Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «История»Содержание №16/2008
Образовательная экскурсия

 

Валерий ЯРХО

ПУТЬ БАЙХАО

Материал рекомендуется для подготовки интегрированного (история + обществоведение)
урока по теме: «История взаимовлияния мировых культур». 10, 11 классы

 

О том, как чай стал любимым напитком в мире

Сегодня совершенно невозможно вообразить «добрую старую» Англию без чая. Традиция чаепития от четырёх до пяти часов пополудни — знаменитый «файф-о-клок» — став притчей во языцех, уже давно и прочно вошла в набор поверхностных представлений о Великобритании. Но так было не всегда, и чай далеко не сразу стал любимым напитком англичан. Впервые они познакомились с ним в середине XVII в. — лондонская газета «Mercurius publicus» 30 сентября 1658 г. впервые сообщила своим читателям: «Превосходный китайский напиток, одобренный для употребления всеми медиками, который китайцы называют ча (tcha), другие народы называют его tea. С сегодняшнего дня ча продается в кофейне под названием “Голова султана”». Следует заметить, что «Голова султана» была пребойким местечком в Лондоне — там собирались деловые люди, маклеры, стряпчие, брокеры лондонской биржи. В этой кофейне велись деловые переговоры, заключались сделки, узнавались новости. Несмотря на столь удобное для апробации нового напитка место, призывы пить чай не вызвали ажиотажного спроса — напиток считался восточной экзотикой, и цены на него «кусались». Даже спустя шесть лет после публикации в «Mercurius publicus» два фунта китайского чая были поднесены английскому королю от Ост-Индской компании в качестве «редкости».

Томас Твайнингс, открывший в 1706 г. в Лондоне «Кофейню у Тома», где подавали и чай. Его имя и эта дата вошли в историю — теперь на банках одноимённого чая можно прочесть «Since 1706»
Томас Твайнингс, открывший в 1706 г. в Лондоне «Кофейню у Тома»,
где подавали и чай. Его имя и эта дата вошли в историю — теперь
на банках одноимённого чая можно прочесть «Since 1706»

Лет на двадцать раньше жителей Лондона чай попробовали русские послы, отправившиеся в 1638 г. на озеро Упса, в ставку алтынских ханов. Посольство во главе со стольником Василием Старковым, согласно перенятому у китайцев этикету, попотчевали незнакомым напитком, заваренным из какой-то сухой травы. Отпуская послов обратно, им поднесли в дар 200 бах-ча, т.е. бумажных пакетов с чаем. Напиток послам не понравился, и Старков, одаривший хана «богатой пушной казной», привезя (показавшийся ему весьма странным) ответный дар хана в Москву, в отчёте о поездке прямо написал, что считает полученный от хана товар «ничтожным», и как с ним надлежит поступать, понятия не имеет!

Спустя 16 лет после визита к алтынским ханам, из Иркутска в Китай был направлен боярский сын Фёдор Байков, по возвращении написавший «статейный список» — так в те времена именовался отчёт о дипломатической командировке. Среди прочего, Байков указал, что подносили ему чай «варёный с молоком и коровьим маслом». Ещё через двадцать лет китайским чаем уже торговали в Москве: в старых таможенных книгах сохранилась запись о сделке, совершённой неким шведским купчиной Кильбургером, в 1674 г. закупившим в русской столице партию чая по 30 коп. за фунт. Но этот торг был лишь транзитом товара в Европу — чай русские заваривать не умели, а когда пытались, то попросту «варили в кипятке сухую ту траву», отчего мутное варево пахло пареной мочалой и вкус имело соответствующий.

Английская семья за чаем. XVIII в.
Английская семья за чаем. XVIII в.

Настоящий прорыв в этой области совершил Николай Спафарий, грек, состоявший на русской дипломатической службе. Он прибыл в Китай в 1676 г., когда с европейскими посланниками при дворе владыки Поднебесной особенно не церемонились. Император искренне полагал себя правителем мира, а всех остальных государей — своими подчинёнными. Въезд в Пекин их посланникам был воспрещён, а переговоры с ними вели губернаторы провинций.

