Задание по теме

 

Две Юлии

Материалы для интегрированного (история + литература) урока,
посвящённого подвигу русских женщин на войне. 8, 9 классы

 

I. Юлия Вревская (1841?—1878).
Страницы биографии

В своём стихотворении в прозе “Памяти Юлии Вревской” И.С.Тургенев писал: “…под навесом ветхого сарая, на скорую руку превращённого в походный военный госпиталь в разорённой болгарской деревушке, — с лишком две недели умирала она от тифа...

Пусть же не оскорбится её милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на её могилу!” (Сентябрь, 1878)

А сын А.С.Пушкина, участник Балканской кампании Александр Пушкин, в одном из своих писем сообщал: “Юлия Вревская... героическая женщина погибла на полях Болгарии...”

Кто же такая Юлия Вревская? В Болгарии — она национальная героиня, а на родине, в России, — о ней знают до обидного немногие.

...Болгарский город Плевен (Плевна). В филиале Военно-исторического музея памяти русских воинов, погибших во время Русско-турецкой войны (1877—1878), хранится портрет Юлии Вревской в костюме сестры милосердия, написанный, возможно, кем-то из раненых, очарованных её красотой. Рядом с портретом слова Виктора Гюго: “Русская роза сорвана на болгарской земле сыпным тифом”. В Болгарии сохранилась и могила, на которой скромный памятник и надпись: “Сёстры милосердия Неёлова, баронесса Вревская. Январь 1878 г.”

В Русско-турецкой войне впервые в истории войн участвовали 40 женщин-хирургов и более 2000 сестёр милосердия. И, возможно, тоже впервые в истории войн на поля сражений отправлялись княгини и баронессы. Одной из них и была Юлия Петровна Вревская. Напомним несколько фактов её биографии. Она родилась в семье генерала П.П.Варпаховского. В 16 лет её, выпускницу Ставропольского среднеучебного заведения для женского пола, выдали замуж за прославленного генерала И.А.Вревского, который годился ей в отцы. Искусный военачальник, человек большой храбрости, прекрасно образованный, он был близок с декабристами, а его товарищем по Школе гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров был М.Ю.Лермонтов. Однако случилось так, что вскоре (1858 г.) Вревский получил смертельное ранение.

Можно представить отчаяние овдовевшей молодой женщины, растеренность перед будущим и ту нечаянную радость, когда государь Александр II прислал ей приглашение ко двору. Она отправилась в Петербург. Детей её покойного мужа приняли в привилегированные учебные заведения, а сама она стала фрейлиной (почётной дамой) в свите императрицы. Так девочка из незнатной дворянской семьи обрела возможность общения с людьми из светского общества — с деятелями искусства, военными, учёными и, в свою очередь, была ими замечена.

За годы придворной жизни, будучи в свите императрицы, Вревская побывала в Италии, Сирии, на лучших курортах Европы, в Африке, Палестине, Иерусалиме, во Франции... Её альбомы тех лет пестрят автографами политиков, принцев, знаменитых певцов, поэтов... Однако жизнь Юлии Петровны не всегда была столь безоблачной, она пережила пусть недолгую, но опалу.

Большей частью Вревская жила в Париже, была дружна с Виктором Гюго, И.С.Тургеневым, роман которого “Накануне” она прочитала ещё в 19-летнем возрасте. Уже тогда у неё зародилось глубокое сочувствие страданиям болгарского народа. Здесь же, в Париже, Вревская узнаёт об объявлении Русско-турецкой войны и спешно возвращается в Петербург. Продаёт своё имение, а на эти средства организует для болгарской армии добровольческой санитарный отряд из 22 сестёр милосердия, врачей, фельдшеров. И баронесса, придворная дама, первая красавица Петербурга едет на фронт, туда, где стоны, кровь, смерть...

