Анфас и профиль

 

Наталья БОГАТЫРЁВА

 

Инженер Серебряного века

 

Материал рекомендуется для подготовки урока по теме
«Развитие науки и техники в России в начале XX  в.». 9, 11 классы

 

Наследие Шухова

Его называли одним из лучших инженеров всех времён и народов. По масштабу своей личности Владимир Григорьевич Шухов — человек эпохи Возрождения. От одного только перечисления его изобретений дух захватывает. Знаменитые «шуховские форсунки» он изобрёл, ещё будучи студентом Императорского технического училища. За это изобретение Совет училища постановил выдать ему аттестат без защиты диплома. Это была подлинная революция в истории отопления — благодаря Шухову оно теперь стало нефтяным.

Вклад Шухова в нефтяную промышленность вообще неоценим. Он разработал теорию нефтепроводов и построил первый в России нефтепровод. Предложил создавать нефтеналивные платформы и баржи. Усовершенствовал крекинг (особый способ переработки нефти для получения топлива и сырья для химической промышленности). Изобрёл нефтеперегонные аппараты непрерывного действия системы Шухова. Резервуары для хранения нефти…

А элеваторы? А доменные печи? А вращающиеся театральные сцены? А уникальные металлические конструкции сводов зданий? Всё это детища великого российского инженера.

Шуховская Москва

Впечатляющие шуховские ажурные крыши создали неповторимый облик Москвы и стали непревзойдённым образцом смелой инженерно-конструкторской мысли, красоты и гармонии. Между прочим, за рубежом покрытия, аналогичные шуховским, стали появляться лишь тридцать лет спустя после разработки их нашим великим соотечественником! Только в Москве по проектам Шухова возведено более 60 объектов. И каких! ГУМ, Петровский пассаж, Музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина, Киевский вокзал, стеклянный купол Белорусского вокзала, Главный почтамт на Мясницкой, здание Московских высших женских курсов на Пироговке (ныне МПГУ), картинная галерея с фонарями верхнего света Училища живописи, ваяния и зодчества на Мясницкой — во всех этих зданиях были возведены фантастические по своей красоте и лёгкости перекрытия.

Нет, наверное, мест в Москве, в проектировании которых не принял бы участие В.Г.Шухов. Начиная от московского водопровода (и, кстати, канализации тоже), необычного проекта артезианского водоснабжения клиник Девичьего поля (теперь клиники Первого медицинского на Пироговке), паропровода Хлудовских (Центральных) бань до комплекса котельного завода А.В.Бари в Симоновой слободе — нынешнего завода «Динамо» (сейчас, увы, от шуховских строений там практически ничего не осталось). Он проектировал спиртовые резервуары и стропильные фермы Казённого спиртового склада №1 на Яузе — теперешнего завода «Кристалл». Им выстроен комплекс сооружений Винокуренного и дрожжевого завода Б.А.Гивартовского на Дербенёвской набережной, ныне Московский дрожжевой завод…

А знаменитая Шуховская башня на Шаболовке, при проектировании которой использовано свойство гиперболоида вращения — необычайно смелое по тем временам инженерно-техническое решение!

На российских просторах

Но поле конструкторской деятельности В.Г.Шухова не ограничивалось Москвой. По всей стране возводились уникальные гиперболоидные водонапорные башни, которые были не только экономичны и функциональны, но благодаря своему необыкновенному кружевному облику стали достопримечательностью тех мест, где сооружались. Даже на морских броненосцах были установлены гиперболоидные сетчатые мачты конструкции Шухова!

Шуховские сетчатые своды были возведены для заводских цехов по всей России. Почти все основные металлургические заводы России конца XIX — начала XX вв. спроектированы Шуховым. Кременчуг и Лысьва, Нижний Тагил и Екатеринбург, Самара и Саратов, Орёл и Тула, Петербург и Липецк, Кыштым и Выкса, Златоуст и Белорецк — вот лишь немногие точки приложения сил инженера Шухова.

Корни

Владимир Григорьевич Шухов писал: «Мой пращур был вольный штатский человек, мобилизованный на войну со шведами и пожалованный Петром Великим за храбрость в бою под Полтавой дворянством». Его дед Пётр Шухов — военный. Отец В.Г.Шухова окончил юридический факультет Харьковского университета, служил в Министерстве финансов, потом по совету своего друга, выдающегося хирурга Н.И.Пирогова, перешёл в ведомство императрицы Марии, занимавшееся учебными, медицинскими и благотворительными заведениями. Мать инженера Шухова, Вера Капитоновна, тоже происходила из семьи военных. Её отец, герой Кавказской войны, окончил петербургскую Школу гвардейских юнкеров и подпрапорщиков, учился вместе с М.Ю.Лермонтовым.

