Образовательная экскурсия

Ирина СУПОНИЦКАЯ

 

Власть земли: фермер и крестьянин

 

Материал рекомендуется для подготовки уроков по темам: «Фермерское хозяйство США»; «Положение традиционных групп населения (крестьянство) в эпоху модернизации в России. Конец XIX — начало XX вв.». 8, 9, 11 классы

О «неограниченной‚ могущественной»‚ «деспотической» власти земли над крестьянином писал Г.И.Успенский: «Будет так‚ как захочет земля; будет так‚ как сделает земля и как она будет в состоянии сделать… И вот человек в полной власти у этой тоненькой травинки. …Таким образом у земледельца нет шага‚ нет поступка‚ нет мысли‚ которые бы не принадлежали земле. Он весь в кабале у этой травинки зелёненькой»¹.

«Власть земли», природы испытывает не только русский крестьянин, но любой земледелец, в том числе и американский фермер. Однако их ответы на неё различны, как, впрочем, различна и сама эта «власть».

Россия и Соединённые Штаты Америки обладают огромными территориями, богатейшими природными ресурсами, климатическим разнообразием, хотя США уступают и по территории, и по полезным ископаемым. Россия лидировала по размерам посевных площадей (США на втором месте), обладая, по мнению В.В.Докучаева, лучшими почвами в мире, значительной долей мирового чернозёма.

Но Россия не только самая большая страна мира, но ещё и самая холодная. Север составляет две трети её территории, а около половины — зона вечной мерзлоты. Почти во всех районах среднеянварская температура опускается ниже 0°С (на половине — ниже 20° С). В США — только на трети территории (в северных и гористых районах ниже 0° С и нигде ниже 20° С). В России преобладает континентальный климат с холодной зимой и коротким летом; в средней полосе снег лежит до шести месяцев. «Полгода снег да снег. Ведь это, наконец, и жителю берлоги, медведю надоест», — заметил Пушкин. В Москве топят более 200 дней в году, а среднегодовая температура составляет + 4°С, тогда как в Нью-Йорке + 12°С.

Климат Соединённых Штатов гораздо теплее и влажнее. Северная граница страны проходит по 49-й параллели, на широте Ростова-на-Дону, т.е. российских южных районов. Умеренный на Севере и субтропический на Юге, климат переходит во Флориде в тропический.

Хотя чернозёмных земель у России наполовину больше, чем в США, они подвержены влиянию холода и засухе. Из-за неустойчивой, трудно прогнозируемой погоды бoльшая часть её сельскохозяйственных площадей находится в зоне рискованного земледелия. В СССР от недостатка влаги страдало до 2/3 земель, в США — 1/3. Поэтому, имея вдвое меньшую территорию, Соединённые Штаты ненамного отставали от Советского Союза по посевным площадям. К тому же, исключая Центрально-Чернозёмный район и Северный Кавказ, в России всё-таки преобладают бедные, малоплодородные земли, в основном подзолистые (суглинки, глинистые), требующие удобрения и глубокой вспашки (чернозём — не более 12%).

Другая проблема России — отдалённость природных ресурсов, которые находятся преимущественно в Сибири, что в сочетании с холодным климатом значительно удорожает их использование.

Если Россия страдает от холодного климата, то Соединённые Штаты, помимо засух и наводнений, характерных для обеих стран, — от землетрясений, разрушительных торнадо и ураганов, которые каждый год обрушиваются на североамериканский континент. Только за 1950-е гг. от торнадо погибло 1385 американцев, от наводнений 780 чел., от ураганов 923. Самый разрушительный в истории США ураган 2005 г. «Катрина» унёс жизни около двух тысяч человек, затопил несколько городов, в том числе Новый Орлеан, заставив покинуть свои дома свыше миллиона человек, нанёс многомиллиардный ущерб.

Изучая мировые цивилизации, английский историк А.Тойнби выдвинул гипотезу «вызов-и-ответ»: только народ, сумевший ответить на вызов природной среды, создает цивилизацию, что и показал на примере двух областей древней Греции². В то время как жители плодородной Беотии добывали себе пропитание с помощью землепашества, их соседи в Аттике пережили экологический кризис — оголился верхний слой почвы, что не позволило, как прежде, заниматься земледелием. Но они перешли к выращиванию оливковых деревьев, ремеслу и торговле, а потому выжили, создав великую культуру. История знает немало других примеров, когда успешное противостояние природе стимулирует развитие общества: таковы древние речные цивилизации (Вавилон, Египет), Нидерланды в Новое время, постоянно боровшиеся с морем и пр.