Миссия Спафария закончилась неудачно — русский посол поднёс богатые дары, которые были приняты лишь как дань, о чём свидетельствовала ответная грамота императора, начинавшаяся словами: «От превосходного престола пишем к нижнему и смиренному месту».

Отказавшись подобную грамоту принять, Спафарий покинул страну без всякого ответа, но, вернувшись в Москву, написал большой труд о Китае, населяющих его народах, обычаях, привычках, вкусах. Конечно же, он не мог пройти мимо столь важного для китайцев напитка как чай и поведал о нём следующее: «Трава чай нигде не родится такая, как здесь. Питиё из неё китайцы очень похваляют: сила и лекарство от него всегда возвышает. Потому пьют они его и днём и ночью, и гостей своих потчуют. Чай есть питиё доброе, и как привыкнешь к нему, гораздо вкусное». Николай Спафарий подробно описал методику заварки чая и разъяснил важность её точного соблюдения, подметив, например, как воздействует кипяток на сухую заварку.

Спустя два года после возвращения Спафария, в 1680 г., русское правительство установило, наконец, взаимоприемлемые отношения с властями Китая.

В Нерчинске был заключён торговый договор, и купеческие караваны начали курсировать между столицами двух государств. Чай стал чаще попадать в Россию, но всё-таки как-то не приживался — обычно его везли в Европу, где стоил он очень дорого — в Англии за фунт сухого чая платили три фунта стерлингов. Стоит заметить, что «стерлинг» — это старинная мера серебра, выходит, что чай стоил втрое его дороже. Тем не менее, несмотря на дороговизну и сложности доставки, напиток в Великобритании стал настолько популярен, а заниматься его продажей сделалось так выгодно, что в конце XVII в. чайную торговлю обложили особой пошлиной — по 5-ти шиллингов с фунта веса. (В фунте стерлингов — 20 шиллингов). Эти поборы вызвали развитие контрабандной торговли чаем — его ввозили в Англию нелегально.

Старинная коробочка для хранения чая. Китай
Старинная коробочка
для хранения чая. Китай

В самом Китае этот напиток был чрезвычайно популярен, причём с самых древних времён. Обычную воду китайцы пили редко, предпочитая чай — это было и вкуснее, да и здоровее в стране, где нередко случались повальные кишечные эпидемии. Заведений, где торговали готовым напитком — со всеми удобствами для неспешного чаепития — в Китае было множество. В столицах и отдалённых провинциях, в городах, деревнях, при больших дорогах, возле буддийских храмов, словом, всюду, где живут и бывают люди, открывали чайные, и они отнюдь не пустовали. Чашка этого напитка стоила, в пересчёте на русские деньги того времени, менее десятой части серебряной копейки, и тем не менее торговля чаем была страшно выгодна — ведь пили его абсолютно все, регулярно, по несколько раз в день, платя понемногу, но очень часто. Мелочь, уплаченная за каждую чашку, сливалась в огромные суммы. Вот почему производство чая в Китае достигло громадных размеров, благо, что сразу в нескольких провинциях страны существовали идеальные условия для его выращивания. Все землевладельцы в тех местах обязательно заводили хотя бы небольшие чайные плантации, поскольку доходы с них покрывали все остальные расходы по ведению хозяйства.

Так подают чай в Китае сегодня Китайцы за чаем. Старинный китайский рисунок
Так подают чай в Китае сегодня
Китайцы за чаем.
Старинный китайский рисунок

Первый сбор урожая производится в апреле, когда собирают «байхао» — покрытые серебристым пушком почки, которые к тому моменту только начинают распускаться. Их высушивают на солнце, получая т.н. «цветочный чай». Этот самый нежный, с тонким вкусом и ароматом, апрельского сбора чай ценился чрезвычайно высоко, и его никогда не продавали иноземцам. Весь «байхао» оставался в Китае, и большей частью его покупали для того, чтобы поднести родственникам и знакомым в качестве ценного подарка, а также для изящной взятки мелкому должностному лицу.

