Братья Икара, сыны Марса

Брейгель. Падение Икара

Брейгель.

Падение Икара

 

Мечта полететь по небу словно птица рождалась у многих людей, живших в разных странах и в разное время. Странные находки археологов, рисунки, мифы и предания лишь подтверждают это. И хотя большинство сведений о реальных попытках осуществить мечту смутны и малодостоверны, — как правило, невозможно понять,
где сказка, где быль, — сохранились и достаточно достоверные свидетельства
о полетах, совершенных в очень давние времена.

 

Материалы статьи могут быть использованы на уроках по темам: «Мир в первой половине XIX в.», «Балканы — узел противоречий», «Россия в конце XIX — начале XX в.». 8-й класс.

Например, в записках французского миссионера Бассу, в самом начале XIV в. посетившего Китай и присутствовавшего в 1306 г. на церемонии вступления на престол китайского императора Фо Киена, содержится эпизод, рассказывающий о том, как в самый разгар торжеств над Пекином в небо взмыл огромный воздушный шар. Но, как и многие другие изобретения, воздухоплавание не получило в Поднебесной развития и на целые века так и осталось частью ритуалов и игр. Китайцы запускали воздушных змеев и шары без всякой видимой практической цели — им прежде всего была важна красота полета.
Прагматичные европейцы если и думали о полетах, то не иначе как о возможности быстрого передвижения по воздуху. Попытки построить «летательные машины» предпринимались Батиста Данти в Перудже, бенедиктинским монахом Оливером Мальсбери и португальским монахом Бартоломео Лоренцо Гусманом. Сам великий Леонардо да Винчи оставил в своих бумагах чертежи, наброски и расчеты то ли планеров, то ли аэропланов, то ли вертолетов. Точно известно, что мастер Леонардо интересовался устройством птичьего крыла и его способностью опираться на воздушный поток, но воплотить свои мечты ему, кажется, так и не удалось
В 1670  г. у иезуитского патера Франческо ди Лана, ознакомившегося с трудами Торричелли и Галльени, возникла идея полетов при помощи приспособлений, бывших легче воздуха. Потратив много времени и сил, к 1686 г. Лана построил огромный шар из жести и пытался придать ему летучесть, выкачивая из него воздух. Но ни с этим шаром, ни с менее объемными резервуарами из металлов у него ничего не вышло. В 1706 г., спустя двадцать лет после неудачи Лана, англичанин Кавендиш открыл новый газ — водород, бывший в 14 раз легче воздуха. Ученый пытался наполнять новым легким газом пузыри, шары из бумаги и тому подобные емкости, рассчитывая что водород поднимет их вверх, и хотя из-за разгерметизации с этим возникали проблемы, опыты были признаны вполне удачными и весьма обнадеживающими.
На протяжении всего XVIII  века в Европе то тут, то там были попытки построить аппараты и машины, способные подняться в воздух. Самыми удачными оказались два француза — братья Монгольфье: Иосиф-Мишель (1740—1810) и Жак-Этьен (Стефан) (1745—1799). Братья были недурно образованы, знали физику, математику, а Иосиф к тому же обучался архитектуре. Оба были заядлыми мечтателями и фантазерами, так что даже когда им пришлось заняться управлением доставшейся им бумажной фабрикой в Аннонэ, они и тогда не оставили своих ученых занятий. Ознакомившись с работами Пристля и некоторых других ученых, братья собирались экспериментировать с динамическим электричеством, вернее, с газами, наполняющими оболочки, причем оболочки называли «аэростатическими машинами». Они были уверены, что причиной подъема облаков является электризация, и, уподобляя им свои машины, наполняли оболочки продуктами горения мокрой шерсти и соломы (мокрыми они больше соответствовали химическому составу облаков). Оболочки были сначала прямоугольными, потом круглыми и лишь позже стали вытягиваться к низу. Во время опытов несколько таких бумажных оболочек улетело, и они носились над городом, возбуждая любопытство аннонэнцев, среди которых о странных братьях болтали самое разное. Эти «побеги» шаров натолкнули младшего из братьев, Этьена, на мысль о целенаправленном полете шара. Иосиф подхватил ее и развил. Монгольфье приступили к работе в 1782 г., и к лету 1783 г. шар был готов. Братья, учтя горький опыт предшественников, в качестве материала для оболочки использовали плотный холст, оклеенный изнутри лучшей бумагой их фабрики и укрепленный по диаметру матерчатым поясом. От пояса вниз свешивались веревки — за них следовало держать шар по мере наполнения его парами и дымом, которые попадали внутрь через горловину с деревянной рамой. Шар получился огромным, больше всех прежних — размером с трехэтажный дом, и весил более 200  кг. Для получения пара и дыма 5 июня 1783 г. братья разложили костер возле жерла шара и сожгли в огне несколько пудов соломы и шерсти. Публика, собравшаяся на базарную площадь, куда Монгольфье привезли кучу странной разрисованной материи, обещая показать, как она станет шаром и полетит, недоуменно переглядывалась и шепотком выражала сомнения, как в самом полете, так и в умственных способностях бумажных фабрикантов. Сами того не зная, аннонэнцы были правы: опыт братьев удался в большей степени случайно — шар наполнился не столько дымом, сколько теплым воздухом, нагревшимся от костра. Оболочка постепенно развернулась и сформировалась в шар, на котором горожане прочитали надпись, сделанную по латыни, похожую на дерзкий и заносчивый призыв: «Ad astra» — «К звездам». Но действительно, в тот день на базарной площади провинциального французского городка Аннонэ был сделан первый шаг к звездам. …Шар надувался, восемь человек с трудом его удерживали, а когда отпустили, он поднялся на 500 м над городом и продержался около 10 минут — до тех пор, пока в нем не остыл воздух.

