НЕУЧТЁННАЯ СИЛА

Советская противовоздушная оборона в 1941 г.

Этот и следующий материалы могут быть использованы
при подготовке уроков и факультативных занятий по истории
Великой Отечественной войны. 9-й, 11-й классы.

Логика событий, предшествовавших нападению гитлеровской Германии на СССР, во многом непонятна. Не ясно главное: почему германское руководство напало на гигантскую державу — СССР, не добившись мира с Великобританией. Многое непонятно и в предвоенных планах советского командования. В настоящих заметках анализируются действия советской ПВО летом и, особенно, осенью 1941 г. Эта тема интересна сама по себе, поскольку войска ПВО сыграли значительную, хотя, на первый взгляд, и малозаметную роль в оборонительных боях 1941 г. Но этот анализ помогает понять также, какую роль в провале германских планов сыграла недооценка мощи советской ПВО немецким командованием. Кроме того, анализ её численного состава и дислокации в предвоенные месяцы может помочь в понимании планов советского командования.

В конце октября 1941 г. немецкие танки прорвали фронт и двигались к Москве. Казалось, не было силы, которая могла бы их остановить. Но неожиданно именно это произошло на подступах к Туле. Знаменитый Гудериан рассказывает об этом так: «29 октября наши передовые танковые подразделения достигли пункта, отстоящего на 4 км от Тулы. Попытка захватить город с ходу натолкнулась на сильную противотанковую и противовоздушную оборону и окончилась провалом, причём мы понесли значительные потери в танках и в офицерском составе»¹.
Какая сила неожиданно встала на пути привыкших к победам немецких танкистов? К несчастью для Гудериана, в Туле был большой оружейный завод и значительный железнодорожный узел, для охраны которых были выделены 2 полка — НКВД и зенитный. Они вместе с полком ополченцев не только остановили танкистов Гудериана, но и нанесли им значительные потери. Других войск в Туле тогда не было².
Но 85-мм зенитные пушки, состоявшие на вооружении полка ПВО, оказались очень эффективными в борьбе с танками. Перед войной и в начале войны их даже использовали для вооружения противотанковых бригад РГК (Резерва Главного Командования) по 4 дивизиона на бригаду³. И хотя большая масса этих пушек делает их малоподвижными, что является большим недостатком для противотанкового оружия, но под Тулой, как и во многих других местах, этот недостаток был компенсирован тем, что немецкие танки сами «прибыли» в район расположения зенитных батарей. Причём немецкая авиация не могла оказать эффективную поддержку своим танкистам, поскольку зенитный полк мог сам защитить себя от воздушного противника и прикрыть от него других защитников города. Не зря Гудериан писал не только о противотанковой, но и о противовоздушной обороне советских войск под Тулой.

И такая ситуация в 1941—1942 гг. возникала постоянно. Как только наступающие немецкие войска встречали на своём пути объект, хорошо прикрытый зенитной артиллерией, они были вынуждены останавливаться. А у Москвы и Ленинграда, для обороны которых было выделено по корпусу ПВО, гитлеровцы были остановлены окончательно. Но даже когда задержка была короткой, иногда она имела роковые последствия для гитлеровцев. В частности, вскоре после того, как было отбито первое наступление немцев на Тулу, защитники города получили подкрепление и им удалось отстоять город. Этот успех советских войск имел стратегическое значение. Как утверждает известный историк В.А. Анфилов, «в срыве вражеского наступления на столицу роль Тулы огромна, её невозможно переоценить»⁴. А маршал Г.К. Жуков уточняет: «Тула связала по рукам и ногам всю правофланговую группировку немецких войск. Тогда противник решил обойти Тулу, но из-за этого он вынужден был растянуть свою группировку. В результате была потеряна оперативно-тактическая плотность войск армии Гудериана»⁵.
А когда во время следующего генерального наступления на Москву в середине ноября танкисты Гудериана обошли Тулу и вновь стали продвигаться к Москве, на их пути оказался город Кашира, где для защиты электростанции и моста был поставлен отдельный зенитный дивизион. «Поздно вечером 24 ноября генерал-лейтенанта М.С. Громадина (командующего ПВО. — Авт.) вызвал к телефону Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин и приказал: “Каширскую электростанцию не взрывать. Каширу удержать любой ценой. Продержаться до утра. Корпус Белова на подходе”. Начальник штаба войск ПВО страны генерал-майор Н.Н. Нагорный этот приказ сразу же довёл до командира дивизиона». Прорвавшиеся танки врага были остановлены, мост и электростанция сохранены. Затем, как и под Тулой, последовали воздушные налёты. Но и они были отражены зенитчиками⁶. Обратим внимание — Верховный Главнокомандующий передаёт приказ остановить прорвавшиеся танки противника через командные инстанции ПВО командиру зенитного дивизиона. Это — впечатляющее свидетельство значения войск ПВО для исхода тех тяжёлых боёв.
Следует уточнить ряд существенных обстоятельств. На первый взгляд, может показаться, что здесь речь идёт о боях местного значения — в сражении под Тулой участвовали зенитно-артиллерийский и два стрелковых полка, под Каширой — артиллерийский дивизион. Но не следует забывать, что эти бои происходили во время предпоследнего и последнего наступлений на Москву. К тому времени обе стороны понесли тяжёлые потери. Поэтому с немецкой стороны тогда наступали относительно немногочисленные группы танков. А с советской стороны действовало большое число слабо обученных и плохо вооружённых формирований, значительную часть которых составляли ополченцы. Основным противотанковым оружием у них зачастую были бутылки с горючей смесью. А полки и дивизионы Московской зоны ПВО были созданы и обучены ещё в мирное время. При этом они имели эффективное противотанковое оружие. Поэтому во многих боях именно они смогли остановить немецкие танки, придавая сражениям стратегическое значение.
К сожалению, информация о действиях войск ПВО в 1941 г. рассредоточена по разным книгам. В книгах о битве под Москвой содержатся данные о действиях 1 корпуса ПВО, под Ленинградом — о действиях 2-го. Информация о зенитчиках есть и в книгах об обороне Одессы, Севастополя и многих других городов. Даже в воспоминаниях популярного артиста Ю. Никулина, в войну сержанта-зенитчика, рассказывается о стрельбе зенитной артиллерии по наземным целям осенью 1941 г. Всё это даёт представление о впечатляющем вкладе ПВО в срыв плана «Барбаросса».

