Взгляд Клио

 

 

Тонкое лезвие религиозного воспитания

 

В начале сентября в пресс-центре Издательского дома «Первое сентября» состоялся круглый стол, посвящённый теме «Актуальные проблемы преподавания основ религиозной культуры в современной российской школе».
Ведущие — Алексей Леонидович Савельев, главный редактор, и Анатолий Авраамович Берштейн, обозреватель газеты «История».

В круглом столе приняли участие: Андрей Евгеньевич Кулаков, историк, автор учебников и книг по религиоведению и религиозной культуре; Ольга Васильевна Касьяненко, учитель ГОУ ЦО №1451 ЮАО Москвы; Елена Феликсовна Теплова, кандидат исторических наук, заведующая лабораторией истории и культуры религий мира Московского института открытого образования; священник Андрей Постернак, кандидат исторических наук, директор Традиционной гимназии (Москва); Артур Ионович Клемперт, кандидат филологических наук, учитель истории еврейского народа ЦО № 1311 «Тхия»; Дмитрий Карцев, корреспондент газеты «История».

А.Берштейн. Я скажу несколько вводных слов.

В конце 1990-х гг. Русской православной церковью был инициирован вопрос о преподавании основ православной культуры в школе. Это вызвало большую дискуссию, были и сторонники, и противники этой инициативы, которые сразу же напомнили, что Церковь у нас отделена от государства. Были люди, которые относились к этому скептически и подозрительно, считавшие, что Православная церковь начинает экспансию в сфере образования, что в многоконфессиональной стране вызовет больше проблем, чем положительных моментов. Плюс ко всему говорили — непонятно, кто будет преподавать, потому что вопрос качества обучения не менее важен, чем сама идея реализации того или иного проекта. Эта дискуссия шла довольно долго, но постепенно к концу 2000-х гг., кажется, наметилось решение вопроса. Было принято решение на уровне президента страны в 18 регионах России начать преподавание предмета, который на сегодняшний день называется «Духовно-нравственное воспитание» и который будет существовать в трёх модулях: или культурные основы той или иной традиционной религии (речь идёт о четырёх основных) — по выбору; или основы религиоведения; или есть третий вариант — преподавание основ светской этики. Таким образом, ребёнок должен выбрать один из курсов (часы, кстати, найдены за счёт такого предмета, как астрономия; это, на мой взгляд, довольно забавный момент). Курс рассчитан на полгода. Предполагается, что начинать курс будут в IV четверти 4-го класса, а его продолжение — в 5-м классе после каникул. При этом преподаватели будут исключительно светскими — это условие эксперимента. В намеченные 18 регионов Москва и Петербург не вошли. Вот такая ситуация.

Основные позиции преподавания нового предмета были утверждены в конце июля на совещании у президента в присутствии лидеров основных конфессий. Все поддержали эти предложения, подчеркнув светский характер российского образования. В самом конце августа министр образования и науки А.А.Фурсенко доложил, что всё будет исполнено так, как договорились в присутствии президента.

Есть некие числовые данные, думаю, они интересны, и я их назову. Охвачено экспериментом будет 20 тысяч классов в 12 тысячах школ; предполагается, что общее количество учеников, которые будут изучать этот предмет, составит 256 тысяч. И вот что очень важно: для этого потребуется 44 тысячи учителей и значительные средства на их переподготовку.

Я хочу, чтобы мы обратили внимание ещё на одно обстоятельство — помимо переподготовки большого количества учителей, потребуются учебники; одни готовятся конфессиями, другие пишутся по заказу министерства, и уже известны люди, которые будут осваивать эти бюджетные средства. Так дела обстоят сегодня.

В начале нашего обсуждения хотелось бы, чтобы вы, уважаемые участники круглого стола, в общих чертах высказали своё принципиальное отношение как к введению этого предмета в школьное преподавание, так и к эксперименту в целом.

А. Кулаков. У меня, конечно, много вопросов к этому эксперименту, но я понимаю, насколько сложное положение сейчас в российском обществе, и, может быть, такое предложение даже приемлемо, потому что есть альтернатива, есть выбор. Хотя содержание предмета «Духовно-нравственное воспитание» и даже само название вызывают у меня очень большие сомнения.