Леонардо да Винчи. Схема летательного аппарата с машущим крылом

Леонардо да Винчи. Схема летательного аппарата с машущим крылом


Леонардо да Винчи

Схема летательного аппарата с машущим крылом

Сенсационное известие об успешном запуске шара в Аннонэ вскоре достигло Парижа. При дворе заинтересовались опытом, увидев в нем новую забаву его величества. В Версале тогда содержали целый штат механиков и изобретателей, с которыми любил общаться Людовик XVI. И сам не чуждый техническому творчеству, король проявлял способности в слесарном деле. От Академии наук братьям Монгольфье были посланы приглашения, а пока они не прибыли, изучение вопроса поручили ровеснику Монгольфье, профессору Жаку Александру Сезару Шарлю (1746—1823). Он был исследователем в авангардной области тогдашней науки — атмосферном электричестве и слыл блестящим устроителем разного рода сложных научных экспериментов. Изобретение братьев пришлось кстати. С присущей ему увлеченностью Шарль взялся за дело и буквально за ночь сделал набросок шара, аналогичного созданному Монгольфье, хотя представлял его только по слухам. Братья долго не могли добраться из своего Аннонэ до Парижа, а поскольку король проявлял нетерпение, профессор Шарль сам взялся устроить полет в Париже. Он сразу же придумал несколько новшеств. Во-первых, предложил наполнять шар не дымом и горячим воздухом, а водородом. Но метод его получения — англичанина Кавендиша — должен был существенно увеличить расходы на построение шара: он обходился недешево. Кроме того, и это во вторых, оболочку сделали из самого лучшего китайского шелка — чтобы не пропускала летучий газ. Предприимчивый профессор объявил подписку «на полет шара» и собрал свыше 10 тыс. франков, сумму вполне достаточную для покрытия всех расходов. На руку Шарлю пришлось и сделанное незадолго до этих событий открытие братьев Робер: они научились получать каучуковый раствор для пропитки тканей — это понижало их проницаемость. Раствором — третье новшество — пропитали шелк оболочки, что помогло удерживать внутри нее водород, все время норовивший «убежать».
Огромная толпа в 300 тыс. человек, несмотря на проливной дождь, ливший с самого утра 27 августа 1783 г., собралась на Марсовом поле в Париже, где должен был состояться старт шара, названного его создателями «Глобус». Он имел 3,5  м в диаметре и объем — 25 куб. м. Наполненный водородом, «Глобус» устремился ввысь, поднялся на высоту 1500 м, лопнул и исчез из виду. Он упал возле деревни в 24  км от места старта и насмерть перепугал ее жителей. Они, сначала бросившиеся посмотреть, что это такое свалилось с небес, приблизившись к месту падения, к своему ужасу обнаружили огромную кучу «чего-то непонятного», пахнущего серой, а это, как всем известно, вернейший признак присутствия дьявола. Посчитав страшную штуковину порождением ада, пейзане бросились на нее с вилами и разодрали в клочья, так что когда три четверти часа спустя к месту падения «Глобуса» прибыли гонцы из Парижа, они нашли только его жалкие остатки. Все, что удалось собрать на месте падения, отправили обратно в столицу и опыт признали очень успешным. Профессор Шарль увековечил собственное имя: шары, наполненные горячим воздухом, стали называть «монгольфьерами», а те, что наполняли водородом, — «шарльерами».

