Вопросы без ответов

Мир подходит к знаменательной дате 1 августа 1914 г. — 90-летию начала Первой мировой войны. Осмыслить тогдашнее предвоенное положение стран, выяснить, почему всё вышло так, а не иначе, были призваны историки, занимающиеся данной тематикой, собравшиеся 20 мая 2004 г. на «круглый стол» в Государственном Центральном музее современной истории России.

Тон разговору пытались задать заместитель директора Музея Тамара Казакова и президент Ассоциации историков Первой мировой войны, доктор исторических наук, профессор Виктор Мальков. Первая мировая война, по словам профессора Малькова, была лишь прологом Большой войны XX в., а последующие 20 лет — перерывом для подготовки к продолжению сражения. И это суждение о крепкой связи причин двух мировых войн в корне подкосило ход дискуссии.
Выступающие на «круглом столе» люди, безусловно, эрудированные и богато вооруженные самыми разнообразными фактами, лишь краем коснувшись проблематики Первой мировой войны, переходили сразу к прелюдии Второй Мировой, и полностью в этой теме растворялись. Вместо рассуждений о событиях, предшествовавших Первой Мировой войне, присутствующие услышали пространные рассуждения о пакте Молотова—Риббентропа, Мюнхенском сговоре, сравнительной численности вермахта и Красной армии, Коминтерне, первых пятилетках, о случившемся в 1937 г. судьбоносном повороте Иосифа Сталина от политики интернационализма Коминтерна к государственному национализму, о преступности политики «прогнивших западных демократий» и т.д. и т.п. Вплоть до выяснения обстоятельств создания судов-троек, раскрытия вредительской деятельности Н.С. Хрущева и причин возникновения Корейской войны. Все это было занятно, но к теме, заявленной в программе «круглого стола», отношение имело самое отдаленное.
Попытки все же вернуться к Первой мировой оборачивались повторением оскомину набивших выкладок, сводившихся к обличению империалистической сущности воевавших стран и блоков, с использованием «положений и выводов» бессмертных трудов В.И. Ленина. Суть монологов большинства выступавших, с их обширными отступлениями в советскую историю, можно было свести к нескольким циничным формулам: «Хочешь мира, готовься к войне»; «подготовку к очередной войне нужно начинать сразу же после окончания предыдущей; неважно, победили в ней или нет»; «в самих по себе войнах нет ничего особенного — это продолжение политики другими методами, и главное, нужно подготовиться к ним получше».
Были ли у России, а вернее у Российской империи, свои интересы, столь стратегически важные, что император и правительство решили воевать? Вопрос этот был на ученом собрании задан, но ответа на него мы так и не услышали. К сожалению, все уважаемые ученые очень узко специализированы на военных вопросах. Если бы речь шла непосредственно о ходе боевых действий, истории самой войны, о да, надо думать, они были бы весьма конкретны в своих выступлениях. Но ведь преддверье войны — это еще мир, а для того чтобы разбираться в событиях того времени, мало оперировать документами генштабов, мемуарами военачальников и трудами военных теоретиков. Виноватыми во всем были объявлены немцы с их заносчивым стремлением подчинить себе «немецкие территории»: Эльзас, Лотарингию, Люксембург — на Западе, Прибалтику, Украину, Белоруссию по дуге Онега—Днепр — на Востоке. Но ни слова не было сказано о том, что желали «иметь» в случае победы Российская империя и ее союзники!
Наверное, непривычно признавать тот факт, что наша армия (а большинство выступавших, безусловно, не считают Империю, СССР и нынешнюю Российскую Федерацию разными государствами, полагая, что одно из них наследовало другому) встала на защиту Сербии, потакавшей террористам, убившим не кого-нибудь, а главнокомандующего Австро-Венгерскими вооруженными силами, наследника австрийского престола. Этот террористический акт в Сараево, послуживший детонатором военного взрыва, произошел вследствие поддержки Россией режима королей Карагеоргиевичей, возведенных на престол в результате путча сербской тайной офицерской организации, которая и потом террором пыталась «решать вопросы» на Балканах.
Об этом и о претензиях Сербии на земли юга Австро-Венгрии, попытке захвата сербами Боснии и Герцеговины, опиравшихся на авторитет России, пытался говорить кандидат исторических наук С.Г. Нелипович. Но полноценно изложить свою точку зрения ему не дали — все были утомлены предыдущими выступлениями, и председательствующий объявил перерыв.
Многие из тех мнений, которые довелось услышать во время работы «круглого стола», являются следствием скудости подлинной исторической информации, так как большинство серьезных источников по сию пору закрыты. Военные историки по роду своих занятий склонны видеть все так, «как нужно». Ученые, работающие в военно-исторических архивах и не связанные с военными институтами и специальными ведомствами, находятся под жестким прессингом, и добывать им сведения по «сложным темам» нелегко. По рассказам в кулуарах «круглого стола», дело доходит до обысков на выходе и изъятия выписок из документов, не имеющих даже грифа «Секретно». Эта проблема закрытости источников характерна не только для сегодняшней России, но и для многих европейских стран. В таких условиях немудрено, что пробелы в познаниях приходится закрывать «собственным видением» и «правильными» выводами из уже известных фактов.

Валерий ЯРХО