|
| Главное достоинство нашей
книги — это не ее литературный стиль... а ее правдивость. |
Дж. К. Джером. |
Мы с друзьями по
четвергам ходим в баню. Недалеко от городской
черты, в старых кварталах родного города Тихвина,
у нашего общего приятеля имеется полдома и
небольшая банька, срубленная из крепких бревен
лет пятнадцать назад в архитектурном стиле конца
XVIII в. Особенно хорошо там тихим летним
вечером: шелестят листьями плодовые деревья в
саду, плывут по голубоватому небу бело-розовые
облака и легкое дуновение ветра приносит мягкую
прохладу... Вот и в то лето, о котором пойдет наш
рассказ, все было точно так же. Стоял конец
августа, в тазу с холодной водой стояло несколько
бутылок пива, на пороге бани стоял ее хозяин Саша
и грустно рассуждал о жизни. Вернее, о том, что
лето уже кончилось и надобно собирать сына в
школу. А мы, слушая Сашу, особенно не
расспрашивали — пили пиво под длинные тягучие
блюзы, доносившиеся из маленького магнитофона,
принсненного для создания музыкального фона. Фон
был грустный, как и настроение, особенно у меня.
Приятелям, им-то что, это ведь мне завтра на
работу после отпуска, поскольку я, а не они, уже
много лет тружусь в качестве учителя истории в
обычной средней школе.
Август выдался жаркий, таким же ожидался и
сентябрь — на работу не хотелось. Хотелось
продолжения отпуска. Где-нибудь на море или, на
худой конец, в деревне...
И продолжение последовало буквально на
следующий день в лице улыбающегося Валеры, моего
коллеги, имеющего счастье трудиться в том же
учебном заведении, что и я, короче говоря —
преподавать физкультуру, а заодно вести
различного рода секции, в том числе — и
туристскую...
Поскольку первое сентября в школе — не самый
подходящий денек для длительных бесед — причина
Валериного веселья дошла до меня в весьма
кратком виде: «Деньги! Пришли! Поход!». Сообщив
вышеизложенное, Валера сказал, чтоб я собирался и
что завтра идем покупать продукты. Я, конечно,
догадался, что наконец-то пришли деньги, давно
обещанные спонсорами на проведение байдарочного
похода. В поход этот мы собирались в июне. Потом в
июле. А потом — вообще не собирались, поскольку
не было денег. И вот теперь они были. В смысле —
деньги на поход, красоты которого Валера не
уставал расписывать на протяжении всех истекших
месяцев. Я так и представлял себе: широкая
полноводная река медленно несет свои воды меж
величественных холмов, покрытых лесами, полными
дичи. В высоких соснах весело поют птицы, в
прозрачной волне играет рыба, мы, развалившись в
лодках, лениво выдергиваем удочками немереное
количество рыбы и радостно машем руками в ответ
на приветствия местных жителей — вепсов —
маленького финно-угорского народа, с
незапамятных времен компактно проживающего в
данной местности…
В общем, отпуск обещал продолжиться...
С утра, прихватив деньги и носильщиков, мы
двинулись по магазинам. За продуктами. Сияло
солнце, яркое, желтое, по-летнему жаркое,
навстречу нам улыбались коты и собаки. Стояла
важная задачи — срочно истратить все деньги и
так же срочно предоставить чеки для финансового
отчета. По моему мнению, в дальний поход по
незнакомой местности следовало взять с собой
только самое необходимое, чтобы не тащить лишний
груз. К вечеру это «все необходимое» было
закуплено. Правда, могли возникнуть кое-какие
сомнения, в смысле необходимости некоторых
приобретенных нами вещей, однако Валера сказал,
что куплено именно то, что нужно. Что ж, ему лучше
знать... Процессия носильщиков растянулась
метров на двадцать в следующем порядке:
• два мальчика из восьмого класса с двумя
большими коробками печенья;
• два мальчика побольше, из десятого класса,
со сгущенным молоком;
• их подружки, с пряниками, конфетами и
майонезом;
• один мальчик с сыром (два круга, он
торжественно нес их подмышками);
• один — с копченой колбасой;
• один — с окороком;
• мальчик с мешком хлеба;
• мальчик с мешком булки;
• еще два мальчика им на подмену;
• три девочки с овощами;
• я с Валерой, с сумкой с чеками, деньгами и
двумя упаковками пива «Невское»;
• еще две встретившиеся по пути девочки из
младших классов: они несли четыре ведра
чупа-чупсов...
