Рецензия

Интеллектуальная биография Мао

Панцов А.В. Мао Цзэдун.
М.: Молодая гвардия. 2007. 867 с.
Серия ЖЗЛ

Почти 900 страниц книги Александра Панцова «Мао Цзэдун», вышедшей в серии ЖЗЛ, не должны отпугнуть читателя. Во-первых, из соображений прагматических: 150 из них занимают хронология жизни «великого кормчего», примечания, библиография и именной указатель. Во-вторых, потому что остальные 750 будут чрезвычайно интересны не только тем, кто хочет узнать подробности жизни Председателя Мао, но и тем, кто интересуется историей Китая конца XIX — начала XX в. Рискну это предположить, потому что Панцов более чем удачно включил историю жизни вождя коммунистического Китая в исторический контекст.

Перед читателем, пожалуй, один из немногих успешных примеров «интеллектуальной биографии» в отечественной историографии. Наверное, особенно ценно, что, при желании, даже все 750 страниц чистого текста читать не обязательно. Дело в том, что любая глава — вполне самостоятельное целое. Так что у того, кто хочет узнать о жизни Мао в период «культурной революции», нет необходимости предварительно изучать её перипетии во время Второй мировой войны. Впрочем, особый вкус книга приобретает, конечно, когда читаешь её подряд, шаг за шагом следя за тем, как дерзкий мальчишка из небогатой, хотя и не нищей крестьянской семьи превращался в одного из самых могущественных диктаторов XX в.

Вообще говоря, остаётся только пожалеть, что до сих пор вышло не так уж много биографий советских диктаторов — Ленина и Сталина. Как к ним не относиться, необходимость в осмыслении их жизненного пути очевидна. Это может, как минимум, снять с них героический флёр и, что ещё важнее, выявить историко-психологические корни диктатуры. В этом смысле книгу Панцова можно привести в качестве удачного примера. Перед нами не только история Мао, но и, по сути, история Китая, энциклопедия его жизни, во многом проясняющая, как после тысячелетий имперского существования смог почти в одночасье вырасти модерный социалистический Китай. Ну и заодно дающая ответ на вопрос, так ли уж он на самом деле «модернен». В книге отведено место для красочных описаний повседневной жизни китайцев, встречается немало экскурсов в прошлое страны, уделено внимание биографиям исторических деятелей, встречавшихся на пути Мао. Кстати говоря, отдельные фрагменты из книги Панцова вполне можно использовать на уроках истории. Например, для сравнения жизненных путей диктаторов разных стран: Гитлера, Сталина, Мао.

В своей книге Панцов показывает извилистую дорогу, по которой Мао, в итоге, пришёл к марксизму. Любопытно, что довольно долго мысли будущего вождя занимали либеральные идеи в их китайском изводе. Причём особенно интересно следующее: это само по себе специфическое понимание либерализма у Мао имело некоторые особенности, самой важной из которых было мнение будущего «кормчего» об исключительных правах, необходимых сильной личности. Такой любопытный разворот, между прочим, заставляет обратиться к отнюдь не праздной проблеме судьбы либерализма в незападных странах.

Дело в том, что экспансия либеральной идеологии за пределы евроамериканской «ойкумены» — это, как правило, часть большого движения на Юг и Восток западных ценностей, среди которых идеалы свободы личности едва ли не превалирующие. Естественно, что распространённость этих идей в традиционных обществах далеко не равномерная. Если на Западе они более или менее органичны для всех, то в других частях мира их с радостью воспринимает поначалу лишь небольшая часть — люди, имеющие европеизированное образование. При этом, радостно приняв западные ценности, новоявленные либералы, как правило, сталкиваются с глубоким непониманием со стороны сограждан, которые, если и недовольны своим нынешним положением, предпочитают решать проблемы в рамках принятой в данном обществе формы протеста. В такой ситуации «прогрессивная» часть населения постепенно начинает приходить в отчаяние и всё более горько твердит о «невежестве» собственного народа. Ну а тут недалеко до убеждения, что этот самый народ надо осчастливить, чего бы это ни стоило. Такова общая схема превращения западного либерализма в тоталитарное учение. Оно почти неизбежно происходит в большинстве традиционных обществ, столкнувшихся с Западом, и при определённых исторических обстоятельствах приводит к установлению жесточайшей диктатуры. Именно такие метаморфозы претерпело мировоззрение Мао, именно такая судьба ждала Китай.

