд и потребностей крестьянского и помещичьего хозяйства.

«Основы его системы, — отмечал известный специалист А.П.Мещерский, — положены во все хозяйства, которые сбросили с себя обветшалые тряпки рутинного трёхполья, перешли к разделке ранее зря пустовавших земель, на них перенесли главную энергию своей деятельности». Позднее в печати отмечалось: «Общественное значение хозяйственной деятельности Энгельгардта заключается в создании особого типа хозяйства и выяснении его форм для огромного района — северной нечернозёмной России».

Важное значение имели и разнообразные опыты Энгельгардта, связанные с поиском наиболее оптимальных удобрений под клевер и лён, ибо, как отмечал он сам, «на льне построено всё хозяйство севера и середины России».

К.В.Мясоедов, близкий друг Энгельгардта, отмечал, что личный пример этого рационализатора-подвижника оказался очень силён — «в Смоленской губернии даже среди крестьян перестали сомневаться в пользе фосфоритного удобрения, — это дело даже и в крестьянском хозяйстве уже вышло из периода опытов». Своею пропагандою фосфоритов, — подчeркивал он, — Энгельгардт «осязательно и несомненно содействовал росту национального богатства России».

Хозяйственно-просветительская, «культуртрегерская» деятельность учёного-новатора сыграла немаловажную роль в культурном развитии российского общества. Как отмечал С.Ф.Шарапов в своей работе, посвящённой Энгельгардту и вышедшей в год его смерти, «своим властным словом он бесповоротно разрушил крепостнические и кулаческие идеалы, и создал общее отныне убеждение, что хозяйство в России возможно лишь тогда, когда прекратится борьба барина с мужиком…». Представляется, что с подобной оценкой в целом можно согласиться. В условиях углубляющегося в деревне классового антагонизма это обстоятельство имело важнейшее значение, способствуя осознанию необходимости общей работы представителей всех сословий сельской России, направленной на подъём отсталой аграрной экономики.

Во многом благодаря подвижнической деятельности Энгельгардта, и, прежде всего, его работе по пропаганде различных аграрных новаций, к концу 80-х — началу 90-х гг. XIX в. произошёл перелом в отношении всего российского общества к сельскому хозяйству страны. «В последнее время наша пресса дружно заговорила о сельскохозяйственных нуждах своей родины, находящийся в пренебрежении, всеми забытый, этот колоссальной важности вопрос, выдвигаясь всё более и более вперёд, благодаря своему захватывающему живому интересу, занимает видное место среди нашей печати».

Начинается и медленный, но неизбежный процесс перехода от поместья как места пребывания к поместью как месту действия, центру освоения огромных российских пространств. Дворянские усадьбы постепенно превращались в «культурно-хозяйственные гнёзда».

Энгельгардт оказывал помощь хозяйственными советами и рекомендациями многим землевладельцам Центральной России. Его отличительными чертами были необыкновенное трудолюбие; дисциплинированность и целеустремлeнность как в научной работе, так и в хозяйственных и социально-педагогических начинаниях. Он состоял членом ряда российских экономических и научных обществ. Скончался Энгельгардт 21 января 1893 г. и был похоронен 3 февраля в родовом имении Климово Духовщинского уезда Смоленской губернии.

Аграрные реформы рационализатора и его научные эксперименты были продолжены. С 1887 г. имение Батищево становится опытно-научным центром рационального земледелия и полеводства; государство оказывало ему материальную помощь. Энгельгардтовская сельскохозяйственная опытная станция, образованная в 1894 г., в советский период была реорганизована в Западную зональную опытную станцию полеводства и включена в систему ВАСХНИЛ. В 1961 г. при станции было создано крупное опытно-производственное хозяйство.

Таким образом, рационализаторские начинания Энгельгардта и сделанные на их основе ценнейшие хозяйственные рекомендации позволили определить конкретные пути решения ключевых проблем аграрной модернизации пореформенной России, а его научные исследования и просветительские начинания внесли огромный вклад в отечественную науку, культуру и образование.

С.А. КОЗЛОВ,
доктор исторических наук
(Институт российской истории РАН)

 

---

Советуем прочитать

Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем 1872—1887. М., 1987 (или другое издание) .

Есафов В.И. Александр Николаевич Энгельгардт (1832—1893) / Под общ. ред. В.В.Молчановой. Екатеринбург, 2001.

Козлов С.А. Рационализаторская деятельность А.Н.Энгельгардта в области землепользования: социально-хозяйственные аспекты // Землевладение и землепользование в России (социально-правовые аспекты): Материалы XXVIII сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Калуга, 2003.