Как же отвечали Россия и США на вызовы природы, каково её влияние на эти страны?

Очевидно, что вызовы и риски России тяжелее. Неблагоприятная климатическая среда стала одним из важнейших факторов развития России, ведь 2/3 её территории — зоны экстремальные и дискомфортные для проживания человека. Для создания приемлемых условий жизни необходимо затратить в 10—12 раз больше средств, чем в комфортных зонах. Россиянам дороже обходится одежда, а также жильё, строительство, любое производство из-за необходимости его обогревания.

Тяжёлые климатические условия отразились на хозяйстве страны. Если сельскохозяйственные работы в историческом центре России проходят за четыре-пять месяцев, то в Западной Европе и Америке — семь и более, а на американском Юге — круглый год. Для русского крестьянина характерен не постоянный, равномерный труд, как для фермера, а кратковременный, с большой, часто сверх меры, затратой сил. Сжатый земледельческий цикл заставляет постоянно торопиться. Из 130 рабочих дней в году около 30 занимал сенокос, и 100 оставалось на все работы от посева до уборки. Они превращались в настоящая «страду», «страдание», когда люди работали от зари до зари. «Русский крестьянин находился в ситуации, когда худородные почвы требовали тщательной обработки, а времени на неё у него просто не хватало, как и на заготовку кормов для скота»³. Животноводство было малоэффективно, поскольку нужны запасы фуража на восемь месяцев, но скот всё же держали.

Барон А.Гакстгаузен, побывавший в России в 1843 г., отмечал, что её сельское хозяйство требует затраты бoльшего количества человеческого и животного труда, чем в Западной Европе, где запашка и уборка хлебного поля обходятся значительно дешевле, поскольку распределяются на более длительное время.

Сравнив Ярославскую губернию и немецкий Майнц, он обнаружил, что в майнцском поместье зимой можно занять работника другими трудами (возить навоз, дрова), в ярославском — нельзя из-за глубокого снега, поэтому восемь месяцев длится нерабочее время. Если под Ярославлем завести такое же поместье как в Западной Европе, заключил барон, то оно каждый год будет в значительном убытке.

Поэтому одним из главных условий существования большого хозяйства в России является даровая барщина, при которой не нужно содержать работников⁴. Вот, по сути, объяснение длительности крепостного права и причин упадка помещичьих имений после его отмены.

Но хозяйство оставалось неприбыльным и с оброчными крестьянами, на что сетовал А.Н.Радищев: «Способы возделывания у нас (в имении Радищева под Малоярославцем — Авт.] не весьма обильны, а потому и хлеба родится у нас мало. Если крестьянин не семьянин, то он близко того, чтобы быть нищим; если одинокий, да и почти всякий крестьянин, богат, то, конечно, не от земледелия»⁵.

Ситуация осталась такой же и через сто лет. В Памятной книжке Пензенской губернии за 1864 г. также утверждалось, что из всех возможных производств земледелие наименее прибыльно для крестьянина, а нередко даже убыточно. За четыреста лет, с ХV по ХIХ в., урожайность в России не росла, оставаясь крайне низкой — в среднем сам-3 (на одно посаженное зерно собирали три), крестьянин мог только прокормить себя. В неурожайные годы не возвращались даже посеянные семена, и тогда наступал голод. Между тем цивилизованным считается общество, снабжающее себя продовольствием, что происходит при пятикратном воспроизводстве зерна, чего страны Западной Европы достигли в конце Средних веков.

«Страна в основе своей настолько бедна, что позволяет в лучшем случае вести скудное существование. Бедность эта предоставляет населению весьма незначительную свободу действий, понуждая его существовать в условиях резко ограниченной свободы выбора»⁶. Крестьянин постоянно жил в недостатке, заботясь только о выживании. Исследователь Р.Тауни сравнил китайского крестьянина с человеком, стоящим по горло в воде, когда достаточно любой волны, чтобы он утонул. Такой образ вполне применим и к россиянину.

Суровый климат, трудные условия существования способствовали длительному, более тысячи лет, сохранению крестьянской общины с уравнительным землепользованием и поддержкой слабых. Община стала, пользуясь понятием А.Тойнби, «ответом на вызов» среды, неблагоприятной для человека. В странах Западной Европы община исчезла с развитием рыночных отношений, уступив место частной собственности на землю.

