Анфас и профиль

 

Снорри СТУРЛУСОН

 

Женитьба Ярослава Мудрого

Из «Круга земного»

— Теперь конунги шведов ведут себя совсем не так, как бывало прежде. Торгнюр, мой дед, помнил уппсальского конунга Эйрика, сына Эмунда. Он рассказывал, что когда тот был в расцвете сил, он каждое лето набирал войско и отправлялся походом в разные страны. Он подчинил себе Финнланд, Кирьяланд, Эйстланд, Курланд и многие земли на востоке. Ещё и сейчас можно видеть построенные им земляные укрепления и другие сооружения. Но он всё же не был столь высокомерен, чтобы не слушать тех, у кого к нему было важное дело. Торгнюр, мой отец, долгое время был с конунгом Бьёрном и хорошо знал его нрав. Пока Бьёрн правил, его могущество росло и крепло, а не становилось меньше. Однако и он был добр к своим друзьям. Я помню и конунга Эйрика Победоносного. Я был с ним во многих походах. Он увеличил владения шведов и никому не позволял посягать на них, но и он всегда прислушивался к нашим советам. А конунг, который теперь правит, не позволяет никому говорить ничего, кроме того только, что ему по вкусу, и тратит на это все силы, а те земли, которые должны платить ему дань, он растерял из-за своей нерешительности и слабости. Он пытается удержать за собой Норвегию, чего не делал ни один конунг шведов, и навлекает этим беды на многих людей. Мы, бонды, требуем, чтобы ты заключил мир с Олавом Толстым, конунгом Норвегии, и отдал ему в жёны свою дочь. Если ты захочешь вернуть те земли в Восточных Странах, которыми раньше владели твои предки и родичи, мы все пойдём за тобой. А если ты не пожелаешь сделать то, что мы требуем, мы восстанем против тебя и убьём тебя. Мы не хотим терпеть немирье и беззаконие. Так раньше поступали наши предки: они утопили в трясине на Мулатинге пятерых конунгов за то, что те были такими же высокомерными, как ты. А теперь отвечай, каково будет твоё решение.

Тут бонды стали бряцать оружием, и поднялся сильный шум. Тогда встаёт конунг и говорит, что он сделает всё, как хотят бонды. Он говорит, что так делали все конунги шведов: они всегда поступали так, как решали бонды. Тогда бонды перестали шуметь.

Потом говорили знатные люди, конунг, ярл и Торгнюр. Они согласились на условия конунга Норвегии и заключили с ним мир от имени конунга шведов. Там же на тинге было решено, что Ингигерд, дочь конунга Олава, будет выдана замуж за Олава-конунга, сына Харальда. Конунг обещал ярлу выдать свою дочь за Олава и поручил ему позаботиться об этой женитьбе. На этом тинг закончился, и все разошлись. Перед отъездом домой ярл повидался с Ингигерд, конунговой дочерью, и они обсудили предстоящую женитьбу. Она послала Олаву конунгу шёлковый плащ с золотым шитьём и серебряный пояс. <...>

Теперь пора рассказать о том, что произошло, когда конунг Олав Толстый отправился в свадебную поездку к своей невесте Ингигерд, дочери Олава, конунга шведов. Конунга сопровождало много народу. С ним были все самые знатные люди, которых он смог созвать, и каждый из них выбрал себе в провожатые самых знатных и достойных людей. Всё у них было самое лучшее: и одежда, и оружие, и корабли. Они двинулись на восток к Конунгахелле. Когда они приплыли туда, от конунга шведов не было никаких вестей, и никто туда от него не приехал. <...>

У конунга шведов Олава, сына Эйрика, была раньше наложница по имени Эдла, дочь ярла из Страны Вендов. Она была взята в плен на войне, и поэтому её называли рабыней конунга. Их детьми были Эмунд, Астрид, Хольмфрид. У них был также сын, который родился в канун дня святого Якоба, и, когда мальчика крестили, епископ дал ему имя Якоб. Шведам это имя не нравилось, и они говорили, что никогда ещё у шведов не было конунга по имени Якоб. Все дети Олава конунга были хороши собой и умны. Жена конунга была высокомерна и не любила пасынков и падчериц. Конунг отослал своего сына Эмунда в Страну Вендов, и тот воспитывался там у родичей матери, и долгое время был не знаком с христианством. Астрид, конунгова дочь, воспитывалась в Западном Гаутланде у одного достойного мужа по имени Эгиль. Она была очень хороша собой, красноречива, весела, приветлива и щедра, и, когда выросла, повсюду ездила с отцом, и все её очень любили.