Владимир Григорьевич поступил в Императорское техническое училище, ныне МГТУ им. Н.Э.Баумана. В годы учёбы подружился с Н.Е.Жуковским, отцом русской авиации, с которым поддерживал отношения всю жизнь. После окончания училища стал техническим директором и главным инженером проектно-строительной фирмы, основанной Александром Вениаминовичем Бари. Один из первых заказов, выполненных Шуховым, проект московского водопровода, был настолько удачным, что городские власти привлекли его к проектированию Верхних торговых рядов — ГУМа. И Владимир Григорьевич Шухов, инженер-механик по своей основной специальности, стал инженером-конструктором. «Шуховские органичные, экономичные конструкции быстро сделали его имя известным», — пишет правнучка Елена Шухова в книге «Владимир Григорьевич Шухов. Первый инженер России» (М.: изд-во МГТУ им. Н.Э.Баумана, 2003).

«Не мыслю инженера вне культуры»

«Вся жизнь его была единым творческим порывом, — пишет Елена Шухова. — В его творчестве сконцентировалось то, что принято называть русским синтезом… Шухов был истинным сыном своей эпохи — Серебряного века русской культуры, но взгляд его и мысль устремлялись в далёкое будущее. В большинстве своём непонятые современниками, его изобретения нашли применение уже в наше время, многим из них это ещё только предстоит…» Е.Шухова отмечает, что хотела показать прадеда «не как некоего робота, который ничего не видел, кроме своих чертежей, а как личность огромного масштаба, как представителя той среды технической интеллигенции, которой славилась Россия начала ХХ в.».

Эта эпоха получила название Серебряного века. Но вдохновенные произведения рождались не только в литературе, искусстве, философии. Произошёл небывалый взлёт инженерной мысли. И ярчайшим представителем Серебряного века в области инженерно-изобретательской был, конечно, Владимир Григорьевич Шухов.

«Техническая мысль, — пишет Е.Шухова, — была для него неотделима от философии, музыки. Прадед очень любил классическую музыку, Чайковского, Шопена, Рахманинова, наслаждался пением Шаляпина, да и сам недурно пел. Он любил литературу, особенно Лермонтова, знал наизусть много стихов. “Не мыслю инженера вне культуры. Не приобщившись к Пушкину и Лермонтову, Чехову и Толстому, Репину и Чайковскому, он не достигнет ничего…” — писал Владимир Григорьевич. В доме Шуховых устраивались музыкальные вечера, на которых играли А.Б.Гольденвейзер, К.Н.Игумнов, виолончелист Ю.И.Поплавский. Его огромная загруженность не оставляла ему времени для общения, но он старался поддерживать отношения со многими выдающимися представителями культуры. Владимир Григорьевич дружил с учёным С.А.Чаплыгиным, директором Высших женских курсов, который бывал у прадеда в гостях…»

В его рабочих тетрадях среди формул и расчётов встречаются потрясающие мысли, свидетельствующие о том, что великий инженер был ещё и выдающимся философом. Например, «инженер должен мыслить симфонически». Или размышления о том, что камень… думает! Мысли камня, считал Владимир Григорьевич, это статика эфира, а мысли живого существа — это динамика эфира. Одна из подруг его дочери записала удивительные его слова. Смысл их таков. Когда-нибудь в результате прогресса физико-математических наук альтруизм усилится настолько, что когда у кого-то болит, например, палец, то другие люди тоже будут это чувствовать. «Лучшие представители той инженерной среды, к которой принадлежал Шухов, чувствовали свою ответственность за всё, что создавали, — говорит Е.Шухова. — Конструкция была для них не просто набором балок и ферм, а живым организмом».

Ему близка была мысль архитектора К.Мельникова, с которым Шухову довелось работать: «В строительной конструкции таится душа. Суметь её вызвать — значит создать Архитектуру». Мельников называл Шухова «художником в конструкциях» и ценил его устремлённость к красоте, которой и сам служил.

В.Шухов и О.Книппер

В богатую любовными страстями историю Серебряного века Шуховым вписана весьма любопытная, хотя и малоизвестная страница. Это его роман с Ольгой Леонардовной Книппер, впоследствии ставшей женой А.П.Чехова. Она была подругой его младших сестёр. Это было сильное, яркое чувство, закончившееся, правда, разрывом. Сам Шухов никогда не говорил о причинах разрыва, но письма Книппер бережно хранил. Увы, они сгорели во время пожара дома Шухова…

«Рыжий, наддай!»

