«И раздрася вся земля Русская»

Очерк Древнерусской государственности
от рассвета до заката

Уже давно стали расхожим выражением слова: «Корни славянства теряются в бездне столетий» — или подобные им. И это в общем верно. До сих пор нет возможности пусть даже приблизительно определить отправную точку их исторически необозримо-длительного пути развития. Не известно даже, когда славяне выделились в особый этнос из громадного этнокультурного массива, который составляли их пращуры совместно с балтами и другими древними народами, и когда славяне появились на европейском пространстве.
Точно так же невозможно ответить на вопрос: когда возникли первые государственные (или даже предгосударственные) объединения в восточнославянской среде. Древнейшая из сохранившихся летописей, «Повесть временных лет», застает славян в процессе расселения с территории их общей прародины¹ и, естественно, уделяет главное внимание славянам восточным.
«Славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие — древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота… Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем — славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ…»²
Современные историки в общем согласны во мнении, что эти поляне, древляне и другие общности людей, называемые в «Повести» ее наиболее вероятным автором Нестором «родами», представляли собой союзы восточнославянских племен. Они в процессе своего развития создали фундамент древнерусской государственности. Но вот что представляла собой эта государственность, особенно в начальной стадии своего бытия?
Обстоятельства и время рождения Русского государства, которые историки назвали Киевской, или Древней Русью, а летописцы именовали Русской землей или просто Русью, до сей поры не вполне ясны. И это притом, что уже более 200 лет проблематика истории Киевской Руси находится в фокусе исследовательских интересов ученых многих стран. Создано немало обобщающих трудов — достаточно вспомнить соответствующие тома многотомных историй Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, книги В.В. Мавродина, М.Н. Тихомирова, Б.А. Рыбакова и многих других. Однако все они посвящены собственно истории Киевской Руси — политической, социальной, экономической и культурной. Становление же и развитие древнерусской государственности остались в сочинениях названных и неназванных уважаемых ученых как бы на втором плане.
Главным, а во многих случаях единственным источником исследования процессов образования восточнославянского государства до сих пор остается летопись. Долголетнее изучение знаменитого этногеографического введения к «Повести временных лет» привело некоторых ученых к выводу, что летописец последовательно воспроизвел картину расселения славян на просторах Восточной Европы, сплочения племен в союзы, затем перерастания крупнейших из них (полян, северян, волынян, дулебов и др.) в объединения стадиально высшего типа — племенные княжения. Эти процессы охватывают конец V — первую половину ІХ вв. Возникновение и развитие частной собственности и связанные с ней имущественное и социальное расслоение стали, на мой взгляд, одним из главных факторов перехода от союзов племен к княжениям.
Но представляется ошибочной неоднократно высказывавшаяся мысль, будто бы в таких княжениях существовала социально обособленная потомственная племенная знать во главе с князем и его дружиной³. Для времени, предшествовавшего образованию государственности, это трудно представить. Ведь резкое и окончательное отчуждение власти от народной массы принадлежит к главным признакам государства. Поэтому племенные княжения не являлись начальной формой восточнославянской государственности: то были еще догосударственные объединения. Вместе с тем, они составили фундамент ее образования и стали непосредственными предшественниками первого славянского государства, возникшего в Среднем Поднепровье в середине ІХ в. Речь идет о княжестве, во главе которого стоял Аскольд (в «Повести временных лет» рядом с ним назван и Дир, на самом деле княживший после Аскольда)(см. № 14/2004).

Ольга и Святослав Миниатюра из Радзивилловской летописи

Существуют летописные известия, позволяющие думать, что процессы огосударствления Среднего Поднепровья проходили уже во времена Аскольда: князь подчинял себе окрестные союзы племен⁴, вел активную внешнюю политику: наряду с походом на Константинополь в 860 г. он воевал с болгарами и нанес тяжелое поражение печенегам⁵. Киевское княжество Аскольда (совершившего знаменитый поход на Царьград в 860 г.) стало той этнической, социальной и политической сердцевиной, вокруг которой впоследствии, с конца ІХ в., начала складываться Древнерусская держава. Это княжество было первым восточнославянским государством, расположенным на небольшой территории Среднего Поднепровья.
Первое, как мне кажется, твердое свидетельство источника относительно существования общерусской государственности⁶ относится ко времени после утверждения Олега в Киеве (около 882 г.): «Тот Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам и мери...»⁷ Был определен порядок взимания дани на подвластных князю землях, которые таким образом окняжались; также создавались опорные пункты центральной власти в землях племенных княжений. Этот созидательный процесс был энергично продолжен князем Олегом в ближайшие годы.