Спустя 2—3 недели после первого сбора, в начале мая, когда чайные кусты покрывались листьями, наступала пора второго сбора — главного в сезоне по количеству и качеству листьев. С каждого куста брался зелёный верхушечный побег с почкой и несколькими, чаще тремя, молодыми листьями. Их складывали в корзины, которые служили исключительно для этого, поскольку чай легко впитывает посторонние запахи. Второй сбор обеспечивал спрос на внутреннем рынке и экспорт за границу. Сырьё продавали плантаторы и крестьяне, на складах факторий его доводили до товарного состояния, а когда он был готов, из больших городов сюда съезжались представители чаеторговых фирм. Для них при факториях содержали несколько гостиниц — мест требовалось много, ведь вместе с покупателями прибывали их приказчики, слуги и носильщики, тащившие мешки с медными деньгами.

Традиции сбора чая в Китае неизменны...
Традиции сбора чая в Китае неизменны...

Хозяева плантаций в сопровождении слуг, несших за ними ящики с образцами товара, являлись в гостиницы для переговоров с закупщиками. Если сделка заключалась, те же слуги несли в дом продавца мешки с полученными в уплату деньгами. Закупки были крупными, чаще всего скупался весь урожай, а иной раз и урожай будущего года, с внесением задатка. Товар с плантации не вывозился, а выносился — с чаем нужно было обращаться очень деликатно: деньги за него уже были уплачены, способность впитывать всякий запах знал каждый — всё это требовало осторожности. Бамбуковые корзины с чаем несли на коромыслах носильщики, которым хорошо платили за то, чтобы они не ставили корзин на землю, пока не донесут драгоценную ношу до специального места. Сухой чай, доставленный с такими предосторожностями на склад торговой фирмы, сортировали и упаковывали для продажи в Европу и Америку.

Китайский постоялый двор и грузовые двуколки для перевозки чая
Китайский постоялый двор
и грузовые двуколки для перевозки чая

Листья с третьего, самого позднего сбора, называемые «лао-ча», были совсем низкого качества. Их, предварительно размягчив в чане и порубив ножами, прессовали, получая т. н. «кирпичный чай». Его главными потребителями были кочевники-скотоводы в Монголии и тибетских долинах. «Кирпичный чай» был очень удобен для транспортировки и оказывался наиболее пригоден для того способа приготовления, которым пользовались кочевники и монахи в ламаистских монастырях-дацанах. Они заваривали «кирпичный чай» в больших котлах, добавляя молоко, масло, соль, а в иных местах — поджаренную на масле муку. Получался даже не напиток, а скорее какое-то блюдо, род супа или соуса, который пьётся горячим из плоских деревянных чашек, заедаемый лепёшками. Он отлично восстанавливает силы, спасает от жажды в местах, где мало воды, прекрасно тонизирует и насыщает.

Сушка чая в Китае. Фото 1860 г.
Сушка чая в Китае. Фото 1860 г.

«Кирпичный чай» продавался и в Россию — его брали для торга со среднеазиатскими купцами, а также для калмыцких племён, бурятов и народов Севера. Много «кирпичного» покупали американцы, вывозившие этот сорт чая, как и русские купцы, главным образом для ведения меновой торговли — получая за него мех у своих охотников.

Развитию коммерческих отношений с Китаем сильно мешали дипломатические трудности, возникавшие из-за особенностей устройства китайской империи. Вести дела европейским дипломатам было крайне сложно, предвидеть очередной шаг китайской стороны было практически невозможно, так же как и понять логику принятия решений пекинского двора. Например, послу Л.В.Измайлову, прибывшему от императора Петра Великого, разрешили даже посетить Пекин, а вот спустя полвека посла Екатерины Великой, графа А.К.Разумовского, император «пожаловал» простой овчинной шубой и лошадкой, оценённой рублей в 15. Поднеся столь оскорбительные дары, китайский мандарин, которому было поручено общение с русским послом, объявил графу: «Посол! Прими лошадь — этот дар императора — на которой ты можешь отправляться домой».