Это еще не считая автомобиля с тушенкой,
макаронами и лимонадом, уехавшего далеко
вперед... Судя по всему — все необходимое мы
взяли...
Валера, правда, пояснил, что по пути есть
населенные пункты с магазинами, так что, если не
хватит, — мы всегда сможем там подкрепиться.
Надо сказать, что школа наша расположена в
довольно людном месте, почти в центре города,
рядом с рынком и магазинами, а потому наша
растянувшаяся процессия приковывала множество
любопытных взглядов. И чем дольше мы шли, тем
больше становилось любопытных. В собравшейся
толпе немедленно распространились слухи о
ревизии в школьном буфете, об открытии на базе
школы лагеря для трудных подростков и о
возрождении старой доброй традиции помощи
пионерам Вьетнама. Некоторые граждане слухам не
верили и настойчиво пытались выяснить правду у
Валеры. Валера охотно откликнулся.
— В городе продуктов — на три дня! — весело
пошутил он.
Резко поредев, толпа быстро бросилась в сторону
рынка. Кажется, там началась свалка…
На следующее утро, когда
все собрались, Валера заявил, что главное дело —
перекус! Перекусывать начали прямо в заказанном
автобусе. Лимонадом с чупа-чупсами. Пока дети ели,
Валера вытащил из рюкзака карту-двухверстку.
— Военная! — похвастался он.
Почему-то в этот момент это слово не очень
насторожило меня. То ли день был слишком
прекрасным, то ли солнце слишком ярким, то ли
отпуск — слишком продолжительным. А я ведь знал,
что такое военные карты. Мне приятель
рассказывал, майор пехоты в отставке. Все наши
военные карты делались исключительно для
иностранных шпионов. Отсюда принцип — увидишь,
что на ней — думай наоборот. Вот, скажем,
нарисована река — не верьте, нет там никакой реки
и не было никогда! Там, скорее всего, непроходимый
лес. А вот тут, где дорога, тут вполне может быть
река. Населенный пункт, он вовсе не вдоль дороги
(или реки), а километрах в пяти, в лесочке. «Дорога
с автобусным сообщением» на языке военных
означает в лучшем случае грунтовку, а грунтовка
— вообще болотную гать. Известны случаи, когда по
таким картам люди бродили годами. Все искали
какой-нибудь автобан или колхоз «Светлый путь».
Причем по карте выходило, что автобан — в
карельских чащах, а колхоз — в Финляндии. Тем не
менее многие люди этим картам почему-то верили.
Хотя, по моему мнению, безопаснее было бы идти по
пачке «Беломора». Жаль, что мы с Валерой не
курили...
Вытащив
карту и аккуратно расстелив ее на сиденье,
предварительно согнав оттуда девчонок, Валера с
важным видом принялся измерять длину нашего
будущего пути прозрачной туристской линейкой.
Целью нашего пути была река Капша, верховья
которой терялись среди угрюмых, поросших лесом
холмов Вепсовской возвышенности. Именно оттуда,
с самых верховий, и намеревались мы спуститься
вниз по течению, пройдя через дикий и неведомый
нам пока край — Лодейнопольский район. Далее,
где-то в районе деревни Пирозеро, река
поворачивала на юг, выводя нас к населенным
пунктам родного Тихвинского района. Ровно через
неделю там и должен был нас ожидасть автобус.
Несмотря на сентябрь, стояла жара градусов под
тридцать, путешествие обещало быть приятным.
— Ну вот, — перекрикивал шум двигателя Валера.
— Тут — озеро, где начало... А тут... Тут,
километров через десять—пятнадцать — деревня
Ребовичи Лодейнопольского района... Большой
населенный пункт, с магазином... Так что пиво
можем до нее выпить... Там потом купим...
Я слушал и кивал головой. Да, пиво, — это неплохо...