Сборка зенитных орудий. 1943 г.

Тем не менее, только объединив и систематизировав имеющуюся информацию, можно получить полную и объективную картину.
Интересные сведения о боях под Москвой содержатся в воспоминаниях маршала К.К.Рокоссовского: «...удалось добиться присылки в армию к утру 26 октября двух полков 37-мм зенитных пушек. ...Оба полка были отданы Панфилову для противотанковой обороны полосы его дивизии»⁷. Это единственное встретившееся нам прямое упоминание о 37-мм зенитном орудии как о противотанковом оружии. Но поскольку в 1941 г. значительную часть немецких танков составляли лёгкие машины, то для борьбы с ними калибра 37 мм было вполне достаточно. По-видимому, это орудие представляло опасность и для средних танков T-3. Так что вполне вероятно, что какое-то их количество они тоже уничтожили. Но этот отрывок показывает также, что зенитные орудия не только среднего, но и малого калибра были своеобразным противотанковым резервом. Обратим внимание на дату — 26 октября. К этому времени немецкое наступление стало выдыхаться. Но и советские войска потерпели немалый урон. Заинтересовавшему нас отрывку из воспоминаний маршала предшествует рассказ о тяжёлых потерях в артиллерии, которые понесла его армия, отражая немецкое наступление. В таких ситуациях побеждает тот, у кого есть резервы. И осенью 1941 г. мощные формирования ПВО, находившиеся недалеко от линии фронта, как было, в особенности, под Москвой и Ленинградом, не раз становились таким резервом.

Г.К. Жуков, приняв 10 сентября командование Ленинградским фронтом, в ночь с 10 на 11 приказал «немедленно снять с ПВО города часть зенитных орудий и поставить их на прямую наводку для усиления противотанковой обороны на самых опасных участках»⁸. В.А. Анфилов полагает: «Это было рискованное решение, но... единственно возможное»⁹. Другими словами, по мнению В.А. Анфилова, советское командование не смогло бы остановить прорывавшиеся к Ленинграду немецкие танки, не используя эти зенитные орудия. Следует отметить при этом, что на ленинградском направлении так поступали в боях с немецкими танками и до этого приказа Г.К. Жукова¹⁰.
Следует учесть также, что наземные части ПВО состояли не только из зенитчиков. В составе аэростатных, прожекторных и других частей ПВО служили десятки тысяч бойцов. Когда немцы прорывались в места расположения таких частей, они также вступали в бой. Например, в сражении за Каширу участвовала рота полка ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи). А под Тулой 2 ноября во время ночной атаки немецких танков и мотопехоты прожекторная рота зенитного полка, подпустив на близкое расстояние, осветила противника, сделав его удобной мишенью для уничтожения зенитчиками¹¹. Но если подобные бои происходили редко, то во многих сражениях 1941 г. батальоны и полки ПВО разного назначения в качестве организованного резерва в критические моменты могли быть направлены и на передовую в качестве пехоты.

