«Я прожил век в гробу темницы»

Декабрист Гавриил Степанович Батеньков – сын Тобольска

Тобольск. XIX в.

Среди имен декабристов имя Гавриила Степановича Батенькова известно мало. О нем больше говорят как о человеке, в полной мере принявшем наказание только за свое сочувствие заговору. Батеньков — единственный декабрист из Сибири, и именно в нем сказались особенности сибирского характера: выдержать двадцатилетнее одиночное заключение в крепости смог бы далеко не каждый даже очень мужественный человек.
Он же сумел не только сохранить в себе разум, мужество, желание благодарить за добро, но и способность творить: остались его стихи, написанные после освобождения, замечательные письма.
И хотя в своих произведениях Батеньков предстает как глубоко страдающий человек, поражает его способность прощать, он не умеет держать зло на обидчиков...

Судьба Г.С. Батенькова

Я прожил век в гробу темницы,
Меня томила ночи тень,
Но дух мой был вольнее птицы,
И ночь преображалась в день.
В молчании часов тюремных
Я много вынес бурь душевных,
Хотя с людьми не враждовал,
Не знал любви, не правил
царством
И покоренным государством
Склониться не повелевал.

Г.С. Батеньков

Для того чтобы понять смысл этого стихотворения, необходимо обратиться к документам, в которых рассказывается о жизненном и творческом пути Г.С. Батенькова.
В сборнике «Декабрист Батеньков Гавриил Степанович (к 200-летию со дня рождения)», изданном в 1993 г. в Москве, отмечается, что родился он в 1793 г. в Томске. Но тобольские исследователи доказали, что он родился 28 марта 1793 г. в Тобольске. По некоторым данным, он был двадцатым ребенком в семье, но в метрических книгах указано, что детей в семье Батеньковых было только двое: Гавриил — восьми лет и Пелагея — одиннадцати лет.
В сборнике рассказывается о том, что ребенок с момента рождения выглядел совершенно мертвым и первый раз вздохнул только в гробике. В тобольских документах этого эпизода нет. Однако тобольский краевед В.Ю. Софронов в статье «Поэт, декабрист, сибиряк» провел интересные исследования: «В метрических записях указано о смерти в семье Батеньковых сына Николая и еще двух новорожденных. Предполагается, что семья Батеньковых взяла приемного сына, именно он-то мог быть Гавриилом Степановичем. Ребенок рано проявил способности к чтению». Есть сведения, что читать Батеньков научился, самостоятельно складывая буквы. Затем, предположительно в 11 лет, он становится школьником, а в 12 — кантонистом. Кантонистами в начале XIX в. называли учеников полувоенных школ, в которых солдатских детей обучали сопутствующим военному делу профессиям. Из них выходили шорники, цирюльники, музыканты... Кантонистские школы просуществовали в России с 1805 по 1856 г.
А вот краткий перечень дат жизни.
1793 г. — рождение в Тобольске Г.С. Батенькова.
1811 г. — Батеньков покинул Тобольск и был зачислен в Дворянский полк при 2-м кадетском корпусе в Санкт-Петербурге.
21 мая 1812 г. — прапорщик Батеньков поступил в 13-ю артиллерийскую бригаду и осенью принял участие в боевых действиях против армии Наполеона.
30 января 1814 г. — прикрывая отступление корпуса при местечке Монмираль, получил десять штыковых ран, взят в плен, затем освобожден.
13 декабря 1814 г. — получив отпуск «для излечения ран», едет в Тобольск к матери.
1 апреля 1815 г. — с корпусом Дохтурова участвует в заграничном походе.
7 мая 1816 г. — подает прошение об увольнении от службы и едет в Сибирь. Вступает в масонскую ложу «Избранный Михаил».
5 октября 1816 г. успешно сдает экзамены в Институте корпуса инженеров путей сообщения и, получив звание инженера 3-го класса, прибывает в Тобольск для службы.
1817 г. — руководит инженерно-строительными работами в Томске.
3 января 1818 г. — в Тобольске назначен управляющим 10-м округом путей сообщения (временно).
1819—1820 гг. — поездка с генерал-губернатором М.М. Сперанским по Сибири, работа над инженерными проектами, подготовка реформ по Сибири.
Май 1821 г. — прибыл в Санкт-Петербург на службу в Сибирском комитете.
29 января 1823 г. — откомандирован в Отдельный корпус военных поселений под руководством генерала Аракчеева.
25 января 1824 г. — «за отличие по службе» произведен в подполковники.
Зима 1825 г. — начинает встречаться с участниками тайных обществ.
14 ноября 1825 г. — по собственному прошению получает отставку и намеревается выехать на Аляску для службы в Российско-американской компании.
13 декабря 1825 г. — участвует в последнем собрании заговорщиков у Рылеева.
28 декабря 1825 г. — арестован и заключен в Петропавловскую крепость.
5 июля 1826 г. — осужден Верховным уголовным судом по III разряду и приговорен к лишению чинов и дворянства и вечной ссылке в каторжные работы. Затем вечную каторгу заменили 25-летней.
31 января 1846 г. — освобождение из Алексеевского равелина и высылка на поселение в Томск, куда Батеньков прибыл 11 марта.
11 сентября 1856 г. — по амнистии покидает Сибирь и едет в Тульскую губернию к друзьям Елагиным.
29 октября 1863 г. — умер в Калуге и похоронен в селе Петрищево рядом с могилой А.А. Елагина.