И магазин — тоже...
Мы приехали к озеру уже после полудня. Дул ветер,
гнал на берег седые волны, раскачивал наплавной
мост, связывающий автобусную остановку с дальней
деревней Корбеничи, где мы с Валерой были походом
прошлым летом и где проживал наш общий знакомый,
местный фельдшер Андрей. Быстро собрали лодки,
накачали воздухом плот... Двинулись!
Пролетали растущие на берегу сосны, в
байдарочных блестящих веслах звонко пели волны,
и жаркое сентябрьское солнце отражалось в
брызгах смешными желтыми одуванчиками. Ловившие
с берега рыбу местные жители-вепсы махали нам
шапками и что-то доброе кричали в дорогу... Вот
именно так я себе все и представлял.
Сидевший позади меня Валера вдруг громко заорал.
Передние лодки к этому времени уже усвистали
далеко вперед, а мы не торопились.
— Заворачивай, заворачивай! — кричал Валера.
Дети на передних лодках остановились, подплыли к
нам и вопросительно уставились на Валеру.
— Вы куда разогнались-то, умники? — усмехнулся
в усы тот. — Там, куда вы плывете, уже конец озера,
а река, она вон, сразу за той банькой...
Дети кивнули и поплыли к баньке. Потом туда же
подгребли и мы с Валерой, а метрах в ста позади
нас раненым кашалотом вспенивал воду плот.
Сразу за баней из озера вытекал какой-то
коричневатый ручей, примерно в полметра шириной.
Никакой реки что-то видно не было. Хотя указатель
был. Прямо рядом с баней, на железной стойке: «р.
Капша».
— А где же река? — хором спросили мы
проходившего мимо крестьянина. И в ответ
услышали, что вот этот ручей, собственно говоря,
река и есть...
— Может, она дальше расширяется? — высказал
несмелое предположение кто-то из детей.
И мы решили посмотреть.
Пройдя по берегу километра три и выйдя на
излучину, увидели воду. Река действительно
расширялась. Метра на три. Но и то было уже хорошо!
Подняв лодки на плечи, дети весело зашагали к
реке. К тому самому месту, где она расширялась. А
что им, детям, не веселиться-то? У них же лишние
каникулы! Да и у нас с Валерой, можно сказать,
отпуск...
Взвалив на себя лодку, мы побрели вслед за детьми.
В траве скворчали сверчки, в лесу пели жаворонки,
вороны и еще какие-то птицы, может быть, утки,
впрочем, насчет этих последних не уверен. Нет,
как-то не так представлялся мне водный поход, но,
наверное, таскание на себе лодок тоже было его
необходимой составной частью...
Река Капша обозначена на всех картах судоходной
рекой. Говорят, по ней даже сплавляют лес. Не знаю,
может, это и так, но только в особо дождливое лето
или где-нибудь в мае, когда тающие снега
превращают этот бурый ручей в мощный, сметающий
все на своем пути, поток. Когда мы вошли в воду, я
понял, что таскание лодок на плечах — это еще не
самая главная прелесть байдарочного похода.
Самое главное было впереди.
Глубина реки не превышала сантиметров десять, а
дно было покрыто скользкими противными камнями.
Дети прозвали ее Каменная Тунгуска, и это
название ей вполне соответствовало.
Передвигались мы так:
• Мы с Валерой — в позе крестьян,
обрабатывающих рисовое поле. Схватив лодку — я
за нос, Валера — за корму, мы осторожно
перетаскивали ее через камни.
• Лодка номер два с мальчишками в таких же
позах...
• Лодка номер три... четыре...пять... В общем —
все...
Да, я забыл упомянуть плот. Обычно он — самый
медленный элемент водного похода, шлепает себе,
как старый неповоротливый пароход, не то, что
стремительная байда с веслами-крыльями... Теперь
же все было наоборот — пользуясь
относительной легкостью плота, его экипаж,
состоящий из четырех человек, быстро унесся
вперед, так что и видно их не было, а вот, что
касается байдарок... Тяжело груженые припасами
они царапали брюхом дно, словно притопленные
немецкие субмарины. Многие рвались... Несмотря на
это, дети давали им ласковые имена: «Ю-385»,
«Адмирал Нахимов», «Титаник»...