При этом следует сделать существенную оговорку. В литературе приводятся данные об уничтожении зенитчиками такого большого числа немецких танков, что вполне можно заподозрить преувеличение. Впрочем, это не столь существенно. Принципиальное значение имеет то, что под Ленинградом, под Тулой, под Каширой, под Солнечногорском¹² и во многих других местах зенитчики остановили и частично уничтожили не просто немецкие танки, а танки противника, прорвавшиеся в советский тыл и угрожавшие стратегически важным объектам.
Более того, бои за Тулу, Каширу, Солнечногорск были частью битвы за Москву. Именно там — под Ленинградом в сентябре и под Москвой в октябре и ноябре 1941 г. решалась судьба страны. И в боях за эти города на пути немецких танков встали мощные формирования ПВО.
Однако не следует забывать, что уничтожение танков и даже самолётов противника не было основной задачей зенитной артиллерии. Основная задача ПВО — защита наземных объектов от нападения с воздуха. Если противник, убедившись, что объект надёжно защищён, вообще отказывается от воздушного нападения, то и без нанесения противнику прямого ущерба задача ПВО считается выполненной. Если полк аэростатов заграждения заставил бомбардировщики противника подняться на большую высоту, откуда точное бомбометание невозможно, то и в этом случае, не уничтожив ни одного самолёта, он свою задачу также выполнил. Несложный анализ показывает, что в 1941 г. советские войска ПВО полностью оправдали своё назначение.
Следует подчеркнуть, что в 1941 г. значительные формирования ПВО, поставленные на защиту тыловых объектов, часто одновременно прикрывали войска, непосредственно сражавшиеся с врагом. Это происходило, как правило, когда советские войска, отступая, приближались к городам, хорошо прикрытым зенитной артиллерией. Информация об этом содержится во множестве книг. Например, в воспоминаниях маршала В.И. Чуйкова: «112-я дивизия несколько дней подряд отбивала атаки. ...Авиация противника боялась подлетать близко к нашим позициям, так как рядом был сосредоточен мощный узел зенитной артиллерии, прикрывавший железнодорожный мост через Дон»¹³. И хотя это сообщение относится к 1942 г., когда наши войска отступали к Сталинграду, несомненно, что подобное не раз происходило и в 1941 г.: в начале битвы под Москвой для защиты штаба Западного фронта под командованием Г.К.Жукова, оборонявшего столицу, из состава 1-го корпуса ПВО был выделен зенитно-артиллерийский полк¹⁴; в сентябре 1941 г. 2-й корпус ПВО, защищавший Ленинград, стал прикрывать с воздуха наземные войска¹⁵. К сожалению, точную и достаточно полную информацию об этом собрать весьма сложно. Но некоторые факты лежат на поверхности — достаточно лишь узнать место расположения некоторых частей в соответствующее время. Нетрудно найти, например, данные о крупных штабах. В Ленинграде, а точнее в Смольном, находился штаб Ленинградского фронта, в Воронеже в ноябре 1941 г. — Юго-Западного¹⁶, в Москве — штаб Московской зоны обороны, в Одессе — Одесского оборонительного района и входившей в его состав Приморской армии, в Севастополе — Севастопольского оборонительного района. Следовательно, они были под защитой ПВО этих городов. Список можно было бы продолжить. Рядом со штабами всегда находились обслуживавшие их подразделения связи, которые в таких случаях тоже были защищены от атаки с воздуха. Более того, судя по описаниям военных действий, в тех случаях, когда советские войска, отступая, оказывались на окраинах крупных городов, значительная часть не только штабов и их тылов, но и боевых частей попадала под прикрытие ПВО, защищавших эти города. Например, в конце ноября 1941 г. во время последнего немецкого наступления на Москву командующий 50-й армией решил сосредоточить её основные силы в Туле и её окрестностях¹⁷. Туда же он перевёл штаб армии и свой командный пункт. Такую же тенденцию можно заметить в описаниях обороны Одессы, Таллинна и некоторых других городов.
Определённо можно также сказать, что под Москвой тыл сражающихся войск прикрывался ПВО столицы. В частности, Московский железнодорожный узел и ряд станций вне его, включая близкие к линии фронта Химки, были защищены артиллерией 1-го корпуса ПВО. А истребители 6-го авиакорпуса прикрывали с воздуха обширную территорию с густой сетью железных и шоссейных дорог в радиусе десятков километров от Москвы. На ход битвы за столицу должно было повлиять то, что резервы, а также боеприпасы и многое другое можно было выгружать недалеко от линии фронта, не подвергаясь атакам вражеской авиации. И так было не только под Москвой.

