Разговор с читателем

На вопросы наших читателей
отвечает историк Дмитрий КАРЦЕВ

 

 

Британская империя начиналась с пиратских вылазок против испанского флота в середине XVII в. В Вест-Индии англичане появились с одной целью — разгромив испанский флот, облегчить себе контрабандную торговлю. И хотя Вест-Индия — это относительно небольшой архипелаг островов, многие века она ценилась больше иных материковых владений благодаря роли, которую играла в торговых отношениях внутри Империи. Современный английский историк русского происхождения Доминик Ливен полагает, что на всём протяжении своей истории Британская империя представляла собой прежде всего гигантское торговое предприятие. Менялся только тип торговли.

Двухвековой период с середины XVII в. до середины XIX в. ознаменовался существованием под эгидой Великобритании весьма закрытой торговой системы. Все товары в ней перемещались на кораблях под британским флагом, а торговать с иностранцами колонии могли только через британские порты.

Достоинства этой системы для Британии заключались, главным образом, в том, что она лишала конкурентов английской короны дешёвых колониальных товаров. В условиях, когда рынок отнюдь не был неограничен и производство было весьма затратным, контроль над распределением (как и немалый барыш с него) давал Британии совершенно особое место в мировом сообществе.

Весомую роль в становлении этой Империи играла Ост-Индская компания, первоначально учреждённая в XVI в. для того, чтобы обеспечить Англии доступ к азиатским специям. Но уже к середине века Компания стала главным узловым центром мировой торговли. Можно сказать, что Компания, акционерами которой были, в основном, британские аристократы, стала посредником посредников — если вспомнить, что Британия получала основной доход от посреднической торговли между колониями и метрополиями из числа европейских государств. Впрочем, порой продавцы и покупатели могли меняться местами.

К середине ХIX в. Британия оказалась достточно мощной, чтобы не бояться конкурентов, а мировая промышленная революция способствовала исключительному росту производительности труда. Всё это позволило, по мнению Ливена, создать «Империю свободной торговли». Свобода была относительной: реальные возможности Великобритании были настолько выше, что на практике такой тип организации мировой торговли лишь сделал доминирование Англии ещё более очевидным. Главное, его больше не сдерживала ограниченность рынка. Британию ждал настоящий бум капитала. Впрочем, незадолго до Второй мировой войны она вернулась к старой доброй системе закрытого торгового блока — это дало ей возможность быть относительно независимой от перипетий мировых политических игр.

При этом нельзя сказать, что от существования Империи выигрывала всегда исключительно метрополия. Да, с одной стороны, никто особенно не звал к себе англичан с их порядками и обычаями. С другой, как показывает постимперская история бывших колоний, британская бюрократия и армия, независимые от местных элит, были неплохим сдерживающим фактором местных кровавых междоусобиц. Более того, наиболее спокойно деколонизация прошла именно там, где проникновение британского культурно-политического влияния было, как в Индии, довольно сильно. То обстоятельство, что сама Англия сравнительно легко пережила в середине XX в. распад своей Империи, служит лишним доказательством того, что киплинговское «бремя белого человека» не было всего лишь фикцией.