Анфас и профиль

Алевтина ЮШКО

 

Общерусские съезды

Древний Любеч и его роль в создании
государственности славянских народов

Город Любеч расположен на левом берегу Днепра, в 50 км к северу от Чернигова (сейчас это посёлок городского типа в Репкинском районе Черниговской области Украины). На противоположном, правом берегу Днепра, начинается территория современной Беларуси. Долина Днепра в этом месте сохранилась в своём первозданном виде такой, какой она была во времена Киевской Руси. Ниже по Днепру она практически превратилась в цепочку водохранилищ, а в районе крупных городов (в том числе Киева) она до неузнаваемости изменилась.

Точную дату основания Любеча определить трудно. Впервые он наряду с Киевом и другими городами упоминается в «Повести временных лет» под 882 г., когда его захватил Олег по пути из Смоленска к Киеву. Но город, видимо, существовал и до этого времени где-то поблизости, хотя прямых источников, свидетельствующих об этом, нет. При раскопках Любеча слоёв IХ—Х вв. не выявлено. Аналогичная ситуация и со Смоленском. Несмотря на летописное упоминание города также под 882 г., слоёв этого времени при раскопках Смоленска также не обнаружено. Учёными высказывалось предположение, что поселение раннего Смоленска располагалось в 15 км от современного города, в местности Гнёздово.

Та же «Повесть временных лет» сообщает, что до завоевания города Олегом его жители платили дань хазарам. О «хазарском» периоде в истории города известно мало. Хазарский каганат к этому времени был мощной державой, покорившей славянские племена, жившие близко к степям. Впрочем, хазарское иго было для славян не особенно тяжёлым и страшным, т.к. доставляло им большие экономические выгоды, связанные с тем, что им открывались степные речные дороги к черноморским и каспийским рынкам. Следует отметить в этой связи, что в области Днепра найдено множество кладов с арабскими монетами начала VIII—Х вв. Видимо, к этому периоду относится и возникновение некоторых городов Поднепровья как форпостов торговли между арабским и хазарским миром и Русью. В их число, возможно, входил и Любеч.

В Хазарском каганате христиан не преследовали. Там даже были церкви, где свободно проповедовали Евангелие. Можно предположить, что в Любече если не жили, то туда «наезжали» христиане из областей Хазарского каганата.

Название города, несомненно, славянского происхождения, от слова «любы» — любовь, «любый» — милый, любимый.

Конец хазарской зависимости положил успешный поход князя Олега 907 г., в результате которого он захватил Киев и стал там править. Затем он предпринял успешный поход на Константинополь, результатом которого было заключение мирного договора между Византией и Русью. Среди городов, которым Византия должна была платить дань, указан и Любеч. На этот период, видимо, приходится расцвет города. Он был одним из богатейших русских городов. В нём, как и в Киеве, существовал свой Подол, где жили ремесленники, Замковая гора, Оболонь, урочище Гончары. Здесь также были свои пещеры. И это неслучайно, поскольку основателем Киево-Печерской лавры был Антоний, выходец из Любеча. Он посетил Афон, где постригся в монашеский чин. Антоний был одним из образованнейших русских людей того времени, что косвенно свидетельствует и о культурном развитии Любеча.

Пещер в Любече было две. По аналогии с Киево-Печерской лаврой они назывались Ближняя и Дальняя, и их происхождение связано с деятельностью преподобного Антония. На месте одной из них в середине XI в. был основан монастырь. Расположенный вне городских стен, он неоднократно разорялся и со временем опустел. Монастырь был возрождён в 1694 г. при участии святителя Феодосия Черниговского.

Процветанию города способствовало и то обстоятельство, что он оказался пунктом, лежащим на известном «пути из варяг в греки». Путь этот пролегал от Бирки, по Волхову, юго-западной части Ладожского озера, озеру Ильмень, Ловати и далее по Днепру до Константинополя. По нему русские купцы везли бобровые и чёрно-бурые меха, мечи к морю Румейскому (Средиземному).

К столице же Хазарии Итилю вёл другой, Волжский путь. В Итиле, расположенном в устье Волги, русичи платили десятину правителю хазар. По этим торговым дорогам на Русь шло серебро, монеты, стекло, предметы культа. Находки этих вещей обнаружены во время раскопок археологических памятников, лежащих не только на этих путях, но и за их пределами. На Руси костюм состоятельной женщины непременно включал монисто из разнообразных бус, серебряные привески, в том числе и монеты, а иногда и кресты византийского производства. Таким образом, женский убор синтезировал все культурные импульсы, скрестившиеся на торговых путях, и в первую очередь на «пути из варяг в греки». Путь этот был не только торговым, но и служил дорогой дипломатических сношений и военных походов.