При Александре I в Пекин послали графа Е.А.Головина, которого, по обычаю, встретили высокопоставленные чиновники-мандарины. Они были весьма доброжелательны, а потому учтиво поинтересовались — не желает ли их сиятельство перед приездом в столицу немножко потренироваться в ползании на четвереньках? Удивлённый граф в свою очередь спросил о цели таких упражнений. Ему объяснили, что согласно придворному этикету посол именно так должен приближаться к трону, на котором восседает властитель Поднебесной, причём верительные грамоты, уложенные на подушку, лежат на спине. Возмущённый Головин категорически отказался от оскорбительного церемониала, сказав, что не делает этого даже перед своим императором, а уж перед китайским тем более не станет. Что ж, в ответ его просто не пустили в Пекин. Только по прошествии ещё нескольких лет европейским послам при вручении верительных грамот дозволили не вползать в тронный зал, а входить, вставая на одно колено лишь при их вручении.

Сборщицы чая на плантации в Чакве (Грузия). Фото конца XIX в. С.М.Прокудин-Горский. 1907—1915 гг.
Сборщицы чая на плантации в Чакве (Грузия).
Фото конца XIX в. С.М.Прокудин-Горский. 1907—1915 гг.

Тем не менее, несмотря на подобные досадные проблемы, русское правительство уже в 1727 г. заключило с богдыханом Кан-си особый трактат, по которому на границе империй был основан город Кяхта — «место склада русских товаров, назначенных для торговли с Китаем». По договору китайцы должны были селиться в слободе Майманьчин, отстоявшей от русской Кяхты на 120 саженей.

Купчиха на балконе. Б.М. Кустодиев. 1920 г.
Купчиха на балконе.
Б.М. Кустодиев. 1920 г.

В первое время Кяхта представляла из себя «деревянную крепостицу», внутри которой помещались казармы гарнизона и таможня. Но вокруг крепости быстро выросла слобода, в которой селились торговые люди, их служащие, рабочие, ямщики и прочее, обычное для подобных мест, население. В Кяхте китайцы чаем расплачивались за русские товары: сибирскую «мягкую рухлядь» (меха), мерлушку и сукна европейских мануфактур.

Деревенское чаепитие. Открытка из серии «Типы России». Начало ХХ в.
Деревенское чаепитие.
Открытка из серии «Типы России». Начало ХХ в.

Время шло, постепенно чай распробовали и в России, а торговля «китайской травой» стала столь выгодна, что в 1800 г. было принято «Положение о чайной торговле», по которому вся «кяхтинская торговля» могла производиться «только меной и без кредита», а коммерческие операции с китайцами из Майманьчина разрешалось вести лишь лицам православного исповедания, без какого-либо допуска к этим делам иностранцев. Тогда же стали складываться русские торговые товарищества и компании. Эта коммерция знавала взлёты и падения, т.к. зависела от политических отношений между двумя весьма своеобразно устроенными империями — в течение XVIII в. «кяхтинскую торговлю» обе стороны запрещали шесть раз!

Рекламная вкладка, выпущенная Чаеуправлением со стихами В.В. Маяковского. 1920-е гг.
Рекламная вкладка, выпущенная Чаеуправлением
со стихами В.В. Маяковского. 1920-е гг.

Не менее сложные правила были установлены китайским правительством и для европейцев, ведших морскую торговлю. Им разрешалось жить в портовых городах Кантон, Макао (Аомынь) и Фучжоу. Дипломатический иммунитет в отношении европейских дипломатов китайскими властями не признавался, и в минуты обострения отношений их сажали в тюрьму, подолгу не выпуская на волю. Для испанского посла Марти Интазиуса и португальского Пиреса такое заключение закончилось смертью. Первыми дипломатами, которым удалось пробраться от морского побережья в Пекин, были англичане из Ост-Индской торговой компании. Для этого им пришлось долго изучать китайское «искусство почтения», называвшееся «котоу». Они согласились на всё, даже кланяться каждой табличке с именем императора. Во дворце англичане беспрекословно исполнили все команды церемониймейстера, провозглашавшего: «Займите свои места!», «Трижды поклонитесь до земли!», «Встаньте и идите на свои места!». Тем не менее их усилия пошли прахом — во всех просьбах посланцам Ост-Индской компании было отказано, а английский посол ещё долгие годы продолжал считаться «чиновником, привезшим дань», и аудиенции он удостаивался вместе с удельными азиатскими князьями Туркестана.

