«Турки могущественны
и исполнены мужеством»

Мир ислама глазами русского дипломата XVIII в.
П.А. Левашова
Материал может быть использован при подготовке урока на тему
«Османская империя». 8-й класс.  В рамках приведены отрывки из книги
П.А. Левашова «Цареградские письма».

Русско-турецкие связи насчитывают не одно столетие. Время со второй половины XV до конца XVIII в. было периодом, когда в русском обществе происходило постепенное накопление основных знаний о Турции и турках. Для допетровской Руси главными источниками сведений об Османской Турции были устные рассказы, путевые записки паломников к святым для христиан местам, купцов, участников турецких походов1. Немало разнообразных сведений о событиях в Турции поступало в Москву от церковных иерархов, ездивших к константинопольскому патриарху, от канцелярий запорожских и донских казаков, а также через европейские страны от их представителей в столице. В образованном при великом князе Иване III Посольском приказе была учреждена должность специального толмача, свободно владевшего разговорным и письменным османско-турецким языком. Таким образом, языковый барьер для общения с турками был вполне проницаем.

 

«Турки и ныне столь же могущественны и столь же исполнены мужеством, как и были за полтораста лет пред сим при султанах: Солимане, Амурате и Магомете Втором... Народ сей весьма великодушен, учтив, милостив, верен, праводушен и легко в поле поставить может до полумиллиона войска. Но все те, которые имели случай познать их хорошо, ведают, что они теперь всего сего чужды, быв большею частию малодушны, грубы, жестокосердны и в своих обещаниях не токмо не верны, но и обманчивы, и когда в войне от неприятеля своего весьма отягощены бывают, то для получения времени к приведению себя в лучшее состояние всегда прибежище имеют к перемириям и, таким образом проводя его, стараются между тем всячески привесть силы свои в надлежащее состояние и потом часто среди самого перемирия врасплох на него нападают».

Глава «О различии древних и нынешних турков»

 

