Рецензия

 

Вокруг трагедии в Катыни

 

За это время много изменилось в стране: на смену “лихим”, вселяющим надежду, демократическим 90-м, пришли консервативные “нулевые”, вызывающие беспокойство своим откатом к советской стилистике и историографии, в конечном итоге, к “старым и недобрым временам”. Нынче российско-польские отношения переживают не лучший период в своей традиционно непростой истории.

Авторы книги имели возможность остудить свои эмоции, посмотреть на трагические предвоенные события чуть отстранённо, сугубо исследовательски, политически непредвзято, экспертно. Поэтому их труд, снабжённый обширным научным аппаратом, опирающийся на значительную и разнообразную библиографию, представляется объективным.

И это очень важно. Ибо, казалось бы, за это время вышли сборники неопровержимых документов, наша страна признала вину за совершённое преступление, мир не имеет альтернативного мнения по данному вопросу, но тем не менее, как ещё сильно мифотворчество, как глубоко в сознание некоторых людей проникла ложь, как непробиваемы защитники сталинизма и непогрешимости всего советского! До сих пор вокруг трагедии в Катыни не смолкают споры и откровенные спекуляции.

Так, в преддверии 70-летней годовщины с момента расстрела польских военнопленных, фракция КПРФ решила преподнести сюрприз: в Госдуме предложено создать парламентскую комиссию по расследованию новых фактов расстрела в 1940 г. в Катыни свыше 20 тыс. польских военнопленных. Коммунисты уверяют, что у них на руках имеются копии материалов, которые свидетельствуют: польских офицеров расстреливали немецкие солдаты, а не сотрудники НКВД. Авторы книги убедительно доказывают — это повторение сталинской лжи: убийство поляков — дело рук НКВД.

На самом деле, всё обстояло так. 5 марта 1940 г. Политбюро ЦК ВКП(б) по пункту повестки дня “Вопрос НКВД СССР” под номером 144, на основании записки Лаврентия Берии, приняло постановление:

“1) Дела о находящихся в лагере для военнопленных 14 700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков, 2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах Западной областей Украины и Белоруссии 11 000 членов различных шпионских организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников, перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела”.

И далее собственноручные (подтверждённые графологической экспертизой) визы Сталина, Ворошилова, Молотова, Микояна и пометка: “т. Калинин — за, т. Каганович — за”. Подлинность записки Берии и постановления Политбюро была подтверждена почерковедческой и криминалистической экспертизами.

Эти документы были “найдены” в архивах и преданы огласке лишь весной 1990 г. Спустя полвека можно было считать доказанным, что убийство польских офицеров в 1940 г. было совершенно НКВД. 14 апреля 1990 г. советская сторона в сообщении ТАСС признала свою виновность в расстреле польских военнопленных. Президент СССР Михаил Горбачёв передал президенту Польши Войцеху Ярузельскому часть документов, в частности, списки военнопленных, расстрелянных непосредственно в Катынском лесу под Смоленском, в Калинине и в Харькове.

Работавшая до того двухсторонняя советско-польская комиссия по Катыни прекратила на этом своё существование, и к работе приступила группа Генеральной прокуратуры в рамках заведённого уголовного дела № 159.

Бывшие члены этой комиссии, авторы книги “Катынский синдром”, начинают исследование вопроса издалека — с Версальских соглашений, с довоенных польско-советских отношений, плавно переводя повествование в предвоенные годы. Они описывают этот сложный международный период, перипетии дипломатической борьбы, историю Мюнхенского соглашения и Советско-германского пакта августа 1939 г. с его секретными протоколами об очередном, четвёртом по счёту в истории российско-польских отношений, разделу сопредельного государства.

Польша, которая была настроена враждебно против СССР, мешала созданию с ним каких-либо союзов. Юзеф Бек, предвоенный министр иностранных дел Польши, пытался проводить политику “равноудалённости” и от гитлеровской Германии, и от сталинского СССР, избегая всех предложений о союзе, вот уж воистину лавируя между Сциллой и Харибдой. К слову, Анджей Вайда в своём фильме “Катынь”, почти не имевшим хождения в России, показал ту же трагедию Польши, зажатой между молотом и наковальней.

Правда, иногда принципиальность Польше отказывала, и она сама не прочь была воспользоваться конъюнктурой, преступно поучаствовав в разделе Чехословакии. За что, кстати, недавно официально ещё раз извинилась.

1 сентября 1939 г. с нападения Германии на Польшу начинается Вторая мировая война. А уже 17 сентября — “освободительный поход” Красной армии, состоявшийся в рамках секретных договорённостей с фашистской Германией в августе 1939 г.

