Школьницы по-прежнему влюбляются
в... Джона Кеннеди

Исторические деятели глазами старшеклассников

Много времени утекло с тех пор, как в еженедельнике «История» были опубликованы результаты опросов среди учеников 10—11-х классов по оценке исторических деятелей XVIII—XX вв. (отечественных и зарубежных) (см. № 7, 1997). Эти опросы проводились в 1990—1995 гг. Напомню, что молодым людям был предложен перечень исторических деятелей, которые оставили глубокий след на скрижалях отечественной и мировой истории. Предлагалось оценить каждого деятеля по пятибалльной системе (1 балл — оценка резко отрицательная; 2 балла — в целом отрицательная; 3 — средняя или противоречивая; 4 — в целом положительная; 5 — безусловно положительная). Рейтинги двух десятков деятелей, собранных в пяти опросах, можно прочитать в той публикации. В них отразился пересмотр традиционных советских исторических клише, указывавших, что «прогрессивно» или «реакционно» в истории, и процесс становления новых критериев в оценке исторических ценностей.
Такие же опросы я продолжал и в дальнейшем (примерно раз в два года) в трех московских школах — № 242, 364 и 1415.
Что же было характерно для исторических предпочтений школьников в середине 1990-х гг.? Как в 1995, так и в 1997 г. весьма низко оценивались деятели, условно называемые революционеры (Робеспьер, Гарибальди, Ленин и др.), — 2,95 балла в среднем. Самой низкой была оценка сторонников стагнации (Николай II, Брежнев) — в среднем 2,85. Чуть выше оценивали сторонников сильной власти (Наполеон, Бисмарк, Сталин и др.) — 3,0 балла. Наиболее авторитетными для старшеклассников были реформаторы (Петр I, Столыпин, Рузвельт и др.) — 4,05 балла и духовные лидеры — М. Ганди, А.Д. Сахаров и др. — 3,8. Популярность реформаторов тогда приблизилась к максимальной, наблюдавшейся в 1992 г. (год начала бурных экономических реформ).
Вообще результаты опросов наглядно иллюстрируют ходячее утверждение, что история — это современность, опрокинутая в прошлое. Не случайно один из пиков популярности реформ в новейшей истории России пришелся на 1997 г. (правительство «молодых реформаторов»). Случайно ли совпадение определенного роста рейтинга приверженцев сильной власти — до 3,05 баллов — с событиями осени 1999 г., когда было сделано заявление о необходимости «мочить в сортире» террористов? И вновь падение рейтинга представителей «сильной руки» и рост его у реформаторов в 2001 г., когда вновь были обещаны глубокие реформы.
Наряду со всем этим продолжалось нарастание критического отношения молодежи к истории вообще. Если в 1997 г. выше 4 баллов в среднем набрали 5 персоналий, то через два года — ни одной, в 2001 г. — одна. То есть почти не осталось деятелей, оцениваемых однозначно на ура. Что это — трезвый объективизм или кризис идеалов? Заметно, что почти исчезло «харизматическое» видение отдельных личностей, характерное еще для начала 1990-х гг.: продолжала снижаться оценка Петра I (остававшаяся, впрочем, высшей из всех) и существенно снизился балл у Дж. Кеннеди (в среднем с 4,10 до 3,47 в 2003 г., а ведь в 1992 г. было 4,31 балла!). Попутно заметим, если в первой половине 1990-х гг. новое поколение «выбирало пепси» — оценки всех президентов США в опросе были заметно выше, чем всех отечественных лидеров, кроме Петра, то к началу нового тысячелетия этого уже не наблюдалось. Расхождения в личной оценке отдельных людей сократились по сравнению с 1990—1994 гг. даже по отношению к таким неоднозначным личностям, как Наполеон, Бисмарк, Керенский. Число оцениваемых личностей приходилось ограничивать теми, кого старшеклассники хорошо знают. Попытки ввести в опрос, например, Пилсудского или недавно ушедших из жизни Миттерана и Дэн Сяопина не увенчались успехом — их смогли хоть как-нибудь оценить очень немногие. В то же время лучше, чем раньше, стали знать деятелей российской истории — Горчакова, Витте.