Обложка книги, посвященной жизнеописанию П.А. Левашова

Обложка книги,
посвященной жизнеописанию
П.А. Левашова

С началом регулярных дипломатических связей между Россией и Турцией, т.е. с рубежа XV—XVI вв., для правительственных кругов Московского государства важнейшим источником информации о событиях в Турции становятся отчеты и донесения послов. В составе русских посольств были и купцы, и лица духовного звания, а потому доставляемые ими сведения имели самый разнообразный характер2. В посольских книгах кроме межгосударственных отношений отражались живые наблюдения посольских людей о внутренней жизни Османской империи, о самих турках, их нравах и обычаях3.
XVII столетие стало во многом переломным в истории связей между двумя странами. Несмотря на потрясения Смутного времени, наличие множества проблем внутри страны и враждебные отношения с Речью Посполитой, а также прекращение официальных контактов с Турцией, российская дипломатия не упускала из поля зрения Османскую империю. Турция также переживала непростые времена: ей пришлось практически одновременно вести войны с империей Габсбургов в 1593—1606 гг. и Персией в 1603—1612 гг., но интерес к своему ближайшему соседу, России, сохранялся. После воцарения в 1613 г. Михаила Федоровича Романова дипломатические отношения между Московским государством и Османской империей были восстановлены. Источники и современные научные изыскания свидетельствуют, что русско-турецкое сближение, пришедшее на смену конфронтации, было закономерным процессом, начавшимся за несколько лет до официального обмена посольствами, и нашло отражение в структуре штата Посольского приказа и делопроизводстве этого ведомства первой четверти XVII в.4
Начавшийся в XVIII в. распад Османской империи, вызванный отчасти серией ее поражений в ходе русско-турецких войн, привел, с одной стороны, к усилению военно-политического противостояния, а с другой — к активизации русско-турецких дипломатических контактов, которые стимулировали интерес русского общества и государства ко всем сторонам жизни Турции, к ее прошлому и настоящему5.
Существующие источники показывают, что в русском обществе на протяжении многих столетий представления о мире ислама и его традициях, образы турок-османов формировались главным образом в результате личных наблюдений и контактов путешественников: паломников, купцов, дипломатов. Напротив, турецкое общество вплоть до XVII в. получало сведения о Руси и русских окольными путями, через посредников — крымских татар или приезжих европейцев. Одним из источников информации о России и русских для турок, по крайней мере до XVIII в., были пленники, захваченные крымско-татарскими ордами во время набегов на Русь и проданные затем на рынках Каффы Генуэзской (подробнее об этом см.: «История». 2004, № 8. — Ред.). Эвлия Челеби был первым турком, который в середине XVII в. поведал турецкому обществу свои личные впечатления о «московитах» и их обширном государстве6. Практически до рубежа XVII—XVIII вв. османские турки, как мусульмане, видели в русских, да и в христианах вообще, лишь объект насильственной экспансии и завоевания.
Россия и Турция не только находились в разных фазах общеисторического развития, но и на различных ступенях осведомленности друг о друге. Лишь в начале XVIII в. начался новый этап в культурном узнавании и ознакомлении друг с другом русского и турецкого народов. Стремление как можно больше знать о Турции побуждало русское общество проявить определенные усилия для ознакомления России и русских с Османской империей. Объективные предпосылки для интенсификации этого процесса сложились в эпоху Екатерины II.
Интерес России к Турции в это время был тесно связан прежде всего с внешнеполитическими задачами Российского государства: усиливалось влияние России в Закавказье и среди кочевников казахских степей, появились планы дальнейшей экспансии в Среднюю Азию и проникновения в Восточную Индию. Дипломатическое и военное продвижение в Азию, несомненно, способствовало самому пристальному вниманию к восточному региону со стороны русского правительства. Но разнородные и отрывочные сведения поступали неравномерно, с перерывами в десятилетия.
Восточные темы не сходили со страниц литературно-научных журналов того времени7. В самом начале русско-турецкой войны 1768—1774 гг. появились первые русско-турецкие словари и был издан перевод турецкой грамматики И.Т.Гольдермана. В последней четверти XVIII в. в русских периодических изданиях публиковалось множество сообщений о Турции. Среди них дневники капитанов, участников архипелагской экспедиции С.П.Хмелевского и Т.Г.Коковцева, С.Плещеева, а также книги Ф.А.Эмина о состоянии Османской Турции и ее историческом развитии и др.8 На последнюю треть XVIII в. приходится служба в Турции таких видных дипломатов, как А.М.Обресков, Н.В.Репин, А.Стахиев, Я.И.Булгаков, М.И.Кутузов, В.П.Кочубей, В.С.Тамара, которые в своих донесениях сообщали много ценных сведений о внутриполитической жизни Османской империи. Деятельность посольских миссий способствовала интенсивному развертыванию картографических работ и составлению атласов, карт Турции и прилегающих к ней стран и областей.

 

«Великолепнейшие тут здания суть мечети или мошеи и при них минареты или башни, гостиные дворы ... или постоялые дворы, а также и бани: все они с куполами и покрыты свинцом. Из мечетей: великолепнейшая Софийская, построения Юстиниана, греческого императора, где прежде над большими воротами поставлено было его изваяние, а напротив оного изваяние царя Соломона с надписью в сих уничижительных словах: “Я Соломон, а не ты”. Там же было четыре медных коня, которые по взятии венецианами Константинополя увезены с прочими многими редкостями и ныне находятся в Венеции, поставленные над дверьми церкви Cвятого евангелиста Марка; величина оных обыкновенной большой лошади. Храм сей сооружен из разноцветного мрамора, а столпы его из самого лучшего порфира и египетского гранита и в оном более десяти тысяч человек легко поместиться могут... Христианские же церкви, существующие ныне в Константинополе, почти все развалились, поелику оных отнюдь починивать не велено, и которые еще держатся имеют самый худой вид. Лучшая здесь площадь та, которая именуется по-гречески Ипподром, а по-турецки Атмейдан, то есть конное рыстание; на сей площади находятся еще некоторые остатки древности: 1. Пирамида из вифинского мрамора, сделанная с иероглифическою надписью; 2. Колосс, из квадратных камней сделанный; 3. Медный литой треугольный обелиск с тремя перевившимися змеями, о коих сказывают, что сделаны с волшебною силою в то время, когда в Константинополе безмерно много было змей и люди претерпевали много вреда, и кои по явлении сих трех все погибли; 4. Столп императора Феодосия, украшенный превосходною резьбою и утвержденный на холме среди улицы, ведущей от Ипподрома к Адрианопольским воротам».

