Разговор с читателем

На вопросы наших читателей
отвечает историк Дмитрий КАРЦЕВ

К 1917 г. на территории Российской империи находились до 2,2 млн военнопленных, 500 тыс. из них составляли венгры, сражавшиеся в составе австро-венгерской армии. Когда в России начались революции, а затем Гражданская война, многие из них устремились на родину, но часть осталась, воюя на стороне Красной или Белой армий.

Надо сказать, что сведений о службе венгров в частях Красной армии в распоряжении историков значительно больше, чем о тех, кто оказался на противоположной стороне.

По оценке известного венгерского революционера Белы Куна, до 100 тыс. его соотечественников встали под ружьё на стороне большевиков. Вероятно, эти данные несколько преувеличены — в пользу этого говорит, например, тот факт, что тираж «красной» венгерской газеты в России «Социалистиш Форрадалом» составлял около 15—20 тыс. экземпляров, т.е. количество читателей, вероятно, доходило до 40—50 тыс. человек.

Кроме того, по данным одного из эмиссаров Красного Креста, из почти 170 тыс. солдат и офицеров, сражавшихся под знамёнами Красной армии, около 30% были венграми. Поскольку большинство военнопленных венгров содержались именно на этих территориях, по всей вероятности, общая численность «венгерских интернационалистов», как их называли в советской историографии, в рядах Красной армии достигала 50—60 тыс. человек.

Именно на восточных фронтах Гражданской войны венгры сыграли наиболее значительную роль. Впрочем, в начале войны их присутствие имело значение не только на востоке.

Для сравнения. На первую половину 1918 г. на передовых позициях некоторых участков Восточного фронта около трети солдат составляли венгры, на Уссурийском также около трети, на Прибайкальском фронте на момент отступления — около половины личного состава.

В дальнейшем в процентном отношении их становилось меньше — сказывался, в частности, отъезд многих за границу. Но тут на руку советской власти невольно сыграл венгерский диктатор Хорти, который после провала в этой стране социалистической революции встречал своих соотечественников, вернувшихся из красной России, без всякой теплоты. Слухи об этом доходили и до «Советов», заставляя многих венгров-красноармейцев медлить с отъездом. Многие, кстати, так и не вернулись на родину даже по окончании Гражданской войны.

Любопытно, что, несмотря на значительный вклад венгров в успехи Красной армии, до 1920 г. в её составе не было ни одного чисто венгерского формирования наподобие латышской дивизии.

Почти до самого конца боевых действий венгры «растворялись» среди других интернационалистов или русских красноармейцев. Более того, большие цифры их присутствия в Красной армии не должны вводить в заблуждение — к общему числу её бойцов эта цифра составляет не более 2%.

Более сложный и до сих пор не слишком изученный в отечественной историографии вопрос — об участии венгров в рядах Белой армии. Очевидно, что, как и в случае с их соотечественниками, вставшими под ружьё на стороне красных, «беловенгры» действовали в основном на востоке страны.

Как правило, они охотнее присоединялись даже не столько к самим Белым армиям, которые, в общем, особенно и не жаждали видеть иностранцев в своих рядах, сколько к экспедиционным корпусам Антанты. Много тёплых слов о венграх, например, написал в своих воспоминаниях об истории интервенции в Сибири капитан австралийской армии Е.У.Лэтчфорд.

«Венгры, — писал он, — казалось, ощущали себя частью Британской империи и очень гордились принадлежностью к нашей миссии». К сожалению, численность венгров, сражавшихся на стороне Белой армии, оценить пока более или менее точно не представляется возможным.

По-видимому (хотя в советской историографии всячески подчёркивались революционные настроения среди венгерских военнопленных), выбор, под чьи знамёна встать, был зачастую довольно случайным.

Для венгров в массе своей это была чужая война, и их главные надежды были, естественно, связаны с возвращением на родину. Другое дело, что провал революции и установление в Венгрии диктатуры Хорти не оставил многим из них — особенно тем, кто служил в частях Красной армии — иного выхода, кроме как остаться в России.