Братья Икара, сыны Марса
|
Брейгель.
Падение Икара
|
Мечта полететь по небу словно
птица рождалась у многих людей, живших в разных
странах и в разное время. Странные находки
археологов, рисунки, мифы и предания лишь
подтверждают это. И хотя большинство сведений о
реальных попытках осуществить мечту смутны и
малодостоверны, — как правило, невозможно
понять,
где сказка, где быль, — сохранились и достаточно
достоверные свидетельства
о полетах, совершенных в очень давние времена.
Материалы статьи могут
быть использованы на уроках по темам: «Мир в
первой половине XIX в.», «Балканы — узел
противоречий», «Россия в конце XIX — начале XX в.».
8-й класс.
Например, в записках французского миссионера
Бассу, в самом начале XIV в. посетившего Китай и
присутствовавшего в 1306 г. на церемонии
вступления на престол китайского императора Фо
Киена, содержится эпизод, рассказывающий о том,
как в самый разгар торжеств над Пекином в небо
взмыл огромный воздушный шар. Но, как и многие
другие изобретения, воздухоплавание не получило
в Поднебесной развития и на целые века так и
осталось частью ритуалов и игр. Китайцы
запускали воздушных змеев и шары без всякой
видимой практической цели — им прежде всего была
важна красота полета.
Прагматичные европейцы если и думали о полетах,
то не иначе как о возможности быстрого
передвижения по воздуху. Попытки построить
«летательные машины» предпринимались Батиста
Данти в Перудже, бенедиктинским монахом Оливером
Мальсбери и португальским монахом Бартоломео
Лоренцо Гусманом. Сам великий Леонардо да Винчи
оставил в своих бумагах чертежи, наброски и
расчеты то ли планеров, то ли аэропланов, то ли
вертолетов. Точно известно, что мастер Леонардо
интересовался устройством птичьего крыла и его
способностью опираться на воздушный поток, но
воплотить свои мечты ему, кажется, так и не
удалось
В 1670 г. у иезуитского патера Франческо ди Лана,
ознакомившегося с трудами Торричелли и Галльени,
возникла идея полетов при помощи приспособлений,
бывших легче воздуха. Потратив много времени и
сил, к 1686 г. Лана построил огромный шар из жести
и пытался придать ему летучесть, выкачивая из
него воздух. Но ни с этим шаром, ни с менее
объемными резервуарами из металлов у него ничего
не вышло. В 1706 г., спустя двадцать лет после
неудачи Лана, англичанин Кавендиш открыл новый
газ — водород, бывший в 14 раз легче воздуха.
Ученый пытался наполнять новым легким газом
пузыри, шары из бумаги и тому подобные емкости,
рассчитывая что водород поднимет их вверх, и хотя
из-за разгерметизации с этим возникали проблемы,
опыты были признаны вполне удачными и весьма
обнадеживающими.
На протяжении всего XVIII века в Европе то
тут, то там были попытки построить аппараты и
машины, способные подняться в воздух. Самыми
удачными оказались два француза — братья
Монгольфье: Иосиф-Мишель (1740—1810) и Жак-Этьен
(Стефан) (1745—1799). Братья были недурно образованы,
знали физику, математику, а Иосиф к тому же
обучался архитектуре. Оба были заядлыми
мечтателями и фантазерами, так что даже когда им
пришлось заняться управлением доставшейся им
бумажной фабрикой в Аннонэ, они и тогда не
оставили своих ученых занятий. Ознакомившись с
работами Пристля и некоторых других ученых,
братья собирались экспериментировать с
динамическим электричеством, вернее, с газами,
наполняющими оболочки, причем оболочки называли
«аэростатическими машинами». Они были уверены,
что причиной подъема облаков является
электризация, и, уподобляя им свои машины,
наполняли оболочки продуктами горения мокрой
шерсти и соломы (мокрыми они больше
соответствовали химическому составу облаков).
Оболочки были сначала прямоугольными, потом
круглыми и лишь позже стали вытягиваться к низу.
Во время опытов несколько таких бумажных
оболочек улетело, и они носились над городом,
возбуждая любопытство аннонэнцев, среди которых
о странных братьях болтали самое разное. Эти
«побеги» шаров натолкнули младшего из братьев,
Этьена, на мысль о целенаправленном полете шара.