Чаепитие. Старинная гравюра Домик для чайной церемонии в японском саду. Современное фото
Чаепитие.
Старинная гравюра
Домик для чайной церемонии
в японском саду. Современное фото

Ничуть не лучше было отношение и к торговым конкурентам англичан. Послы голландской Ост-Индской торговой компании в 1795 г. также были отправлены восвояси ни с чем, да вдобавок ещё напутствованные следующими словами: «Пусть штатгальтер примет мои дары, и пусть они вечно напоминают ему о моих благодеяниях. Приказываю ему посвятить все заботы о своём государстве и управлять его народами со вниманием и справедливостью».

В качестве партнёров иностранцам было определено купеческое товарищество «Кхонг», полностью контролируемое императорской властью. Рассчитываться за чай надлежало только серебром, хотя при наращивании объёмов поставок чая в Европу он там дешевел, а серебро, которым за него приходилось платить, дорожало. Не желая нести потери, английские бизнесмены быстро нашли выход: в Китае с XVII в. широко распространилась наркомания — привычка курить опиум охватила миллионы подданных императора, так вот, чтобы оправдать свои расходы при закупках чая, англичане наладили ввоз в страну опиума. Ост-Индская торговая компания оплатила работу исследователей-селекционеров, которые в индийской Бенгалии вывели специальный сорт опийного мака, что положило начало целенаправленному культивированию этого растения и его промышленной переработке. Основная масса товара направлялась в Китай — Ост-Индская компания добилась от его властей разрешения на монопольный ввоз опиума в страну, и с 1773 г. начались регулярные поставки. Всё опийное производство была размещено вне Китая — товар был привозным и продавался только за серебро, шедшее в уплату за чай, который вывозили в Европу, диктуя цены на его реализацию.

Японская чайная церемония. Фото начала ХХ в.
Японская чайная церемония. Фото начала ХХ в.

Главной технической проблемой, с которой столкнулись европейские купцы, был вывоз чая. Товар этот, как уже говорилось, чрезвычайно нежный, плохо приспособленный для долгих морских путешествий, а купеческие суда шли из Китая, случалось, много месяцев, порой целый год, и всё это время сложенный в трюмах чай мог испортиться — заплесневеть, пропитаться посторонними запахами. Его просто могли погрызть корабельные крысы! Для сохранении чая при перевозках морем был изобретён специальный ящик для его упаковки — в виде фанерного куба с очень плотно подогнанными стенками и крышкой, по швам обшитого жестяными полосками. Но главным спасением была всё же скорость доставки — эту проблему решили только в начале XIX в., когда на американских верфях в Балтиморе построили суда нового типа, которые за скорость хода прозвали «клиперами» — «стригущими» — казалось, будто они летели над водой, «состригая верхушки волн». Суда нового типа имели очень узкий корпус, а три или четыре мачты могли нести большое количество парусного снаряжения, что делало их самыми быстроходными парусниками в истории мореплавания. Скорость клипера позволяла сократить время плавания до четырёх месяцев. Цена на чай колебалась, шла активная игра курсов ценных бумаг, и та фирма, которая доставляла свой груз первой, продавала его за лучшую цену, а биржевики, угадавшие с вложениями, срывали хороший куш. Конкурирующие между собой чаеторговые компании затевали самые настоящие океанские гонки судов, перевозивших чай, используя все средства, порождавшие азарт. Букмекеры принимали ставки на гонки клиперов, газеты публиковали статьи о их шансах на успех, капитанах, командах, погодных условиях на маршруте и тому подобные сведения. Ажиотаж вокруг этих гонок царил невероятный — на кону были ставки игроков, деньги биржевиков, торговцев, судьбы вкладчиков, цены акций, стоимость чая в лавочках. Лихим морякам «чайных клиперов» приходилось платить за скорость переходов своими жизнями — их корабли не отсиживались в портах, ожидая благоприятной погоды, и «стригли волны» во время штормов, спеша доставить груз. Самая знаменитая гонка состоялась в 1866 г.: 28 мая с рейда китайского порта Фучжоу стартовали 16 клиперов, а 5 сентября «Тайпинг» и «Ариэль» ошвартовались у причальной стенки в лондонском порту с разницей в 20 минут. Объявленную за победу премию владельцы «Тайпинга» разделили с хозяевами «Ариэля», а капитан победителя свою часть — с коллегой-конкурентом. Спустя шесть лет, в 1872 г. «Ариэль» сгинул навсегда со всем грузом и экипажем. Как, где и почему это произошло, до сих пор в точности не известно.