Глава «О Цареграде»

 

А. Меллинг. Вид Константинополя. Офорт. 1809 г.
А. Меллинг.
Вид Константинополя.
Офорт. 1809 г.

Между тем отношение к странам Востока и миру ислама в целом складывалось противоречивое. С одной стороны, просвещенный человек XVIII в. с явным предубеждением и высокомерием относился к азиатскому деспотизму и суевериям, с другой — он с особенным любопытством присматривался к нравам и обычаям иных народов, приходя к выводу, что для понимания чуждой ему культуры необходимо освободиться от предрассудков и не спешить судить о народе, исходя лишь из того, что внешние признаки культуры — покрой его одежды, быт и нравы — кажутся странными европейцам.
Записки Павла Артемьевича Левашова, члена Русской дипломатической миссии в Стамбуле, действительного статского советника, находящегося при Государственной коллегии иностранных дел и назначенного в 1763 г. поверенным в делах в Константинополе, появились как раз на волне этого интереса к Востоку.
Современники справедливо считали П.А.Левашова знатоком турецких и крымских дел. Его перу принадлежит несколько произведений, тематически связанных с Турцией9. В этой статье речь пойдет об одном произведении Левашова, о его «Цареградских письмах», которые в подлиннике носят по тогдашнему обычаю длинный и витиеватый заголовок — «Цареградские письма о древних и нынешних турках и о состоянии их войск, о Цареграде и всех окрестностях оного, о Султанском Серале или Хареме, о обхождении Порты с Послами и Посланниками Иностранными, о любовных ухищрениях турков и турчанок, о нравах и образе жизни их, о Дарданеллах, проливах и проч.; о Царедворцах, о Султанах и их важных делах от самого начала монархии их поныне, с обстоятельным известием о славных Кастриотовых подвигах; о державе их; о различных народах, порабощенных игу их и о их вере, языке и проч.; о Греческих Патриархах и избрании их; о гражданских, духовных и воинских чинах о многих иных любопытных предметах» (СПб., 1789)10.
«Цареградские письма» отвечают на целый ряд важных вопросов, интересовавших Россию и русских в Турции, дают информацию о том, как складывались представления россиян об окружающих странах, их обычаях, культурах, конфессиональных особенностях. Это — ценный исторический источник, который может многое поведать о том, как по крупицам накапливались, собирались, систематизировались знания о мусульманском Востоке в России екатерининского времени, как формировались образы «своего» и «чужого». А кроме того, интересны судьбы видных представителей отечественной дипломатии, которые стали первооткрывателями жизни других народов и их обычаев.

 

«Турки почти все холерики, каковыми они и быть должны, поелику обитают в весьма жаркой стране: на лицах их разум изображен и варварство. Янычары же имеют отменно свирепый вид и христиан не терпят толико, что если бы не удерживало их сколько-нибудь правосудие, то каждый бы день были великие от них кровопролития, ибо у турков одинаковый суд как для христиан, так и для магометан».

Глава «О вспыльчивости турков и странном
примере оной и о разных других свойствах,
нравственность их изъявляющих»

 

А. Меллинг. Резиденция султана. Офорт. 1809 г.
А. Меллинг.
Резиденция султана. Офорт. 1809 г.