Иосиф подхватил ее и развил. Монгольфье
приступили к работе в 1782 г., и к лету 1783 г. шар был
готов. Братья, учтя горький опыт
предшественников, в качестве материала для
оболочки использовали плотный холст, оклеенный
изнутри лучшей бумагой их фабрики и укрепленный
по диаметру матерчатым поясом. От пояса вниз
свешивались веревки — за них следовало держать
шар по мере наполнения его парами и дымом,
которые попадали внутрь через горловину с
деревянной рамой. Шар получился огромным, больше
всех прежних — размером с трехэтажный дом, и
весил более 200 кг. Для получения пара и дыма
5 июня 1783 г. братья разложили костер возле
жерла шара и сожгли в огне несколько пудов соломы
и шерсти. Публика, собравшаяся на базарную
площадь, куда Монгольфье привезли кучу странной
разрисованной материи, обещая показать, как она
станет шаром и полетит, недоуменно
переглядывалась и шепотком выражала сомнения,
как в самом полете, так и в умственных
способностях бумажных фабрикантов. Сами того не
зная, аннонэнцы были правы: опыт братьев удался в
большей степени случайно — шар наполнился не
столько дымом, сколько теплым воздухом,
нагревшимся от костра. Оболочка постепенно
развернулась и сформировалась в шар, на котором
горожане прочитали надпись, сделанную по латыни,
похожую на дерзкий и заносчивый призыв: «Ad astra» —
«К звездам». Но действительно, в тот день на
базарной площади провинциального французского
городка Аннонэ был сделан первый шаг к звездам.
…Шар надувался, восемь человек с трудом его
удерживали, а когда отпустили, он поднялся на 500 м
над городом и продержался около 10 минут — до
тех пор, пока в нем не остыл воздух.
|
|
Леонардо да Винчи
Схема летательного аппарата с машущим крылом
|
Сенсационное известие об успешном
запуске шара в Аннонэ вскоре достигло Парижа. При
дворе заинтересовались опытом, увидев в нем
новую забаву его величества. В Версале тогда
содержали целый штат механиков и изобретателей,
с которыми любил общаться Людовик XVI. И сам не
чуждый техническому творчеству, король проявлял
способности в слесарном деле. От Академии наук
братьям Монгольфье были посланы приглашения, а
пока они не прибыли, изучение вопроса поручили
ровеснику Монгольфье, профессору Жаку
Александру Сезару Шарлю (1746—1823). Он был
исследователем в авангардной области тогдашней
науки — атмосферном электричестве и слыл
блестящим устроителем разного рода сложных
научных экспериментов. Изобретение братьев
пришлось кстати. С присущей ему увлеченностью
Шарль взялся за дело и буквально за ночь сделал
набросок шара, аналогичного созданному
Монгольфье, хотя представлял его только по
слухам. Братья долго не могли добраться из своего
Аннонэ до Парижа, а поскольку король проявлял
нетерпение, профессор Шарль сам взялся устроить
полет в Париже. Он сразу же придумал несколько
новшеств. Во-первых, предложил наполнять шар не
дымом и горячим воздухом, а водородом. Но метод
его получения — англичанина Кавендиша — должен
был существенно увеличить расходы на построение
шара: он обходился недешево. Кроме того, и это во
вторых, оболочку сделали из самого лучшего
китайского шелка — чтобы не пропускала летучий
газ. Предприимчивый профессор объявил подписку
«на полет шара» и собрал свыше 10 тыс. франков,
сумму вполне достаточную для покрытия всех
расходов. На руку Шарлю пришлось и сделанное
незадолго до этих событий открытие братьев
Робер: они научились получать каучуковый раствор
для пропитки тканей — это понижало их
проницаемость. Раствором — третье новшество —
пропитали шелк оболочки, что помогло удерживать
внутри нее водород, все время норовивший
«убежать».
Огромная толпа в 300 тыс. человек, несмотря на
проливной дождь, ливший с самого утра
27 августа 1783 г., собралась на Марсовом поле в
Париже, где должен был состояться старт шара,
названного его создателями «Глобус». Он имел
3,5 м в диаметре и объем — 25 куб. м.
Наполненный водородом, «Глобус» устремился
ввысь, поднялся на высоту 1500 м, лопнул и исчез из
виду. Он упал возле деревни в 24 км от места
старта и насмерть перепугал ее жителей. Они,
сначала бросившиеся посмотреть, что это такое
свалилось с небес, приблизившись к месту падения,
к своему ужасу обнаружили огромную кучу «чего-то
непонятного», пахнущего серой, а это, как всем
известно, вернейший признак присутствия дьявола.