За три часа мы проволоклись метров пятьсот, пока
не поняли, что нужно срочно искать место для
стоянки. Да, пока еще было тепло, как не всегда
бывает и летом, однако время все же осеннее и
темнело довольно быстро, можно даже сказать —
стремительно.
Когда солнце скрылось за соснами, было еще не так
поздно, часов пять вечера, однако создавалось
полное впечатление, что мы находимся где-то в
ущелье. Голубое с оранжевым небо, высокий
обрывистый берег, угрюмые сосны, царапающие
вершинами редкие облака... и камни. Камни, камни,
камни — они были в этой реке повсюду. Скользкие,
поросшие зеленоватым мхом, круглые, они
предательски перекатывались под ногами,
дожидаясь, чтоб кто-нибудь свалился в уже
достаточно прохладную воду... и многие падали,
подняв тучу брызг. Они, эти же камни, коварно
терзали байдарки острыми, словно копья, краями.
Лодки приходилось сушить и клеить...
Лишь иногда идущие впереди оглашали реку
радостным воплем — когда видели впереди широкую
чистую воду. Такое тоже случалось. Но все же вовсе
не это определяло Капшу, нет... Это была река из
камней...
— Ничего! Скоро будет вода, — глядя на карту,
весело объявлял Валера. На карте в Капшу радостно
впадали голубые притоки. Тоже обозначенные как
судоходные...
Шел пятый день пути...
Валера пошевелил в костре угли длинным прутом и
вздохнул. Мы расставили палатки при свете звезд
посреди высокой травы на поросшем лесом холме.
Внизу, у плеса, остались лодки. Костер догорал,
рассыпая редкие искры, вокруг была тьма... Дети
спали в палатках, лишь мы вдвоем с Валерой сидели
у костра и думали. Пятый день — а до сих пор ни
одной деревни. Мало того, казалось, что в этих
местах вообще никогда не было людей, словно мы
вдруг оказались на другой планете. Планете
каменных рек и высоких, убегающих в небо, сосен.
Планете звенящей тишины и далеких лесных звуков.
Кажется, на том берегу жалобно выл волк...
В принципе, не так уж и плохо все складывалось.
Осень — но жарко, дети все веселы и здоровы,
устают, конечно, так ведь байдарочный поход это
вам не фунт изюму! Попробуйте-ка протащить по
скользким камням груженую байду! Да не пять минут
протащить, и не полчаса, а полдня. В этом и состоит
вся прелесть водных путешествий! Жаль, пиво давно
кончилось... И где же там эти Ребовичи? По карте —
километров десять, а мы пятый день идем... На
шестой день пути нам повезло. Протаскивая лодки
вдоль высокого берега, за первым же поворотом мы
неожиданно обнаружили человека! Первого за много
дней. Небольшого роста бородатый мужичок в низко
надвинутой на глаза кепке старательно удил
рыбу... Дети так радостно приветствовали
аборигена, что тот аж выронил удочку в воду. В
принципе, от подобных криков у менее закаленного
человека наверняка бы случился удар.
— Далеко ли до деревни? — спросили рыбака дети.
— Да километров пять, — подумав, ответил он.
— А вода в реке есть?
— Вода? — рыбак надолго задумался, оглядываясь
по сторонам, видно, мы, сами того не желая,
спросили что-то неприличное, что-то такое, что
никак нельзя было спрашивать, на что было
наложено строгое табу.
— Вода? — переспросил он, словно желая выиграть
время, потом постоял в задумчивости, посмотрел
высоко в светло-синее утреннее небо, перевел
взгляд на реку, прозрачную, светлую, чистую... жаль
только, что не глубокую...
— Да воды нет совсем, — наконец махнул он рукой.
— Одни камни!