Ничто человеческое ему было не чуждо. На рубеже веков Шухов увлёкся велосипедом. Тогда велосипеды только появились в России и производили сильнейшее впечатление на современников. С виду нелепые (огромное переднее колесо, над которым размещался седок), они тем не менее развивали приличную скорость. В.Г.Шухов участвовал в велосипедных гонках и даже был чемпионом Москвы среди любителей. Во время гонок зрители восторженно подбадривали его: «Рыжий, наддай!» Об этом он нередко с гордостью вспоминал.

Русский Дон-Кихот

Любимым литературным героем Владимира Григорьевича Шухова был Дон-Кихот. Статуэтка Рыцаря Печального образа работы Готье всегда стояла на видном месте в кабинете Шухова. Он и сам был по сути своей Дон-Кихотом — безупречно порядочным, честным и бескорыстным человеком.

Его сын, Сергей Шухов, вспоминал, что Владимир Григорьевич был необычайно скромным. Обладая большим чувством собственного достоинства, он уважал его в других. «Никогда никого не унижал и всегда в общении, независимо от того, какое положение занимал человек, держал себя просто, как с равным. Помню, что и с прислугой, и с дворником он был безукоризненно вежлив в обращении», — писал С.Шухов. Любимым словом В.Г.Шухова было «джентльмен», благородство и порядочность являлись отличительным его качеством. А ещё — бессребренничество. Чего стоит тот факт, что Шухов отказался от всяких наград за строительство Шаболовской башни — это в голодном 1921 г.! Е.Шухова рассказывает: «В 1929 г. Владимир Григорьевич Шухов подписал документ, в котором говорится, что все права на свои изобретения он передаёт Родине. В своих дневниках он писал, что в артели, которую он создал во время строительства телебашни, его презирают как человека, не умеющего наживать богатство. Он был прекрасным организатором, но совершенно не умел извлекать материальную прибыль».

Зато пользовался уважением и любовью рабочих и мастеров, потому что был демократичен и всегда советовался с ними во время строительства, монтажа своих проектов.

Так же, как в судьбе его любимого книжного героя, в жизни инженера Шухова было много печального и трагического. Родственники шесть лет препятствовали его женитьбе на любимой женщине. Одна за другой, ещё до революции, покончили с собой две его сестры. Он не сдавался. Опорой ему стала Анна Николаевна Мединцева, с которой он всё-таки обвенчался и прожил всю жизнь в любви и взаимопонимании. Кстати, по материнской линии она происходила из рода «хана Ордынского Ахмата», чьи потомки верой и правдой служили русским царям. Так причудливо переплелись ветви двух старинных родов, один из которых дал стране выдающегося поэта — Анну Ахматову, другой — жену выдающегося инженера…

В.Г.Шухов много занимался благотворительностью, жертвовал денежные средства в Политехническое общество, на стипендии нуждающимся студентам. И это притом, что первый инженер России сам не был богатым человеком! Всю жизнь он проработал наёмным служащим у Бари, которому бескорыстно отдавал свои изобретения. Один из сотрудников Шухова, А.П.Галанкин, писал: «Он, этот мыслитель, всем всё щедро дарил, щедро сыпал, как из рога изобилия, всё новое и новое, одно интересней и гениальней другого…» С трудом Владимир Григорьевич собрал средства на покупку дома на углу Смоленского бульвара и 1-го Неопалимовского переулка, из которого его после революции выселила советская власть. Несколько раз Шухову приходилось переезжать, его постоянно «уплотняли», в конце концов в коммунальную квартиру, где он ютился с маленькими детьми, подселили больных с открытой формой туберкулёза…

Будучи новоиспечённым инженером, Владимир Григорьевич Шухов был удостоен чести представлять Россию на Всемирной выставке в Филадельфии (США). Там он много встречался с американскими промышленниками, инженерами, консультировал на заводах. Американцы, восхищённые смелостью его идей, предложили ему остаться и работать в Америке. Шухов отказался: не по душе пришёлся американский прагматизм. Он знал, что его знания, его идеи нужны Родине. И потом, в кровавые послереволюционные и грозящие ему репрессиями 1930-е гг., он, инженер, учёный с мировым именем, мог уехать на Запад и там, конечно, имел бы и почёт, комфорт, спокойную старость, и безопасность для всей семьи. Но он не мыслил своей жизни вне Родины.