Посчитав страшную штуковину порождением ада,
пейзане бросились на нее с вилами и разодрали в
клочья, так что когда три четверти часа спустя к
месту падения «Глобуса» прибыли гонцы из Парижа,
они нашли только его жалкие остатки. Все, что
удалось собрать на месте падения, отправили
обратно в столицу и опыт признали очень успешным.
Профессор Шарль увековечил собственное имя:
шары, наполненные горячим воздухом, стали
называть «монгольфьерами», а те, что наполняли
водородом, — «шарльерами».
|
|
Первая демонстрация и полет шара братьев
Монгольфье.
1783 г. |
В сентябре 1783 г. братья Монгольфье
наконец-то прибыли в Париж. С собою они привезли
новый, усовершенствованный «монгольфьер», к
которому на канатах подвешивалась легкая
корзина, сплетенная из ивовых прутьев и снаружи
оклеенная плотной бумагой. Парижским газетчикам
братья сказали, что в ней они рассчитывают
поднять в воздух пассажиров, что стало сенсацией
и вызвало настоящую полемику в обществе. Всего за
год до этого академик Лаланд, известнейший
математик и астроном, утверждал: «Окончательно
доказана полнейшая невозможность для человека
подняться или даже держаться в воздухе, добиться
этого с помощью машущих крыльев так же
невозможно, как и при желании использовать
пустотные тела».
И вот на газетных страницах осенью 1783 г.
ученые мужи один за другим пересказывали, что-де
при подъеме ввысь у людей разорвется сердце или
их настигнет страшное головокружение.
Католические священники и монахи утверждали:
всякого, кто дерзнет подняться к небесам,
постигнет немедленная кара Божья. Им
оппонировали те, кто верил в успех полета
человека. Но по большому счету и те и другие
спорили напрасно — это было не более чем
проявление эмоций людей, лишенных возможности
оперировать фактами. Подтвердить или
опровергнуть их слова мог только опыт, а потому
все газетные статьи и споры сводились к одному:
посмотрим, что получится у провинциальных
братьев-фабрикантов после того, как шар
профессора Шарля лопнул на глазах 300 тыс.
парижан! Полет назначили на 19 сентября 1783 г., и
с самого раннего утра в Версальском дворце
собрался весь цвет французского дворянства во
главе с королем и королевой. Вокруг версальских
садов кишела толпа народа, желавшего своими
глазами увидеть триумф или трагедию аэронавтов.
Комиссия Академии вела протокол, занося туда: как
и во сколько разложили свой костер Монгольфье,
готовя к полету огромный шар, расписанный яркими
узорами; как жгли они на том костре рубленую
солому и шерсть; как насыпали в жаровню пылающие
угли и поставили ее в корзинку под горловину
шара, пояснив, что сделано это для того, чтобы
горячий воздух от жаровни поднимался в оболочку,
поддерживая ее в воздухе. Не рискнув отправить в
полет человека, братья все же осуществили свой
замысел, усадив в корзину связанных овцу, петуха
и утку. Они-то и стали первыми
аэронавтами-землянами.
|
Брейгель.
Падение Икара.
Фрагмент |
Когда все было готово, аэростат
отпустили. Он воспарил легко и свободно, быстро
поднявшись на высоту в 1000 м. Ветер подхватил
шар и понес его к ближайшему лесу, куда поскакала
кавалькада всадников. Через 8 минут, когда воздух
в шаре остыл, аэростат опустился вниз, повиснув
на верхушках деревьев. Первым к нему подоспел
молодой ученый Пилатр де Розье,
констатировавший, что овца и птицы живы и
здоровы. Публика была в восторге! Братья
Монгольфье стали героями дня и заявили о желании
самим совершить полет на шаре. Профессор Шарль и
его сотрудники отошли в тень, но своих опытов не
оставили.
Желание Монгольфье летать не получило одобрения
у короля. Кто-то посоветовал ему не рисковать
жизнями изобретателей попусту, а отправить в
небеса тех, кого не жалко, например двух
преступников, приговоренных к смертной казни.
Людовик счел это вполне разумным и даже отдал
приказ подобрать двух «смертников» для
проведения эксперимента. Но тут к королю
обратился молодой дворянин Пилатр де Розье, тот
самый, кто первым прискакал к месту приземления
шара Монгольфье с животными. Де Розье умолял
короля дозволить именно ему стать первым
человеком-воздухоплавателем: «Достойно ли
вашего величия, величия Франции, то, что первыми
воздухоплавателями будут мерзавцы,
приговоренные к смерти за свои преступления?!» —
писал он в своем прошении, поданном на высочайшее
имя.