При описании боевых действий войск ПВО много внимания уделяется и борьбе зенитных батарей с атакующими их пикирующими бомбардировщиками, что вполне естественно, поскольку это наиболее опасный вид боевой деятельности зенитчиков, поставленных на оборону тыловых объектов. В то же время с точки зрения противника вполне разумно, на первый взгляд, попытаться сначала вывести из строя ПВО, а потом беспрепятственно бомбить прикрываемый им объект. Но для авиации атака любой точки в тылу противника чревата потерями из-за противодействия его истребителей, летающих над своей территорией. Атаковать же зенитную артиллерию было опасно вдвойне, поскольку она сама могла сбивать самолёты. Если зенитные батареи размещались плотно, то попавшую под удар прикрывали соседние. В состав зенитных батарей 2-го корпуса ПВО входило по одному счетверённому пулемёту¹⁸ — это усиливало защиту батареи от пикирующих бомбардировщиков. Поэтому противник мог атаковать прикрывающую тыловой объект зенитную батарею, только если рассчитывал в результате оставить без прикрытия значительно более ценный объект. Поэтому каждое сообщение о таких атаках можно считать также информацией о том, что зенитчики приняли на себя удар, предназначенный для более ценных объектов. А таких сообщений весьма много.
Анализируя действия ПВО в 1941 г., не следует забывать про формирования ПВО, организационно входившие в состав ВМФ и предназначенные, в основном, для защиты ВМБ (военно-морских баз). К сожалению, в литературе, посвящённой действиям советского ПВО в 1941 г., этому обстоятельству не уделяется должного внимания. В частности, при описаниях боёв за Ленинград нередко упускают из виду действия ПВО Балтийского флота, успешно защищавшего Кронштадт и ряд других объектов¹⁹. Летом 1941 г. упорная оборона ВМБ (Лиепаи, Одессы²⁰, Таллинна и других) сыграла существенную роль в срыве немецких планов — главным образом тем, что их гарнизоны, оставаясь в тылу наступающего противника, отвлекали на себя значительные силы вермахта и тем самым замедляли темп наступления. И при описаниях боёв за эти города постоянно упоминаются действия зенитчиков, стрелявших как по воздушным, так и наземным целям.
Но, по всей видимости, ещё большую роль авиация ПВО ВМФ сыграла осенью 1941 г. Бои за Одессу продолжались до середины октября. С начала сентября шли бои за Ленинград, который вместе с Кронштадтом представлял собой мощнейшую ВМБ. Но особо значительную роль сыграло ПВО ВМФ в боях за Севастополь в ноябре 1941 г. 30 октября немецкие войска, прорвав фронт, оказались на подступах к городу. Манштейн попытался взять его с ходу. В Севастополе, который был главной базой Черноморского флота, в те дни почти не было полевых войск, но гарнизон насчитывал около 23 тыс. человек²¹, в основном в береговых и учебных частях флота. Из них срочно формировались и направлялись на передовую батальоны морской пехоты. Им оказывала мощную огневую поддержку артиллерия береговой обороны. Маршал Н.И. Крылов вспоминает: «Остро ощущался недостаток артиллерии: как ни мощны береговые батареи, они не могли заменить полевые, особенно противотанковые. ...В какой-то мере выручала артиллерия ПВО. Две трети имевшихся зенитных орудий были приданы флотским батальонам как полевые, прежде всего на танкоопасных направлениях»²². В результате Манштейн не смог сразу взять город. Но через несколько дней интенсивность боёв усилилась. В Севастополь пробилась значительная часть советских войск, защищавших Крым, но и Манштейн подтянул свои главные силы. Начался штурм города. И тогда пришлось изыскивать дополнительные резервы, в том числе и в ПВО. «Утром 17-го бои достигли критического напряжения. Моряки передали нам три маршевых батальона, людей для которых они набрали в подразделениях ПВО»²³. Штурм города был отражён.

Чтобы оценить стратегическое значение боёв за Севастополь в ноябре 1941 г., следует учесть, что под Москвой тогда решалась судьба страны. Кроме того, относительно недалеко от Крыма, на Ростовском направлении, также шли бои стратегического значения. Причём 17 ноября советские войска перешли под Ростовом в контрнаступление, которое закончилось поражением вермахта. И как раз в этой ситуации крупной немецкой группировке пришлось вести бои в стороне от решающих направлений и потерпеть там поражение— Севастополь взят не был. Таким образом, гарнизон города, в котором первоначально почти не было полевых войск, приняв на себя удар армии Манштейна, существенно облегчил положение советских соединений на других фронтах, ключевых для исхода войны.