Короткий сельскохозяйственный цикл и долгий период зимнего бездействия задержали отделение ремесла от земледелия. В русской деревне развились промыслы, позволявшие их сочетать, но в результате ремесло не стало специализированным, высоко профессиональным, как на Западе, в нём отсутствовала цеховая система; не росли города, которые до середины ХIХ в. оставались центрами административными и военными, а не торгово-промышленными.

Недостаток плодородных земель в центре страны понуждал россиян к расширению территории, колонизации новых земель. На развитии России сказывалось также её географическое положение — периферии Европы, пограничной между Западом и Востоком. Страна постоянно воевала с захватчиками с обеих сторон, чего не знали США, отделённые с двух сторон океаном. Незначительность морских границ, отдалённость от мировых торговых путей ограничивали её торговые связи.

Окружающая среда повлияла и на характер россиянина, его сознание. «Природа Великороссии‚ – отмечал Ключевский‚ – …часто смеётся над самыми осторожными расчётами великоросса, своенравие климата и почвы обманывает самые скромные ожидания… Невозможность рассчитать наперёд… (неожиданные метели и оттепели, непредвиденные августовские морозы и январская слякоть), заранее сообразить план действий и прямо идти к намеченной цели заметно отразилась на складе ума великоросса…»⁷. Россиянин не верит в себя, (Бог не без милости); из-за короткого сельскохозяйственного цикла в нём не укрепилась привычка к регулярному труду.

Соединённые Штаты отличаются от России не только климатом, более благоприятным для человека и его хозяйственной деятельности, но и самим влиянием природной среды, которое оказалось вторичным, поскольку английские переселенцы приехали в Новый Свет с уже сложившимся мировоззрением раннебуржуазной Англии. Среда лишь дооформила их сознание, превратив европейца в американца — «продукт взаимодействия наследия Старого Света и условий Нового».

В условиях американского континента (благоприятный климат, обилие и доступность плодородных земель, отнимавшихся у индейцев, дефицит рабочих рук) не смогли укрепиться европейские формы хозяйства, как феодальные, так и капиталистические. Зато возникли социально-экономические институты, не свойственные Западной Европе: семейная трудовая ферма и рабовладельческая плантация. Они стали «ответом на вызов» американской среды, которая «варваризовала» переселенцев, заставила перейти к некапиталистическим формам хозяйства, но не смогла повернуть назад их сознание Нового времени — протестантское, рациональное, ориентированное на рынок. «Капиталистический дух», как назвал его немецкий социолог М.Вебер. Они сохранили основы и ценности западной цивилизации (христианство в его протестантской ветви, развитый институт частной собственности, приоритет закона, индивидуализм), поэтому философ Джордж Сантаяна назвал Америку «молодой страной со старым менталитетом». Именно этот «капиталистический дух» стал одним из главных факторов быстрого развития страны.

 

Благодаря ему, американский фермер даже с натуральным хозяйством оставался потенциальным товаропроизводителем‚ поскольку его ситуация была вызвана внешними обстоятельствами — неразвитостью дорог, транспорта, городов. Как только они менялись, фермер превращался из потенциального производителя в реального. Ему не пришлось, подобно европейскому, в том числе и российскому крестьянину, испытать болезненный переход от традиционного сознания к капиталистическому; не пришлось пережить связанных с ним страданий, как, к примеру, английским крестьянам в пору «огораживания».

Однако нельзя и преуменьшать роль природной среды в формировании американской цивилизации. Соединённые Штаты стали своеобразной социальной лабораторией, продемонстрировав, как выходцы из одной страны под воздействием разной природной среды могут создать два различных общества.

Умеренный климат Севера с относительно однородными природными условиями благоприятствовал зерновым культурам (пшеница, кукуруза, овёс), требовавшим сезонных сельскохозяйственных работ‚ что при дефиците рабочих рук привело к распространению мелкой семейной фермы. Субтропический климат Юга с тёплой зимой, жарким и влажным летом, длинным вегетационным периодом (до 250 дней) позволил выращивать, помимо зерновых‚ плантационные культуры (табак, рис, хлопок, сахарный тростник, индиго). Там появились крупные плантации, а круглогодичный цикл работ способствовал использованию труда рабов, как в испанских колониях.

С колониального периода эти два региона США развивались по-разному. Пуритан, бежавших в Новую Англию от религиозных преследований, чтобы построить «Град на Холме», местные условия (каменистые почвы, прохладный климат) заставили заняться помимо земледелия рыболовством, ремёслами, судостроением. В результате колонии Новой Англии превратились в торговые. Именно в них сложилась культура янки —деятельных и энергичных предпринимателей, выше всего ставящих личную выгоду. В южных колониях, сразу возникших как торговые, с распространением плантационной рабовладельческой системы, напротив, появились черты традиционного общества (патернализм, кастовость‚ культ чести, рыцарский этикет, приверженность cемейному клану).