Де Розье был уроженцем города Метц (1756) и,
несмотря на свою молодость, слыл весьма
образованным человеком — изучал математику,
физику, химию и естественные науки. При дворе де
Розье преподавал химию молодым дворянам и служил
хранителем королевской научной коллекции. Узнав
о полетах Шарля и Монгольфе, он участвовал в
подготовке обоих, но теперь хотел большего.
Король посчитал этого энтузиаста вполне
достойным милости и разрешение дал.
Де Розье подошел к подготовке полета очень
серьезно, как истинный ученый, начав с опытов.
Соорудив шар «монгольфьер», он сначала запускал
его без груза и пассажиров, крепко привязав
канатом к тумбе. Первый подъем был на 20 м: в
корзину сели Этьен Монгольфье и де Розье, с земли
их страховали, крепко удерживая шар на канате.
Таким же образом поднялись они на 100 м, потом
еще и еще выше. Эти подъемы были произведены без
публики, в присутствии лишь узкого круга
помощников. В следующий раз Пилатр де Розье взял
с собою мсье Жиру де Виллета и только потом,
убедившись в полной готовности, объявил о
предстоящем полете человека на воздушном шаре,
назначив место старта (в саду Ла-Мюет в Пасси) и
дату — 21 ноября 1873 г. Шар, на котором собирался
лететь де Розье, имел 48 футов в диаметре и 74 фута
высоты, попутчиком молодому химику дозволено
было стать маркизу де Арланду.
|
Аэростат Пилатра де Розье,
потерпевший катастрофу
15 июня 1785 г.
|
После плавного старта аэронавты
довольно быстро поднялись над землей на 1000 м и,
подхваченные потоком воздуха, понеслись к
Парижу. Чтобы поддерживать летучесть корабля, де
Розье постоянно раздувал угли в жаровне, и от
этого чуть не случилась авария: один из угольков
выпал и ивовая корзина загорелась. Де Розье и де
Арланду удалось потушить пожар, но несколько
веревок, удерживающих гондолу под шаром,
перегорели. Тем не менее полет завершился
благополучно: через 25 минут после старта,
пролетев над Сеной и окраинными кварталами
Парижа, воздухоплаватели опустились в точке, от
которой до места старта потом насчитали 8200 м.
Свидетелями этого триумфа были двор, королевская
чета, их гость, король Швеции Густав III, и те
тысячи и тысячи парижан, что пришли поглазеть на
чудо науки. Успех де Розье был вознагражден
субсидией в 40 тыс. ливров, выданных на
продолжение опытов.
Спустя всего 10 дней после этого триумфального
полета, 1 декабря того же, 1783 г., в парке
королевского дворца Тюильри стартовал новый
«шарльер» профессора Шарля. Он получился меньше,
чем «монгольфьеры», — всего 9 м в диаметре — и
был покрыт сетью, от которой вниз шли стропы.
К ним была подвязана корзина-гондола, в
которую уселись профессор Шарль и один из
братьев Робер. С собой путешественники взяли
термометр и барометр для замеров температур и
давления на различных высотах, а также небольшой
якорь с длинной и крепкой веревкой. Профессор,
учтя ошибки первого полета, устроил в оболочке
особый рукав с клапаном, к которому была также
привязана веревка. Дернув за нее и открыв клапан,
можно было выпустить излишек газа, так как при
уменьшении внешнего давления на оболочку
водород распирал ее изнутри и мог разорвать шар
(как и вышло при первом запуске).
После старта шар поднял воздухоплавателей на
высоту 2000 м и, пронеся более 50 км, стал
снижаться. Когда опустились совсем низко,
профессор Шарль выскочил из лодки на землю, но
закрепить шар не успел, и он, став легче, снова
взмыл вверх, унося мсье Робера. «Шарльер»
поднялся выше облаков, и его невольный пассажир
стал свидетелем небывалого зрелища: до этого он
уже наблюдал с профессором Шарлем закат солнца,
теперь, взлетев на страшную высоту, Робер увидел
его снова, став первым человеком в мире, перед
глазами которого за один вечер прошли два заката
солнца.
С подачи профессора Шарля все последующие
«шарльеры» снабжались клапаном для выпускания
газа и мешками с песком в качестве балласта,
манипулируя которым было легче управлять
высотой полетов. Сам же профессор больше в воздух
не поднимался — полет 1 декабря 1783 г. был его
первым и последним.