Первая демонстрация и полет шара братьев Монгольфье. 1783 г.

Первая демонстрация и полет шара братьев Монгольфье. 1783 г.


Первая демонстрация и полет шара братьев Монгольфье.

1783 г.

В сентябре 1783 г. братья Монгольфье наконец-то прибыли в Париж. С собою они привезли новый, усовершенствованный «монгольфьер», к которому на канатах подвешивалась легкая корзина, сплетенная из ивовых прутьев и снаружи оклеенная плотной бумагой. Парижским газетчикам братья сказали, что в ней они рассчитывают поднять в воздух пассажиров, что стало сенсацией и вызвало настоящую полемику в обществе. Всего за год до этого академик Лаланд, известнейший математик и астроном, утверждал: «Окончательно доказана полнейшая невозможность для человека подняться или даже держаться в воздухе, добиться этого с помощью машущих крыльев так же невозможно, как и при желании использовать пустотные тела».
И вот на газетных страницах осенью 1783 г. ученые мужи один за другим пересказывали, что-де при подъеме ввысь у людей разорвется сердце или их настигнет страшное головокружение. Католические священники и монахи утверждали: всякого, кто дерзнет подняться к небесам, постигнет немедленная кара Божья. Им оппонировали те, кто верил в успех полета человека. Но по большому счету и те и другие спорили напрасно — это было не более чем проявление эмоций людей, лишенных возможности оперировать фактами. Подтвердить или опровергнуть их слова мог только опыт, а потому все газетные статьи и споры сводились к одному: посмотрим, что получится у провинциальных братьев-фабрикантов после того, как шар профессора Шарля лопнул на глазах 300 тыс. парижан! Полет назначили на 19 сентября 1783 г., и с самого раннего утра в Версальском дворце собрался весь цвет французского дворянства во главе с королем и королевой. Вокруг версальских садов кишела толпа народа, желавшего своими глазами увидеть триумф или трагедию аэронавтов. Комиссия Академии вела протокол, занося туда: как и во сколько разложили свой костер Монгольфье, готовя к полету огромный шар, расписанный яркими узорами; как жгли они на том костре рубленую солому и шерсть; как насыпали в жаровню пылающие угли и поставили ее в корзинку под горловину шара, пояснив, что сделано это для того, чтобы горячий воздух от жаровни поднимался в оболочку, поддерживая ее в воздухе. Не рискнув отправить в полет человека, братья все же осуществили свой замысел, усадив в корзину связанных овцу, петуха и утку. Они-то и стали первыми аэронавтами-землянами.

Брейгель. Падение Икара.

Брейгель.

Падение Икара.