Владимир Святой наблюдает за построением Белгорода Миниатюра из Радзивилловской летописи

Считая временем рождения первого восточнославянского — но еще не общерусского (!) — государства середину ІХ в., трудно возражать против того, что систематические и достаточно достоверные известия о рождении и развитии государственности на Руси начинаются в летописи с конца ІХ в. Утверждение Олега в Киеве стало решающим шагом на пути государственного строительства в восточнославянской среде. Русский Север был присоединен к русскому же Югу, а Киев провозглашен столицей уже не Киевского княжества, а Древнерусского государства. В уста князя Олега летописец вкладывает знаменательные слова: «И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: “Да будет это мать городам русским”»⁸, т.е. столицей.
После сведений о строительстве Олегом городов и установлении князем даней «Повесть временных лет» рисует картину последовательного распространения центральной государственной власти на земли племенных княжений и союзов. Земли присоединяемых к Киеву восточнославянских племенных объединений сразу же огосударствливались путем распространения на них систем собирания дани, судопроизводства и администрации:
«Начал Олег воевать против древлян, и, покорив их, брал с них дань по черной кунице» (883); «пошел Олег на северян, и победил северян, и возложил наних легкую дань» (884); «послал [Олег] к радимичам, спрашивая: “Кому даете дань?” Они же ответили: “Хазарам”. И сказал им Олег: “Не давайте хазарам, но платите мне” … И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал»⁹ (885). Перед нами — начало складывания древнерусской государственности, переданное летописцем в динамике: одни союзы племен уже покорены князем, с другими он еще воюет, стремясь присоединить их к Киеву.
Со времен княжения Олега в Киеве (882—912) начинается история древнерусской государственности. По моему мнению, складывание Киевского (Русского) государства прошло три основных этапа.
Первый, начальный – определяется временем княжений Олега и его преемника Игоря (912—944). В это время государство было непрочным, связи между его составными частями — слабыми. Власть центра на местах была малоощутимой, часто номинальной. Племенные вожди, особенно на значительном удалении от Киева, чувствовали себя независимыми от князя и вели себя соответственно. Поэтому смена князя в Киеве обычно приводила к отпадению сильнейших племенных княжений. Под 913 г. «Повесть временных лет» заметила: «После Олега стал княжить Игорь… И затворились от Игоря древляне по смерти Олега»¹⁰, т.е. перестали платить дань и отказались подчиняться его людям, перед которыми закрылись ворота древлянских городков. К этому следует добавить нерегламентированность повинностей и взимание дани в наиболее примитивной и насильственной форме полюдья.
О характере и методах взимания полюдья и связанной с ним смерти Игоря красноречиво поведала летопись. Осенью 944 г. «Игорь пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его». Обстановка в Древлянской земле создалась напряженная, но князь не понял этого. Обозрев награбленное, он велел своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу [пособираю дань. – Авт.] еще»¹¹. Убедившись в жадности князя и нарушении им договоренностей с их знатью, древляне убили его. Этот жестокий урок учла вдова и преемница Игоря на киевском престоле Ольга (944—964).
Поэтому есть основания считать, что второй этап в развитии государственности Руси начался с княжения Ольги. Подавив в 945 г. восстание древлян и отомстив их князьям за смерть мужа, «пошла Ольга по Древлянской земле, устанавливая дани и налоги; и сохранились места ее стоянок и места для охоты». Этим ее деятельность в области государственного строительства не ограничилась. На следующий год «отправилась Ольга к Новгороду и установила по Мсте погосты и дани и по Луге — оброки и дани, и ловища ее, сохранились места ее стоянок и места для охоты»¹².
Летопись в фольклорно-легендарной форме описала решительные меры княгини по упорядочению системы и норм взимания дани, организации опорных пунктов центрального правительства на местах, распространения административной и судебной систем на все подвластные Киеву земли. Умные, дальновидные и целенаправленные действия Ольги были решающим шагом на пути огосударствления племенных княжений и союзов, началом превращения их земель в государственную территорию Киевской Руси.
Этот, второй этап создания древнерусской государственности завершается в начале княжения Владимира Святославича (978—1015), когда племенные союзы и княжения окончательно вошли в состав государства. Тогда оно начало превращаться в раннефеодальное.