Удачные опыты братьев Монгольфье, Шарля и де
Розье буквально свели с ума многих молодых
европейцев! Летать, летать и летать хотели
тогдашние сорвиголовы. Среди них был и некто
Франсуа Бланшар, уроженец города Андилес в
департаменте Эйр. Он был старше Монгольфье и
Шарля (родился в 1738 г.) и с юности увлекался
изобретательством. Когда Франсуа исполнилось 16
лет, он придумал механическую тележку, которая
самостоятельно проделала семь миль по
пересеченной местности. С этой тележкой его
позвали ко двору, наградили и позволили
экспериментировать дальше. В девятнадцать ему
захотелось летать, он построил свой первый
летательный снаряд, но потерпел неудачу. Она не
обескуражила Бланшара, а годы не убили мечту,
поэтому, как только состоялись первые полеты на
воздушных шарах, Франсуа стал одним из самых
активных пропагандистов воздухоплавания. Он
построил свой шар и поднялся на нем над Парижем 4
марта 1784 г. Тогда посмотреть на полеты
сбегались толпы народа, и Бланшар превратил их из
чисто научного предприятия в коммерческое
зрелище, взимая со зрителей деньги. За большие
деньги он катал желающих и на своем шаре —
экстремальные виды спорта и тогда уже были в
чести у богатых, знатных, пресыщенных людей.
Таким образом Бланшар финансировал свои полеты и
обеспечивал свою жизнь. Понимая, что самая
обильная «финансовая жатва» ждет его в тех
местах, где полетов никогда не видели, он
двинулся на гастроли в провинцию, совершив в том
же году еще два подъема в Руане.
Его бойкий ум сразу же определил недостаток
шаров — они летели по воле ветра, почти не
управляемые. Бланшару же хотелось руководить
полетом по своему усмотрению. Он пробовал грести
в воздухе веслами, ловить ветер парусом и
маневрировать рулем, даже махать большими
крыльями, подражая птицам. Попытки эти, как можно
догадаться, ни к чему не привели, но народу,
готового платить деньги, они собирали много.
Осенью 1784 г. Бланшара пригласили в Лондон. Он
приехал в самый разгар первого ажиотажа вокруг
полетов. В Англии это произошло несколько позже,
чем на континенте. Поначалу, узнав о полетах
французов, многие вообще в них не поверили,
вернее, посчитали выражения «воздушное
путешествие» и «полет на шаре» просто игрой слов.
Так продолжалось до тех пор, пока итальянский
дипломат, состоявший секретарем при посольстве
неаполитанского королевства в Лондоне, синьор
Монарди, бывший отчаянным поклонником полетов,
не развеял заблуждения англичан. 15 сентября
1784 г. он воспарил на воздушном шаре над
британской столицей. Бланшар не прогадал,
приехав в Англию: полеты, пользовавшиеся
колоссальной популярностью, приносили ему
неплохие деньги. Во время второго подъема он взял
в свою гондолу американца, доктора Джеффри,
уплатившего ему 100 гиней за место. Их знакомство
затем продолжилось, а чуть позже к компании
присоединился некто синьор Монарди. Сойдясь
вместе Бланшар, Монарди и Джеффри породили идею,
вполне соответствовавшую моменту: они объявили,
что на воздушном шаре пересекут пролив Ла-Манш!
Все расходы по подготовке перелета взял на себя
американец.
Когда слух о предстоящем событии достиг Парижа, у
Бланшара и его товарищей появился конкурент,
собравшийся перелететь из Франции в Англию
раньше их. Уже знакомый нам Пилатр де Розье решил
быть первым и в этом предприятии. Де Розье и его
помощник Ромен в декабре 1784 г. прибыли на
побережье пролива и начали подбирать место для
старта через Ла-Манш. Де Розье съездил в Англию, в
Дувре встретился с Бланшаром, Джеффри и Монарди,
переговорил с ними, даже отобедал в компании
собратьев-аэронавтов и понял, что опоздал — по
ту сторону пролива к полету все было готово,
ждали только попутного ветра. Вернувшись, он тем
не менее продолжил готовиться к полету и гадал,
что получится у Бланшара.
А тот дождался нужного ветра лишь 7 января 1785 г.
В час пополудни шар, названный им «Летучий
корабль», оторвался от скалы возле Дувра,
население которого вывалило проводить отважных
путешественников...
Продолжение следует
Валерий ЯРХО |