Богдыхан Кан-си. Рисунок XVIII в.
Богдыхан Кан-си. Рисунок XVIII в.

Несколько раз европейцы пытались избавиться от донельзя надоевшего им товарищества «Кхонг», с которым они были принуждены вести дела. Гигантский рынок густонаселённой страны представлялся, так сказать, лакомым куском, здесь можно было не только вывозить чай в обмен на ввозимый опиум, но и продавать товары европейских фирм, что делать при принятой системе ведения дел было крайне невыгодно. В 1833 г. в Кантон прибыл лорд Нэпир, который сменил прежнего резидента Ост-Индской компании, проживавшего в Макао. Лорд попытался начать переговоры с китайским правительством о расширении торговых прав англичан и ликвидации монополии «Кхонг», но не преуспел. Ему фактически указали на дверь, приказав покинуть Кантон на том основании, что в городе из числа европейцев могут жить только купцы, и то в летние месяцы, а лорд — не купец, а государственный чиновник. Вслед за этим был предпринят ещё один антибританский демарш: в апреле 1834 г. Ост-Индская компания лишилась монополии на продажу опиума.

Несмотря на позицию своего правительства, китайские наркоманы жаждали опия, англичане же жить не могли без чая, а потому соображения выгоды превзошли рассуждения об опасности ведения нелегальной торговли. В устьях дельты Жемчужной реки возник торг контрабандным опием, по-прежнему завозимым из Индии. Монополия одной компании на торговлю опиумом исчезла, и теперь всякий желающий закупал в Бомбее и Калькутте этот товар (производимый на шести казённых фабриках), грузил его на быстроходные клиперы и гнал к устью Жемчужной, южнее которого, на острове Ли-тинг, опий продавался китайским торговцам.

Разгрузка чая в Кяхте. Фото начала ХХ в.
Разгрузка чая в Кяхте.
Фото начала ХХ в.

Попытки китайских властей пресечь этот незаконный ввоз никакого успеха не имели — военные джонки императорского флота не могли конкурировать ни скоростью хода, ни вооружением с клиперами контрабандистов. Требования китайского правительства к резидентам Ост-Индской компании о прекращении контрабандной торговли в ответ вызывали лишь вежливые рассуждения о том, что компания не может отвечать за всех коммерсантов-европейцев, продающих опиум. Дескать, надо было думать, когда уничтожали монополию компании на этот вид торга.

Не желая мириться с таким положением вещей, император в 1839 г. направил в Кантон своего комиссара Линь-цзе-сюя, наделённого чрезвычайными полномочиями. Комиссар Линь ещё до начала переговоров с англичанами объявил о намерении уничтожить торговлю опиумом вообще, и начал свою борьбу коварно, по-азиатски: он вызвал в Кантон резидента Ост-Индской компании Дента и главного управляющего английской торговлей капитана Элиота, как было сказано, «для дачи некоторых объяснений по делам торговли». Когда англичане явились, Линь-цзе-сюй объявил их, а с ними всех купцов, находившихся на тот момент в Кантоне, пленными, которые будут удерживаться до тех пор, покуда европейцы не выдадут всего запаса опиума, ими завезённого. Пленников не стали заключать в тюрьму, но их покинула вся китайская прислуга, а по городу ходили прокламации, настраивавшие против них население. К этому моменту англичане уже закупили чай и любая задержка с вывозом или угроза товару могла вызвать панику на бирже, разорение множества причастных к делу людей. Комиссар хорошо знал всю силу своей угрозы — Элиот и Дент согласились на его условия, обещав своим соотечественникам, что убытки, понесённые коммерсантами, будут возмещены английским правительством. Более 20 тыс. ящиков опия сожгли под контролем людей Линь-цзе-сюя, после чего урожай чая 1839 г. был благополучно вывезен в Великобританию.

