Диспут

 

Об одной ошибке Марка Солонина

В последнее время увидели свет несколько книг историка и публициста Марка Солонина, в которых высказывается его точка зрения на события лета 1941 г. Эти издания получили немалую популярность, их читают школьники, учителя, все, кто интересуется историей Великой Отечественной войны. Однако они вызвали бурную дискуссию, участники которой весьма эмоционально опровергают мнения своих оппонентов, не обращая особого внимания на их контраргументы.

 

Книги М.Солонина, вышедшие в последние годы

Марк Солонин. На мирно спящих аэродромах. М.: Яуза, Эксмо, 2006.

Марк Солонин. 22 июня, или когда началась Великая Отечественная война. М.: Яуза, Эксмо, 2007.

Марк Солонин. 22 июня. Анатомия катастрофы. М.: Яуза, Эксмо, 2008. (переработанный вариант предыдущей книги).

Марк Солонин. 23 июня: «день М». М.: Яуза, Эксмо, 2007.

Марк Солонин. Мозгоимение. Фальшивая история Великой войны. М.: Яуза, Эксмо, 2008.

Марк Солонин. 25 июня. Глупость или агрессия? М.: Яуза, Эксмо, 2008.

Поэтому, на наш взгляд, было бы более продуктивно обсудить некоторые частные вопросы, связанные с трагическими событиями начала войны. Речь пойдёт об одной ошибке М.Солонина, не принципиальной, но существенной. И уже на её примере будет сделана попытка указать на одно слабое место в концепции этого автора. Обращаю внимание читателя — когда речь идёт о конкретном частном вопросе, я не боюсь употребить недвусмысленное слово «ошибка». Когда же говорится об общих концепциях, мне представляется более уместным выражение «слабое место». Об общих концепциях спорить трудно, поэтому следует более серьёзно относиться к выяснению отдельных частных вопросов. И уже потом, зная, что происходило в действительности, принимать или опровергать ту или иную из них. М.Солонин иногда делает далеко идущие выводы, исходя из своих концепций. В некоторых случаях подобное неизбежно, например, когда в распоряжении историка нет документов или другой информации о тех или иных событиях. Но, как мне кажется, М.Солонин иногда так поступает и в тех случаях, когда есть возможность более тщательного анализа фактического материала — документов, трудов других историков, воспоминаний участников боёв и т.д.

В последнее время историки настойчиво пытаются выяснить причины, по которым тысячи советских танков, сосредоточенных перед войной в западных военных округах, не нанесли противнику существенного ущерба. При этом особое внимание должно уделяться причинам, которые помешали советскому командованию эффективно использовать новейшие танки Т-34 и КВ. М.Солонин совершенно недвусмысленно утверждает: «Летом 1941 г. вермахт не имел вооружения, с помощью которого можно было бы отразить массированную атаку крупных соединений новых советских танков (Т-34 и КВ)»¹. Действительно, командование вермахта оказалось не готово к появлению большого числа танков, против которых были бессильны их 37-мм и 50-мм противотанковые пушки. В частности, снаряды первой вообще не могли пробить броню этих танков. Вторые, как известно, также были малоэффективны в борьбе с нашими танками, к тому же этих пушек насчитывалось мало. Против Т-34 и КВ бессильны были и немецкие танки. Но почему же тогда летом 1941 г. вермахт не потерпел тяжёлого поражения? И поскольку этого не произошло, вопрос, думается, следует поставить по-другому — имел ли вермахт оружие, сопоставимое по эффективности с этими танками? М.Солонин утверждает, что такого оружия не было. В частности, он обстоятельно объясняет, почему немецкая 88-мм зенитная пушка не могла быть достойным противотанковым оружием². Один из аргументов — «габариты и вес 88-мм зенитного орудия очень далеки от требований к малозаметной и высокоподвижной пушке ПТО (противотанковой обороны)»³. Далее он уточняет: «Эта констатация не опровергает тот факт, что единичные танки могли быть в особо благоприятных для обороняющихся условиях уничтожены зенитками ...»⁴.