...Я почему-то наивно
полагал, что таскание лодок по камням и
составляет главную прелесть похода. Однако
дальнейшие события показали, что я был глубоко
неправ. Валере удалось вычислить по карте прямой
путь к деревне. Он проходил по узенькой тропе,
петлявшей по холмам через дикие, почти
непроходимые дебри, из смешанного леса с
преобладанием сумрачных хвойных пород. Мы
затащили байдарки на кручу, собрали их в
специальные мешки. Каждый взял по мешочку с
байдарочным чехлом-«калошей»... весом килограмм
семьдесят. На шеи повесили длинные чехлы с
металлическим остовом байдарок — «кости», они,
правда, весили меньше, но все равно, не подарок...
Двинулись лесом, как партизаны... Истекая потом, я
забрался на холм и выпрямился, озираясь. В этот
момент лопнули лямки, посредством которых
тяжеленная «калоша» крепилась к моим плечам.
Соскочив на землю, калоша, видно, вообразила себя
колесом, поскольку понеслась вдруг вниз с холма
со всей возможной прытью... Я не стал ее
преследовать. Успеем...
Словно передовой авангард повстанцев, мы вошли в
деревню. Она оказалось длинной, эта деревня, хотя
вполне могла бы быть покороче. Редкие домики,
мост, перекинутый через каменную реку, разбитая
тракторами грунтовка. Судя по карте, это была
автострада...
По грунтовке, с охапкой сена за спиной, навстречу
нам шла пожилая женщина в бордовом армяке и
валенках с калошами.
— Бабуся, не подскажете, вечерний автобус когда
будет?
— По пятницам, — выпрямившись, ответила
женщина и улыбнулась. Видно, она была рада
встрече...
Сегодня как раз была пятница. Автобус, как
пояснила эта добрая женщина, ходил два раза в
неделю. Его приход с минуты на минуту ожидался
местными жителями на противоположной окраине
деревни. Именно там по неизвестной прихоти
местного начальства и находилась автобусная
остановка... Мы могли не успеть... Валера положил
руку на плечо самому шустрому из наших ребят.
— Беги, Максюта! — тихо сказал он. — Хочешь,
там на землю ложись, но автобус не упусти! Беги
быстро, слышишь?
Максюта кивнул. Он тоже слышал приближающийся
звук мотора... Мы взяли автобус штурмом. Подняв на
дороге тучу пыли, ворвались с разбега, с
радостными криками и боевым гиканьем, с каким
когда-то совершали свои веселые налеты махновцы.
Испуганные местные жители попрятались за
заборами и в страхе крестились. Автобус опасно
накренился, его водитель сделал запоздалую
попытку улизнуть. Однако не на тех напал! Натужно
урча, автобус поднялся на холм и, жалобно
скрипнув закрывающимися дверями, прибавил
скорость. Поехали! Потянулись мимо леса и
перелески, перемежающиеся кое-где брошенными
колхозными фермами. Вот здесь, в пыльном салоне,
все мы наконец-то познали прелесть водного
похода! Ехать на автобусе, это совсем не то, что
тащить по камням лодки! Это намного, намного
лучше и привлекательней! С достоинством бывалых
туристов, только что вырвавшихся из лап
неминуемой смерти, мы крутили головами, обсуждая
попадавшиеся по пути достопримечательности, как
то — полузаброшенную деревню Чидово, когда-то
славную своей керамикой, и действующий монастырь
в Тервеничах, очень красивый, основанный еще в XVIII
в. 
Дети
быстро освоились в автобусе, пили лимонад, что-то
ели, о чем-то расспрашивали редких пассажиров... В
общем, ехать было приятно! Жаль, что автобус
оказался не того маршрута. Он ехал не совсем туда,
куда нам было нужно. Вернее, совсем- совсем не
туда! Не по пути, короче!
Высадив нас на пересечении с нужной дорогой,
повеселевший водитель пожелал нам счастливого
пути и, резко прибавив газу, быстро скрылся из
виду. Наступал вечер, небо над головою быстро
темнело. Для ночевки мы выбрали поле за
перелеском, недалеко от дороги. Развели костер...
— Зря вы это, ребята! — вышел из лесу путник,
оказавшийся местным жителем. Он и пояснил нам,
что выход в лес запрещен в связи с пожароопасной
обстановкой, а по дороге часто ездит милиция,
проверяет и штрафует. Штрафует без жалости.