Рабство сделало противоречивым общество Юга, но и оно не смогло уничтожить «капиталистического духа», привезённого из Европы. По существу, основой противоречивости Юга является несовместимость североевропейских протестантских ценностей с плантационной рабовладельческой системой, возникшей под влиянием природной среды и породившей другой тип общества.

Подобное несоответствие сознания и среды могло возникнуть только в переселенческой цивилизации, каковой и являлась американская, ещё находившейся в становлении. Эту несовместимость среды и сознания почувствовал современный афроамериканский писатель Джеймс Болдуин‚ родившийся на Севере США. «Именно на окраинах Атланты я впервые ощутил‚ что южный пейзаж – его деревья‚ тишина‚ струящийся зной‚ иллюзия огромных расстояний – создан для насилия и едва ли не требует его. Каким только страстям не даёт волю южная ночь! Всё кажется таким чувственным‚ полным неги и томления‚ а вокруг столько уединённых мест. … Протестантизм – религия не для южного климата‚ и, возможно‚ что этот климат менее всего подходит американской нации»⁸.

Различия между Севером и Югом усилились с индустриализацией Севера и распространением на Юге хлопководства, укрепившего плантационное рабство. С этого времени пути двух регионов окончательно разошлись. А.Токвиль, побывавший в Америке в 1831—1832 г., писал: «В большом англо-американском семействе можно вычленить две основные ветви, которые существуют и развиваются, так и не слившись окончательно: одна — на юге, другая — на севере страны»⁹.

Перед Гражданской войной на Севере успешно развивалось фабричное производство, начался переход фермеров к товарному хозяйству. На Юге субтропический климат препятствовал модернизации: не шла индустриализация и диверсификация сельского хозяйства (при сильной жаре плохо росли пшеница, травы — корм для скота, а значит, не могло развиваться животноводство). Регион превращался в монокультурное хозяйство, в мирового экспортёра хлопка, что задерживало модернизацию всей страны и привело к Гражданской войне.

Южанам дольше северян пришлось преодолевать зависимость от окружающей среды. Плaнтaциoннaя система сохранялась на Юге ещё сто лет после отмены рабства, на смену крупным рабовладельческим плантациям пришли мелкие арендаторские фермы бывших рабов. Только после Второй мировой войны с модернизацией — индустриализацией, урбанизацией, диверсификацией сельского хозяйства регион преодолел социально-экономическую отсталость, превратившись из «экономической проблемы № 1» в 1930-е годы, по словам Ф.Д.Рузвельта, в «солнечный пояс» страны, самый населённый и динамично развивающийся в наши дни. В ХХ в. южане отвоевали пространство у болот, избавились благодаря хинину от малярии, победили нестерпимую жару с помощью кондиционеров.

Природа Запада, самого молодого региона США, который начал осваиваться во второй половине ХIХ в., также поставила перед переселенцами множество проблем, поскольку большую часть его территории составляли засушливые земли или пустыня. Но и эти проблемы были разрешены с помощью применения ирригации, сельскохозяйственной техники и новейших методов агрономии.

В Калифорнии с детства учат поведению во время землетрясений. Несмотря на короткую историю‚ американцы научились противостоять натиску природы, с каждым разом сокращая число жертв, хотя и сегодня природная стихия не подвластна человеку, в чём убеждают наводнение на реке Миссисипи в 1990-х гг. и ураган «Катрина» 2005 г.

Россияне, имея за плечами тысячелетнее прошлое, всё ещё не могут противостоять природе. Каждый год сбор урожая превращается в битву. Снабжение страны с огромными посевными площадями до сих пор зависит от погоды, а значительная часть продовольствия импортируется. Суровый климат и отдалённость Сибири и Дальнего Востока тормозят их освоение. Общество, не способное противостоять среде, остаётся природным, а не цивилизованным.

Однако только климатическими условиями, хотя и важными, не объяснить различия России и США. К тому же существуют и другие оценки этих условий в России. Ещё в 1788 г. известный агроном И.М.Комов, посланный Екатериной II в Англию для изучения сельского хозяйства, писал о потенциале российского земледелия: «Да мы почти все европейские климаты имеем, и нет ни одного овоща, хлеба, травы или дерева в Европе, кое бы у нас в южных или северных провинциях расти не могло».