В октябре 1877 г. Юлия Петровна прибыла в румынский г.Яссы для работы в военном госпитале, но вскоре её направили в Болгарию, ближе к театру военных действий. На передовых позициях сестра милосердия Юлия Вревская перевязывала раненых, ассистировала хирургам при операциях, выхаживала больных... Она не только врачевала, но мыла и стирала, кормила и подбадривала, хоронила и сообщала родным о смерти их сыновей, мужей или братьев... Даже после того, как сам император сказал ей: “Хватит подвигов, Вы будете награждены, возвращайтесь в Петербург”, — не поехала, а движимая желанием быть ближе к передовой, отправилась на юг Болгарии как частное лицо. Вместо отпуска уехала в Бялу. Это село было почти фронтом. Жила в болгарской семье, в маленьком домике, а работала в 48-м военно-полевом госпитале, который находился в 3 км от села в деревушке Обретеник. После тяжёлой работы в госпитале Вревскую ждал утомительный обратный путь по заснеженной дороге при сильном пронизывающем ветре. Маленькое оконце в холодной комнате с низким потолком вместо стекла загораживалось лишь куском ткани. Утром умывалась снегом и шла опять 3 км к раненым в госпиталь.

Приведём несколько отрывков из писем Юлии Петровны в Россию:

“…Я так усовершенствовалась в перевязках, что даже на днях вырезала пулю сама и вчера была ассистентом при двух ампутациях…”;

“У нас опять работа: завтра ждём 1500 человек раненых. Сегодня было 800… Барак у нас очень холодный...”;

“Скоро поеду в Бухарест с одним из санитарных поездов...”;

“Я решила не покидать Обретеника и своих тамошних раненых... хоть мне было страшно голодно и крысы очень бегали (их тысячи!)... Тут лишений очень много, и я живу чуть не в хлеве, холодно, и снег, и мороз. Есть тоже нечего... но я не хочу уезжать в Яссы, тут слишком мало сестёр... Я теперь занимаюсь транспортом больных, которые прибывают ежедневно от 30 до 100 человек в день, оборванные, без сапог, замёрзшие. Я их пою, кормлю; это жалости подобно видеть этих несчастных, поистине героев, которые терпят такие страшные страдания без ропота. Все они живут в землянках на морозе, с мышами, на одних сухарях. Да, велик русский солдат!..”;

“Сколько горя, сколько вдов и сирот... Война вблизи ужасна!..”

Наступил январь 1878 г. Сыпной тиф никого не щадил. Заразилась и Юлия Петровна. Военный врач госпиталя Михаил Павлов в своём письме сообщал: “…Неоднократно посещал я больную, пока она была в сознании... на 10-й день, вследствие порока сердца, у неё сделалось излияние крови в мозг, паралич правой половины... Через неделю, 24 января 1878 г. сестра Красного Креста, прикомандированная к Свято-Троицкой общине сестёр милосердия, баронесса Юлия Петровна Вревская, не приходя в сознание, скончалась.

…Что такое титулы и званья
По сравненью с душой большою?..
Ты хотела свободы братьям,
Ты хотела болгарам счастья...
Ты умерла вдали от русских рек,
Чтоб стать легендой гордой через годы.
А за окном кружил последний снег,
Чтоб напоить собой весну свободы...

Так писал болгарский поэт Илия Ганчев в своём стихотворении-посвящении — “Юлии Вревской”.

После смерти Юлии Петровны при описи её имущества кроме деловых бумаг, нескольких фотографий и носильного платья были найдены два небольших пакета с надписью на них карандашом: “В случае моей смерти прошу сжечь”. Это обстоятельство наводит на мысль, что у баронессы была какая-то тайна, которую она хотела унести с собой. Волю покойной выполнили в присутствии свидетелей. Уцелела лишь единственная фотография и несколько писем. До сих пор остаётся неясным, почему Юлия Петровна хотела быть похороненной на болгарской земле и какую роль в её жизни играл (и играл ли вообще) русский волонтёр Александр Раменский, погибший в Балканской кампании...

Время не стоит на месте. И если И.С.Тургенев писал об одном цветке на могиле Юлии Вревской, то сегодня мы можем говорить о целом венке для нашей соотечественницы: “Подвиг сестры милосердия” в книге “Герои Шипки” (ЖЗЛ); Яков Полонский. Стихотворение “Под Красным Крестом”; Брайнина Б. “На Старой Планине”; Марина Кретова. “Прекрасный сфинск”; Марина Кретова. “Юлия Вревская. Девять десятых”; Хечинов Ю.Е. “Ангелы хранители”; художественный фильм “Юлия Вревская”…

II. Юлия Друнина (1924—1991)
Страницы автобиографии в стихах

“Друня” — так называли Юлию друзья; это уменьшительная форма от древнеславянского слова “дружина”.