Фрагмент

Когда все было готово, аэростат отпустили. Он воспарил легко и свободно, быстро поднявшись на высоту в 1000 м. Ветер подхватил шар и понес его к ближайшему лесу, куда поскакала кавалькада всадников. Через 8 минут, когда воздух в шаре остыл, аэростат опустился вниз, повиснув на верхушках деревьев. Первым к нему подоспел молодой ученый Пилатр де Розье, констатировавший, что овца и птицы живы и здоровы. Публика была в восторге! Братья Монгольфье стали героями дня и заявили о желании самим совершить полет на шаре. Профессор Шарль и его сотрудники отошли в тень, но своих опытов не оставили.
Желание Монгольфье летать не получило одобрения у короля. Кто-то посоветовал ему не рисковать жизнями изобретателей попусту, а отправить в небеса тех, кого не жалко, например двух преступников, приговоренных к смертной казни. Людовик счел это вполне разумным и даже отдал приказ подобрать двух «смертников» для проведения эксперимента. Но тут к королю обратился молодой дворянин Пилатр де Розье, тот самый, кто первым прискакал к месту приземления шара Монгольфье с животными. Де Розье умолял короля дозволить именно ему стать первым человеком-воздухоплавателем: «Достойно ли вашего величия, величия Франции, то, что первыми воздухоплавателями будут мерзавцы, приговоренные к смерти за свои преступления?!» — писал он в своем прошении, поданном на высочайшее имя.
Де Розье был уроженцем города Метц (1756) и, несмотря на свою молодость, слыл весьма образованным человеком — изучал математику, физику, химию и естественные науки. При дворе де Розье преподавал химию молодым дворянам и служил хранителем королевской научной коллекции. Узнав о полетах Шарля и Монгольфе, он участвовал в подготовке обоих, но теперь хотел большего. Король посчитал этого энтузиаста вполне достойным милости и разрешение дал.
Де Розье подошел к подготовке полета очень серьезно, как истинный ученый, начав с опытов. Соорудив шар «монгольфьер», он сначала запускал его без груза и пассажиров, крепко привязав канатом к тумбе. Первый подъем был на 20 м: в корзину сели Этьен Монгольфье и де Розье, с земли их страховали, крепко удерживая шар на канате. Таким же образом поднялись они на 100 м, потом еще и еще выше. Эти подъемы были произведены без публики, в присутствии лишь узкого круга помощников. В следующий раз Пилатр де Розье взял с собою мсье Жиру де Виллета и только потом, убедившись в полной готовности, объявил о предстоящем полете человека на воздушном шаре, назначив место старта (в саду Ла-Мюет в Пасси) и дату — 21 ноября 1873 г. Шар, на котором собирался лететь де Розье, имел 48 футов в диаметре и 74 фута высоты, попутчиком молодому химику дозволено было стать маркизу де Арланду.

Аэростат Пилатра де Розье, потерпевший катастрофу 15 июня 1785 г.


Аэростат Пилатра де Розье,
потерпевший катастрофу
15 июня 1785 г.