Всё это, мягко говоря, вызывает недоумение. Эффективное использование этого орудия в борьбе с танками описано во множестве книг на разных языках. Даже если анализировать только события лета 1941 г., то можно вспомнить, как в мае и июне этого года Роммель отбивал атаки английских танков именно 88-мм зенитками. Вот что пишет известный английский историк Лиддел Гарт: «... войска Роммеля подготовили “ловушки” для английских танков у Халфайи и других передовых позиций, закопав в землю батареи 88-мм пушек, которые весьма эффективно были превращены из зенитных в противотанковые. Эта чрезвычайная мера имела огромное значение для исхода предстоящего боя. К тому времени почти две трети немецких противотанковых пушек всё ещё составляли старые 37-мм пушки... они... были малоэффективны в борьбе против английских крейсерских танков и беспомощны против танков “матильда”. Даже новые 50-мм противотанковые пушки, которых у Роммеля теперь насчитывалось около 50 штук, могли пробить толстую броню танка “матильда” лишь с очень близкого расстояния. И только снаряд 88-мм пушки на колёсном ходу мог пробить 77-мм броню танка “матильда” с расстояния в 2 тыс. ярдов. В войсках Роммеля было всего 12 таких пушек, но одна четырёхорудийная батарея размещалась на Халфайе, а другая — у гряды Хафид (оба эти пункта англичане намеревались захватить в начале своего наступления)»⁵.

Броня «матильды» была сравнима с бронёй КВ и превосходила броню Т-34. Так что Роммель в мае и июне 1941 г. решал задачу, которую вскоре пришлось решать другим немецким генералам уже на Восточном фронте. Обратим особое внимание на обстоятельство, которым пренебрегает М.Солонин, и о котором подробно пишет Лиддел Гарт — Роммель сумел предвидеть действия противника и расположил свои немногочисленные батареи там, где через какое-то время попытались наступать танки противника. И ещё одно принципиальное обстоятельство: немецкие батареи занимали заранее подготовленные позиции — орудия были в окопах и т.д. Можно предположить также, что перед этими батареями — не слишком близко, но и не слишком далеко — установили противотанковые мины. Вопреки мнению М.Солонина, в июне 1941 г. именно фактор внезапности имел принципиальное значение, поскольку помешал советским генералам разместить свои силы там, где они могли остановить противника. И наши артиллеристы, как и пехотинцы, слишком часто не успевали занять заранее подготовленные позиции.

Уместно также вспомнить, что советская 85-мм зенитная пушка мало отличалась от немецкой 88-мм. И она тоже часто использовалась в качестве противотанковой, в частности, для вооружения сформированных перед войной противотанковых артиллерийских бригад (ПТАБ). Кстати, в другой книге М.Солонина прямо говорится о 85-мм зенитных орудиях, которыми была вооружена ПТАБ⁶. При более-менее подробных описаниях обороны городов-героев Москвы, Ленинграда, Тулы и Сталинграда обязательно упоминают успешные бои советских зенитчиков с немецкими танками^7,8. А при детальных описаниях, как правило, упоминают и про основное оружие советских наземных сил ПВО — 85-мм зенитку. Так что мнение М.Солонина о том, что немцы не могли успешно использовать оружие, весьма схожее с тем, которое успешно использовали советские войска, как-то, на мой взгляд, противоречит здравому смыслу, и оно (это мнение) следовало бы всё-таки обосновать (тем более что Роммель, как уже говорилось, также удачно использовал свои 88-мм зенитки). Но при описании успешных боёв советских артиллеристов с танками обнаруживается та же закономерность: советские зенитчики добивались успехов, когда они действовали на удачно выбранных, заранее подготовленных позициях. Действительно, многотонные неповоротливые зенитные орудия — малоэффективное средство борьбы с внезапно напавшими танками. И здесь мы вновь видим противоречие с тезисом М.Солонина — отрицание принципиального значения внезапности для объяснения того, что произошло в июне 1941 г. Но сделаем существенное уточнение: внезапность бывает разная — тактическая, оперативная, стратегическая. Чёткой грани между ними нет. В любом случае, думаю, именно внезапность вражеского нападения помешала советским командирам разного уровня сделать то, что успел сделать Роммель, — встретить танки противника на заранее подготовленных позициях.