Олав-конунг был высокомерен и неприветлив. Ему пришлось не по вкусу, что бонды выступили против него на тинге в Уппсале и грозили ему расправой. Больше всего во всём этом он винил Рёгнвальда-ярла. Он не собирался отправляться на встречу с Олавом, несмотря на то, что зимой было условлено, что он должен поехать летом к границе и выдать свою дочь Ингигерд за Олава Толстого, конунга Норвегии. К концу лета многие хотели знать, что собирается делать конунг, собирается ли он соблюдать договор о мире с норвежским конунгом или нарушит его, и снова начнётся распря. Многим эта мысль не давала покоя, но никто не осмеливался прямо спросить конунга. Многие обращались к дочери конунга Ингигерд и просили её узнать, что собирается делать конунг. Она отвечает:

— Мне не хочется говорить с конунгом о его делах с Олавом Толстым, так как ни один из них не друг другому. Он уже однажды зло ответил мне, когда я заступалась за Олава Толстого.

Ингигерд много думала обо всём этом. Она была озабочена и удручена. Ей не терпелось скорее узнать, что задумал конунг. Она боялась, что скорее всего он не сдержит слова, которое дал конунгу Норвегии, потому что он по-прежнему приходил в ярость, когда при нём Олава Толстого называли конунгом.

Однажды рано утром конунг поскакал со своими ястребами и собаками на охоту, и с ним его люди. Когда они пустили ястребов, ястреб конунга сразу взял двух тетеревов, а потом взлетел снова и взял ещё трёх. Собаки подбежали и подобрали упавших на землю тетеревов. За ними скакал конунг, собирал свою добычу и очень похвалялся ею. Он говорил:

— Не скоро у кого-нибудь из вас будет такая же удачная охота. Все с этим согласились и сказали, что нет конунга, который был бы так же удачлив в охоте, как он. Конунг и все его люди поскакали домой. Конунг был тогда очень весел. Ингигерд, конунгова дочь, как раз выходила из своих покоев и, увидев, что во двор въезжает конунг, повернулась к нему и приветствовала его. Он ответил ей, смеясь, показал свою добычу, рассказал об удачной охоте и сказал:

— Знаешь ли ты другого конунга, который бы так же быстро взял столько добычи? Она отвечает:

— Пять тетеревов за одно утро — это большая добыча, государь, но всё же большей была добыча Олава конунга, когда он за одно утро захватил пятерых конунгов и завладел всеми их землями.

Услышав такие слова, он соскочил с лошади, повернулся к дочери и сказал:

— Знаешь, Ингигерд, как бы ты ни любила этого толстяка, тебе не бывать его женой, а ему твоим мужем. Я выдам тебя замуж за такого правителя, который достоин моей дружбы. Но я никогда не стану другом человека, который захватывал мои владения и причинял мне много ущерба грабежами и убийствами.

На этом их разговор закончился, и каждый пошёл к себе.

Когда Ингигерд, конунгова дочь, узнала правду о замыслах Олава, конунга шведов, она послала своих людей в Западный Гаутланд к Рёгнвальду ярлу и велела ему рассказать, что задумал конунг шведов, и что мир с конунгом Норвегии разорван. Она просила предупредить ярла и всех жителей Западного Гаутланда, что норвежцы могут напасть на них. Когда ярл получил это сообщение, он разослал гонцов по всем своим владениям и предупредил всех, что норвежцы снова могут начать совершать набеги на их земли. Ярл послал гонцов и к конунгу Олаву Толстому и велел передать ему всё, о чём сам узнал, а также, что он хочет жить в мире и дружбе с Олавом-конунгом и просит не совершать набегов на его владения. Когда Олав услышал всё, что ему велел передать ярл, он страшно разгневался и не мог найти себе покоя. Прошло несколько дней, прежде чем с ним можно было разговаривать.

Потом он собрал своих людей на тинг. Сначала поднялся Бьёрн окольничий и рассказал о том, как он зимой ездил на восток с предложением мира и как его хорошо принял Рёгнвальд-ярл. Он рассказал также о том, каким упрямым и несговорчивым был вначале Олав, конунг шведов.

— Мирный договор был заключён, — сказал он, — благодаря силе бондов, власти Торгнюра и помощи Рёгнвальда-ярла, а не по доброй воле конунга шведов. Мы знаем, что договор нарушен по вине конунга, а вины ярла в том нет, мы знаем его как верного друга Олава-конунга. А теперь конунг хочет услышать от знати, что он должен предпринять, идти ли ему походом на Гаутланд с тем войском, которое у нас есть сейчас, или вы считаете, что надо поступить иначе.

Он говорил долго и красноречиво. После этого говорили многие могущественные люди, и все сошлись, в конце концов, на том, что надо отказаться от похода. Они говорили так:

— Хотя у нас большое войско, и здесь собралось много могущественных и достойных людей, в военных походах не менее нужны и люди молодые, которые надеются добыть добро и завоевать славу. Могущественные люди привыкли, отправляясь на войну или идя в бой, брать с собой людей, которые бы шли впереди них и защищали их, и часто тот, кто владеет немногим, сражается не хуже того, кто рождён богатым.