Об авторе, Павле Артемьевиче Левашове (1700 или 1719—1820), нам многое известно благодаря усилиям исследователей жизни и творчества дипломата, хотя дату его рождения удалось установить пока только приблизительно11. Известно, что П.А. Левашов происходил из знатного дворянского рода. Его отец служил в Коллегии иностранных дел, в 1758 г. состоял там в звании коллежского советника и сумел дать сыну хорошее домашнее образование12. Павел Артемьевич знал итальянский, французский, немецкий языки и прожил долгую, насыщенную интересными событиями жизнь. Карьера его развивалась стремительно. На военную службу поступил он 6 января 1737 г. Эта дата подтверждается и документом, согласно которому в 1775 г. исполнилось 39 лет его «добропорядочной службы»13. Уже в 1750 г. канцлер граф А.П.Бестужев-Рюмин затребовал его из Военной коллегии и перевел в Коллегию иностранных дел. В 1751 г. поручик П.А. Левашов был отправлен в российское посольство в Копенгаген в чине капитана. Он служил в Стокгольме у графа Панина, чрезвычайного посланника при шведском дворе, в Дрездене, в министерской канцелярии при графе Кейзерлинге, посланнике при польском короле. В свите графа Кейзерлинга он прибыл в Вену, где состоял сначала в должности «кавалера посольства», а затем «советника посольства». С апреля 1761 по май 1762 г. П.А.Левашов был аккредитован «Российского двора министром» (т.е. полномочным послом) при Германском императорском собрании в Регенсбурге. Затем около двух лет провел в Петербурге, оставаясь на службе в дипломатическом ведомстве. 19 августа 1763 г. он получил назначение в Константинополь поверенным в делах в помощь заболевшему посланнику А.М.Обрескову, который страдал лихорадкой, осложненной подагрой, и чувствовал себя так плохо, что «ложку супа до рта донести не мог, расплескивал».
Между тем отношения России и Османской империи крайне осложнились. Недовольная той ролью, которую играла Россия в избрании на польский престол бывшего фаворита Екатерины Станислава Понятовского, Турция подумывала о войне. К этому подстрекали и посол Версаля в Константинополе граф Вержен, и крымский хан Керим-гирей, непримиримый враг России. В этих условиях продвигать русского кандидата на польский престол после смерти короля Августа III должен был Никита Иванович Панин — воспитатель великого князя Павла Петровича. 27 октября 1763 г. он был назначен «первоприсутствующим» в Коллегии иностранных дел. В трудные времена, наступившие после осложнения польских дел, Н.И. Панину было необходимо присутствие в Константинополе надежного человека, поэтому А.М.Обресков, несмотря на болезнь, был оставлен в должности.

«Младенцы ... приуготовляемые для службы султана и для важных государственных должностей, должны быть породы христианской или иноплеменные из дальних стран, кои пленены турками на войне или захвачены татарами, лезгинцами, алжирцами и иными, разбой и набеги производящими народами, и должны быть благообразны и не иметь никаких на теле пороков: прежде принятия обыкновенно представляют их визирю, и от его изволения зависит, в каком заведении ... быть им должно, и в самом ли Цареграде, или предместии оного Пере, либо в Адрианополе, где обретаются главные для них обиталища. По принятии поручаются капа-аге, главе белых евнухов, коим предоставлено иметь о всем, что до них ни касается, бдение, или, лучше сказать, производить над ними всю ту жестокость, какой они вообще причастны».

Глава «О царедворцах
и ближних султанских служителях»

Туркам не понравился такой поворот дел. Они не намерены были держать в Константинополе одновременно посланника и поверенного в делах. Реис-эффенди (министр иностранных дел) Осман в письменной форме потребовал немедленного отзыва П.А.Левашова в Петербург, что по сути означало объявление Павла Артемьевича персоной «нон грата». Начались долгие объяснения. Вскоре, после согласования с Н.И.Паниным было решено П.А.Левашова в Константинополе оставить, но на официальные встречи с турками не посылать.
Словом, дипломатическая карьера П.А.Левашова в турецкой столице складывалась неудачно. Так и не признанный Портой как официальный представитель русского правительства, П.А.Левашов в условиях начавшейся осенью 1768 г. войны с Турцией и заключения (прямо с аудиенции у великого визиря) русских дипломатов во главе с послом А.М.Обресковым в тюрьму (так называемую Семибашенную крепость) фактически принял на себя весь груз ответственности за дела посольства и судьбы соотечественников, оказавшихся в то время в Константинополе. Рискуя жизнью, он смог отправить в Россию двух курьеров с шифрованными донесениями об этих событиях: одного через киевского генерал-губернатора Воейкова, а другого через посла в Варшаве князя Репнина. Если бы курьеры были перехвачены, то П.А.Левашову, без сомнения, по турецким законам грозила бы смертная казнь, ведь турки категорически запрещали представителям стран, находившихся в состоянии войны с Османской империей, дипломатическую переписку. Заслуживает упоминания и тот факт, что у П.А.Левашова была возможность вернуться в Россию морским путем. Это брался устроить английский посол в Константинополе Муррей. Однако Павел Артемьевич предпочел разделить участь А.М.Обрескова и других русских дипломатов, находившихся в Семибашенной крепости, и в октябре 1768 г. вместе с переводчиком посольства Денисом Мельниковым был препровожден туда же. В течение последующих двух лет П.А. Левашов и другие сотрудники русского посольства в качестве заложников содержались при ставке великого визиря и сопровождали в обозе турецкую армию, выступившую в поход против России. Лишь в мае 1771 г. они были выпущены на свободу. По именному указу Екатерины II от 15 ноября 1771 г. П.А.Левашову был пожалован чин статского советника. В реестре личного состава Коллегии иностранных дел осталась пометка: «При пожаловании его в сей чин на именном Ее Императорского Величества указе хотя и предписано, чтобы быть ему по-прежнему при делах Коллегии иностранных дел, но при том о жаловании ничего не указано»14. При Коллегии иностранных дел он занимался подготовкой драгоманов (переводчиков-востоковедов). Неоднократно встречался с Г.А.Потемкиным и с одним из его помощников Василием Степановичем Поповым (главным правителем фельдмаршальской канцелярии), лелеял надежду при предстательстве В.С.Попова и Г.А.Потемкина стать во главе «дирекции города Одессы по коммерческой части»15. После подписания в июне 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мирного договора, завершившего войну, П.А.Левашов отходит от дел. Он поселился в своем поместье Старое Село в Могилевской губернии, переписывался с графом А.Р.Воронцовым, занимался литературным творчеством и публикацией записок о Цареграде.