Однако вернёмся к логической ошибке, допущенной М.Солониным. Он утверждает также, что противник не мог использовать 88-мм зенитные пушки для борьбы с танками в частности потому, что «все зенитные батареи в вооружённых силах Германии организационно входили в состав люфтваффе и сухопутным командирам не подчинялись»⁹. Да, действительно, в составе сухопутных войск Германии таких пушек не было. Но есть такое понятие: «взаимодействие между сухопутными войсками и авиацией». И успешное использование вермахтом зенитных пушек для ПТО является примером такого взаимодействия. При этом историку следует учитывать ведомственную принадлежность таких пушек. Например, немецкий авиационный генерал Кессельринг, описывая военные действия в Северной Африке, говорит весьма недвусмысленно: «Зенитные батареи... весьма успешно отражавшие атаки английских танков... стали принимать всё большее участие в наземном бою, и, главным образом, в роли противотанковой артиллерии»¹⁰. Однако в литературе, описывающей организацию и состав немецкого Африканского корпуса, мне не удалось найти материалов о 88-мм пушках. Наверное, потому, что организационно они в состав корпуса не входили.

Пока же, чтобы продемонстрировать, как опасно в историческом исследовании опираться исключительно на общие соображения и пренебрегать поиском фактического материала, укажу ещё на две мелких ошибки у М.Солонина. Одна из них следующая — он доказывает, что 150-мм пушка не могла эффективно бороться с танками. На первый взгляд, автор ломится в открытую дверь — никто этого вроде бы и не утверждал. Тем не менее заявление М.Солонина по-своему весьма любопытно. Для начала приведу цитату: «В каждом полку пехотной дивизии вермахта по штатному расписанию должно было быть две 150-мм пушки. О том, чтобы в считанные минуты танкового боя перебросить к месту прорыва 12-тонные пушки соседнего полка, не приходится даже и говорить»¹¹. Однако, в любых известных историкам пехотных полках не было и не могло быть столь тяжёлых в буквальном смысле этого слова — по весу — орудий. В пехотном полку вермахта было на самом деле по два 150-мм тяжёлых пехотных орудия (schwere Infanterie Gewehr)¹². Их даже иногда называли мортирами, поскольку они имели короткий ствол и, следовательно, небольшой вес. В данном случае удивляет не ошибка, а характер этой ошибки. Элементарный здравый смысл подсказывает, что полковое орудие должно быть лёгким по весу, и, следовательно, 12-тонная пушка полковым орудием стать не могла. К сожалению, при таком поверхностном подходе остался невыясненным вопрос — не могла ли немецкая пехота в условиях нехватки эффективного противотанкового оружия использовать 150-мм мортиру для борьбы с танками. Ведь тяжёлый 150-мм снаряд всё-таки мог вывести танк из строя, не пробивая брони.

Точно также М.Солонин, доказывая, что вермахт не мог создать эффективной противотанковой обороны, походя замечает, что и 105-мм пушка была «не многим более мобильна», чем 150-мм¹³. Она действительно была тяжела (по весу) — 5.6 т. Но здесь уместно вспомнить, что в Красной армии для вооружения сформированных перед войной противотанковых артиллерийских бригад (ПТАБ) планировали использовать как раз 107-мм пушку¹⁴. (Из-за нехватки таких орудий их заменили на 85-мм зенитки.) Так что вполне уместно сравнить эти две пушки и объяснить, почему советская 107-мм пушка была пригодна для борьбы с танками, а немецкая 105-мм, по мнению М.Солонина, — нет.

Подведём итог... Я обнаружил одну логическую ошибку у М.Солонина — он, исходя из общих соображений, доказывает, что немецкая артиллерия не могла бороться с танками Т-34 и КВ. Я же на это возражаю, что немецкая 88-мм зенитная пушка успешно уничтожала английские танки с бронёй более толстой, чем у Т-34 и КВ. При этом я не доказываю, что летом 1941 г. противник использовал для борьбы с Т-34 и КВ зенитную артиллерию. Я утверждаю только, что такое могло быть, в то время как М.Солонин, исходя из общих соображений, настаивает на обратном. Причём его основной аргумент — эти орудия были малоподвижны. Но в ходе войны немецкие 88-мм и советские 85-мм орудия не раз оказывались, как говорится, в нужное время в нужном месте. В частности, можно привести в пример события в Северной Африке в мае-июне 1941 г. и под Сталинградом в конце августа 1942 г. Кстати, это очень подробно описано в исторической литературе.