Они убедили конунга принять решение распустить войско. Он отпустил всех по домам и сказал, что следующим летом будет набирать ополчение по всей стране и выступит против конунга шведов, чтобы отомстить ему за то, что тот нарушил слово. Всем это решение понравилось. Потом Олав направился на север в Вик и остановился осенью в Борге. Он велел свозить туда всё, что ему было нужно на зиму, и остался там зимовать. С ним было тогда много народу. <...>

Из письма Ингигерд, конунговой дочери, он узнал, что к конунгу шведов Олаву прибыли с востока из Хольмгарда послы Ярицлейва-конунга, чтобы сватать дочь конунга шведов Олава за Ярицлейва, и что Олав-конунг хорошо принял их сватовство. Тогда же к ярлу приехала Астрид, дочь Олава-конунга, и был устроен пир на славу. Сигват стал часто беседовать с дочерью конунга. Она слышала о нём раньше и знала, какого он рода, так как Оттар-скальд, племянник Сигвата, долгое время был любимцем Олава, конунга шведов. Тогда говорилось о многом. Рёгнвальд-ярл спросил, не захочет ли Олав, конунг Норвегии, взять в жены Астрид:

— А если захочет, то, я думаю, на этот раз мы обойдёмся без согласия конунга шведов.

Астрид, конунгова дочь, подтвердила слова ярла. Потом Сигват и его люди отправились обратно и приехали к Олаву в Борг незадолго до йоля. Сигват тут же рассказывает Олаву обо всём, что он узнал. Сначала конунг был очень разгневан, когда Сигват рассказал ему о сватовстве Ярицлейва-конунга. Олав-конунг сказал, что ничего хорошего от конунга шведов ждать нельзя, и добавил:

— Но когда-нибудь мы заставим его заплатить за всё. Потом конунг спросил Сигвата, что нового в Гаутланде. Сигват рассказывает ему о том, как красива и любезна Астрид, конунгова дочь, и что, как многие считают, она нисколько не хуже своей сестры Ингигерд. Конунг охотно слушал. Сигват рассказал ему о своих беседах с Астрид. Конунгу всё это понравилось, и он сказал:

— Вряд ли конунгу шведов придётся по вкусу, если я посмею взять в жёны его дочь против его воли. <...>

Следующей весной в Швецию прибыли послы Ярицлейва, конунга из Хольмгарда, узнать, собирается ли Олав-конунг сдержать обещание, данное предыдущим летом, и выдать свою дочь Ингигерд за Ярицлейва-конунга. Олав-конунг сказал об этом Ингигерд и заявил, что он хочет, чтобы она вышла замуж за Ярицлейва-конунга. Она отвечает:

— Если я выйду замуж за Ярицлейва-конунга, то я хочу получить от него как вено все владения ярла Альдейгьюборга и сам Альдепгыоборг.

Послы из Гардарики согласились от имени своего конунга. Тогда Ингигерд сказала:

— Если я поеду на восток в Гардарики, я возьму с собой из Швеции человека, который мне покажется наиболее подходящим для того, чтобы поехать со мной. Я ставлю условием, чтобы на востоке у него было не ниже звание и не меньше прав, чем здесь, и чтобы ему оказывали почестей не меньше, чем здесь.

Послы и конунг с этим согласились и скрепили договор клятвами. Тогда конунг спросил Ингигерд, кто же тот человек, которого она хочет взять с собой. Она отвечает:

— Этот человек Рёгнвальд-ярл, сын Ульва, мой родич. Конунг говорит:

— Не так я думал отплатить Рёгнвальду-ярлу за измену своему конунгу, ведь он уехал в Норвегию с моей дочерью и отдал её в наложницы толстяку, хотя знал, что он наш злейший враг. Я его за это повешу этим же летом.

Ингигерд стала просить отца сдержать слово, которое он ей дал. И, уступая её просьбам, конунг сказал, что он отпускает Рёгнвальда, и пусть он уезжает из Швеции и никогда не возвращается назад и не попадается ему на глаза, пока он, Олав, будет конунгом. Ингигерд послала своих людей к ярлу, велела рассказать о том, что произошло, и назначила ему место встречи. Ярл быстро собрался в дорогу и поскакал в Восточный Гаутланд. Там он снарядил корабли и отправился вместе со своими людьми навстречу Ингигерд, конунговой дочери. Тем же летом они вместе отправились на восток в Гардарики. Ингигерд вышла замуж за Ярицлейва-конунга. Сыновьями их были Вальдамар, Виссивальд и Хольти Смелый. Ингигерд, конунгова жена, пожаловала Рёгнвальду-ярлу Альдейгьюборг, и он стал ярлом всей той области.

Перевод с древнеисландского
Ю.К. КУЗЬМЕНКО