Томск. Дом губернатора. XIX в.

Итак, обращаемся снова к стихотворению Г.С. Батенькова, его первой строке: «Я прожил век в гробу темницы...». Она появилась не случайно: 20 лет он пробыл в Алексеевском равелине Петропавловской крепости (5 июля 1826 — 31 января 1846). Следует обратить внимание на первую дату — 1826 г. Это было время, когда заканчивался суд над декабристами.
С молодых лет Батеньков общался с будущими декабристами и разделял их взгляды, но в тайное общество долгое время не вступал. Только в 1825 г. он вошел в Северное общество, где занимал умеренную позицию, отстаивая идею конституционной монархии. Тем не менее авторитет его как человека больших знаний, богатого опыта и сильной воли стоял высоко; его даже намеревались сделать государственным секретарем в случае успеха восстания и перемены образа правления.
Г.С. Батеньков был арестован лишь через две недели после 14 декабря. Его приговорили к каторге, однако в Сибирь он не попал, а был отправлен в крепость Иартгольм (Финляндия), затем переведен в Петропавловскую крепость.
Однако вскоре выяснилось, что Батеньков не участвовал в восстании; император Николай Павлович приказал выпустить его, произвести в следующий чин и дать денежное вознаграждение.
Батеньков чрезвычайно испугался этого, предполагая, что заговорщики, узнав о царской к нему милости, обвинят его в предательстве. Он написал письмо государю, в котором объявлял, что хотя он и не участвовал в восстании 14 декабря, но сочувствует людям, которые участвовали в нем, и что если его выпустят, то он, Батеньков, будет продолжать отстаивать свои идеи. Государь послал к нему своего доктора Арендта освидетельствовать, нет ли у осужденного горячки; Батеньков же предупредил Арендта: «Если вы скажете, что я болен, то и вы отвечаете за последствия моего освобождения!»

Арендт доложил государю, что хотя пульс арестованного и возбужден, но умственной болезни он не находит. В результате Батенькова приговорили к двадцатилетнему заключению в Петропавловской крепости. С 1826 по 1846 г. он был заживо похоронен в трехаршинном каземате.
Друг Батенькова Алексей Андреевич Елагин, узнав о заключении своего приятеля, прискакал в Петербург, но, несмотря на все старания, ему не удалось выпросить свидания, а позволили послать заключенному только Библию. Елагин послал ее на всех возможных языках, приложив также лексиконы. Это чтение Библии и изучение языков стало единственным занятием Батенькова и спасло его от сумасшествия. За все время своего заключения он не слышал человеческого голоса, не видел человеческого лица, исключая дней Светлого Праздника, когда комендант по обычаю приходил христосоваться с заключенными.
Пища подавалась Батенькову в окошечко из коридора, в котором день и ночь стояли часовые. Каземат его не имел окна и освещался лампой.
Однажды Гавриил Степанович сильно заболел и через часового попросил коменданта допустить к нему священника, но в этом ему было отказано. Гавриил Степанович потерял счет времени: ему казалось, что прошло несколько сот лет, что он стоит на молитве несколько месяцев и все время ничего не ест.
За 20 лет Батеньков совершенно разучился говорить, о многом потерял понятие. Друзья Батенькова были уверены, что он умер или сошел с ума.

