Самозванческая затея

Многие люди, взяв с полки книгу по истории, задают себе вопрос: насколько интересно будет ее читать? Действительно, большинство серьезных исторических исследований написано достаточно сухим и сложным языком, перегружено фактами, терминами, ссылками на архивные документы. Такое чтение может быть интересно только узкому кругу специалистов, а у остальных неизбежно вызовет скуку. Искусством популяризировать исторические исследования обладают немногие. Руслан Григорьевич Скрынников — автор, которому это, безусловно, удается. Читателям уже хорошо известны его работы — по истории России XVI—XVII вв., «Третий Рим», а также более узкие исследования, посвященные конкретным личностям, например «Борис Годунов».

Его новая книга «Три Лжедмитрия» посвящена феномену «самозванщины» периода Смутного времени в России. История кровавой гражданской войны, разгоревшейся после смерти старшего сына Ивана Грозного Федора и трагической гибели царевича Дмитрия, представлена во всем многообразии причин, версий и интерпретаций. Казалось бы, тема не нова. Всем со школьной скамьи известно, что смерть малолетнего Дмитрия была выгодна Годунову, а значит, скорее всего, им и была подстроена, а Лжедмитрий I — беглый монах Чудова монастыря Гришка Отрепьев. Мы привыкли считать, что поход Лжедмитрия из Польши в Россию был хитроумным способом польской интервенции, да и многие другие события кажутся нам очевидными, не требующими дополнительных разъяснений. Хотя именно очевидность часто оборачивается их малоизученностью. Некоторые фрагменты исследования Смуты уже представлены в более ранних работах автора, теперь же перед нами фундаментальный труд по этой теме.
Большая часть книги посвящена подробной биографии первого самозванца — Григория Отрепьева. Это вполне оправдано, так как именно он все-таки успел побывать на престоле. Как оказывается, реконструкция полной его биографии возможна, потому что осталось внушительное количество русских и польских источников. Не поддаваясь на уловки очевидности, автор заново подробно разбирает каждый эпизод, доказывая, что Лжедмитрий I и беглый монах Чудова монастыря Гришка Отрепьев — одно лицо. В биографии этого персонажа немало загадок. Что связывало Отрепьева и опальных бояр Романовых? Что заставило его принять постриг? С чьей помощью ему удалось попасть в аристократический московский монастырь? Как удалось чернецу так быстро сделать фантастическую карьеру? Как видно, вопросов множество. И ответы на них можно найти в тех источниках, которые анализирует автор.
Пожалуй, самым интересным можно считать историю отношений русского самозванца с польской знатью. Подробно разбирая внутриполитическую ситуацию в Речи Посполитой, автор буквально по полочкам раскладывает все силы, повлиявшие в конце концов на решение Сигизмунда III о поддержке достаточно авантюрной кампании. В этой связи интересно вспомнить Самборский брачный договор, заключенный между Мнишеками и «царевичем». Скрынников подробно останавливается на нем именно из-за возможных непоправимых последствий для России. Самозванец обещал, что после воцарения Мнишеку будут отданы Смоленские земли с полным правом управления, Марина Мнишек после свадьбы получала Новгород и Псков в качестве вечной вотчины. Кроме того, было обещано за год (не позднее!) привести всю Московию к католической вере, причем, если это условие не выполнялось, Мнишеки имели право на расторжение брака.
Только ли существенная польская поддержка позволила самозванцам (как первому Лжедмитрию, так и второму и третьему) так преуспеть в разжигании войны в России? Прекрасный военный расчет поляков (путем дипломатических интриг добиться обострения отношений Московии с Крымским ханством) не спас бы мизерное войско Отрепьева. У него не было ни артиллерии, ни осадных орудий. Он занимал города лишь за счет безусловной поддержки населения. Разумеется, этому должны были также способствовать какие-то внутренние процессы в государстве. Скрынников подробно на этом останавливается. Кто поддерживал Лжедмитрия I? Вопреки ожиданиям Мнишека, это были не бояре, недовольные властью Бориса, а чернь и мелкие разорившиеся дворяне. Все дело в том, что созданная в XVI в. в Московском государстве военно-служилая система не могла существовать без постоянных войн, без завоевания новых территорий. Такая ситуация неизбежно вызывает кризис. К началу XVII в. стал набирать обороты процесс деградации низшего слоя дворянства. Образовались новые социальные слои — «дети боярские» и «дети боярские с пищалью». Кроме того, стали появляться боевые холопы, что ознаменовало крушение всей военно-служилой системы. Развал дворянского ополчения подорвал мощь вооруженных сил Московского государства. Они по достоинству оценили те перспективы, которые открывало перед ними участие в восшествии на престол «законного» царя Дмитрия. Новоявленный царь просто-напросто подкупал дворян. Возможно, этим и объясняется их участие в походах Болотникова, который выступал от имени чудом спасшегося царя, и в войске тушинского вора, и даже в недолгом походе Лжедмитрия III. Вряд ли кто-то из них был и в самом деле убежден в чудесном троекратном спасении сына Ивана Грозного.