А.Савельев. А почему?

А.Кулаков. Я вообще не понимаю, как это — посадить на уроке учеников и духовно-нравственно их воспитывать. Но в этом проекте у меня есть своё место, и если учителя захотят, то поддержат мою линию.

А.Савельев. А какова ваша линия?

А.Кулаков. Изучение основ религий как некоего исторического, культурного, социального феномена, знакомство с разными интересными вещами, которые включает в себя религиозная культура. Я воспитываю тем, что даю значимую информацию. Видите ли, религия — материя тонкая, и информацию о ней нужно давать с различных точек зрения, любой феномен в области религии требует разной трактовки — и с религиозной, и с научной точки зрения.

Если у людей есть потребность в том, чтобы своих детей воспитывать в рамках православной культуры, православной религии, я не имею против этого ни малейших возражений. Это прекрасно, потому что это наша родина, наша страна со своей самобытной культурой. Больше всего у меня вызывает сомнение светская этика. Я не очень понимаю, что это такое.

О. Касьяненко. У меня возникает другой вопрос — возраст детей, которые будут участвовать в эксперименте. 4—5-й классы — это ещё маленькие дети. Они умеют читать и писать, но кругозор у них пока минимальный — какая-то часть природоведения, естествознания. Они не смогут овладеть всей полнотой этого курса. Мне кажется — здесь что-то недодумано. Ребёнок ещё не совсем готов. Перед ним и так вся Вселенная открывается, а тут ему добавляют какой-то неотработанный предмет.

Опять же, какой учитель попадётся: кто-то будет гореть и хотеть этим заниматься, а кто-то будет вынужден вести этот курс потому, что надо. С моей точки зрения, этот курс надо вводить только в старшей школе. Возникает очень много вопросов у старшеклассников, и этот курс даёт на них ответы. Даже преподаватели вузов говорят о том, что сразу видно детей, которые приходят уже с какой-то интеллектуальной базой, и с ними можно дальше работать.

Е.Теплова. Я поддерживаю коллег — подобный предмет нужен. Но я бы хотела обратить ваше внимание вот на какую сторону этого вопроса. В условиях введения в школах «Духовно-нравственного воспитания», поддержанного президентом, заложен один из основных принципов — добровольность. У меня складывается впечатление, что часто этот выбор будет зависеть не от того, какой предмет — основы православной культуры, основы ислама, иудаизма, буддизма — хотел бы изучать ученик, а от решения учителя.

Потому что в конечном итоге, как показывает наш опыт преподавания предмета «История религий мира», основная нагрузка ложится на учителя. Творческий педагог может повести класс за собой, может моделировать программу и дать самые различные аспекты предмета.

Так что от учителя зависит здесь очень многое, почти всё! В нашей стране и в Москве, в частности, где школы и классы многоконфессиональны, много детей из неправославных семей охотно посещают занятия, факультативы или кружки по основам православной культуры, чтобы знать и понимать своего соседа, ту страну, где они живут. И очень часто эти дети говорят, что основы их традиционной религии им расскажет отец или бабушка, а учитель в школе пусть расскажет о том месте, где они собираются жить, о том, чем живут их одноклассники. На мой взгляд, этот аспект чрезвычайно важен.

Священник Андрей Постернак. Перед нами стоит глобальный вопрос: какую цель преследует преподавание религии в школе? Религия кардинально отличается от всех других школьных предметов, потому что, в первую очередь, она связана с мировоззрением человека. Именно поэтому религиозный вопрос вызывает всегда наиболее острые споры, становится объектом ожесточённой полемики. Новый учебный курс либо сформирует личность человека и задаст ему вектор на всю оставшуюся жизнь, либо он будет неким школьным курсом, просто расширяющим кругозор ученика, дающим ему представление о тех конфессиях, которые существуют на территории той страны, где он живёт, но ничего не даст его душе.

Ведь религия в первую очередь призвана воспитывать душу. Если изучать религию с точки зрения эрудированного человека, этот предмет уже присутствует в школе — обществознание.