О, Россия!
С нелёгкой судьбою страна…
У меня ты, Россия,
Как сердце, одна.
Я и другу скажу,
Я скажу и врагу —
Без тебя,
Как без сердца,
Прожить не смогу...

* * *

…Повторяю — который раз! —
“Хорошо, что с душою русской
Я на русской земле родилась!”

* * *

...Пролетели, как миг, столетья,
Царства таяли словно лёд...
Звали девочку Друней дети —
Шёл тогда сорок первый год.

* * *

С восторгом нас, девчонок, не встречали:
Нас гнал домой охрипший военком.
Так было в сорок первом. А медали
И прочие регалии — потом...

* * *

Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод…

* * *

Мне ещё в начале жизни повезло,
На свою не обижаюсь я звезду.
В сорок первом меня бросило в седло,
В сорок первом, на семнадцатом году.

* * *

…Пахло гарью в ночах июня,
Кровь и слёзы несла река.
И смешливо и нежно “Друня”
Звали парни сестру полка.
Словно эхо далёкой песни,
Как видения, словно сны,
В этом прозвище вновь воскресли
Вдруг предания старины.
В этом прозвище — звон кольчуги,
В этом прозвище — храп коня,
В этом прозвище слышно:
— Други!
Я вас вынесу из огня!

* * *

Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна...
Ты должна.
Ведь нельзя притвориться
Пред собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадёжно
“Сестрица!”
Кто-то там,
Под обстрелом кричит…

* * *

Нет!
Мы с тобой узнали не по сводкам
Большого отступления страду.
Опять в огонь рванулись самоходки,
Я на броню вскочила на ходу.
А вечером
Над братскою могилой
С опущенной стояла головой...
Не знаю, где я нежности училась, —
Быть может, на дороге фронтовой...

* * *

Убивали молодость мою
Из винтовки снайперской,
В бою,
При бомбёжке
И при артобстреле...

* * *

Тот осколок, ржавый и щербатый,
Мне прислала, как повестку, смерть...
Только б дотащили до санбата!
Не терять сознания, не сметь!
А с носилок свешивались косы —
Для чего их, дура, берегла?..
Вот багровый дождь ударил косо,
Подступила, затопила мгла...
Ничего! Мне только девятнадцать,
Я ещё не кончила войну,
Мне ещё к победе пробиваться
Сквозь снегов и марли белизну!

* * *

 

Дополз до меня связной —
На перевязи рука:
“Приказано в шесть ноль-ноль
Явиться вам в штаб полка”.
Подтянут, широкоскул,
В пугающей тишине
Полковник в штабном лесу
Вручил “За отвагу” мне.

* * *

Я на войне
Перехитрила смерть.

По статистике, среди фронтовиков 1922, 1923, 1924 гг. рождения в живых осталось 3%.

* * *

Возвратилась с фронта я домой
Раненой, но сильной и прямой —
Пусть душа
Едва держалась в теле.

* * *

И вот она — родного дома дверь.
Придя с войны, в свои неполных двадцать,
Я верила железно, что теперь
Мне, фронтовичке, нечего бояться.
Я превзошла солдатский курс наук —
Спать на снегу, окопчик рыть мгновенно,
Ценить всего превыше слово “друг”,
И слову “враг”, понятно, знала цену...

* * *

Возвратившись с фронта в сорок пятом,
Я стеснялась стоптанных сапог
И своей шинели перемятой,
Пропылённой пылью всех дорог.
Мне теперь уже и непонятно,
Почему так мучили меня
На руках пороховые пятна
Да следы железа и огня...

* * *

Я, признаться, сберечь не сумела шинели —
На пальто перешили служивую мне.
Было трудное время.
К тому же хотели
Мы скорее забыть о войне.
Я пальто из шинели давно износила,
Подарила я дочке с пилотки звезду.
Но коль сердце моё тебе нужно, Россия,
Ты возьми его, как в сорок первом году!

* * *

До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла.
И откуда взялось столько силы
Даже в самых слабейших из нас?..
Что гадать! Был и есть у России
Вечной прочности вечный запас.

Литература

Всемирная Библиотека Поэзии. Юлия Друнина. Ростов-на-Дону, Феникс, 2000.

Роза ЧАУРИНА