Почти через сто лет ту же мысль высказал Ф.Унгерн-Штернберг, управляющий тульскими имениями помещицы Ю.С.Бобринской. Он считал климат России «благоприятным, способствующим производству большей части употребляемых в Европе растений». «Здешний край соединяет в себе все условия, как со стороны почвы, так и со стороны климата, для основания выгодного хозяйства. Если оно до сих пор в младенчестве, то это дoлжно приписать несовершенству принятой, не соответствующей нынешним обстоятельствам, системы».

Унгерн-Штернберг имел в виду прежде всего агрономическую систему, хотя очевидно, что дело в «несовершенстве» не только агрономической, но и социальной системы. Развитие общества — феномен многофакторный и, помимо природно-климатических условий, ничуть не менее важную роль играют социо-культурные факторы, в чём убеждает опыт бывших английских колоний. Несмотря на разный климат и географическую отдалённость от Европы, Австралия и Канада добились, как и Соединённые Штаты‚ весьма заметных успехов в своём развитии.

Немецкий философ Г.Кайзерлинг во время поездки по Америке в 1928 г. назвал миссурийского фермера «хорошим крестьянином», чем вызвал негодование американцев. В университетах прошли митинги протеста, а пресса потребовала извинений, что тот и не преминул сделать. Ему заявили, что слово «крестьянин» не значится в лексиконе Соединённых Штатов; развитие страны, начавшееся после принятия бессмертной Декларации независимости, окончательно оставило крестьян в прошлом»¹⁰. Американцы почувствовали разницу между крестьянином и фермером, фигурами, определявшими общество России и США вплоть до ХХ в.

Русский крестьянин всегда зависел от природы, барина, общины, государства. Земля для него – «мать»‚ «кормилица»‚ а земледелие — образ жизни‚ заведённый отцами и дедами. Он и любит землю, и страдает‚ поскольку его труд «бесплоден»: сколько бы ни трудился‚ только «сыт‚ больше ничего». У крестьянина не было опыта частной собственности на землю, которая после отмены крепостного права 1861 г. принадлежала общине.

Если для России характерна деревня как совместное проживание крестьян‚ то для Америки — изолированная семейная ферма. Причина не только в природных условиях‚ позволявших вести индивидуальное хозяйство‚ но прежде всего в сознании самих переселенцев‚ индивидуализированном, рыночном, рациональном.

Фермер, в отличие от крестьянина, — собственник земли, независимый производитель. Он трудится на себя, свою семью, и его целью является не выживание, а получение дохода, земля же — средство, поэтому он легко бросал её, переходя на другую. Фермер лишен патриархальных черт, не стремится сохранить традиционный образ жизни. Наблюдая в конце ХIХ в. фермеров Канзаса, россиянин заметил: «Преступления неизвестны‚ уважение к чужой собственности безгранично… Здесь нет привязанности к месту‚ к земле: как только есть средства‚ фермер без всякого сожаления продаёт свою ферму и переселяется в город». Рассчитывая на прибыль, американский фермер использовал в хозяйстве новшества: агрономию, сельскохозяйственные машины.

В США среди аграриев всегда преобладали собственники земли. В 1880 г.‚ когда впервые были собраны данные о форме землевладения‚ им принадлежало 74‚3% ферм. Благодаря обилию и доступности земель Соединённые Штаты стали страной мелкого и среднего землевладения‚ а не мельчайшего‚ как в европейских государствах. Присутствие широкого среднего аграрного слоя — отличительная черта американского общества. К концу ХVIII в. мелкие и средние фермеры составляли половину населения страны. В начале ХХ в. фермы в 20—175 акров составляли 70‚5% всех ферм¹¹. Мелкие землевладельцы в Х1Х в. преобладали и во Франции‚ но средний размер их участков не превышал 20 акров; в Англии 1890-х гг. они были в два раза больше‚ однако 85% хозяйств находились в руках арендаторов. Правда‚ с конца Х1Х в. доля землевладельцев в США снижалась, особенно на Юге.

Структура российского крестьянства ближе к европейскому. В крепостной деревне Центрально-промышленного района в 1830—1850 гг. половину дворов составляли беднейшие. Расслоение усилилось в пореформенное время, когда бедняки стали преобладать по всей стране. В начале ХХ в. 55—64% дворов составляли безлошадные и однолошадные.