Как подчеркивают летописцы, в последней трети Х в. княжеская власть, оставаясь наследственной, делается единоличной. «Повесть временных лет», извещая о восхождении Владимира на киевский престол, лаконично констатирует: «И стал Владимир княжить в Киеве один»¹³, т.е. единовластно. Еще более укрепило его власть введение христианства на Руси в качестве государственной религии (989—990). Вскоре после этого собор русских епископов торжественно объявил князю: «Ты поставлен Богом для наказания злым, а добрым на милость»¹⁴, т.е. провозглашалось божественное происхождение княжеской власти на Руси. На время княжений Владимира и его сына и наследника Ярослава (1019—1054) приходится третий и завершающий этап государственного строительства в восточнославянском обществе.
Таким образом, древнерусская государственность сложилась и развивалась более столетия в обществе восточных славян, которое оставалось еще родоплеменным. Предлагаю в связи с этим назвать первое русское государство середины ІХ — большей части Х вв. надплеменным, поскольку власть тогда не только отделилась от массы народа, но и поднялась над самой племенной верхушкой, приобрела индивидуальный и наследственный характер. Это государство было организовано уже по территориальному принципу и этим решительно отличалось от предшествующих ему протогосударственных объединений. Такой была социальная сущность Древнерусского государства времен его складывания.

Ярослав Мудрый

Что же касается формы Древнерусского государства ІХ — Х вв., то следует принять удачное определение, предложенное известным современным историком-медиевистом Е.А. Мельниковой: дружинное государство¹⁵. Ибо господствующий класс такого государства был представлен верхушкой дружины, из ее членов состоял в течение всего времени его существования элементарный аппарат управления. Дружина осуществляла собирание дани и судебные функции. Такой была рассветная пора Русского государства.
Современные историки в общем сходятся во мнении, что Русская земля (как называют страну и государство древнерусские источники) времен Владимира и Ярослава была относительно объединенной монархией. Академик Л.В. Черепнин утверждал: «Со времени княжения Владимира имеются все основания говорить о раннефеодальной монархии на Руси… Форма государства при Владимире и Ярославе выглядит иначе, чем при Олеге, Игоре и Святославе»¹⁶.
Действительно, консолидация государства предвладимировой эпохи была все же недостаточной. Для действенного управления была слишком большой и его территория. Даже в первые годы правления Владимира Святого Древняя Русь, по выражению академика Б.А. Рыбакова, оставалась «достаточно аморфным государством». В результате проведения Владимиром Святославичем административных, судебных, военных, идеологических и других реформ страна стала значительно более консолидированной. Со второй половины правления Владимира можно говорить, вероятно, о Древнерусском государстве как о раннефеодальном.
Приход к власти Ярослава Владимировича в 1019 г., после четырехлетней кровопролитной борьбы с братьями за Киев, поставил преемника Владимира перед трудными задачами. Необходимо было восстановить единовластную монархию, — что он сумел сделать лишь после смерти брата Мстислава в 1036 г. Нуждались в укреплении государственная структура, система управления на местах, создание нового, соответствовавшего изменениям в общественно-экономической жизни первого в истории Руси писаного свода законов; в результате чего родилась Русская Правда. В княжение Ярослава Русь достигла пика своего могущества, экономического подъема и высокого международного авторитета. Нестор называет его «самовластцем в Русской земле»¹⁷.
Кончина Ярослава Мудрого (1054) означала прекращение (правда, лишь на время) единоличной формы правления на Руси. К власти пришел триумвират его старших сыновей Изяслава, Святослава и Всеволода. Причиной этому послужили правовая нечеткость завещания («ряда») самого Ярослава¹⁸ и отсутствие качеств самодержца у его старшего сына Изяслава, согласно «ряду» севшего в Киеве. Триумвиры совместно правили на Руси почти двадцать лет. При том что братья заботились прежде всего о наращивании собственных владений, их соправительство в определенной мере способствовало внутренней стабилизации в государстве.