В старших классах ученики уже давно имеют возможность соприкоснуться именно с этой стороной духовной жизни. Но здесь речь идёт о глобальном эксперименте, когда духовная сфера становится основным предметом для преподавания. К тому же берётся возраст 4—5-го класса, когда как раз закладываются мировоззренческие основы личности, когда из ребёнка можно лепить, что захочешь, как из пластилина. Но какое мировоззрение должно формироваться при преподавании такой дисциплины?

Если у ребёнка с самого начала в семье нет определённых традиций, когда ребёнок растёт в религиозно индифферентной среде (а такое положение характерно для большинства семей), то у него в голове может образоваться некая мировоззренческая каша.

И, с другой стороны, изучение такого предмета будет интересно и полезно ребёнку, который уже принадлежит к определённой конфессии. У него уже сформировано определённое мировоззрение, он может с точки зрения верующего оценить те конфессии, которые около него существуют, и вынести своё суждение. Одним словом, я не очень понимаю, насколько успешным может быть этот эксперимент в нашей толерантно-равнодушной атмосфере.

А.Клемперт. Я представляю этнокультурное образовательное учреждение города Москвы с еврейским компонентом, которое не в полной мере относится к тем школам, где будут вводиться подобные курсы. Но тем не менее я как гражданин и как человек, занимающийся образованием, повторю общеизвестные вещи.

У нас многонациональная страна, и попытка введения исключительно одного предмета — православной культуры, каким бы влиянием ни обладала Православная церковь в России, это глубокая ошибка. Это попытка разделить наше общество, так сказать, на самом низовом его уровне. У меня под рукой нет статистики, но я не думаю, что она будет иметь положительные последствия в смысле формирования здоровых духовных основ.

А.Кулаков. Как раз в том решении о введении курса основ религиозной культуры, которое сейчас принято на высшем государственном уровне, никакой монополии одной конфессии не предполагается — дети смогут выбирать, и я не вижу здесь никакой опасности. Другое дело, что, может быть, на местах будет какое-то давление в смысле предпочтений, но в самом проекте этого не заложено.

А.Савельев. Я давно интересуюсь темой введения основ православной (и вообще религиозной) культуры в школе. Могу сказать, что это решение, в принципе, давно ожидаемая вещь. Что-то такое должно было быть. Так что здесь нет никакой случайности. Весь вопрос в том, насколько реальная жизнь, конкретика будет отвечать и потребностям, и возможностям, и запросам нашего общества, современного российского образования.

Если рассматривать предметы школьного гуманитарного цикла в их внутренней имманентной логике, то преподавание отечественной истории, русской литературы без знания истории православия, истории Православной церкви невозможно.

В советское время мы имели предметы абсолютно выхолощенные, так сказать, стерилизованные от духовного и религиозно-культурного содержания. Зададимся вопросом: разве можно объяснить историю российского государства без знания хотя бы самых элементарных фактов церковной истории, без понимания внутренней мотивации тех людей, которые эту историю творили?

То же самое и с русской литературой. Как объяснить многие классические произведения, которые изучаются в школе, — «Капитанскую дочку» Пушкина, «Преступление и наказание», «Идиота» Достоевского, да и творчество Льва Толстого, Тургенева, Чехова, Бунина без знания мировоззренческих и вероисповедных основ православия? Именно выявляя мировоззренческие смыслы, а не перечисляя какие-то внешние факты истории Церкви. Поэтому присутствие в школе таких предметов, как «Основы православной культуры», «Духовно-нравственное воспитание», — это вещь необходимая, ожидаемая и логичная. И вот здесь мы переходим к вопросу о том, как всё это будет преподаваться.

Для начала я приведу цифровые данные. Согласно социологическому исследованию, которое проводилось в феврале этого года, в целом по России 59% респондентов одобряют введение в школах «Основ православной культуры». При этом 14% опрошенных относятся к этой идее отрицательно, а 17% вопрос, связанный с ОПК, вообще не интересует. Больше всего сторонников ОПК, согласно данным опроса, оказалось в Нижнем Новгороде, — 60%, и в Новосибирске, где тоже — 60%. Напротив, в Москве проживает больше всего противников введения этого предмета — почти 30%.