В целом, анализируя данные о действиях ПВО в 1941 г., можно понять многое в загадочной логике его событий. В частности, по нашему мнению, многое могут разъяснить две записи в служебном дневнике начальника Генерального штаба сухопутных войск гитлеровской Германии Ф.Гальдера. Запись от 5 декабря 1940 г.: «Русские войска должны быть разбиты западнее Днепра». Запись от 22 февраля 1941 г.: «Русская зенитная артиллерия — 300 тяжёлых²⁴, 200 лёгких батарей, а также пулемётные роты ПВО»²⁵.
Здесь можно увидеть двойной, если не тройной просчёт. Во-первых, количественный. В Красной Армии было много больше, чем 300 зенитных батарей среднего калибра. Причём это число — 300 — является также оценкой возможностей советской промышленности. Вряд ли немцы могли предположить, что к 22 июня число батарей среднего калибра превысит 350—380. И вряд ли они предполагали, что в первые месяцы войны сотни новых орудий поступят в войска. Судя по дневнику Ф. Гальдера, можно также считать, что немецкие генштабисты перед войной были невысокого мнения и о качестве советской военной техники.
Чтобы понимать логику германского руководства, необходимо учитывать, что гитлеровцы до начала войны считали СССР слабым в военном отношении государством. Особенно жестоко они просчитались в оценке советских танковых войск. Для них неприятным сюрпризом стало число советских танков, с которыми они столкнулись в первых же боях. Но ещё более неприятным сюрпризом стало для них качество новых советских танков Т-34 и КВ-1. Однако ошибка относительно советских танковых войск была в значительной степени компенсирована тем, что их основная часть погибла в самом начале войны в приграничных сражениях.
Точно такие же ошибки немецкое командование допустило и в оценке советской ПВО. Кроме упомянутых, был ещё один принципиальный просчёт. Сначала немецкий генштаб планировал разбить Красную Армию «западнее Днепра». Через какое-то время, получив информацию о мощной группировке советских войск в Прибалтике, — «западнее Двины и Днепра»²⁶. Но он никак не ожидал встретить значительные боеспособные группировки советских войск вообще и ПВО в частности к северу от Двины (под Ленинградом и под Таллинном) и восточнее Днепра (под Москвой, в Севастополе, в Туле и других городах). При этом следует учесть, что без эффективного ПВО другие советские войска быстро бы потеряли боеспособность из-за ударов с воздуха. Поэтому, чтобы оценить, насколько ошибся германский генштаб относительно советской ПВО, следует особое внимание обратить на те её формирования, которые были поставлены перед войной для обороны объектов, расположенных восточнее Днепра и Западной Двины. Но и относительно формирований, дислоцированных 22 июня «западнее Днепра и Двины», немцы тоже сделали неверные оценки. Зенитная дивизия, защищавшая Киев, зенитная бригада, защищавшая Одессу, и многие другие формирования ПВО были дислоцированы к началу войны хотя и «западнее Днепра», но далеко от границы. Они не попали под первый внезапный удар, имели время для подготовки к началу боёв и смогли в течение долгого времени выполнять свою боевую задачу.
Поэтому анализ не только общего числа зенитных батарей, но и географии их расположения летом 1941  г. поможет понять, на что рассчитывал и в чём просчитался германский генштаб, планируя нападение на СССР. С другой стороны, анализируя силы и средства ПВО, выделенные для защиты тех или иных объектов, можно попытаться понять логику советского командования. И здесь исследователя ожидают сюрпризы.
Предварительно сделаем существенное уточнение. В 1941 г. ПВО включала в себя значительные силы истребительной авиации. Так что для того, чтобы оценить, насколько ошибся германский генштаб, рассчитывавший одержать полную победу «западнее Двины и Днепра», следует также учесть истребительные авиаполки, предназначавшиеся перед войной для обороны отдалённых от границы городов. Они тоже не попали под внезапный удар в июне 1941 г. Осенью 1941 г., когда линия фронта приблизилась к местам их дислокации, они не только сбивали вражеские самолёты и прикрывали с воздуха действующие войска и их тылы, но также активно действовали против наземных войск противника в качестве штурмовой авиации. Особенно ярко это проявилось во время битвы за Москву, когда фронт приблизился к столице и многочисленная авиация ПВО стала действовать совместно с авиацией фронтов²⁷. Однако поскольку истребительные авиаполки разной «ведомственной принадлежности» использовали одинаковые самолёты и часто выполняли задания под единым командованием, вычленить урон, который нанесла врагу непосредственно авиация ПВО, во многих случаях не представляется возможным. Поэтому в нашем анализе мы ограничимся, в основном, зенитной артиллерией.