Алексеевский равелин Петропавловской крепости

Когда начальником тайной полиции назначили графа А.О. Орлова, участь несчастного Батенькова немного облегчилась: ему разрешили читать прошлогодние газеты. Орлов прислал ему сигар, бумаги для писания и велел спросить, какого он желает вина. Вскоре Батенькову позволили каждый день гулять на крепостном дворе, со всех сторон окруженном стенами.
Наконец в 1846 г. комендант Петропавловской крепости Скобелев доложил государю, что такой-то № (имя Батенькова, кажется, не было известно коменданту) отсидел срок своего заключения.
Император приказал спросить у Батенькова, в какой город Сибири он желает выехать на поселение. Батеньков назвал Томск.
Перед отъездом Скобелев дал обед в его честь и спросил, кого он желает пригласить. Как оказалось, большей части названных им лиц уже не было в живых! Батеньков отправился с жандармом по ошибке в Омск. Узнав об этом дорогой, он потребовал остановиться на станции и ждать из Петербурга распоряжения с исправленной ошибкой, что и было исполнено. Когда Батеньков проезжал через Москву, то упросил своего провожатого жандарма заехать в дом Елагиных у Красных Ворот; но, к несчастью, все семейство было в то время в деревне и дом был пуст.
Батенькову было запрещено писать свободно, каждое его письмо должно было пройти цензуру в Петербурге, и он принужден был ехать дальше, никому не сообщив, что он еще жив.
По приезде в Томск жандарм снял с него казенный тулуп и отпустил без гроша на улицу. Батеньков, чтобы согреться, пошел в трактир. Там неожиданно встретил он своего старинного знакомого Деева, которому во время службы оказал услугу. Каким-то чудом они узнали друг друга. Но у Деева уже были запряжены лошади: он уезжал в Россию. Тогда он повел Батенькова к своему приятелю Лутчеву, которому и поручил заботиться о нем: «Вы говорили мне, что желали бы найти случай выразить мне свою благодарность; вот я и привел к вам Батенькова. Поручаю его вам: теперь настало время, когда вы можете доказать на деле ваши слова. Пусть отныне Гавриил Степанович будет у вас в доме хозяином». Лутчев свято исполнил просьбу Деева, и Батеньков прожил в его доме все десять лет ссылки безвыездно.

Г.С. Батеньков Фото конца 1850-х гг.