Грибников, рыбаков и прочих, а уж нас-то — тем
более, вон какое пламя-то, аж чуть не до неба,
кабана жарить можно! Кто-то из мальчишек
предложил пройти дальше, в овсяное поле. Да, там
нас не должны бы заметить, да и место красивое...
— Не советую, в овсы-то, — покачал головою
путник. — Там медведя с медведицей видели...
Час от часу не легче! Не диабет, так геморрой — не
милиция, так медведи! По здравому размышлению,
решили никуда не ходить — пусть лучше родная
милиция нас оштрафует, чем медведи сожрут.
Костер, правда, чуть притушили, так и тлел он
потихоньку, в специально вырытой ямке,
выхватывая из ночной тьмы обступившие палатки
березы.
А утром опять светило
солнце, жарко, ярко, по-летнему, словно и не
сентябрь вовсе, а какой-нибудь, извините, июнь.
Нет, что ни говорите, а с погодой нам повезло —
могли бы ведь и дожди зарядить... Пока готовили
завтрак, часть детей, вооружившись камерой,
диктофоном и фотоаппаратом, была командирована в
располагавшийся неподалеку населенный пункт.
Поход-то ведь был не просто походом, а
научно-поисковой краеведческой экспедицией. Ни
наукой, ни поиском мы пока так и не занимались,
сначала — за отсутствием местных жителей,
а потом, в Ребовичах — некогда было...
Японская камера занялась прямым саботажем —
плакалась на экранчике дождевой каплей и
работать категорически отказывалась, дескать,
сыро. Пришлось сушить на солнце. Вокруг, куда
хватало глаз, расстилались озимые поля, чуть
левее, за дорогой, темнел хвойный лес, а прямо
перед нашей стоянкой белели хороводом березы.
Вдалеке, на холме, компактной симпатичной кучкой
собрались ветхие домики, рубленные в лапу без
гвоздя и царя в голове. Там же маячили фигуры
наших школьников, озадаченных поисками и
расспросами местных жителей. Подойдя к домикам
поближе, мы увидели старушку лет семидесяти,
мирно сидевшую на лавке подле дома. Перед
старушкой, на земле, стояли две корзины, одна — с
только что выкопанной картошкой, другая — с
яблоками. Мы с Валерой решили не торопиться, путь
детишки без нас поработают, опыта наберутся...
Дети возникли перед старушкой внезапно, словно
материализованные духи. Материализовались они у
корзины. У той, что с яблоками. Часть школьников, с
диктофоном, присела рядом с бабулей на скамейку,
а часть так и осталась стоять, плотоядно
посматривая на яблоки, словно это не их только
что покормили прекрасной овсянкой. Те, что с
диктофоном, приветливо поздоровались, ожидая
услышать в ответ что-либо по-вепсски...
— Буэнас диос, мучачос! — улыбнувшись,
ответила им бабуля.
По-веппски, как тут же решили дети... Завязалась
беседа, целью которой было узнать о знаменитых
земляках, или, в крайнем случае, о прежней жизни в
здешних местах...
Когда до нашего слуха донеслись фамилии Фиделя
Кастро и Эрнесто Че Гевары, мы с Валерой решили
подойти поближе. Уж больно любопытно стало.
— ...Я на Кубу в шестидесятом оружие возила, на
танкере, — словоохотливо рассказывала бабуля.
Дети кивали и ели яблоки...
Не успели мы присесть с ними рядом, как от дороги
нам замахали наши старшие, специально
выставленные там ловить попутку. Еще вчерашний
лесной путник предупреждал нас о том, что в
выходные дни здешняя дорога безлюдная, вернее —
безмашинная. Так оно и оказалось, с самого утра по
ней не проезжало ни одного транспортного
средства, ни туда, ни обратно. И вот, наконец, судя
по радостным крикам наших десятиклассников,
попутка была остановлена...
Это оказался старый, видавший виды
микроавтобус-уаз, в просторечии именуемый
«буханкой». За баранкой сидел лесоруб-украинец.
Его напарник, дюжий дядька с длинными вислыми
усами, поглядев на возникшую перед ним
гоп-компанию, неожиданно ухмыльнулся:
— А, сидайте, хлопци, колы помиститеся!