С сентября по декабрь этого года органами НКВД на территории Западной Украины и Западной Белоруссии, входящей тогда по Рижскому договору 1921 г. в состав Польши, было задержано более 230 тысяч поляков, из них 15 тысяч человек — офицеры, госслужащие разных уровней и рангов. Последние находились преимущественно в лагерях под Смоленском и в тюрьмах Калинина и Харькова.

Польские военнопленные жаловались на своё содержание, напоминая руководству лагерей, что по Женевской конвенции от 1929 г. они имеют соответствующие права, которые постоянно нарушаются.

В ответ на запрос начальника Старобельского лагеря от 4 ноября 1939 г. руководству он получил чёткий ответ: “Руководствоваться не Женевской конвенцией, а директивами Управления НКВД по делам военнопленных”. Хотя СССР, как член Лиги наций, обязан был соблюдать конвенцию. Правда, до исключения его из Лиги оставалось меньше двух месяцев, но это уже было связано с агрессией против Финляндии.

После постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., фактически ставшего приговором, НКВД приступил к его исполнению. Последовало циничное распоряжение Берии от 22 марта 1940 г. “о разгрузке тюрем в Западной Украине и Белоруссии”.

В результате этой “разгрузки” началась планомерная ликвидация польской элиты. В Катынский лес заключённые вывозились группами и там расстреливались. В Калининской тюрьме под расстрельную комнату оборудовали одну из камер, обили войлоком, начальник расстрелов привёз чемодан с вальтерами, ибо наганы не выдерживали и перегревались. Поляков заводили в “ленинскую комнату”, сверяли “паспортные данные”, надевали наручники и заводили в “войлочную комнату”, где расстреливали выстрелом в затылок. В Харькове картина расстрелов была аналогична.

Самыми точными данными о числе убитых поляков весной 1940 г. считаются те, что приведены в записке КГБ при СМ СССР за подписью тогдашнего председателя КГБ Алексея Шелепина от 3 марта 1959 г. В ней говорится, что всего было расстреляно 21 857 человек “лиц буржуазной Польши”, в том числе в Катынском лесу — 4421 человек (военнопленные из Козельского лагеря), из Старобельского лагеря — 3820 человек, из Осташковского лагеря — 6311 (как место расстрела указывались лагеря), 7305 человек были расстреляны “в лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии”.

Операция, естественно, проводилась в обстановке полной секретности, и когда уже во время Великой Отечественной союзническое польское правительство в изгнании делало запрос о судьбе поляков в СССР, им отвечали что-то вроде того, что поляков амнистировали, отпустили и теперь… ищут.

Но 13 апреля 1943 г. радиостанции германского рейха передали в эфир сообщение о том, что в окрестностях Смоленска, оккупированного немцами, обнаружены могилы польских офицеров, расстрелянных НКВД. Тайное стало явным. Именно этот день считается в Польше днём памяти жертв Катыни.

Немцы объявили о 10—12 тысячах расстрелянных и создали международную комиссию, с привлечением поляков и Красного Креста. Убитых оказалось меньше, это были жертвы только из Козельского лагеря (теперь мы знаем — около 4,5 тысяч человек). Осмотрели 982 трупа, провели полное вскрытие девяти на выбор. И датировали дату убийства — весна 1940 г.

Были обнаружены 3184 различных предмета (удостоверения личности, справки, знаки различия, сберегательные книжки, письма, визитки, фотографии, медальоны, 22 дневника (сохранились копии 19 из них). В дальнейшем вещдоки были отвезены в Краков, потом, по мере продвижения советских войск всё дальше на запад, где-то в районе Дрездена были сожжены.

СССР никогда не признавал свою ответственность за преступление. Более того, сразу же, как только был освобождён Смоленск 25 сентября 1943 г., была создана Специальная комиссия во главе с Николаем Бурденко (официально в январе 1944 г., с привлечением для весомости писателя Алексея Толстого и местного митрополита), которая “доказала”, что убийство поляков — дело рук фашистов.

Но не все поляки этому верили. Уже после обнаружения расстрелянных польских пленных немцами, глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский требовал от Сталина ответа, а от Черчилля — разрыва с Советами.

Мудрый Черчилль убеждал Сикорского, что сейчас не время докапываться в буквальном смысле до правды: людей не вернёшь, но надо воевать против общего врага — нацистов. Но Сикорский не отступал, дипотношения между польским правительством и СССР были снова расторгнуты.

А 4 июля 1943 г. Владислав Сикорский трагически погиб. Самолёт, который только что стартовал с Гибралтара, через минуту, не набирая высоты, рухнул в море. Кое-кто даже спасся. В частности, английский пилот, который, по сведениям, никогда не надевал спасательного жилета, а тут был в нём. Но не премьер-министр Польши и его дочь Софья. Это дало основания подозревать, что их смерть была неслучайной. Объединительного начала для поляков, которое представлял Сикорский, уже не было. Поляки воевали с нацизмом, но по разные стороны баррикад. И об этом также фильм Анджея Вайды.