Человек мудрый и проницательный, Шухов быстро понял, чтo несёт социалистическая революция старой культуре. В беседе с сыном Сергеем он говорил: «Нашими действиями управляют невежественные люди с красными книжками, преследующие непонятные цели». Его возмущал «красный террор», он предвидел культ личности Сталина. К Ленину относился скептически: «Владимир крестил Русь, Владимир её и раскрестил». Но, как многие учёные, Шухов считал, что культуру и науку надо сохранять всеми силами. В дневнике записал, что стропила, башни и котлы нужны всегда, а значит, нужны будут и инженеры-профессионалы.

Во время Первой мировой войны Шухов работал с командующим Черноморским флотом А.В.Колчаком, к которому относился с большим уважением и считал очень чистым, благородным человеком. Шухов разработал около сорока типов мин, артиллерийские платформы, ворота для доков. При этом он был убеждённым пацифистом. В книге «Путь к Цусиме», где ему принадлежит одна глава, В.Г.Шухов писал: «Христианская мораль, по которой воспитаны народы Европы, не допускает истребления других народов ради любви к родине. Война ведь есть проявление зверской природы людей, не достигших уменья решить вопрос мирным путём… Народ… от победоносной войны впадает прямо в одичание».

По совету отца сын Сергей ушёл в армию Колчака. После разгрома колчаковской армии от расстрела его спасло то, что он был превосходным специалистом в области артиллерии и консультировал красноармейцев. Другой сын, Фавий, был в армии Деникина, в 1940-е гг. сослан в Сибирь, где умер от туберкулёза. Погиб в 1919 г. младший сын, Владимир. «Жизнь сломали всем детям Владимира Григорьевича», — говорит Елена Шухова. А ведь все пятеро его детей обладали разнообразными артистическими талантами: музыкальными, танцевальными, поэтическими. Реализоваться в полной мере не удалось никому. Может быть, больше других повезло сыну Сергею, который пошёл по стопам отца, окончил Петербургский институт Гражданских инженеров. Кстати, учился на одном курсе с С.Эйзенштейном и одним из первых увидел в нём задатки гения…

Всегда находились люди, завидовавшие таланту великого инженера. И до революции имя Шухова часто не указывалось при описании его изобретений, а в советское время авторство Шухова вообще старались всячески замалчивать. Находилось множество желающих присвоить себе его инженерные открытия. Жизнь расставила всё по местам. И всё-таки горько сознавать, что выдающийся инженер, беззаветно преданный своей Родине, при жизни не получил всего, чего был достоин.

Финал жизни Владимира Григорьевича Шухова был трагичным. Он умер в недоброй памяти 1939-м. Но не в результате репрессий, хотя его жизнь много раз была под угрозой. В начале 1920-х гг. он даже был приговорён к условному расстрелу! Вот как рассказывает об этом Елена Шухова: «Особенность возведения Шуховской башни заключалась в том, что она собиралась, как подзорная труба: верхний ярус выдвигался из нижнего. Тросы, которые держали конструкции, были из разнородного металла низкого качества и в какой-то момент порвались. Конструкции рухнули. К счастью, никто не погиб, но были раздавлены уже смонтированные секции. Сроки сдачи объекта были сорваны. Началось разбирательство. Комиссия пришла к выводу, что проект хороший и инженер-конструктор ни в чём не виноват. Тем не менее Шухову вынесли этот дикий приговор — условный расстрел».

Но репрессии, к счастью, обошли его семью стороной: власти понимали, что Владимир Шухов — это интеллектуальный «золотой запас» страны. Тем более что он, несмотря на преклонный уже возраст, продолжал много работать.

«Что за проклятый нрав: не умею жить праздно хотя бы несколько дней!» — эти слова П.И.Чайковского можно отнести и к В.Г.Шухову. Во всяком случае, они могли бы быть его жизненным девизом. За 22 года работы при советской власти Шухов ни разу не был в отпуске! Он «горел» на работе — и сгорел в прямом смысле этого слова.

Была у него одна особенность: невероятная брезгливость. Владимир Григорьевич даже золотые монеты брал только в перчатках. Однажды он перед сном, как обычно, протирал руки одеколоном рядом с горящей свечой. Капли одеколона упали на рубаху, и она вспыхнула. Ожоги составили треть поверхности тела. Но и после этого он прожил ещё пять дней, хотя ему было уже 86! «Дед мой сидел около него и по минутам записывал весь его последний путь, — рассказывала Елена Шухова. — Владимир Григорьевич был в полном сознании и даже пытался перед сыном держаться стойко, не жалуясь. Потом врачи сказали, что он дожил бы до ста лет, такое здоровое было у него сердце».