Много высказывалось опасений, что в Москве, в других крупных городах в школах учится много детей из разных семей — и исламской традиции, и иудейской, — и вот это обстоятельство приведёт к каким-то столкновениям. Я, честно говоря, опасаюсь не этого. Я вижу опасности введения этого предмета в другом. Они касаются учителей, которые будут в массовом порядке его преподавать. Я бывал на многих уроках истории и к тому же читаю много материалов, которые присылают в нашу редакцию учителя истории. И уровень их познаний в области истории Церкви (и вообще в сфере религиозной) в большинстве случаев просто удручает.

Конечно, учителя кое-что знают, скажем, по истории Русской церкви, но трактовка фактов, как правило, заимствована из самых дремучих атеистических брошюр советского периода. Подобные трактовки заложены у учителей на подсознательном уровне. И даже не желая этого, они их воспроизводят... Что с этим делать? Вот вопрос…

А.Берштейн. Мы все высказались. Сразу обрисовалось большое количество проблем. Давайте я попробую их систематизировать. А потом мы попытаемся их более детально обсудить.

Прежде всего нужно отметить, что решение о введении курса основ религиозной культуры разных конфессий достаточно либерально и корректно, и оно не предполагает обострения каких-то противоречий, а наоборот, нацелено на решение целого ряда очень позитивных задач. И это плюс. Но мы знаем, что наша страна всегда славится весьма своеобразным механизмом реализации и исполнения. И здесь возникает проблема — что же мы всё-таки получим на выходе.

Потому что совершенно очевидно, что 4—5-й классы для основ культуры религий не доросли. То, что ребята получат некую полугодичную информацию в 4-м с перебивкой на лето и в 5-м классах, а потом свободны — что называется, «прошли» духовно-нравственные основы, это нормально? На этом можно успокоиться? Вопрос...

Затем по поводу кадров — кто будет преподавать? Для меня в принципе неясно, что лучше: пустой сосуд, ничем не заполненный, который рано или поздно может заполниться чем-то качественным, или сосуд, очень быстро заполненный, но уже дальше ничего туда влить нельзя. И чем он заполнен? Может, лучше, чтобы он вообще был пустой? Это я к вопросу о преподавании. Если этот предмет вести топорно, грубо, результат получается непредсказуемый.

Существуют и проблемы бытовые, о которых тут говорилось. Представьте себе класс, в котором работает хороший преподаватель, его ценят, любят, он компетентен, и даже родители детей других конфессий хотят, чтобы их дети адаптировались, интегрировались в другую культурную среду, поэтому они изучают именно этот курс. Но всё-таки один-два человека в этом дружном хорошем классе отказались идти туда, куда пошло подавляющее большинство класса, — к примеру, изучать основы православной культуры. И я не уверен, что к ним не придут и не скажут: а, значит, ты у нас не православный?

Теперь берём другую ситуацию. Десять человек у нас ходят изучать ислам, десять — православие. Дальше они собираются и между собой обсуждают, чей Аллах круче. Это тоже проблема.

И всё же, как мне кажется, самая главная та, о которой говорил отец Андрей: в проекте с самого начала концептуально заложено некоторое противоречие. Курс изначально предполагает три модуля (хотя замечу, что никто из нас, как выяснилось, не понимает, что такое преподавание основ светской этики). Для людей верующих изучение основ той или иной религии, своей религии, которой они придерживаются, — это задача по формированию мировоззрения.

Второй курс, культурологический, подобного не предполагает, он нацелен на расширение знаний, эрудиции, общего уровня развития. А преподавать и то и другое будут светские люди, имеющие своё собственное мировоззрение.

И получается, что цели у людей, которые будут преподавать этот предмет, пускай разбитый на модули, но всё же единый предмет, имеющий единый концептуальный смысл, будут разные. И тут возникает каша.

Я суммировал все проблемы, о которых мы здесь сказали, и предполагаю по совокупности ответить на вопрос: чего всё же больше в ведении этого курса в нашей школе — плюсов или минусов?

О. Касьяненко. Ваш образ, связанный с сосудом, мне понравился. Я думала об этом, столкнувшись с историей Древнего мира в 5-м классе. Это те дети, которые должны будут скоро изучать по новому курсу тот или иной модуль религиозной культуры.

С чего начинается изучение истории Древнего мира? С первобытнообщинного строя, с появления человека. И первый вопрос, который задаёт учитель (и все методички нам это рекомендуют): когда появился человек? как появился человек? Половина детей отвечают: от Адама и Евы.