После плавного старта аэронавты довольно быстро поднялись над землей на 1000 м и, подхваченные потоком воздуха, понеслись к Парижу. Чтобы поддерживать летучесть корабля, де Розье постоянно раздувал угли в жаровне, и от этого чуть не случилась авария: один из угольков выпал и ивовая корзина загорелась. Де Розье и де Арланду удалось потушить пожар, но несколько веревок, удерживающих гондолу под шаром, перегорели. Тем не менее полет завершился благополучно: через 25 минут после старта, пролетев над Сеной и окраинными кварталами Парижа, воздухоплаватели опустились в точке, от которой до места старта потом насчитали 8200 м. Свидетелями этого триумфа были двор, королевская чета, их гость, король Швеции Густав III, и те тысячи и тысячи парижан, что пришли поглазеть на чудо науки. Успех де Розье был вознагражден субсидией в 40 тыс. ливров, выданных на продолжение опытов.
Спустя всего 10 дней после этого триумфального полета, 1 декабря того же, 1783 г., в парке королевского дворца Тюильри стартовал новый «шарльер» профессора Шарля. Он получился меньше, чем «монгольфьеры», — всего 9 м в диаметре — и был покрыт сетью, от которой вниз шли стропы. К ним была подвязана корзина-гондола, в которую уселись профессор Шарль и один из братьев Робер. С собой путешественники взяли термометр и барометр для замеров температур и давления на различных высотах, а также небольшой якорь с длинной и крепкой веревкой. Профессор, учтя ошибки первого полета, устроил в оболочке особый рукав с клапаном, к которому была также привязана веревка. Дернув за нее и открыв клапан, можно было выпустить излишек газа, так как при уменьшении внешнего давления на оболочку водород распирал ее изнутри и мог разорвать шар (как и вышло при первом запуске).
После старта шар поднял воздухоплавателей на высоту 2000 м и, пронеся более 50 км, стал снижаться. Когда опустились совсем низко, профессор Шарль выскочил из лодки на землю, но закрепить шар не успел, и он, став легче, снова взмыл вверх, унося мсье Робера. «Шарльер» поднялся выше облаков, и его невольный пассажир стал свидетелем небывалого зрелища: до этого он уже наблюдал с профессором Шарлем закат солнца, теперь, взлетев на страшную высоту, Робер увидел его снова, став первым человеком в мире, перед глазами которого за один вечер прошли два заката солнца.
С подачи профессора Шарля все последующие «шарльеры» снабжались клапаном для выпускания газа и мешками с песком в качестве балласта, манипулируя которым было легче управлять высотой полетов. Сам же профессор больше в воздух не поднимался — полет 1 декабря 1783 г. был его первым и последним.
Удачные опыты братьев Монгольфье, Шарля и де Розье буквально свели с ума многих молодых европейцев! Летать, летать и летать хотели тогдашние сорвиголовы. Среди них был и некто Франсуа Бланшар, уроженец города Андилес в департаменте Эйр. Он был старше Монгольфье и Шарля (родился в 1738 г.) и с юности увлекался изобретательством. Когда Франсуа исполнилось 16 лет, он придумал механическую тележку, которая самостоятельно проделала семь миль по пересеченной местности. С этой тележкой его позвали ко двору, наградили и позволили экспериментировать дальше. В девятнадцать ему захотелось летать, он построил свой первый летательный снаряд, но потерпел неудачу. Она не обескуражила Бланшара, а годы не убили мечту, поэтому, как только состоялись первые полеты на воздушных шарах, Франсуа стал одним из самых активных пропагандистов воздухоплавания. Он построил свой шар и поднялся на нем над Парижем 4 марта 1784 г. Тогда посмотреть на полеты сбегались толпы народа, и Бланшар превратил их из чисто научного предприятия в коммерческое зрелище, взимая со зрителей деньги. За большие деньги он катал желающих и на своем шаре — экстремальные виды спорта и тогда уже были в чести у богатых, знатных, пресыщенных людей. Таким образом Бланшар финансировал свои полеты и обеспечивал свою жизнь. Понимая, что самая обильная «финансовая жатва» ждет его в тех местах, где полетов никогда не видели, он двинулся на гастроли в провинцию, совершив в том же году еще два подъема в Руане.
Его бойкий ум сразу же определил недостаток шаров — они летели по воле ветра, почти не управляемые. Бланшару же хотелось руководить полетом по своему усмотрению. Он пробовал грести в воздухе веслами, ловить ветер парусом и маневрировать рулем, даже махать большими крыльями, подражая птицам. Попытки эти, как можно догадаться, ни к чему не привели, но народу, готового платить деньги, они собирали много.
Осенью 1784 г. Бланшара пригласили в Лондон. Он приехал в самый разгар первого ажиотажа вокруг полетов. В Англии это произошло несколько позже, чем на континенте. Поначалу, узнав о полетах французов, многие вообще в них не поверили, вернее, посчитали выражения «воздушное путешествие» и «полет на шаре» просто игрой слов. Так продолжалось до тех пор, пока итальянский дипломат, состоявший секретарем при посольстве неаполитанского королевства в Лондоне, синьор Монарди, бывший отчаянным поклонником полетов, не развеял заблуждения англичан. 15 сентября 1784 г. он воспарил на воздушном шаре над британской столицей. Бланшар не прогадал, приехав в Англию: полеты, пользовавшиеся колоссальной популярностью, приносили ему неплохие деньги. Во время второго подъема он взял в свою гондолу американца, доктора Джеффри, уплатившего ему 100 гиней за место. Их знакомство затем продолжилось, а чуть позже к компании присоединился некто синьор Монарди. Сойдясь вместе Бланшар, Монарди и Джеффри породили идею, вполне соответствовавшую моменту: они объявили, что на воздушном шаре пересекут пролив Ла-Манш! Все расходы по подготовке перелета взял на себя американец.
Когда слух о предстоящем событии достиг Парижа, у Бланшара и его товарищей появился конкурент, собравшийся перелететь из Франции в Англию раньше их. Уже знакомый нам Пилатр де Розье решил быть первым и в этом предприятии. Де Розье и его помощник Ромен в декабре 1784 г. прибыли на побережье пролива и начали подбирать место для старта через Ла-Манш. Де Розье съездил в Англию, в Дувре встретился с Бланшаром, Джеффри и Монарди, переговорил с ними, даже отобедал в компании собратьев-аэронавтов и понял, что опоздал — по ту сторону пролива к полету все было готово, ждали только попутного ветра. Вернувшись, он тем не менее продолжил готовиться к полету и гадал, что получится у Бланшара.
А тот дождался нужного ветра лишь 7 января 1785 г. В час пополудни шар, названный им «Летучий корабль», оторвался от скалы возле Дувра, население которого вывалило проводить отважных путешественников...

Продолжение следует

Валерий ЯРХО

TopList