Здание Ост-Индской компании в Лондоне. Гравюра XIX в.
Здание Ост-Индской компании в Лондоне.
Гравюра XIX в.

Но эту выходку англичане не забыли, и вскоре к берегам Китая прибыл английский экспедиционный корпус, начавший боевую операцию, вошедшую в анналы истории под названием «Первой опиумной войны». В ходе боевых действий англичане нанесли тяжёлое поражение противнику, принудив китайское правительство к переговорам. В результате 1843 г. было открыто для торговли с европейцами пять портов, остров Гонконг китайцы уступили англичанам и выплатили большую контрибуцию. Торговцы опиумом внакладе не остались, получив возмещение убытков из сумм контрибуции, а вот их противник, комиссар Линь-цзе-сюй поплатился ссылкой в Восточный Туркестан.

«Катти Сарк». Единственный из сохранившихся «чайных» клиперов XIX в.
«Катти Сарк».
Единственный из сохранившихся
«чайных» клиперов XIX в.

После этого поражения в Китае начались беспорядки, которые привели к восстанию и длительной гражданской войне. Фактически на территории империи было создано независимое Тайпинское государство, которое нелегально поддерживали иностранные бизнесмены и миссионеры, и которое никак не могла одолеть имперская власть. Пользуясь затруднительным положением императора, дипломатические представители Великобритании, Франции и США настаивали на изменении договоров, заключённых после Опиумной войны, в свою пользу. Они желали получить право торговли на всей территории Китая и помещения для дипломатических миссий непосредственно в Пекине.

Не дождавшись удовлетворительного ответа, англичане вознамерились решить проблему силой и в качестве повода избрали захват китайскими властями судна «Эрроу», шедшего под английским флагом.

Команду «Эрроу» подозревали в пиратстве, контрабанде и торговле опиумом. Двенадцать человек, находившихся на борту корабля, были арестованы и, несмотря на требования англичан, не освобождены. Китаю была объявлена война, которая завершилась полным разгромом императорских войск. Англо-французская армия превосходила противника вооружением и выучкой, а численное преимущество китайцев не играло решающей роли.

Французская дама за чаем. XVII в. Леди пьют чай. Начало ХХ в.
Французская дама за чаем. XVII в.
Леди пьют чай. Начало ХХ в.

В ходе боевых действий случались такие военные курьёзы: французский авангард из 600 человек в коротком бою обратил в бегство 40-тысячный корпус китайской армии.

Комиссар императора Линь-цзе-сюй
Комиссар императора
Линь-цзе-сюй

Несмотря на полный разгром, правительство Китая усиленно делало «хорошую мину при плохой игре», скрывая истинное положение дел от подданных. В своих манифестах император называл европейцев так — они «взбунтовавшиеся варвары, которых следует истреблять, ибо они неразумны, как скоты». Мандарины усиленно распускали слухи о том, что «варвары» разбиты и изгоняются из страны. Даже когда европейцы взяли Пекин и принудили власти признать все их претензии, простолюдины продолжали слушать те же речи. Для вящего пропагандистского эффекта, когда победоносные отряды европейцев вышли из китайской столицы и удалились за пределы видимости, войскам был отдан приказ открыть стрельбу для создания иллюзии боевых успехов. Когда русский посланник граф Н.П.Игнатьев, заинтересовавшись причиной пальбы, вернулся в Пекин и стал расспрашивать о том, что, собственно, происходит, ему ответили — дескать, императорская артиллерия производит учения.