Теперь ему было дано право писать письма один раз в месяц, и он воспользовался этим, чтобы писать Елагиным, но письма попадали в Третье отделение, и адресаты их получали уже из Петербурга.
Чтобы этого избежать, Батеньков часто диктовал письма Лутчеву, который писал как бы от своего имени. Наконец в 1856 г. декабристам было разрешено возвратиться домой, Батеньков в ноябре приехал в тульское имение Елагиных, село Петрищево, и там поселился. Своего друга А.А. Елагина в живых он уже не застал (он умер от удара в 1846 г., по совпадению в тот самый день, когда Батеньков проезжал через Москву). В Петрищеве жили его вдова и дети. Батеньков иногда уезжал в Москву, Петербург или Варшаву, где гостил у своего друга Василия Васильевича Погодина.
Гавриил Степанович избегал вспоминать о крепости, так что большого труда стоило узнать от него что-нибудь об этом страшном периоде жизни.
Проведя 20 лет в полном безмолвии, Батеньков чрезвычайно тяготился тишиной. Однажды в Петрищеве он сидел у камина, в комнате никого не было. Вдруг в соседних комнатах услышали крики; все побежали туда, но увидели Батенькова, спокойно сидящего у камина.
—  Гавриил Степанович, что с вами? — спрашивают его.
—  Ничего, надо же человеку и покричать.
Видно, эта привычка появилась у него в крепости, чтобы услышать звук собственного голоса. Батеньков также не мог долго сидеть на месте и пользовался всяким случаем, чтобы куда-нибудь выехать, хотя бы покататься на коляске. Однажды проезжал он через Калугу во время сильного пожара и тотчас решился купить там дом для того, чтобы, как он говорил, поддержать несчастный город, в котором теперь никто жить не захочет. Он действительно исполнил свое намерение и скоро переселился туда совсем; выписал к себе вдову Лутчеву с ее двумя сыновьями, устроил их в гимназию. В Калуге жили в то время многие декабристы. Батеньков сошелся с ними и принимал активное участие в губернских комитетах, занимавшихся освобождением крестьян. Он высоко ценил губернатора Арцимовича (бывшего тобольского губернатора) и горячо заступался, если на него за что-нибудь нападали.

И.И. Пущин	Г.С. Батеньков	А.А. Елагин

Годы заключения в крепости не прошли бесследно: Батеньков стал необыкновенно благочестив, знал наизусть Библию, все церковные службы и старался не пропускать богослужений. Когда Батеньков был арестован, все его состояние исчезло неизвестно куда; но незадолго до 14 декабря Батеньков был представлен к награде (бриллиантовому перстню). Теперь перстень этот был оценен в 5 тыс. рублей, и, когда Батенькова выпустили из крепости, государь Александр II приказал выдать ему эти деньги с процентами. Батеньков получил 15 тысяч серебром. Сверх того друзья Батенькова, сибирские золотопромышленники (Аргамаков и другие), сообщили Гавриилу Степановичу, что в то время, когда его посадили в крепость, они купили на его имя пай золотых приисков. С этого пая они выдавали Батенькову ежегодно 1000 червонцев. Таким образом, старик жил совершенно безбедно.
Батеньков скончался в октябре 1863 г. на 71-м году, от воспаления легких. Свой дом и свое состояние он завещал вдове Лутчева (Цуриновой) и приказал похоронить себя в селе Петрищеве, рядом со своим другом А.А. Елагиным, что и было исполнено.
Очень жаль, что нет даже маленького сборника стихов Батенькова. Поэт близок и к Державину, и к Жуковскому, и к Пушкину. Он умел в поэтических строчках раскрыть свою душу, и не в одном стихотворении подчеркивается, что «с людьми не враждовал, не знал любви», но умел быть свободным даже в темнице. Особое внимание привлекает его стихотворение с латинским названием «Non exegi monumentum». Размер стиха, содержание его напоминают стихотворения «Памятник» Г.Р.  Державина и А.С. Пушкина. Конечно, он знает эти произведения, но его стихи не подражание.

Себе я не воздвиг литого
монумента...
Но весь я не умру: не ведомый
потомок
В пыли минувшего разыщет
стертый след
И скажет: «Жил поэт,
чей голос был негромок,
А все ж дошел до нас сквозь
толщу многих лет».
Узнают обо мне в России
необъятной
Лишь те безумцы, чей мне
сродствен странный дух...