Здесь интересно провести еще одну параллель. Подобный процесс происходил и в Европе, только двумя веками ранее: в условиях соблюдения майората младшие сыновья феодалов оставались не у дел. Дворянство постепенно беднело, и ополчение становилось неэффективным, поэтому англичане почти целиком перешли на наемное войско, чем часто объясняют их огромный военный перевес в Столетней войне с Францией.
Деградация дворянского сословия была не единственной причиной популярности самозванцев. Нельзя забывать и о поддержке черни. Толпе очень хотелось верить, что сын царя Ивана жив. Здесь, конечно, сыграло роль народное сознание, которое связывало все несчастья с властью незаконного правителя. Годуновым в этом отношении определенно не повезло: три года голода не смогли перекрыть ни щедрые раздачи зерна из царских житниц, ни обещания не проливать крови. Несмотря на суровые времена опричнины, царь Иван Грозный остался в сознании людей справедливым, а главное, легитимным правителем. Разумеется, в этой ситуации и Борис Годунов, и Василий Шуйский имели гораздо меньше прав на престол, чем чудом спасшийся царевич. Шуйский так и не смог пресечь слухи о живом Дмитрии даже после того, как москвичи три дня наблюдали тело растерзанного самозванца.
Когда читаешь книгу, все время возникает ощущение, что самозванческая затея была обречена на провал. Первый Лжедмитрий делал самые странные и даже на первый взгляд несерьезные вещи: предъявлял всем известного юродивого Леонида, говоря, что это и есть настоящий Отрепьев, наобещал заведомо невыполнимые вещи Сигизмунду III и Мнишеку. Вслед за смертью Лжедмитрия I последовал уж совсем нелогичный феномен «самозванщины без самозванца». Огромная масса людей поддержала Болотникова, который выступал от имени царя Дмитрия и клялся, что сам видел его, однако показать царя отказался. Однако при этом даже поднятый сперва на смех Лжедмитрий III все равно имел успех. И на наш взгляд, книга так и не дает ответа на вопрос, почему же эта идея имела такую невероятную популярность в народе.
Несомненным достоинством книги можно считать политические портреты правителей. И хотя на них не делается специального акцента, но, знакомясь с подробно изложенным материалом, мы сами оцениваем, насколько умными и дальновидными были политики, оказавшиеся на московском престоле. Так, например, Василий Шуйский предстает очень хватким и рассудительным. Не говоря уже о том, что он остался жив во время недолгого правления Лжедмитрия I, несмотря на то, что расследовал дело об убийстве царевича в Угличе, и даже стал воеводой. То, как он боролся с Болотниковым, говорит о его несомненной рассудительности, но и способности идти на риск. Мы можем составить подобные портреты и других правителей.
В заключение можно добавить, что профессионалам в области истории книга может быть полезна по многим причинам. Во-первых, привлекательна несомненная опора на факты и источники. Здесь не найдется ни одного голословного утверждения. Судя по приведенным цитатам, круг источников, использованный автором, более чем обширен. При этом отрывки из документов даются очень понятные и точные, что служит отличной иллюстрацией. Нет ощущения недоговоренности и несуразности, какое возникает, когда цитата грубо вырывается из контекста. Р.Г.Скрынников старается при этом учитывать, в чьих интересах писался тот или иной источник, кем был его составитель, насколько он был осведомлен, насколько вообще этому источнику можно доверять. Во-вторых, читатель сам может взвесить доводы автора, так как все они отражены на страницах книги. Он пытается дать самую полную картину происходящего, кропотливо сопоставляя факты, обстоятельства — от самых, казалось бы, незначительных происшествий, до внутригосударственных процессов. Историк старается не упустить ни одного персонажа, который мог повлиять на ход событий, интересы которого могли бы быть вовлечены в политическую игру.
Достиг ли автор книги поставленной цели? Лучшим ответом на этот вопрос послужит сама книга.

Анна КАЛАШНИКОВА