«Даже в урожайные годы‚ — писал внимательный наблюдатель деревенской пореформенной жизни А.Н.Энгельгардт‚ — у русского крестьянина в нашей губернии (Смоленской. — Авт.) не хватает своего хлеба до нови. Почти каждый прикупает или посылает детей‚ стариков в «кусочки», побираться по миру»¹². Недостаток земли‚ непосильные платежи за землю‚ неумение хозяйничать в условиях рынка порой приводили к голодовкам. Крестьянин не мог приспособиться к новой жизни‚ не стал хозяином своей земли и не имел опыта свободного труда на себя.

Беспросветность пореформенной крестьянской жизни пронзительно описал А.П.Чехов в рассказе «Мужики»: «Эти люди живут хуже скотов… Они грубы‚ не честны‚ грязны‚ не трезвы‚ живут не согласно‚ постоянно ссорятся‚ потому что не уважают‚ боятся и подозревают друг друга». Вывод писателя пессимистичен: «Тяжкий труд‚ от которого по ночам болит всё тело‚ жестокие зимы‚ скудные урожаи‚ теснота‚ а помощи нет и неоткуда ждать её»¹³.

«Власть земли» отразилась на сознании фермера и крестьянина. Изолированная жизнь на земле‚ оторванность от остального мира сделали их консервативнее других слоёв общества. В аграрной среде сильнее ксенофобия‚ расизм‚ антисемитизм — неприязнь к «чужому»; ей свойственно недоверие к интеллекту‚ культуре.

Но есть и различия. Американский фермер как человек Нового времени — индивидуалист и больше всего ценит свободу; он ориентирован на рынок; будучи протестантом‚ трудолюбив‚ уверен в результатах своего труда, грамотен и понимает важность образования для детей. Владение собственностью сделало его человеком независимых взглядов‚ не испытывающим пиетета перед властью. Он — полноправный гражданин своей страны‚ участвует в политической жизни, демократ по убеждениям.

На сознание российского крестьянина оказали влияние, помимо природы, община и крепостное право. Русская община — прежде всего институт выживания, она помогала больным и бедным‚ не давая умереть с голоду; поддерживала порядок в деревенской жизни, выполняя административно-полицейские функции (контроль над выполнением всех повинностей‚ рекрутский набор). Но, заботясь о сохранении целого коллектива, она в то же время подавляла личную инициативу‚ предприимчивость. Общинный коллективизм с уравнительным принципом распределения земли и круговой порукой не позволял выработаться индивидуализму, личной ответственности, порождая крайние формы обособления. «Кулаческие идеалы, — писал А.Н.Энгельгардт, — царят в крестьянской среде. …Каждый мужик при случае кулак‚ … эксплуататор». Он отмечал развитие после отмены крепостного права у крестьян «индивидуализма‚ эгоизма‚ стремления к эксплуатации‚ … поклонения богатству». Когда крестьянам пришлось самим о себе заботиться‚ не уповая на барина‚ сообщал Успенский, «деревня пришла в расстройство»; сосед стал наживаться на соседе‚ росло воровство у своих.

Столыпинская реформа не смогла уничтожить общину‚ которая даже усилилась к 1917 г., ей принадлежало свыше 9/10 сельскохозяйственных земель¹⁴. Многовековая традиция коллективной собственности‚ уравнительного землепользования сформировали взгляды крестьян. Именно с принципом равенства связывали они понятие о справедливости, в отличие от американцев, отдавших предпочтение свободе. Община в условиях постоянного материального недостатка делила землю поровну по едокам. Любое выделение из общей массы рассматривалось как нарушение. До сих пор уравнительный взгляд силён у россиян‚ особенно в деревне, где не любят богатых и относятся с неприязнью к любому‚ кто «не как все».

Крестьянская среда — обособленный замкнутый мир со своими законами‚ представлениями и ценностями. Крестьянское обычное право порой даже противоречило официальному гражданскому праву. В отличие от последнего, поддерживавшего частную собственность, крестьянское трудовое право признавало владение землёй только за тем, кто вложил в неё свой труд, а потому все земли, в том числе и помещичьи, крестьяне считали своими. Когда декабрист И.Д.Якушкин предложил крепостным освобождение без земли‚ они отказались, заявив: «Ну так, батюшка, оставайся всё по-старому: мы — ваши‚ а земля наша». Крестьяне выступали против частной собственности на землю, которая не является продуктом труда. Трудовое право в системе выживания свидетельствовало не столько об уважении крестьян к труду, сколько об их бедности, отсутствии собственности, именно тогда личный труд становится единственной ценностью.