О значении Любеча этого времени свидетельствует и то, что среди городов, известных византийскому императору Константину Багрянородному, упомянут и Любеч (середина Х в.).

В 1016 г. под Любечем состоялось сражение между князем Святополком, сыном Владимира, княжившим в Киеве, и Ярославом Мудрым, боровшимся за право стать великим киевским князем. Святополк, собравший дружину из русичей и печенегов, и Ярослав три месяца стояли на противоположных берегах Днепра, ожидая, когда стает лёд. Сражение Святополк проиграл и вынужден был бежать в Польшу, а Ярослав Мудрый стал киевским великим князем. В 1097 г. Любеч был местом проведения известного съезда князей.

Съезды князей, как своеобразная форма государственного правления, способ принятия важных решений и рассмотрения спорных вопросов, начали собираться со второй половины ХI в. На них обсуждались конфликтные проблемы феодального устройства земель, отношения между князьями, организации отпора со стороны Степи.

В период проведения съезда 1097 г. Любеч был пограничным городом черниговской «отчины» князя Олега. Съезд по своей актуальности и значению принятых на нём решений историки относят к одному из самых важных. В то время княжеские распри, как ржавчина, изнутри разъедали когда-то великое государство — Киевскую Русь. Каждый князь силой хотел захватить территорию соседа и сесть на великокняжеский стол в Киеве. Одной из причин этих раздоров было отсутствие прямого наследования земель. Вотчины и уделы наследовались не сыном после отца, а старшим братом. Сыновья же оставались без земли, что и приводило к бесконечным спорам и попыткам решить их с помощью силы.

Видя эти усобицы, чем дальше, тем активнее стали действовать половцы, уже не только нападая на пограничные со степью земли, но и проводя рейды далеко вглубь русских земель. Пылали города и сёла, гибли люди, которые не могли дать отпор нападающим. А некоторые князья стали приглашать половцев в качестве союзников. Поэтому возникла потребность объединения русских земель для отпора кочевникам.

Инициатива созыва съезда принадлежала Владимиру Всеволодичу Мономаху, который незадолго до этого добровольно уступил черниговское княжество Святославичам, а сам сел в Переяславле. На съезде присутствовало шесть князей: великий князь киевский Святополк Изяславич, переяславский (на то время) князь Владимир Мономах, смоленский князь Давид Святославич, его брат черниговский князь Олег Святославич, владимир-волынский князь Давид Игоревич и теребовльский князь Василько Ростиславич. Князья прибыли на съезд с малыми дружинами.

На Любечском съезде князей 1097 г. было введено прямое наследование земель, предложенное в своё время Ярославом и его сторонниками. Каждому князю были отданы те земли, которыми владел их отец по разделу Ярослава Мудрого. Был провозглашён принцип: «Каждо да держит отчину свою». Князь отныне не должен посягать на земли соседей. Князья поклялись, что отныне будут иметь «едино сердце» и не дадут половцам разорять Русь. Ни один из князей не был признан «старейшим». Братья не хотели поступиться своими правами.

Черниговская земля, на территории которой находился Любеч, досталась Святославичам — братьям Давиду и Олегу.

Решения съезда представляли собой первую и в значительной степени удачную попытку прекратить процесс распада Киевского государства: были изменены принципы наследования, к тому же князья определили общую цель — оказать должный вооружённый отпор половцам.

Первый Любечский съезд прекратил на определённое время борьбу за черниговские земли и позволил объединить силы пограничных княжеств против половецкой угрозы.

Решения его настолько значимы, что, сопоставляя с современностью, можно сказать, что государственность трёх стран — Украины, Беларуси и России начиналась в Любече. И сегодня, когда потребность в объединении этих братских народов не меньше, чем в далёком 1097 г., следует вспомнить, что именно Любеч был центром тяготения братских народов.

В 1997 г. на Замковой горе Любеча в честь 900-летия съезда был воздвигнут памятник.

К сожалению, постановления Любечского съезда не устранили междоусобную борьбу князей. В том же 1097 г. волынский князь Давид Игоревич в Белгороде предательски ослепил теребовльского князя Василько Ростиславича, затем Давыд Игоревич посадил Василько в темницу во Владимире-Волынском и захватил его владения. Мир был нарушен, и усобицы вспыхнули вновь.

Воссоздать облик Любеча тех времён позволили раскопки на Замковой горе, которые производила в 1960-гг. экспедиция под руководством академика Б.А.Рыбакова.