История донесла до нас письма Г.С. Батенькова, которые можно объединить в две группы: письма к Елагиным и письма к И.И. Пущину.
С Елагиными Г.С. Батенькова соединяет старинная дружба. Поэтому в письмах к ним он не только сообщает факты своей жизни, но и размышляет о тех событиях, свидетелями которых стал. Письмо из Томска, написанное 5 декабря 1817 г., т.е. до участия в заговоре декабристов и тюремного заключения, явилось, как можно догадаться, ответом на пожелания уехать из Сибири. Да, Г.С. Батеньков мечтает об этом: в минуты огорчения «единственная тогда отрада», но это же — самая мучительная мысль у него в те часы, «когда сердце мое добро, чувства согласуются с природою и обманчивые призраки как сон исчезают». Это письмо — поэтический гимн Сибири. Он пишет: «...мне нелегко оставить Сибирь; ежели я когда-нибудь вынужден буду перешагнуть через Урал с той мыслию, что никогда уже не увижу седые верхи этого исполина ... я обольюсь слезами и навсегда расстанусь с добрым покоем — с самою надеждою». Он считает Сибирь своей «родимой стороной», считает, что «это место — Иерусалим мой, я всегда там на поклонении и, может быть, нигде не благодарю Творца вселенной так усердно и искренно».
Второе письмо, дошедшее до нас, написано уже из Петербурга 14 ноября 1824 г., вскоре после опустошительного наводнения. Он пишет, что город понес огромные жертвы и в людях, и в зданиях, мечтает о том времени, когда прекрасные кварталы Петербурга снова возродятся.
Знаменательно письмо А.П. Елагиной, вдове друга, после освобождения из Томска 23 апреля 1854 г.
Казалось бы, 20 лет крепостного заключения в одиночке могли полностью подорвать душевное состояние Г.С. Батенькова. Но это письмо показывает, насколько глубоко он способен любить людей и свой край.
Вот отрывок из этого письма:

А.П. Елагиной

«Томск, 23 апреля 1854 г.
Чудное у нас время; вовсе не Сибирь. Тихие, теплые, ясные дни, легкий отлив зелени на полях и в перелесках, белые и фиолетовые цветочки, пух и листья на вербах; летние птицы. Река давным-давно скрылась со всеми протоками, и небольшие из них величавы своим половодьем.
Бывают годы, в которые дикая наша природа вспоминает свое географическое достоинство и дарит нас теплым, плодородным годом: прекрасною раннею весною и прекрасною долгою осенью... У нас нет моря, зато широта континентального размера в чувствах жителей далеко превосходит балтийскую. Тысяча верст у нас нипочем, и, прислушавшись к говору, можно подумать, что до Тихого океана легко перебежать взапуски. Но пространство ласкает только населенную природу... Нас вдохновляет оно одним математическим величием. Правда, это смежно с диким эпосом, но певца Сибирь еще не произвела, красоты ее безмолвны и неосмысленны...»

Зная судьбу Г.С. Батенькова, нельзя не обратиться к письмам декабриста к другу и товарищу по несчастью И.И. Пущину. Эти письма доказывают, что сильная личность способна выжить и сохранить чувство собственного достоинства даже после того, как на нее обрушилось тяжелейшее наказание. Хотя в тексте не указано, откуда письма, но по датам можно догадаться, что большая часть писем из Сибири. И опять Батеньков восхищается сибирской природой, сибирским климатом и говорит о своей неразрывной связи с жизнью страны.
У него постоянная переписка с друзьями, он живет их интересами, в письмах встречаются имена и Оболенских, и Басаргиных, и других знакомых.

Заключение

Итак, человек, обреченный на страдания, болезнь и смерть, выстоял, сохранил в себе душу.
Можно много спорить о значении и уроках восстания декабристов. Но главная заслуга большинства декабристов в том, что, перенеся тяжелейшее заключение, они считали своим долгом быть полезными людям и этим служить своему отечеству. Глубокий след оставили они в истории Сибири, ее культуре, науке, образовании. Именно поэтому деятельность декабристов осталась в памяти потомков.

ЛИТЕРАТУРА

Рассказы о Батенькове. Декабрист Батеньков Гавриил Степанович (к 200-летию со дня рождения).
М.: Российский фонд культуры, 1993.
Софронов В. Поэт, декабрист, сибиряк. Т. II.
Страна без границ. Литературная хрестоматия для 8–11-х классов. Т. II.
Тобольский хронограф. М.: Культура; Элтра, 1994.

Надежда КРЮКОВА,
заслуженный учитель РФ,
 г. Тобольск