Весь мир крестьяне делили на свой и чужой‚ таковым был весь некрестьянский‚ его они не знали и относились к нему настороженно или враждебно. Все не-мужики для них — господа‚ значит, чужие. В рассказе «Чудак-барин» Г.Успенский описал помещика-народника‚ так и не признанного крестьянами за своего‚ несмотря на все его старания. По тысяче мелочей они признавали в нём барина. «Он приехал в деревню со станции на тарантасе‚ а не пришёл пешком с котомкой за плечами и босыми ногами‚ не попросил Христа ради испить — уже это доказывало‚ что он и не мужик»¹⁵.

Крестьянин в силу нерыночного сознания равнодушен даже к собственной выгоде; с неприязнью относится к новшествам, не по косности натуры, а в первую очередь из-за боязни риска, грозящего голодом. Этому равнодушию крестьянина к выгоде, кроме крепостного права, способствовало отсутствие частной собственности, а с ним и чувства хозяина; уравнительный принцип передела земли.

«Власть земли»‚ создавшая замкнутый‚ заскорузлый мир‚ обернулась и «властью тьмы». «Вся русская земля‚ — писал В.Г.Короленко‚ — …под покровом беспросветной ночи общего невежества. Наш народ пахарь‚ невежественный‚ тёмный‚ удалённый от широкой общественной деятельности‚ “народ не политик”‚ как говорили славянофилы». Он отличался «детским непониманием самых простых вещей»¹⁶. Два брата Санниковы‚ которых писатель встретил в 1870-х гг. в Вятской губернии‚ были уверены‚ что их землю захватил сильный человек‚ министр Финляндцев‚ т.к. на ней был поставлены столбы с надписью М.Ф. (Министерство финансов).

Крестьянское сознание, примитивное‚ не индивидуализированное‚ племенное‚ предлагало простые решения самых сложных проблем. В пожарах винили случайных лиц — агрономов‚ жидов, беглых — и тут же с ними расправлялись. Крестьянин-возница дал однажды Короленко свою версию происхождения крепостного права: во время войны помещики брали на воспитание солдатских сирот‚ а потом‚ когда те выросли‚ обращали их в рабов.

Самый большой крестьянский миф‚ сохранившийся до ХХ в.‚ — миф о добром царе‚ народном защитнике от чиновников и помещиков. Переселенцы в Сибирь перед отъездом из родной деревни говорили: «Царь уже всё приготовил, — только идите‚ дети‚ на землю от господ... Я лучше‚ говорит‚ растворю один амбар с деньгами‚ а уж господам не дам опять крестьян. У меня в Сибири земли много. Солдатчества не буду требовать до третьего поколения‚ а о податях и помину в Сибири нет».

Русский крестьянин аполитичен‚ не разбирался в сложностях общественной жизни‚ поскольку был далёк от неё; преклонялся перед любой властью‚ от помещика до царя. Народников, склонявших к сопротивлению власти, крестьяне избивали и выдавали. В условиях постоянной зависимости у них не могло сформироваться гражданское сознание. Какое гражданское сознание могло быть у крепостного или человека, к которому до 1904 г. применяли телесные наказания? Даже в начале ХХ в. крестьяне предпочитали розги уплате недоимок. После волнений 1902 г. на Украине они сами «смиренно» валились на колени перед начальством, позволив пороть себя нагайками. У бесправного и бедного крестьянина не могло появиться ни чувство собственного достоинства, ни уважение к себе. Очевидно, что крестьянин и фермер принадлежат разным обществам: первый — патриархальному, традиционному, второй — современному, рыночному.

Падение роли фермерства и крестьянства — самое значительное социальное изменение в двух странах за ХХ столетие. В СССР горожане превысили число сельских жителей в 1962 г., в США — в 1920 г., но абсолютный рост фермерства продолжался до 1930-х гг., хотя доля фермерства в американском обществе неизменно сокращалась с ХIХ в.‚ составив в конце ХХ столетия 2%.

Изолированная трудовая семейная ферма стала системообразующим фактором американского общества. Длительное существование широкого среднего слоя мелких земельных собственников оставило заметный след в развитии страны. Относительный достаток фермеров — фундамент не только развитого сельского хозяйства‚ но и национальной промышленности, получившей благодаря фермерам самый ёмкий в мире внутренний рынок. Мелкие и средние землевладельцы являлись социальной базой американской демократии. Статус фермера всегда был высок и почитаем в США. Т.Джефферсон видел в тех, кто трудится на земле, «избранников Бога», «хранилище главной и истинной добродетели»‚ а в мелких земельных собственниках — гаранта демократии. Лишь в конце ХIХ в. престиж фермера поблёк‚ уступив место бизнесмену.