К сожалению, имеющиеся в общедоступной литературе данные очень неточны и допускают различную интерпретацию. Вот, например, такое сообщение: «Основная масса войск ПВО располагалась вдоль западной и южной госграницы, там было сосредоточено 1 039 батарей зенитной артиллерии среднего калибра (90 процентов от их общего количества)»²⁸. По-видимому, 1 039 батарей — это 90% от общего числа батарей среднего калибра. Так что всего их было примерно 1 150. В таком случае батареи ПВО Москвы можно счесть расположенными у западной госграницы, что вызывает недоумение. Но возможно также, что 1 039 — это 90% от общего числа батарей, расположенных вдоль западной и южной госграницы. И тогда в это число не входит ПВО Москвы, Тулы и некоторых других городов. Кроме того, непонятно, входят ли в это число зенитные батареи, организационно входившие в состав ВМФ. Поскольку в книге, из которой взяты эти данные, действия флота совсем не затронуты, скорее всего, в это число — 1 039 — батареи ВМФ не входят.
Есть данные и о числе орудий. На 22 июня 1941 г. на вооружении ПВО было 7 200 орудий среднего калибра и 1 400 — калибра 37 мм²⁹. Удивляет столь большое число орудий среднего калибра. По-видимому, это число — 7 200 — включает какое-то количество орудий (возможно, несколько сот), поставленных на вооружение противотанковых бригад. Возможно, в это число входит также какое-то число устарелых орудий, хранившихся на складах. Или новых орудий, принятых военной приёмкой, но ещё не поступивших в войска. Не исключено, хотя крайне маловероятно, что в это число входят орудия ПВО ВМФ. Но всё-таки число 7 200 представляется неожиданно большим. Получается, что число батарей могло превысить 1 500, если исходить из обычной нормы — 4 орудия на батарею. Смущает также сообщение, что к началу 1941  г. насчитывалось 1 382 орудия калибра 37 мм³⁰, в то время как на 22 июня их было 1 400. Вряд ли за первое полугодие 1941 г. промышленность поставила только 18 орудий такого калибра. Так что очень бы хотелось, чтобы исследователи более внимательно прочли архивные документы и поделились с нами своими знаниями.
Пока же нам представляется наиболее достоверной следующая оценка: не менее 1 150 батарей среднего калибра без учёта сил ВМФ. Так что Ф. Гальдер в оценке числа таких батарей просчитался более чем в 3 раза. 1 400 орудий калибра 37 мм — это 350 батарей — тоже существенно превышает оценку Ф. Гальдера. Тем более, если в это число — 350 — не входит зенитная артиллерия ВМФ.
Столь же роковая для Германии неувязка просматривается в оценке числа орудий, поставленных промышленностью СССР после начала войны. С 22 июня по конец 1941 г. войсками ПВО получено 1 700 зенитных орудий среднего калибра, 1 400 — калибра 37 мм и 300 — калибра 25 мм³¹. Эти числа впечатляют сами по себе, но чтобы правильно осознать их значение, желательно выяснить, входят или не входят в их число орудия, поставленные промышленностью ВМФ.
Тем не менее, о ПВО некоторых городов опубликованы довольно подробные данные. Удивляет техническая оснащенность корпуса ПВО, защищавшего Москву. Перед войной в него входили 5 зенитно-артиллерийских полков, зенитно-пулемётный полк, 2 полка аэростатов заграждения, 2 прожекторных полка, 2 полка ВНОС и другие части. Корпус имел 548 орудий среднего и 28 — малого калибров, 324 пулемёта, 318 прожекторов и другую технику. Для обороны Москвы перед войной был выделен также 6-й истребительный авиакорпус, насчитывавший 387 экипажей в составе 11 полков. Перед войной этот авиакорпус стал получать новые истребители ЯК-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3³². Причём кроме этих корпусов в состав Московской зоны ПВО входили два зенитных и два истребительных авиаполка, защищавших Тулу и Калинин³³.
Удивляет также, что вооружение корпуса ПВО, защищавшего Ленинград, было перед войной примерно таким же, как под Москвой, хотя Ленинград, в отличие от Москвы, находится вблизи границы: 600 орудий калибра 85 мм и 16 — калибра 37 мм, 78 крупнокалиберных и 175 счетверённых пулемётов и 246 орудий калибра 76,2 мм, не предусмотренных штатами³⁴. Последняя загадочная фраза нуждается в комментарии. Перед войной 2-й корпус ПВО получил новую технику — 85-мм орудия и «не успел сдать 246 устаревших для зенитной стрельбы, но пригодных для наземного боя пушек калибра 76,2 мм»³⁵. Так что, скорее всего, эти орудия находились на складах. Хотя было бы интересно по архивным документам узнать дальнейшую судьбу этих пушек. Быть может, они участвовали в решающих боях сентября 1941 г. Хотелось бы также выяснить, почему для вооружения противотанковых бригад использовали не их, а новейшие 85-мм пушки.
Следует отметить, что, согласно другому мнению, 2-й корпус ПВО имел перед войной 94 37-мм орудия, 81 крупнокалиберный пулемёт и 141 счетверённый пулемёт³⁶. По-видимому, расхождение с данными, приведёнными выше, вызвано тем, что термин «перед войной» неточен, и поэтому желательно знать точные даты составления документов, из которых взяты соответствующие числа.
Обратим внимание: Москву и Ленинград обороняли зенитно-пулемётные полки, в то время как Ф. Гальдер, судя по его дневнику, полагал, что у противника есть лишь «пулемётные роты ПВО». Похоже, что и здесь он недооценил советские силы.
После начала войны 1-й корпус ПВО был пополнен и к началу массированных налётов на Москву (22 июля 1941  г.) имел 796 орудий среднего и 248 малого калибра, 336 зенитных пулемёта и 618 прожекторов. Такое существенное пополнение указывает на эффективную работу советской промышленности в первый месяц войны. А в октябре, к началу немецкого наступления в 1-м корпусе ПВО было 759 зенитных орудий среднего и 352 малого калибра, 643 крупнокалиберных пулемётов и 763 прожектора. В составе 6-го авиакорпуса уже в сентябре было 700 самолётов. Создаётся впечатление, что силы ПВО Москвы осенью 1941 г. были сравнимы с ПВО всей Великобритании во время Битвы за Англию.