Ведя уроки в 5-м классе, я столкнулась с тем, что дети знают «теорию большого взрыва», знают дарвиновскую теорию. Это по поводу «каши» в голове. Там не просто «каша», они знают всё, но по полочкам разложить — что есть историческая наука, а что есть библейский сюжет, не могут. Наши современные дети с этой «кашей» столкнутся. Проблема учителя — разобраться, чему мы учим — библейским сюжетам как основе религиозной веры, или всё же мы им преподаём научные знания?..

Е.Теплова. Я хотела бы обратить внимание на тот вопрос, к которому мы всё время возвращаемся, — о роли учителя в преподавании этого предмета. Наша лаборатория как раз и создана для того, чтобы помочь учителю, который решается преподавать этот предмет. Почти за пять лет работы нами подготовлено около пятисот учителей.

Кто приходит на наши курсы? Сотрудница нашей лаборатории провела небольшое исследование о специалистах, приходящих к нам учиться. Это, как правило, люди, перешедшие сорокалетний порог. Лишь в этом году к нам пришло несколько учителей молодого возраста.

На наши курсы приходят не только учителя истории. Вопрос, который мы сегодня обсуждаем, интересен для учителей литературы, биологии, преподавателей МХК… Наши занятия преподаватель выбирает сам. И вот, когда мы посмотрели, кто выбирает, то это, безусловно, люди, перед которыми встал уже серьёзный вопрос: мне важно, что и как я преподаю. Соответственно, наверное, плюсов много в том случае, если предмет преподаёт талантливый учитель, твёрдо стоящий на определённой позиции. Мне кажется, если учитель — мастер своего дела, то плюсов будет больше. Если обычный учитель, то и проблем будет больше. И они возникнут и в детском коллективе.

Ещё одна проблема — возраст ученика. Да, действительно, предмет «История религий», скорее всего, нужно преподавать в старшей школе — 10—11-й класс. Но согласитесь, уважаемые коллеги, на сегодняшний момент наш предмет, как и любое направление духовного воспитания, не выдерживает конкуренции с ЕГЭ. Потому что любой ученик, которому мы предлагаем факультатив по выбору, скажет: я не могу в этот день, у меня репетитор, у меня русский, математика и т.д. На мой взгляд, мы находимся в сложной ситуации. 4—5-й класс — возможно рано, а 10—11-й класс — уже нет возможности.

А.Клемперт. Больше плюсов или минусов? Кого и чему мы в данном случае учим? Это довольно сложный вопрос. Мы говорили про выхолощенность советского школьного гуманитарного образования, но пришла новая выхолощенность — европейская: давайте мы все будем такие толерантные, замечательные, давайте не упоминать, давайте себя сдерживать, можно засудить за каждое неосторожное слово. А в итоге получается суррогат, и количество отрицательных эмоций увеличивается в разы.

Когда учитель выбирает модуль, он сталкивается не только с детьми. А отношение к этому выбору школьной администрации? Это ситуация, когда мы ходим по тонкому лезвию. Я вспоминаю свои познания о Русской церкви: её трагедия всегда заключалась в том, что её превращали в некую идеологию, в тот самый суррогат, которым дубасили по головам других людей. Таким путём теряется её морально-нравственная основа. Может быть, не стоит вести себя как слоны в посудной лавке. Хотя я согласен, что какое-то знакомство детей с культурой народов, с которыми они живут в соседстве, необходимо.

Д.Карцев. Я не понимаю, что будет оцениваться. Детям ставят оценки, а для них это существенный мотив учения. Ребёнку будут ставить оценку за то, что он изучил православную культуру, исламскую культуру и т.д.? Но как можно оценивать мировоззрение?

К тому же у меня есть опасение, что пятиклассники будут воспринимать весь этот курс как сказки народов мира, и никакого в итоге религиозного воспитания в этом возрасте не получится. Это будут легенды и мифы Древней Греции, еврейского народа, русских и арабов. Я думаю, что это достаточно большая проблема.