Вплоть до ХХ в. фермерство‚ будучи внушительной социальной силой‚ оказывало влияние на американское общество. Почти все общественные движения в стране представляли собой борьбу мелких независимых производителей против концентрации богатства и власти (от выступления сторонников Джефферсона против федералистов и адептов Э.Джексона против Национального банка до популизма конца ХIХ в.). Фермерское движение последней трети ХIХ в. — последняя попытка мелких производителей противостоять наступлению крупного бизнеса — закончилось поражением. Но и в 1930-е гг. фермеры оставались влиятельной силой‚ с которой должно было считаться правительство, а в конгрессе действовал фермерский блок.

Семейная ферма повлияла не только на экономику, но и на культуру страны‚ национальный характер. Самостоятельное ведение хозяйства на собственной земле укрепляло предприимчивость‚ независимость американца‚ привыкшего всё делать своими руками‚ браться за любую работу.

Российский крестьянин, как и американский фермер‚ внешне тоже пользовался уважением в России. Император и дворянство считали своим долгом заботиться о нём. Отеческое отношение закрепилось в государственной идеологии, формуле «православие‚ самодержавие‚ народность». Славянофилы объявили русский народ «народом-богоносцем», народничество выступило с идеей служения ему. Но лишь в конце ХIХ в. писатели показали без прикрас жизнь крестьянства (Н.Н.Златовратский, Г.И.Успенский‚ И.А.Бунин‚ А.П.Чехов‚ М.Горький‚ В.Г.Короленко).

Длительное угнетение крестьянства, основной части российского общества, привело в ХХ в. к крестьянской революции.

Именно крестьяне стали социальной базой Октябрьского переворота 1917 г.‚ представлявшего контрреволюцию‚ откат от либеральных реформ и модернизации России.

До сих пор в стране сильны крестьянское сознание и ценности, ведь ещё в конце прошлого века большую часть городского населения составляли горожане в первом поколении, выходцы из деревни.

Такое же положение было характерно и для Америки 1920—1930-х гг., вошедших в историю как время консерватизма (национализма, фундаментализма и изоляционизма), что связано с массовым притоком в города сельских жителей.

Американский фермер, благодаря переходу к интенсивному земледелию, уже во второй половине ХIХ в. преодолел «власть земли», добившись «власти» над нею. Он почти всегда снабжал необходимым себя и свою семью, интенсификация позволила ему перейти к товарному производству. С последней трети ХIХ в. главная проблема американских аграриев не недостаток, но избыток произведённой сельскохозяйственной продукции‚ чего так и не добилось российское крестьянство.

Если фермеры, несмотря на трудности, сохранились, а семейная ферма встроилась в систему агробизнеса, оставшись фундаментом сельского хозяйства США, то русский крестьянин исчез, так и не став самостоятельным хозяином, а точнее, был уничтожен коллективизацией, уступив место работнику на государственной земле. Поэтому Россия так и не смогла пока решить проблему «власти земли».

Примечания

1 Успенский Г.И. Власть земли. М.‚ 1988. С. 216—217.

2 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 126—128.

3 Милов Л.В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса // Вопросы истории. 1992, № 4—5. С. 39.

4 Гакстгаузен А. Исследование внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. М., 1870. Т. 1. С. 101—104.

5 Радищев А.Н. Описание моего владения // Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952. С. 431.

6 Пайпс Р. Россия при старом режиме. Кембридж, Масс. 1980. С. 2—3.

7 Ключевский В.О. Соч. в 8 тт. Т.1. М.‚ 1956. С. 313, 315.

8 Болдуин Дж. Что значит быть американцем. М.‚ 1990. С.88.

9 Токвиль А. Демократия в Америке. М., 1992. С. 45.

10 Кайзерлинг Г. Америка. Заря Нового мира. Санкт-Петербург, 2002. С. 63.

11 1 акр = 0‚4 га.

12 Энгельгардт А.Н. Из деревни. 12 писем‚ 1872—1887. М.‚1937. С. 15.

13 Чехов А.П. Мужики //Собр. соч. в 12 тт. М.‚ 1962. Т. 8. С. 199‚203‚ 228.

14 Данилова Л.В.‚ Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России (ХIХ—ХХ вв.). М.‚ 1996. С. 31.

15 Успенский Г.И. Чудак-барин // Власть земли. М.‚ 1988. С.206.

16 Короленко В.Г. Земли! Земли! // Новый мир. 1990‚ № 1. С. 169‚ 172—173.

И.М.СУПОНИЦКАЯ,
доктор исторических наук
(Институт всеобщей истории РАН)