Батарея зенитных орудий на набережной Невы. Июль 1941 г.

Но это также указывает на значение для борьбы с немецкими бомбардировщиками 37-мм зенитных пушек. Их ставили для обороны Москвы, когда в них очень нуждались войска на фронте. Но почему их было мало перед войной под Ленинградом, находившимся недалеко от границы, и в дивизиях, сосредоточенных вблизи границы?
На первый взгляд, ответ очевиден — мало поставила промышленность. Но почему? По техническим причинам, или таких пушек было мало заказано? На этот вопрос мы ответить не можем, не зная в деталях производственные возможности тогдашней индустрии.
Но ответ на ряд других вопросов не требует углубления в архивные материалы. Известно, что гитлеровская Германия не имела бомбардировщиков с большим радиусом действия. И зимой 1940—1941 гг. мир мог в этом убедиться, поскольку бомбардировке подвергались только находившиеся в пределах радиуса действия немецких самолётов районы Великобритании. Термин «Битва за Англию», т.е. за южные районы острова Великобритания, говорит сам за себя. Возникает вопрос: зачем было создано столь мощное ПВО вокруг Москвы, Тулы и других далеко отстоящих от границы городов? И почему так много зенитных пулемётов было выделено перед войной для защиты Москвы, расположенной далеко от границы? Почему их временно не передали находившимся недалеко от границы танковым и стрелковым дивизиям? Согласно штатному расписанию, эти дивизии должны были иметь значительное число 37-мм зенитных орудий. Но промышленность их не поставила, и эти дивизии понесли большие потери от немецких пикирующих бомбардировщиков. Нельзя ли было в какой-то степени компенсировать нехватку 37-мм пушек (хотя бы в танковых дивизиях) зенитными пулемётами?
И, наконец, главный вопрос: если советское командование готовилось к возможному нападению гитлеровской Германии, то почему так мало внимания было уделено защите с воздуха советских войск, находившихся в июне 1941 г. у западной границы?
В. Суворов-Резун (бывший советский разведчик) объясняет это тем, что советские войска в то время сами готовились к нападению на Германию. Но в таком случае танковые войска должны были включать в себя подвижные подразделения зенитной артиллерии малого калибра. И поэтому не было нужды создавать мощное ПВО Москвы и других городов, далеко отстоящих от границы. То, что мы знаем о советской ПВО в июне 1941 г., во многом не отвечает концепции Суворова-Резуна. В особенности ей не соответствуют мощная ПВО отдалённых от границы городов и то, что число зенитных орудий среднего калибра значительно превышало число орудий малого калибра, более подходящих для прикрытия наступающих войск. Напрашивается сравнение с готовившейся к блицкригу германской армией, которая имела в феврале 1941 г. 798 тяжёлых и 827 лёгких зенитных батарей21, 22. Как мы видим, в СССР число батарей среднего калибра в несколько раз больше числа батарей малого калибра, а в Германии число батарей среднего калибра меньше числа батарей малого калибра. При этом в Германии 20-мм орудия составляли значительную часть зенитных орудий малого калибра, а в СССР почти все такие орудия имели калибр 37 мм. И это несмотря на то, что территория Германии в то время подвергалась со стороны Англии атакам дальней бомбардировочной авиации, для борьбы с которой нужна зенитная артиллерия среднего калибра. Создаётся впечатление, что советское командование готовилось воевать не с вермахтом, а с каким-то другим противником, имевшим значительное число бомбардировщиков дальнего действия. В своё время даже высказывалось мнение, что советское руководство готовилось к войне против Великобритании, — то ли самостоятельно, то ли в союзе с Германией³⁷. Один из главных аргументов — наличие в советских ВВС к 22 июня большого числа — 1 400 — высотных истребителей МиГ-3, которые могли бы эффективно бороться с английскими тяжёлыми бомбардировщиками, и малое число истребителей Як-1 и ЛАГГ-3, более опасных для низко летавших немецких самолётов. С нашей точки зрения, интересно то, что высотный истребитель — это самолёт ПВО. И их действительно было выпущено весьма много. В целом же эта гипотеза опровергается, на наш взгляд, простым вопросом — где бы базировались в таком случае английские бомбардировщики? В Иране и Турции? Это слишком далеко от Москвы…
Высказывалось также мнение, что советское руководство готовилось к войне с объединёнными англо-германскими силами. На первый взгляд, это предположение выглядит совершенно нелепым. Но поставим вопрос по-другому — при каких дополнительных условиях подобное предположение было бы не лишено оснований? И тогда представляется такое развитие событий: Великобритания терпит поражение и к власти приходит правительство капитулянтов типа правительства Петена во Франции. Вспомним, что в 1940—1942 гг. значительные французские силы, подчинявшиеся Петену, оказывали поддержку Германии и даже не раз участвовали в боях на её стороне. Так что советское руководство могло опасаться появления после возможного поражения Великобритании английского Петена, способного оказать военное содействие Германии. Такому развитию событий могло бы соответствовать создание мощного ПВО городов, далеко отстоящих от границы, производство значительного числа зенитных орудий среднего калибра и некоторые другие мероприятия, которые проводились в первой половине 1941 г.
Впрочем, можно предложить ещё одно, довольно экзотическое, объяснение большому числу зенитных пулемётов в ПВО Москвы перед войной. В то время немецкие инженеры активно работали над тяжёлым пикирующим бомбардировщиком He-177. Есть признаки того, что советская разведка об этом знала. Возможно, что в начале 1941 г. советское ПВО готовилось к борьбе с такими типами самолётов. В таком случае мощная ПВО далеко отстоящих от границы городов и зенитные пулемёты на вооружении ПВО Москвы представляются вполне уместными. К счастью для всех, He-177 оказался неудачной конструкцией, и эта угроза для советских — и не только для советских — городов не была реализована.