Вообще, вопрос о том, как в незападных обществах преображаются западные идеи, чрезвычайно интересен. В этом отношении особенно любопытны будут те части книги, которые посвящены «культурной революции» в Китае. В них, как и в тех главах, где речь идёт о формировании китайского коммунизма, Панцов особенно внимательно приглядывается к тому, насколько китайское общество на самом деле объективно было подготовлено к столь значительным историческим переменам, насколько они вызрели в толще этой древней культуры, и, в тоже время, в какой степени они были привнесены фантастической харизмой и волей к власти Мао Цзэдуна. Хотя разговор о роли личности в истории несколько попахивает нафталином, но всё же не теряет актуальности. Книга Панцова как раз даёт повод, чтобы снова обратиться к этой теме. Например, в рамках курса истории у старшеклассников.

Сам подход Панцова к созданию этой биографии будет, думается, учителям интересен. Дело в том, что он стремится проследить не только фактическую сторону жизни Мао Цзэдуна, но и пытается проследить историю формирования его мировоззрения. Это, собственно, как раз то, что позволяет отнести книгу Панцова к жанру «интеллектуальной биографии». Обращаясь к собственным воспоминаниям Мао, к рассказам его дочери и прочим прямым источникам, Панцов работает и с разного рода косвенными сведениями, восстанавливая круг чтения «великого кормчего», изучая заметки на полях, биографии и мировоззрение людей, повлиявших на вождя китайского коммунизма. Тут, надо сказать, Панцов проделал колоссальную работу, потому что изучить ему пришлось не просто «Манифест Коммунистической партии», а его китайский перевод, причём тот, который читал Мао. Это немаловажно, потому что специфика текста, ясное дело, в переводе очень меняется.

Важно, конечно, понять, что именно выуживал Мао из попадавшихся в его руки книг. Тут помогают как его воспоминания, так и, разумеется, его действия в качестве политика. Правда, полученная таким образом информация обладает большим числом изъянов. Потому что всякий раз, делая предположение о влиянии на Мао какой-либо книги, исследователь волей-неволей должен смириться с его приблизительностью — никто не может точно проследить ход мысли человека. Это в ещё большей степени справедливо, когда речь заходит о влиянии на вождя событий его жизни или истории страны. Вот Мао спешит из Пекина к умирающей матери. Спешит, по словам Панцова, только на словах. На деле же молодого, но очень амбициозного провинциала куда больше привлекала возможность оказаться в кругу молодых земляков, среди которых он — признанный лидер. Тщеславие перевесило любовь к родной матери — безапелляционно утверждает историк. Но правомерно ли говорить об этом так уверенно — может быть, существовали и другие обстоятельства, заставившие Мао задержаться в пути? Конечно, если рассуждать подобным образом, недалеко и сомнения в необходимости интерпретировать факты. Это, конечно, неправильно, но тем не менее сами интерпретации должны быть чрезвычайно осторожны, иначе не получилось бы по принципу — «ради красного словца…». Кстати говоря, эти проблемы вполне можно поставить перед старшеклассниками-гуманитариями, собирающимися продолжить учёбу на историческом факультете, потому что перед нами — одна из наиболее болезненных проблем исторической науки, и готовить постепенно их личное решение нужно каждому будущему специалисту.

В продолжение разговора вернёмся к книгам, которые читал Мао. Загвоздка тут вот в чём: правильно ли мы понимаем, как именно у него происходил процесс обработки полученной информации? Естественно, исследователь склонен экстраполировать свою структуру чтения на героя. Но насколько это корректно, если принять во внимание, что Мао — всё-таки человек другой культуры? Это немаловажно.

В некоторым смысле главный изъян книги Панцова — в стремлении к художественности. Она, конечно, помогает с наименьшими затруднениями прочесть сотни страниц этого фундаментального труда, но одновременно мешает рассмотреть личность Мао Цзэдуна как целокупность её разных проявлений. «Интеллектуальная биография» как раз и отличается, как правило, тем, что зачастую ставит больше вопросов, чем даёт ответов. Пожалуй, в книге А.Панцова как раз этих вопросов не хватает...

Дмитрий КАРЦЕВ