В принципе, можно было бы сделать вывод, что изменения в отношении старшеклассников к ключевым историческим фигурам носят теперь вялотекущий характер, если бы не результаты последнего опроса (осень 2003 г.). Лично у меня они вызывают определенную настороженность. Посмотрите: оценка Ленина поднялась почти на балл по сравнению с предыдущим опросом и стала такой высокой, какой никогда не была после 1990 г. — 3,6 балла. Причем высокие оценки вождя большевиков наблюдались в разных школах — независимо от уровня преподавания истории и отбора учеников. (Кстати, стабильно очень низкая оценка Сталина всегда была более высокой там, где преподавание истории было поставлено плохо.) Оценка Сталина осталась по-прежнему очень низкой, но рванула вверх оценка Наполеона. Вообще заметно поднялись в рейтинге революционеры, особенно Че Гевара, введенный в опрос в 2001 г. (тогда он был оценен весьма низко, теперь же оценивается в 3,6 балла).
Обращает на себя внимание также существенное снижение рейтинга у Екатерины II и повышение его у Керенского. Падает — и заметно — оценка Николая II. Возможно, что причиной этому — отрицательная реакция на определенный налет казенщины и сусальности в отношении последнего российского императора со стороны ряда государственных деятелей и публицистов. Рост популярности революционеров — может быть, тоже реакция на их почти официальное, в некотором смысле навязываемое, осуждение у поколения, которое уже не помнит эпохи торжества коммунистической идеологии, а значит, может создавать об этой эпохе новые мифы.
К тому же все это совпало с волной истеричного антиглобализма, когда извлекаются на свет, казалось бы, вконец дискредитировавшие себя идеи...
Еще несколько интересных наблюдений. Имевшая место в истории «дипломатическая дуэль» между Бисмарком и Горчаковым, по мнению старшеклассников, явно была выиграна российским государственным деятелем. По-видимому, это результат некоего инстинктивного патриотизма (в Германии школьники, конечно же, выше оценят Бисмарка). Другая «дуэль» — между Дж. Кеннеди и Хрущевым — в минувшем году впервые окончилась победой последнего. В этом случае патриотизм явно зашкалило до высоты ботинка на трибуне ООН...
В целом в последнем опросе впереди все же оказались духовные лидеры — 3,65 балла (но это ниже, чем несколько лет назад). Революционеры (3,45 балла) почти догнали реформаторов (3,5). Ниже всех — и ниже, чем всегда, — оцениваются те, кто символизирует стагнацию, и это тоже реакция на определенные явления в обществе (2,7 балла).
Есть ли разница в оценках отдельных личностей у юношей (Ю) и у девушек (Д)? Во время опроса 1999 г. в двух школах старшеклассники указали свой пол. И вот как оценили в среднем молодые люди и девушки, к примеру, Екатерину II, Наполеона III, Шарля де Голля и Дж. Кеннеди:

В общем по-прежнему имеют место традиционные юношеские и девичьи предпочтения. Екатерину лучше оценивают девушки — как женщину; оценка Наполеона у девушек значительно ниже — вероятно, юноши больше ценят его как полководца. Аналогичные мотивы, похоже, и у более высокой оценки де Голля молодыми людьми. А Кеннеди по-прежнему пленяет своей неотразимой улыбкой и элегантностью слабый пол.

Результаты опроса старшеклассников
по оценке исторических деятелей XVIII—XX вв.
(средний балл)

Первая десятка 2003 г.: Петр I, П.А. Столыпин, А.Д. Сахаров, Александр II — Че Гевара,
В.И. Ленин — М.К. Ганди, Н.С. Хрущев, Дж. Кеннеди, Ш. де Голль — декабристы.

Аркадий КУЗНЕЦОВ