Гробница Ярослава Мудрого в киевской Софии

Но усилиями честолюбивого и алчного Святослава Ярославича в начале 1073 г. триумвират был разрушен («воздвиг дьявол распрю в братьи этой — в Ярославичах. И были в той распре Святослав со Всеволодом против Изяслава»¹⁹). Изяслав бежал в Польшу, далее в Германию и вернулся на Русь лишь после смерти вокняжившегося в Киеве младшего брата, в конце 1076 г. Однако Изяслав предпочел единоличному правлению соправительство с младшим братом Всеволодом, черниговским в то время князем. Этот новый дуумвират продолжался чуть больше года (с середины 1077 до начала октября 1078 г.) и был прерван гибелью Изяслава в битве с племянниками Борисом Вячеславичем и Олегом Святославичем, стремившимися отнять земли у своих дядей²⁰.
В Киеве единолично вокняжился единственный оставшийся в живых из сыновей Ярослава Всеволод. Но и он отдал дань соправительству с сыном — Владимиром Мономахом. Их узко-семейный дуумвират продолжался вплоть до смерти Всеволода (1093), после чего Владимир добровольно уступил киевский великокняжеский престол старшему в роде Ярославичей — сыну Изяслава Святополку²¹.
Святополк Изяславич сел на «золотой» киевский стол в трудное для Руси время. Усилился натиск половецких ханов на южные земли Киевского государства. Поэтому по совету своего окружения он стремится заключить союз с двоюродным братом Владимиром Мономахом, к тому времени зарекомендовавшим себя успешным полководцем в противостоянии натиску Половецкой степи. Этот дуумвират действовал, несмотря на разногласия, а то и раздоры между его членами, вплоть до смерти Святополка (1113). Его прочности способствовали постоянная половецкая угроза и необходимость держать в узде буйных черниговских Святославичей, во главе с печально известным союзником половецких ханов Олегом «Гориславичем»²² (названным так в «Слове о полку Игореве» за наведение половцев на Русскую землю и сеяние усобиц).
Соправительство Святополка и Мономаха на Руси в середине ХІ — начале ХII вв. вовсе не означало крушения монархической формы правления. Древнерусское государство продолжало оставаться монархией, но не с одним, а с двумя государями во главе. Для той поры соправительство означало не только определенное ослабление центральной власти, но и стабилизацию внутреннего положения и способствовало успеху борьбы с кочевнической степью, что особенно ярко проявилось во времена действия дуумвирата Святополк Изяславич — Владимир Мономах, когда в результате победоносных походов 1103—1111 гг. половецкие ханы были далеко отброшены от рубежей государства²³.
Громкие победы над половцами способствовали не только защите русских людей и страны от степных хищников, консолидации государства, но и возвышению его международного авторитета. Описывая, пожалуй, наиболее выдающуюся победу русского войска над грабительской Половецкой степью, одержанную под водительством Владимира Мономаха в 1111 г., Нестор с гордостью и восхищением пишет: «Возвратились русские князья восвояси со славой великою, разнесшейся по всем людям, так и по всем дальним странам, то есть к грекам [Византии. – Авт.], венграм, полякам и чехам, даже и до Рима дошла она, на славу Богу…»²⁴
Кончина Святополка в очередной раз круто изменила течение политической жизни Руси. В Киеве вспыхнуло восстание против подручных умершего князя, творивших насилия и несправедливости в отношении горожан. Киевские верхи, собрав вече, позвали в князья авторитетного Владимира Мономаха: «Пойди, князь, в Киев; если же не пойдешь, то знай, что много зла произойдет… а еще нападут на невестку твою, и на бояр, и на монастыри...»²⁵. В связи с угрозой падения княжеской власти и наступления всеобщего хаоса немолодой уже Владимир после тяжких раздумий согласился занять неспокойный киевский престол: «Сел она на стол отца своего и дедов своих, и все люди были рады, и мятеж утих»²⁶.
Вокняжение Мономаха привело к реставрации, — казалось, забытой к тому времени в обществе единоличной монархии. Ошибаются те историки, которые утверждают, будто бы самовластие Владимира Всеволодича было лишь тенью самовластия его деда Ярослава и прадеда Владимира: мол, он не мог уже столь свободно, подобно им, распоряжаться на Руси, перемещать князей из удела в удел без их на то воли.