На чаеразвесочной фабрике в России. Упаковка пачки чая. «В.Высоцкий и Ко» (Россия). Начало ХХ в.
На чаеразвесочной фабрике в России.
Упаковка пачки чая. «В.Высоцкий и Ко» (Россия).
Начало ХХ в.

Вот такие совсем не шуточные события разыгрывались вокруг экспорта товаров из Китая, среди которых, безусловно, первым номером был чай.

В XIX в. в Англии ввозом чая занимались несколько крупных фирм, среди которых лидером считалась акционерная компания «United Kingdom Tea Company». На её огромных складах производилась сортировка, взвешивание и упаковка чая, который потом расходился не только внутри страны, но и за её пределами. Наибольшее количество товара поставлял на европейский рынок Китай, производивший 2/3 мирового объёма чая. Но англичане стремились ликвидировать это товарное доминирование, адаптировав чайные кусты к другим условиям разведения — в собственных колониях на Цейлоне, в индийских колониях, на островах британской Ост-Индии (прежде всего на Яве).

Первая опиумная война в Китае 1840—1842 гг. Карта
Первая опиумная война в Китае 1840—1842  гг. Карта

Аналогичные попытки не обошли стороной и Россию. Первый опыт адаптации чайных кустов в благоприятном для чаеводства районе возле Батума предпринял в 1847 г. князь М.С.Воронцов, но лишь в 1861 г. были выращены первые русские чайные кусты — произошло это в Озургетском питомнике. Успех сопутствовал владельцу небольшой плантации Соловцову, но лишь в качестве единичного удачного частного эксперимента. В настоящее коммерческое предприятие разведение чая на Кавказе превратил владелец знаменитой чаеторговой фирмы Попов, специально ездивший в Китай для изучения тонкостей этого дела. На этом этапе к решению задачи подключилось и казённое удельное ведомство, снарядившее специальную экспедицию по изучению чаеводства в разных местах Востока. Эта экспедиция доставила научные сведения и заметки о технологиях выращивания, переработки и торговле чаем, что позволило поддержать энтузиастов. Группа частных лиц и удельное ведомство в бассейне реки Чаквы разбили плантации на нескольких сотнях десятин, и вскоре русский чай появился в магазинах больших городов.

Английские военные диктуют свои условия. Рисунок XIX в. Печальный итог войны...
Английские военные диктуют
свои условия. Рисунок XIX в.
Печальный итог войны...

Чаёвничать в России полюбили не меньше, чем в Англии, причём до революции настоящими «чемпионами продаж» были китайские чаи. Зато при советской власти свершилась странная метаморфоза во вкусах россиян, возлюбивших индийские сорта чая. Помните жёлтые коробочки с маркой «Три слона»? Представители ведущих мировых фирм, торгующих чаем, приложили немало усилий для завоевания российского рынка, но столкнулись с устоявшимися привычками: сегодня наши соотечественники предпочитают дешёвые смеси разных сортов. И дело тут не в ценах, вернее, не только в них: молодёжь традиционно не очень жалует чай, предпочитая кофе, а вкусы и привычки нескольких старших поколений — выступающих в роли главных потребителей чая в России — формировались в условиях разделения мира на два враждующих лагеря. Англия и производимые её фирмами товары оказалась за «железным занавесом». В Китае же долгие годы шла война, а потом, в короткий промежуток мирного времени, мы, так и не успев привыкнуть к китайским напиткам, лишились их из-за разногласий верхушек политических режимов наших стран. Зато тесные партнёрские отношения были налажены с Индией и Цейлоном, ставших к тому времени независимыми. Цены на чаи, производившиеся в этих бывших британских колониях, были умеренными, а качество товара достаточно высоким. На советских чаеразвесочных фабриках индийские и цейлонские сорта на треть или наполовину смешивали с чаями, выращенными на плантациях в Грузии и Краснодарском крае, но всё равно получалось очень вкусно. Многие до сих пор считают, что настоящий чайный вкус должен быть именно таким.

TopList