«Хлопци» не преминули усесться. Вместе с багажом,
весьма вместительным, надо сказать. Выглядело
все это так:
• в кабине, рядом с водителем — четыре человека,
плюс личные вещи, и видеокамера.
• в салоне — полтора десятка, плюс шесть «калош»
с «костями», плюс плот, плюс рюкзаки, плюс...
В общем, поместились все. Как «буханка» при этом
не развалилась — известно одному Богу. Хорошо
хоть, дорога шла под гору...
На этом, однако, путешествие не закончилось.
Высадив нас у деревни Коковичи, «буханка»
умчалась. Валера с детьми спустился под гору, в
деревню, а я остался заниматься важным делом —
снова ловить какой-нибудь транспорт. Дорога
проходила по вершине холма, и мне было отлично
видно, что поделывают наши туристы в деревне. Им,
в свою очередь, так же хорошо было видно меня.
Машин не было. Нет, проехала пара «жигулей», но...
во-первых, они даже не остановились, а, во-вторых,
мы бы все туда все равно не влезли. Когда солнце
скрылось за соснами, ко мне поднялся Валера.
Решили, что мне нужно добраться хотя бы до
конечной нашей цели, деревни Еремина Гора, где
нас должен был ждать автобус. Поскольку деревня
эта находилось не так далеко от Коковичей,
километров двадцать, автобус мог и приехать сюда
за нами. Только сначала нужно было до него
добраться, поскольку сотовая связь в данных
местах не действовала. Взяв у Валеры НЗ — флягу с
разбавленным спиртом — я приободрился. Уж против
такой валюты ни один местный водила не устоит!
Лишь бы только остановился... А вот с этим были
проблемы... Когда на небе высыпали первые звезды и
где-то далеко внизу, в деревне, зажглись первые
огоньки, послышался рев мотоцикла. Какой-то мужик
вез на грохочущем «Урал» стог сена... Мы с ним
сговорились. Отхлебнув на пробу из фляги, мужик
довольно крякнул и поехал домой заправиться,
наказав, чтоб я никуда с дороги не уходил. Я и не
уходил. Маячил, как тень отца Гамлета.
Становилось все темнее. Наши внизу запалили
костер. Где-то недалеко в лесу выли волки. А
мужика все не было!
Прошло, наверное, никак не менее часа, а то и двух,
как внизу появились огоньки фар. Они
приближались, становились все ближе и ближе.
Ровно рокоча двигателем на дорогу выскочила
«Газель» с фургоном. Остановилась.
— В Еремину Гору, срочно!
Водитель кивнул...
Еремина Гора — это уже был наш родной район. Где
нас каждая собака знала. Вот уже проехали мостик,
магазин, часовню... Автобуса нигде не было. Я начал
волноваться. Водитель, как ни в чем не бывало,
остановился у обочины и вышел... И тут же в кабину
заглянул... Валера! Поинтересовался, долго ли я
собрался там сидеть. Я выпрыгнул наружу. Там уже
были наши дети, рюкзаки, «кости»... Оказывается,
они ехали в том же фургоне — «догадался Штирлиц».
А автобус за нами так и не приехал. Тот, который мы
заказывали, как выяснилось, перепутал место и
время. Поехали на рейсовом, благо тот как раз
подошел. Разместились на задней площадке,
побросали рюкзаки с «калошами», достали гитару...
Валера пошел к водителю платить... Вернулся
довольный, пошутил:
— А ну, выгружайтесь, не берут нас...
Кто-то из наших чуть не выскочил на улицу... Двери
закрылись.
Он даже сделал крюк и довез нас до самой школы,
этот водитель. Оказывается, его сын когда-то вот
так же ходил с Валерой в походы... У школы ждали
радостные родители. Вокруг горели редкие фонари,
бегали собаки, пользуясь последним сентябрьским
теплом, гуляли нарядно одетые люди...
Где-то через неделю ко мне подошел Валера.
— Есть такое место — Хибины, — он потер руки. —
Там на лыжах можно... и фуникулеры есть... Вот
карта, смотри... Немецкая...
Андрей ПОСНЯКОВ,
лауреат конкурса «Я иду на урок истории»,
г. Тихвин