Любеч был изначально княжеским городом, построенным, по всей вероятности, Владимиром Мономахом в те времена, когда он был черниговским князем. Крепость должна была охранять подступы к Киеву с севера. Система обороны города состояла из стен и дубовых срубов, которые кольцом охватывали всё городище, превращая его в кремль, детинец всего города (рис.3). Верхняя площадка Замковой горы невелика — 35 на 100 м., поэтому все строения стояли тесно, близко друг к другу. Особенности культурного слоя Любеча таковы, что удалось определить основания всех построек и восстановить количество этажей в каждой из них по земляным потолочным засыпкам, рухнувшим во время пожара 1147 г.

От города замок отделялся сухим рвом, через который был перекинут подъёмный мост. После моста и мостовой башни путник оказывался в узком проходе между двумя рублеными стенами. Дорога, мощёная брёвнами, вела вверх к главным воротам крепости. Пройдя ворота, путник попадал во дворик, где размещалась стража; отсюда вёл ход на стены. Слева за тыном располагались клети — кладовые для всевозможной «готовизны» (съестных припасов).

Двор стражи замыкался самым высоким сооружением замка — башней-вежей. Являясь вторыми воротами в замок, башня, не связанная с крепостными стенами, в случае осады служила последним пристанищем защитникам, как и донжоны западноевропейских замков. В глубоких подвалах любечской вежи были устроены ямы-хранилища для зерна и воды на случай осады. Массивная четырёхъярусная башня стояла на пути к княжеским хоромам. Тот, кто находился в башне, хорошо видел всё, что делается в замке и вне его. Экспедиции Б.А.Рыбакова удалось обнаружить в подземелье башни два клада, состоящих из золотых и серебряных женских украшений — браслеты-наручи, кольца и др.

 

 

 

За башней-вежей открывался парадный двор перед большим княжеским дворцом, занимавшим пятую часть всей территории замка. Здесь стоял шатёр, очевидно, для стражи, и отсюда вёл потайной ход к стене, своего рода «водяные ворота».

Дворец имел три этажа и завершался тремя высокими теремами. В нижнем этаже находились мелкие помещения для челяди, хранения запасов. Здесь же размещались печи. Второй этаж был парадным: на широкой галерее-сенях устраивали летние пиры, а в большой княжеской палате, украшенной майоликовыми щитами и рогами туров и оленей, можно было поставить столы примерно на сто человек. Видимо, здесь и проходил известный съезд князей 1097 г. Город был княжеской резиденцией, хотя возможно, что постоянно в нём жил богатый феодал — княжеский управитель. На территории замка размещалась также небольшая рубленая церковь, крытая свинцовой кровлей и соединённая переходом с дворцом. Стены замка имели два пояса: внутренний — из жилых клетей, и внешний — более высокий, из рубленых стен с перерубами. По приблизительным подсчётам в замке могло проживать 200—250 человек, и поскольку общая ёмкость всех хранилищ зерна и воды измеряется сотнями тонн, население замка могло просуществовать на своих запасах достаточно долго — более года.

Ремесленники, обслуживающие княжеское семейство, жили вне замка, на посадах, которые примыкали к стенам крепости. В начале ХII в. Любеч был достаточно большой и богатый город, центр торговли.

Ценные находки из раскопок Б.А.Рыбакова поступили в Государственный Исторический музей
в Москве, массовый же материал (керамика, кости) — в музей Чернигова.

В 1135 г. состоялся второй Любечский съезд. Задачи его были «помельче». Об общерусском единстве речь уже не шла. Главной целью съезда было принятие общего решения о союзе черниговских князей (Ольговичей) с Мстиславичами против Мономаховичей. Союз был непрочным, и в 1147 г. во время войны между Ольговичами и Мстиславичами Любеч был сожжён Ростиславом Мстиславичем. Брат Ростислава Изяслав говорил так: «Пойдём к Любечу, где у них (Ольговичей) вся жизнь». В результате похода Ростислава из любечского замка было вывезено всё, что представляло хоть какую-то ценность.

В 1157 г. Любеч был сожжён половцами. Резко падает его значение как торгового центра. Князь Святослав Ольгович жаловался, что ему дали «Чернигов с семью пустыми городами». В их число входил и Любеч.

В 1180 г. черниговский князь Святослав созвал в Любеч подвластных ему удельных князей на новое совещание (третий Любечский съезд). Представительство на нём уже было не общерусским, а «локальным», и вопросы на нём поднимались местного значения. Ольговичи здесь обсуждали план военных действий против Ростиславичей. Вероятно, к тому времени город уже был отстроен и его значение вновь возросло. Существовало Любечское удельное княжество в составе Черниговского.