Орудия, о которых идёт речь, действительно малоэффективны при внезапном нападении танков противника, что на самом деле вовсе не означает, что их вообще нельзя использовать для ПТО. И как раз на этом примере можно заключить, что М.Солонин не придаёт должного значения фактору внезапности. Поэтому он не учитывает ещё одно обстоятельство, помешавшее советскому командованию успешно использовать свои танки — отсутствие информации о действиях противника. Уже 22 июня бои шли почти на всём протяжении границы между СССР и оккупированной немцами Польши. Времени на разведку и выяснение обстановки у советского командования было слишком мало. Отсюда неизбежная ситуация — удары советских танков могли «проваливаться» в пустоту. Они обладали способностью опрокинуть боевое охранение противника, но если, продолжая наступление, не встретили достойных целей, то противник, естественно, заметных потерь не нёс, и основным следствием такого демарша были потеря времени и поломки боевых машин.

Итак, в первые дни войны советские танки не смогли нанести сильный удар по врагу по многим причинам. И одна из них — наше командование не знало обстановки и не смогло правильно выбрать направление танковых бросков. А с другой стороны, не сделало и другое — заслон из противотанковых батарей на пути немецких машин. Причина та же — ограниченность информации.

В заключение хочется сказать, что рассуждения на тему, что могло быть и чего быть не могло, уместны в исторической литературе только в тех случаях, когда исчерпаны все возможности для выяснения того, что произошло на самом деле. К сожалению, мы очень мало знаем о том, как в действительности складывалась обстановка на фронте в июне и начале июля 1941 г. И на это есть не только объективные причины, но и субъективные. Есть надежда, что в скором времени появится не одна книга, посвящённая отдельным эпизодам этой трагедии, что будут выяснены некоторые технические подробности. Действительно, М.Солонин и многие другие авторы много пишут про танки КВ. Но, строго говоря, таких танков не было вообще. Были танки КВ-1 и КВ-2. Причём последние в условиях лета 1941 г. использовать эффективно было невозможно. Когда же станет известно, в каких боях участвовали КВ-1, а в каких — КВ-2, некоторые вопросы отпадут. И если ответы на частные вопросы будут получены, исследователи, желающие, как М.Солонин, описать трагедию 1941 г. в целом, смогут в большей степени опираться не на логический анализ тех или иных теоретических положений, а на реальные факты.

Примечания

¹ Марк Солонин. 23 июня: «день М». М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 76.

² Марк Солонин. 23 июня: «день М». М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 73.

³ Там же. С. 74.

⁴ Там же. С. 75.

⁵ Лиддел Гарт Б.Г. Вторая мировая война. М.: АСТ, СПб., 1999. С. 198.

⁶ Марк Солонин. 22 июня, или когда началась Великая Отечественная война. М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 253.

⁷ Светлишин Н.А. Войска ПВО страны в Великой Отечественной войне. М.: Наука, 1979.

⁸ Иосиф Гольдфаин. Неучтённая сила // «История». 2005. № 8.

⁹ Марк Солонин. 23 июня: «день М». М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 73.

¹⁰ Итоги Второй Мировой войны. Сборник статей. М.: Изд-во Иностранной литературы. 1957. С.297.

¹¹ Марк Солонин. 23 июня: «день М». М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 72.

¹² Здесь Марк Солонин, по-видимому, стал жертвой ошибки переводчика. Во всяком случае, я встречал в Интернете 150-мм полковую пушку. Если разные авторы делают одинаковую нелепую ошибку, то у неё, наверное, есть общий источник — чей-то неудачный перевод.

¹³ Марк Солонин. 23 июня: «день М». М.: Яуза, Эксмо, 2007. С. 72.

¹⁴ Хорьков А.Г. Грозовой июнь: трагедия и подвиг войск приграничных округов в начальном периоде Великой Отечественной войны. М.: Воениздат, 1991. С. 26.

Иосиф ГОЛЬДФАИН