«Со стороны образа жизни турок похвальна особливо в нем почти повсеместная трезвость, удерживающая их от премногих бесчиний, коим невоздержание подвергает столь многих наших соотечественников и других европейцев. Турки вообще преданы сладострастию, но в такой мере, которая не истощает их сил и не расстраивает чувств. Они убегают хлебного и виноградного вина и умеренны большею частию в пище, которую разделяют на многие приемы... Подобострастие их к власти основывается единственно на предуверении о святости всего, предписанного Магометом, нежели на чувствовании в оном необходимости к сохранению союза и благоустройства в обществе, что самое произвело у них ту жестокость в наказаниях, которая уподобляется более лютости плотоядных зверей, нежели самой величайшей строгости правосудия».

Глава «О образе жизни турков»

Последние годы жизни П.А. Левашова были несчастливы: при дворе он не прижился, служба не принесла желаемого достатка, опубликованные книги не были оценены по достоинству, а начавшаяся тяжба с родственниками из-за белорусских имений отняла остатки сил. Скончался П.А.Левашов 11 июля 1820 г. в чине действительного статского советника16.
В предисловии к «Цареградским письмам» автор писал, что его цель — рассказать «о турецкой силе и богатствах, також о нравах и характере нации». Став очевидцем кризиса могущественной державы, претендующей на политическое и духовное лидерство в исламском мире, он стремился дать возможно более полный обзор истории и современного ему состояния Османской империи, описывая не только финансы и придворную жизнь, но и нравы простого народа, положение Греческой православной церкви и другие сюжеты. Публикуемые фрагменты этого сочинения обнаруживают зоркий глаз и обширные познания русского дипломата17.

 