Священник Андрей Постернак. Мне кажется, что в идее преподавания этого курса изначально заложено неразрешимое противоречие. Вся современная система образования, воспитания и вообще жизни в нашем государстве стремится к европейским стандартам. Всё связано с политкорректностью, толерантностью, стремлением воспитать свободную личность, которая сама должна делать выбор. Преподавание не только этого предмета, но и других гуманитарных предметов — истории, литературы — сознательно, с точки зрения методики, формируется таким образом, что ребёнку даётся несколько точек зрения, в которых он должен сам разобраться и сам выбрать то, что ему подходит. Но проблема в том, что сделать соответствующий выбор (особенно это относится к обществознанию) ребёнок может только тогда, когда у него уже сформировано определённое мировоззрение. А с моей точки зрения, невозможно дать какое-то устойчивое мировоззрение ребёнку без определённых религиозных устоев. Только религия может создать эти духовные устои. А они, в свою очередь, формируют личность и дают ему право на выбор. Но когда у ребёнка в душе пустота, то, естественно, он сделает выбор, который будет ему наиболее выгоден. Наша молодёжь в большинстве случаев занимается тем, что даёт ей максимальную выгоду в жизни. И не нужна им никакая религия, они будут зарабатывать деньги, стремиться к комфорту, процветанию, гедонизму.

Что дала школа 1990-х гг.? Установку — брать от жизни всё! Этот выбор проистекает из всей системы ценностей, которые предлагаются ребёнку современным обществом, школой.

Можем ли мы то или иное мировоззрение насильно привить ребёнку? Насильно, конечно, невозможно и не нужно прививать, мировоззрение формируется определённой исторической традицией. Эта традиция в России была связана с Русской православной церковью, с православием, которое формировало русский народ, его характер и судьбу вплоть до начала ХХ в. Точно так же, как это происходило с другими религиозными традициями — в Индии, в Израиле, в Арабских Эмиратах, в Италии, в Польше.

В Греции православие до сих пор является государственной религией, и никто не воспринимает это как нечто насильно навязанное. В Греции даже у светских людей православие в крови, потому что у них не было такого культурного и ментального разрыва, который имел место в истории России ХХ столетия. Этот разрыв традиций привёл к атеистической идеологии, а сейчас мы пытаемся сформировать какую-то новую идеологию, которая сама по себе возникнуть не может — она должна основываться на определённой традиции.

Если этой традиции нет, то мы сидим, как старуха у разбитого корыта, и опять сталкиваемся с гипотетической опасностью духовной диктатуры. В данной ситуации в глазах некоторых Церковь будет выступать как какой-то монстр, пытающийся навязать своё мировоззрение.

Мы сейчас спорим о том, что же представляет собой этот новый предмет — простой школьный курс или воспитание определённого мировоззрения. В данной ситуации решить эту проблему невозможно, потому что школа предлагает именно предмет. Поэтому я боюсь, что на уровне 4—5-го класса этот предмет будет встречен индифферентно, а в худшем он вызовет отторжение, как насильно навязанный, и может сыграть негативную роль.

В 10—11-м классе это начинание носило бы совершенно другой характер, хотя и здесь тоже много своих проблем, но для православных учеников это было бы интересно и полезно.

А.Савельев. Я думаю, что жизнь всё расставит по своим местам. Мы не можем предвидеть всего, всех частностей и поворотов, потому что жизнь богаче всех наших предположений и опасений. А наша психология, к сожалению, настроена так, что мы во всём видим сугубо отрицательные стороны, видим конфликты, ненависть, столкновения.

Я хочу сказать, что от этого предмета, конечно, слишком многого ждать и не нужно. Школа должна давать, прежде всего, знания. Конечно, она и воспитывает. Но знания стоят на первом месте. А остальное — уж как Бог даст. И на одну школу вешать все вопросы нельзя, это просто глупо. Без родителей, которые должны нести значительную долю ответственности как за своих детей и за то, что вокруг них, так и за свою культурную традицию, пусть и порушенную в прошлом веке, никакой предмет работать не будет.

Что же касается газеты «История», то мы будем постоянно писать, размышлять о таком важном деле, как обучение основам религиозной культуры в современной российской школе, давать разные точки зрения на все эти непростые проблемы, рассказывать о новых методиках. Одним словом, мы будем помогать учителям.

Фото На_Че