Однако в начале ХIII в. город пришёл в полный упадок и, по-видимому, поэтому не «заинтересовал» Батыя, чьё нашествие обошло его стороной. Участие Любеча в Куликовском сражении проявилось в другом. Когда в 1380 г., собираясь на битву с Мамаем, Дмитрий Донской прибыл в Троице-Сергиеву лавру за благословением преподобного Сергия, последний отправил вместе с Дмитрием Донским двух монахов-схимников. Один из них — Александр Пересвет, другой — Андрей (в миру Родион) Ослябя. Оба они по своему происхождению были любечанами. Перед началом сражения Пересвет вступил в поединок с татарским воином и погиб. Ослябя впоследствии жил в Симоновом монастыре и неоднократно выступал как советник и посол великого князя (известно, что в 1398 г. он ездил в составе московского посольства в Византию).

На протяжении ХVI—ХVII вв. Любеч несколько раз переходил из рук в руки. В 1503—1508 гг. он входил в состав Московского княжества, затем был частью Великого княжества Литовского. Так, Никоновская летопись под 1535 г. упоминает, что великий князь Иван Васильевич ходил в поход на Литовскую землю, во время которого были разорены некоторые города, в том числе и Любеч. После Люблинской унии 1569 г., когда было образовано единое государство Речь Посполитая, город стал центром Любечского староства.

Во время освободительной войны под руководством Богдана Хмельницкого Любеч несколько раз становился ареной ожесточённых боёв. Казаки Любечской сотни участвовали во многих походах войск Богдана Хмельницкого.

С конца ХVII в. Любеч принадлежал Ивану Мазепе, который частично реставрировал любечский замок и соорудил там деревянный дворец.

С 1708 г. Любеч входил во владения черниговского полковника Павла Полуботка, бывшего одно время гетманом Украины. Во второй половине ХVIII в. город становится собственностью семьи Милорадовичей.

Накануне революции 1917 г. Любеч был тихим провинциальным городком. Его население насчитывало около пяти тысяч жителей, и Любеч считался дачным местом. Здесь любила отдыхать как черниговская знать, так и приезжие из Москвы и Петербурга. В городе не было крупной промышленности, и железная дорога обошла его стороной, что явилось одной из причин сохранения его «тишины» и провинциальности.

Советская власть не принесла городу большого процветания. Наоборот, была разрушена большая часть церквей, засыпана Ближняя пещера. Тем не менее, Любеч стал центром одноимённого района, и здесь была создана вся необходимая социальная инфраструктура.

До 2008 г. Любеч был самым забытым из древних исторических городов Украины.

Город с вековой историей, давший миру великих деятелей, процветанием которого восхищался византийский император Константин Багрянородный, долгие годы находился в состоянии перманентного упадка, здесь сокращалось население, терялись культурные и исторические ценности, разрушались церкви. В 1960-гг. был ликвидирован Любечский район, который присоединили к соседнему Репкинскому, и Любеч был незаслуженно низведён до ранга посёлка городского типа Репкинского района Черниговской области.

Пограничная река Днепр, по которой раньше совершалось интенсивное судоходство, сегодня практически опустела и обмелела: Украина и Беларусь пока не договорились о хозяйственном использовании этого водного пути.

В начале 2008 г. по инициативе общественности Любеча для того, чтобы привлечь в город туристов, депутаты Репкинской районной рады обратились к Верховной раде Украины с просьбой о создании Любечского филиала национального архитектурного исторического заповедника «Чернигов древний». Существует неопределённость со статусом археологических и архитектурных памятников Любеча, а своих средств для реставрации и восстановления древностей в поселковом бюджете нет.

По количеству памятных мест и исторических памятников город не уступает многим другим городам Европы, однако сохранившиеся памятники находятся здесь в очень плохом состоянии по причине того, что на их содержание и реконструкцию украинское государство не выделяет денежных средств.

Между тем в других странах Европы финансирование возрождения исторических городов и памятников архитектуры представляет собой одну из основных статей в бюджетах. Ведь средства эти затем возвращаются сторицей. От роста посещения туристами и паломниками исторических мест и духовных святынь резко возрастают доходы бюджета.

Что же касается археологических памятников Любеча, то если не будет создан историко-археологический музей и их не возьмут под охрану сегодня, «чёрные» археологи могут нанести им непоправимый вред. Практически вся территория Любеча до недавнего времени была изрыта незаконными раскопками, и трудно подсчитать, какие ценности уже похищены и разошлись по частным коллекциям.

По сути, Любеч должен быть возрождён именно как духовный центр Руси и стать для Русской земли подобием второго Иерусалима, куда люди могли бы приезжать поклониться святыням и пройтись по земле, по которой ходили те, кто основал и укрепил дорогую всем славянским народам Древнюю Русь.

А.А. ЮШКО,
доктор исторических наук
(Институт археологии РАН, Москва)