На Нюрнбергском процессе советская сторона неуклюже попыталась снова напомнить о Катыни, включив её в список военных преступлений, за которые несёт ответственность Третий рейх, но союзники не признали этот факт доказанным и аккуратно замяли дело.

Тот же Черчилль в своих мемуарах писал: “Заинтересованные правительства-победители решили, что этот вопрос должен быть обойдён, и катынское преступление никогда не было тщательно изучено”.

В 1951 г. была создана специальная комиссия Палаты представителей Конгресса США по вопросам Катыни под председательством Р.Дж.Мэддена. Комиссия пришла к выводу, что массовые убийства польских офицеров и полицейских совершили органы НКВД, и приняла решение вынести результаты расследования на публичное обсуждение в ООН с целью созыва Международного трибунала. Однако официальный Белый дом по конъюнктурно-политическим соображениям и тогда эту инициативу не поддержал.

В наше время, когда вопрос о том, что произошло в Катыни, давно не является секретом ни для кого, кроме российских коммунистов и одиозных “биографов Сталина”, родилась новая версия. Как бы объясняющая происшедшее, но, по существу, чуть ли не оправдывающая преступление.

Расстрел польских офицеров связывают с гибелью пленных красноармейцев Михаила Тухачевского, умерших в польских лагерях в 1920 г. И дело не только в том, что цифра погибших тухачевцев всё время растет — 65—80 тысяч человек, хотя по последним документальным данным — 18—20 тысяч, а в том, что навязывается аморальная идея “исторического возмездия”.

Генерал Ярузельский сформулировал чёткое различие: “Катынское преступление совершалось преднамеренно по приказу Сталина и других членов высшего советского руководства. Военнопленные красноармейцы же погибли прежде всего из-за крайне тяжёлых условий в лагерях. Однако то не было запланированное по приказу сверху убийство, притом сокрытое ложью в течение нескольких десятилетий”.

В последние годы появились очередные опусы со спекуляциями на тему “правды Катыни”, которыми пестрит Интернет и которые публикуются отдельными изданиями. И как все подобного рода “исследователи”, авторы старо-новых “версий” категоричны, мифологичны и бездоказательны! Они приводят источники (или не приводят их вовсе), сомнительность которых или прямая ложь давно уже разоблачалась.

В частности, об этом говорят и авторы “Катынского синдрома”, не особо тратя время и силы на разоблачение подобного рода “литературы”, но приводя доказательства своей точки зрения. И выглядит это убедительно — и научно, и добросовестно. Книга снабжена ссылками на многочисленные источники (наши и зарубежные) и заканчивается публикацией официального заключения комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по делу №159 о расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского спецлагерей НКВД в апреле—мае 1940 г.

…В конце января президент страны Д.А.Медведев не поехал в Польшу на празднование 65-й годовщины освобождения Освенцима. Но тут же премьер-министр России В.В.Путин пригласил своего польского коллегу Дональда Туска в апреле посетить Катынь в рамках мемориальных мероприятий. По словам пресс-секретаря Путина, польский премьер-министр “с признательностью принял приглашение”.

Напомним, что в с сентябре 2009 г. во время визита в Польшу В.В.Путин заявил: Россия будет готова открыть для польских специалистов свои исторические архивы, если польская сторона пойдёт на такой же шаг. Пока что открыто только 67 из 183 томов дела по Катыни, остальные по-прежнему закрыты. В них, по мнению главного военного прокурора Александр Савенкова, содержится государственная тайна.

Конечно, есть и односторонние шаги, и акты доброй воли, но и такая практика взаимного симметричного открытия архивных данных вполне приемлема. Главное, снять печать молчания с темы, ставшей камнем преткновения в российско-польских отношениях, внести полную ясность и прекратить всякие спекуляции.

Российское руководство предлагает Польше прекратить оглядываться назад, забыть прошлые обиды, начать с чистого листа, устремившись взглядом в будущее. Всё правильно: до тех пор, пока глаза на затылке, не изменить физиологию отношений. Но обиды не забудутся, если не прощены. На чистом листе всегда будут проступать чёрные пятна. Взгляд в будущее невозможен без честно проработанного прошлого. Без признания правды, элементарных извинений и искреннего сожаления. Без суда над теми, кто непосредственно виновен в преступлениях, не имеющих срока давности.

Кстати, ещё недавно были живы двое из тех работников НКВД, кто непосредственно занимался организацией расстрела.

Тогда “битву за прошлое” можно оставить историкам, превратив поле брани в площадку для дискуссий. Народам же завещать мир и уважение друг к другу. Иначе им достанется недоверие, обида, а то и чувство мести.

Анатолий БЕРШТЕЙН