Уже первые его шаги в качестве великого князя киевского обнаруживают стремление к неограниченной власти. И Мономах достигает ее. Он, так же как его прадед и дед, сажает подвластных ему князей на престолы, переводит их из одной волости в другую, наказывает непокорных лишением столов. Самовластие Мономаха ярко проявилось в эпизоде с упокорением минского князя Глеба Всеславича, столь ярко описанном летописью: «Ходил Владимир походом на Глеба [Всеславича]. Глеб ведь воевал с дреговичами²⁷, Случеск пожег, и не каялся в этом и не выражал покорности, но еще больше перечил Владимиру, укоряя его». Как видим, и речи не было о вооруженном выступлении Глеба против Мономаха. Но и словесного выражения недовольства оказалось достаточно для того, чтобы Владимир силой укротил Глеба и, «дав ему наставление обо всем, дал ему Минск», — но уже как единоличный государь... «И обещался Глеб во всем слушаться Владимира»²⁸.
Времена княжений Владимира Святославича, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха можно считать расцветом, своеобразным полуднем древнерусской государствености.
Относительно объединенная раннефеодальная единоличная монархия на Руси, достигшая пика могущества и славы в княжение Владимира Мономаха, вдруг прекратила существование вскоре после его кончины (1125). В сущности, княжение в Киеве его сына Мстислава (1135—1132) было инерционным продолжением самовластного царствования его великого отца.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Находившейся, согласно многолетним исследованиям ученых, между Вислой и Днепром.
² Повесть временных лет. Подг. текста, перев., статьи и коммент. Д.С. Лихачева. — 2-е изд. — СПб., 1999. — С. 144. Здесь и в дальнейшем цитаты из древнерусских источников даются в переводах на современный русский язык.
³ См., напр.: Королюк В.Д. Основные проблемы формирования раннефеодальной государственности и народностей славян Восточной и центральной Европы // Становление раннефеодальных славянских государств. — Киев, 1972. — С. 218.
⁴ В Никоновской летописи под весьма условным 864 г. сказано: «В том же году воевали Аскольд и Дир полочан и много зла им принесли» (ПСРЛ. Т. 9. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. — СПб., 1862. — С. 9), а новгородский летописец знает, что эти князья «были ратными с древлянами и уличами» (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.; Л., 1950. — С. 106). И в том и в другом случае речь шла о насильственном «окняжении» земель названных племенных союзов.
⁵ Никоновская летопись. — С. 9.
⁶ Здесь и далее выделено мною.
⁷ Повесть временных лет. — С. 150.
⁸ Там же. С. 150.
⁹ Там же.
¹⁰ Там же. С. 158.
¹¹ Там же. С. 163.
¹² Там же. С. 165.
¹³ Там же. С. 174.
¹⁴ Там же. С. 194.
¹⁵ Мельникова Е.А. К типологии становления государств в Северной и Восточной Европе // Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы. — М., 1992. С. 39.
¹⁶ См., напр.: Черепнин Л.В. К вопросу о характере и форме Древнерусского государства IХ — начала ХIII вв. // Исторические записки. — М., 1972. № 89. — С. 359—360.
¹⁷ Повесть временных лет. — С. 203.
¹⁸ Князь не назвал своего преемника на киевском княжении, а лишь сказал: «Поручаю стол (престол) мой в Киеве старшему сыну моему и брату вашему Изяславу; слушайтесь его, как слушались меня, пусть будет он вам вместо меня» (Повесть временных лет. — С. 203) Эта многословная и расплывчатая в правовом смысле формула была истолкована младшими братьями Изяслава лишь как признание его старшим в роде.
¹⁹ Повесть временных лет. — С. 216.
²⁰ Там же. С. 224.
²¹ Там же. С. 230.
²² Котляр Н.Ф. Соправительство в Древней Руси (ХІ — начало ХII в.) // Восточная Европа в древности и средневековье. Х Чтения к 80-летию члена-корреспогндента АН СССР В.Т. Пашуто. — М., 1998.
²³ Повесть временных лет. — С. 234—236, 258—265, 268 и др.
²⁴ Там же. С. 263.
²⁵ Там же. С. 264.
²⁶ Там же. С. 264—265.
²⁷ без дозволения великого князя.
²⁸ Повесть временных лет. — С. 267.

Окончание следует

 Николай КОТЛЯР,
член-корреспондент НАН Украины,
доктор исторических наук, профессор
 г. Киев