Наследники

Сегодня память о знаменитом инженере сохраняется в семье его правнучки Елены Шуховой. Выпускница Московского архитектурного института, автор замечательной книги о прадеде, она — хранительница семейного архива. Её мама и муж тоже окончили МАРХИ, отец — МИСИ. Дети-подростки тоже, похоже, продолжат семейную традицию. Оба рисуют чуть ли не с младенчества. Настя Шухова в одиннадцать лет уже проиллюстрировала книгу детских стихов.

«Кем бы ни стали дети, главное для нас — воспитать их в понимании того, что такое настоящая культура, — говорит Е.Шухова. — Они не смотрят телевизор, не играют в компьютерные игры. Когда дочери подарили мобильный телефон, первое, что она сделала, — это удалила из него все игры, сказав, что они ей не нужны. Для неё важнее общение со сверстниками, её мальчишки берут играть в футбол, она гоняет на роликах и на велосипеде… Дети учатся в обычной школе. У нас уже был опыт учёбы в гимназии, и мы поняли, что важнее всего домашнее воспитание. У ребёнка должно быть свободное время, чтобы он мог и порисовать, и книгу почитать. Дочь в 11 лет прочла (и поняла!) «Войну и мир», дважды перечитала «Мёртвые души» Гоголя — ей очень понравилось… У них нет звёздной болезни, своей фамилией они не кичатся. Мне хотелось бы передать им ощущение, с которым я росла и которое придавало мне некую устойчивость. Мне не нужна мишура, потому что у меня есть нечто большее. Мы — хранители семейной памяти и должны передать это дальше».

Пророк в своём Отечестве?

Сегодня именем Владимира Шухова названа улица в Москве, ему открыт памятник на Сретенском бульваре. Проводятся научные конференции его памяти. Казалось бы, всё прекрасно.

Но…

В Москве осталось только три подлинные конструкции В.Г.Шухова, которых не затронула разрушительная «реставрация»: в ГУМе, Музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина и в главном корпусе Высших женских курсов (ныне МПГУ) на Пироговской улице. Все остальные «шуховские» крыши или заменены новоделами, как перекрытия Киевского вокзала, гостиницы «Метрополь», картинной галереи Училища живописи, ваяния и зодчества на Мясницкой. Или попросту разрушены, как комплекс завода «Динамо».

В 1920-х гг. В.Г.Шухов проектировал перекрытия гаражей, которые возводились по проекту К.С.Мельникова. Это автобусный парк на Бахметьевской улице (ныне ул. Образцова) и гараж для грузовых машин на Новорязанской улице. Бахметьевский гараж подвергся разрушительной реконструкции. Потомкам двух выдающихся мастеров при поддержке архитектурной общественности удалось остановить его уничтожение, но треть покрытия безвозвратно погибла…

На глазах исчезают уникальные шуховские водонапорные башни, которые возводились по всей стране, но сохранились далеко не везде. Уничтожены башни, аналогичные Шаболовской, в Нижнем Новгороде. Они были ещё более совершенными с точки зрения инженерного решения, чем их московская «сестра», и к тому же служили украшением города. Три из четырёх башен (они были парными и стояли напротив друг друга на разных берегах реки) были разрушены, а четвёртую с трудом удалось спасти благодаря вмешательству немецких специалистов. Воистину нет пророка в своём отечестве!

Над Шуховской телебашней в Москве тоже висит дамоклов меч. То её собирались сломать и построить башню по первоначальному проекту, выше Эйфелевой. То собирались вовсе снести, потому что, дескать, её трудно содержать. То собирались пустить внутри башни лифт, изуродовав этим её неповторимый ажурный облик…

Разговоры о том, что шуховские конструкции морально устарели, не имеют под собой никаких оснований. Даже телебашня на Шаболовке, которая возводилась в разгар Гражданской войны, среди полной разрухи, благодаря смелому и тщательно продуманному инженерному решению Шухова, абсолютно надёжна и долговечна. Как говорит Елена Шухова, её прадед «всегда рассчитывал свои конструкции так, чтобы запас прочности в два-три раза превосходил максимальную нагрузку». Шуховские конструкции верой и правдой прослужили сто лет — и прослужат ещё столько же, если не больше! Вот только мы никак не научимся беречь своё национальное достояние и гордиться им…