ПРИМЕЧАНИЯ

1 С самого начала формирования двух могущественных государств-соседей — Руси и Османской империи — Русь была более осведомлена о турках, чем турки о русских. Давние контакты жителей Киевской, а затем и Московской Руси с тюрками способствовали получению информации о Турции регулярно, в значительном объеме, и, что особенно важно, из первых рук. Подробнее см.: Малето Е.И. Хожения русских путешественников XII—XV вв. М., ИРИ РАН, 2000; Россия и Восток / Под ред. С.М. Иванова, Б.Н. Мельниченко. СПб., 2000. С. 75—103.
2 См.: Карамзин Н.М. История Государства Российского. Т. Х. СПб., 1824. С. 175—176. Возможно, эти процессы имели двусторонний характер. Так, В.О. Ключевский, анализируя представления иностранцев о Московской Руси, отмечал, что «сравнение с Турецким султаном стало даже общим местом для иностранных писателей при характеристике Московского государя». См.: Ключевский В.О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1866. С. 70—71.
3 См.: Рогожин Н.М. Посольские книги России конца XV —XVII вв. М., 1994.; Он же. Место России XVI—XVII веков в Европе по материалам посольских книг // Место России в Европе: Материалы междунар. конф. Будапешт, 1999; Он же. Посольский приказ — колыбель российской дипломатии. М., 2003; Флоря Б.Н. Османская империя, Крым и страны Восточной Европы в конце XVI — начале XVII в. // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. М., 1998; Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1802—2002: В 3 т. Т. 1. 1860—1917 гг. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С. 74—143, 193—195.
4 См.: Лисейцев Д.В. Русско-турецкие отношения в начале XVII века: от конфронтации к сближению // Отечественная история. 2002, № 5. С. 169—177.
5 См: Очерки истории СССР. Россия во второй половине XVIII в. /Под ред. А.И. Барановича, Б.Б. Кафенгауза. М., 1956. С. 349—387; Данциг Б.М. Русские путешественники на Ближнем Востоке. М., 1965; Он же. Ближний Восток в русской науке и литературе. М., 1973. С. 43, 74—75; Витол В.А. Османская империя (начало XVIII в.). М., 1987; Мейер М.В. Османская империя в XVIII в. (черты структурного кризиса). М., 1991; Образ России. Русская культура в мировом контексте / Под ред. Е.П. Челышева. М., 1998. С. 37—45.
6 См.: Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 1. Земли Молдавии и Украины. М., 1961. Вып. 2. Земли Северного Кавказа, Поволжья, Подонья. М., 1979.
7 См.: Санкт-Петербургские Ведомости. См. также: Географический лексикон Российского государства Ф.А. Полунина (1773), Полный географический лексикон К.Г. Лангера (1791) и др.
8 См.: Данциг Б.М. Ближний Восток... С. 78—79, 84.
9 «Краткое историческое описание некоторых знатных приключений, случившихся в Турции от начала сей войны 1768 года сентября с 25 1771 года октября по 10-ое» (Рукопись. Государственная публичная библиотека им. Салтыкова-Щедрина. СПб., ф. 609, ед. хр. 4337.); «Плен и страдание россиян у турков, или Обстоятельное описание бедственных приключений, претерпенных ими в Царь-граде при объявлении войны и при войске, за которым влачили их в своих походах, с приобщением дневных записок, о воинских их действиях в прошедшую войну и многих страшных, редких и забавных приключениях» (СПб., 1790); «Поденные записки некоторых происшествий во время прошедшей с турками войны от дня объявления оной по 1775 г.» (СПб., 1790); «Картина или описание всех нашествий на Россию татар и турков и их военных тут дел, начавшихся в половине Х века и почти беспрерывно через 800 лет продолжающихся, с приложением нужных примечаний и разных известий касательно Крыма и берегов Черного моря» (СПб., 1792).
10 Первоначально книга была опубликована анонимно. [Левашов] П.А. Цареградские письма. СПб., 1789. Ныне авторство книги документально подтверждено исследователями. См.: Кессельбреннер Г.Л. Хроника одной дипломатической карьеры (Дипломат-востоковед С.Л. Лашкарев и его время). М., 1987. С. 58. В Архиве внешней политики Российской империи хранится список печатных работ П.А. Левашова, составленный им в 1811 г. См.: АВПРИ. Фонд «Административные дела V-16», 1811, д. 42, л. 9.
11 См.: Бекетов П.П. Краткое историческое описание жизни действительного статского советника Павла Артемьевича Левашова, находящегося при Государственной коллегии иностранных дел. М., 1816. С. 3—8; Перминов П. Пасынок фортуны. К биографии П.А. Левашова // Альманах библиофила. 1989. Вып. 25. С. 154—164.
12 См.: Сборник Московского главного архива МИД. 1893. Вып. 5. С. 254.
13 См.: Кессельбреннер Г.Л. Указ. соч. С. 52.
14 Александренко В.И. Русские дипломатические агенты в Лондоне в XVIII в. Т. 2. Варшава. 1897.
15 Левашов П.А. Любопытная история славного города Одессы. М., 1819. С. 10—11.
16 АВПРИ. Фонд «Административные дела IV-15», 1820, д. 7, л. 4.
17 «Цареградские письма» П.А.

Елена МАЛЕТО,
кандидат исторических наук,
старший научный сотрудник
Института российской истории РАН

TopList