Анализируя советские предвоенные планы, следует учитывать, что планы вообще не всегда выполняются. Иногда потому, что их не удаётся выполнить. А иногда потому, что в планы со временем вносятся изменения. Использование 85-мм зенитных орудий для вооружения противотанковых бригад РГК, возможно, как раз и указывает на какое-то изменение в планах. Первоначально такие орудия не только планировали произвести, но и фактически произвели больше, чем потребовали изменившиеся планы или изменившаяся обстановка.
В связи с этим можно обратить внимание на воспоминания маршала К.К. Рокоссовского. Описывая первые бои июня 1941 г., он дважды упоминает 85-мм пушки, которыми были вооружены артиллерийские подразделения его корпуса³⁸. Нам неизвестны какие-либо выпускавшиеся в то время 85-мм пушки, кроме зенитных. Так что похоже, что для вооружения артиллерии механизированного корпуса, которым в июне 1941 г. командовал К.К. Рокоссовский, также использовали зенитные орудия. Почему? Было бы желательно уточнить, сколько всего
85-мм зенитных орудий использовалось перед войной в качестве обычной или противотанковой артиллерии. И если это число велико, то его, по-видимому, можно будет считать дополнительным указанием на то, что первоначально советское командование планировало войну с противником, имевшим значительно более мощную бомбардировочную авиацию, чем фактически имел вермахт. И что примерно в апреле 1941 г. в советские планы были внесены принципиальные изменения. Но чтобы такое предположение не было чисто умозрительным, было бы полезно собрать максимально подробные данные о планах по производству зенитных орудий на 1941 г., о числе фактически произведённых в первые месяцы 1941 г. орудий и о том, когда и в какие части их поставляли.
Подведём итог. Анализ боевых действий советского ПВО в 1941 г. может прояснить многое в непонятной логике событий этого трагического периода войны.
Определённо можно сказать, что гитлеровское руководство считало СССР слабым в военном отношении государством. Они не ожидали, что многочисленные советские зенитные батареи станут на пути немецких танков. Кроме того, вопреки ожиданиям гитлеровцев, большая часть советской ПВО в июне 1941 г. находилась далеко от границ и не была потеряна в приграничных сражениях.
Гитлеровцы не были готовы встретить значительные боеспособные советские силы восточнее и северо-восточнее Днепра и Западной Двины. Их планы были сорваны в значительной степени тем, что позади этих рек находились мощные формирования наземных сил и авиации ПВО. Они могли успешно бороться как с воздушным, так и с наземным противником, в том числе с танками. Но помимо непосредственного участия в боях, эти формирования ПВО прикрывали с воздуха другие войска и их тылы, тем самым существенно повышая их боеспособность.
Анализ численного состава и дислокации советской ПВО в июне 1941 г. может помочь в понимании логики советского командования. Определённо можно сказать, что здесь в концепцию В. Суворова-Резуна не укладывается многое, и в первую очередь наличие мощной ПВО Москвы и других далеко отстоящих от границ городов на фоне слабого зенитного прикрытия сосредоточивавшихся у западных границ войск. Тем не менее, причины, побудившие советское командование создать перед войной столь мощную ПВО отдалённых от границы городов, ещё ждут своего исследователя. И, по-видимому, заслуживает серьёзного изучения предположение о каком-то принципиальном изменении советских планов примерно в апреле 1941 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Гудериан. Воспоминания солдата. М.: Воениздат, 1954. С. 234.
² Ордена Ленина Московский округ ПВО. М.: Воениздат, 1981. С. 92.
³ Хорьков А. Г. Грозовой июнь. М.: Воениздат, 1991. С. 25.
⁴ Анфилов В.А. Незабываемый сорок первый. М.: Советская Россия, 1989. С. 286.
⁵ Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1971. С. 333.
⁶ Ордена Ленина Московский округ ПВО. М.: Воениздат, 1981. С. 102.
⁷ Рокоссовский К.К. Солдатский долг. М.: Воениздат. 1968. С. 71.
⁸ Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. С. 314.
⁹ Анфилов В.А. Незабываемый сорок первый. С. 227.
¹⁰ Дворянский Е., Ярошенко А. В огненном кольце. Таллин. 1975, С. 26.
¹¹ Анфилов В А. Незабываемый сорок первый. С. 285.
¹² Ордена Ленина Московский округ ПВО. С. 117.
¹³ Чуйков В.И. От Сталинграда до Берлина. М.: Советская Россия, 1985. С. 101.
¹⁴ Журавлёв Д.А. Огневой щит Москвы. М.: Воениздат, 1972. С. 96.
¹⁵ Дворянский Е., Ярошенко А. В огненном кольце. С. 52.
¹⁶ Баграмян И.Х. Так начиналась война. М.: Воениздат, 1971. С. 453.
¹⁷ Анфилов В.А. Незабываемый сорок первый. С. 313.
¹⁸ Дворянский Е., Ярошенко А. В огненном кольце. С. 15.
¹⁹ На всех боевых кораблях и на многих транспортных судах стояли зенитные орудия, но здесь речь идёт не о них, а о зенитно-артиллерийских полках и дивизионах, стоявших на берегу и вооружённых в основном теми же орудиями, что и ПВО НКО (Народного Комиссариата Обороны).
²⁰ Одессу совместно защищали зенитный полк ВМФ и бригада ПВО НКО. Поэтому, когда речь идёт о вкладе ПВО в оборону Одессы, это лишь отчасти относится к ПВО флота.
²¹ Великая Отечественная война. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1985.
²² Крылов Н.И. Не померкнет никогда. М.: Воениздат. 1984. С. 260.
²³ Там же. С. 298.
²⁴ По немецкой терминологии тяжёлое зенитное орудие в СССР называлось зенитным орудием среднего калибра.
²⁵ Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. М.: Воениздат, 1969. С. 374.
²⁶ Анфилов В.А. Незабываемый сорок первый. С. 132.
²⁷ Там же. С. 300.
²⁸ Хорьков А.Г. Грозовой июнь. М.: Воениздат, 1991. С. 111.
²⁹ Гриф секретности снят. М.: Воениздат, 1993. С. 353.
³⁰ История 2-й мировой войны. Т. 3. М.: Воениздат, 1974. С. 421.
³¹ Гриф секретности снят. С. 353.
³² Ордена Ленина Московский округ ПВО. С. 49.
³³ Там же. С. 48.
³⁴ Хорьков А. Г. Грозовой июнь. С. 35.
³⁵ Демидов В.И. Снаряды для фронта. Л.: Лениздат, 1985. С. 58.
³⁶ Дворянский Е., Ярошенко А. В огненном кольце. С. 15
³⁷ «Огонёк». 1998. Июль. № 25. С. 43.
³⁸ Рокоссовский К.К Солдатский долг. М.: Воениздат. 1968. С. 15, 18.

Иосиф ГОЛЬДФАИН