Советский Союз в 1939—1991 годах

Текст первый
НА ПУТИ КО ВТОРОЙ МИРОВОЙ

3. Накануне войны

Вопросы для повторения:

1. Почему внешнюю политику нацистов именуют реваншистской?
2. К каким из перечисленных ниже стран нацисты предъявляли территориальные претензии, основанные на стремлении объединить всех немцев под властью Рейха:
а) к Италии;
б) к Чехословакии;
в) к Польше;
г) к Испании;
д) к Франции;
е) к Греции;
ж) к Австрии;
з) к Дании;
и) к Норвегии?

3. Какая азиатская страна в 1930-е гг. проводила политику территориальной экспансии?
4. Какие страны были вовлечены в противостояние франкистов и приверженцев Народного фронта в Испании?
5. В каких боевых действиях участвовали части Красной Армии в 1930-е гг. (до начала Второй мировой войны)?

Германские солдаты в одной из передовых танковых частей Красной Армии

Версальская система международных отношений оказалась недостаточно прочной и недостаточно гибкой. Западные демократии, избравшие тактику умиротворения Гитлера, оказались не в состоянии противостоять милитаризации Германии и нацистской экспансии. СССР же, никогда не признававший версальских договоренностей (даже после вступления в Лигу наций в 1934 г.) и преследовавший собственные цели, рассчитывал, что политика балансирования между двумя блоками рано или поздно принесет выгоды тому, кто вступит в схватку последним. Все потенциальные противники Гитлера просчитались…
В 1935 г. в Германии была введена всеобщая воинская повинность. В 1936 г. немецкие войска вступили в Рейнскую область, объявленную в Версале демилитаризованной зоной. Великобритания и Франция ограничились устными протестами.
В марте 1938 г. немцы аннексировали Австрию (при поддержке тамошних нацистов).
В том же году Гитлер заявил о своем желании присоединить к Рейху Судетскую область, населенную по преимуществу немцами, но отошедшую после Первой мировой к Чехословакии. Для обсуждения этого вопроса в Мюнхене собрались главы четырех европейских держав: Чемберлен (Великобритания), Даладье (Франция), Муссолини и Гитлер. 29 сентября было подписано соглашение, отдававшее Судеты Германии в обмен на обещание впредь отказаться от территориальных притязаний.
Вернувшийся из Мюнхена в Лондон Чемберлен заявил соотечественникам: «Я привез вам мир». Однако английский премьер-министр заблуждался. В марте 1939 г. Чехословакия была оккупирована немцами. На карте Европы появились включенный в состав Третьего рейха протекторат Богемия и Моравия и якобы независимая Словакия.
Тем временем в Азии Япония оккупировала наиболее развитые районы Китая (от которого еще раньше была отторгнута Маньчжурия). Пограничные конфликты с СССР и просоветской Монголией (близ озера Хасан в 1938 г. и на реке Халхин-Гол в 1939 г.) завершились поражениями японцев и подписанием перемирия, но экспансия островной державы продолжалась. Было ясно, что с наибольшей вероятностью следующими объектами нападения станут британские и французские колонии в Юго-Восточной Азии.
Италия в 1935—1936 гг. захватила Эфиопию, в 1936 г. оккупировала Албанию.
В ходе гражданской войны в Испании Германия и Италия открыто поддержали франкистов, а Советский Союз — сторонников Народного фронта (точнее, промосковские силы в этом объединении левых партий и группировок).

В 1936 г. Германия и Япония заключили так называемый Антикоминтерновский пакт, ставший основой военного союза этих держав. Годом позже к пакту присоединилась Италия.
Было ясно: в Европе и мире назревает широкомасштабный конфликт. И западные демократии, и Советский Союз не без оснований опасались, что им придется столкнуться с немецкой агрессией. В таких условиях была сделана попытка реанимировать систему коллективной безопасности.
Попытка, впрочем, была вялой, так как потенциальные союзники не доверяли друг другу, не хотели брать на себя чрезмерных обязательств и не исключали возможности договориться с Германией за спиной у партнеров.
Любопытно, например, что в один и тот же день (17 апреля 1939 г.) СССР предложил Великобритании и Франции дать совместные гарантии Румынии, Польше и Балтийским государствам, а Германии заявил о желании установить добрососедские отношения.
Западные страны стремились помешать советско-германскому сближению, но почему-то сочли наиболее эффективным средством решения этой задачи затягивание переговоров. Сталин же предпочитал угрожать немцам возможным соглашением с демократическими странами, а последних пугать перспективой сближения коммунистической и нацистской держав.
В августе переговоры еще продолжались — без особого успеха. Сталин тем временем принял решение: заключить договор с Германией.

Нацисты сжигают книги. Берлин. 1933 г.

Пакт о ненападении был подписан Риббентропом и Молотовым 23 августа 1939 г. Секретный протокол к этому документу предусматривал раздел Восточной Европы. Финляндия, Эстония, Латвия, Восточная Польша и Бессарабия были признаны сферой советских интересов; Литву и остальную часть Польши получала Германия (впоследствии коммунисты выменяли у нацистов Литву на часть польских земель между Бугом и Вислой).
Германия могла теперь начинать боевые действия, не опасаясь конфликта с СССР.
1 сентября 1939 г. немецкие войска перешли польскую границу. Англия и Франция объявили Германии войну. Война эта вошла в историю как Вторая мировая.

Проверочный тест
Поводом для ремилитаризации Рейнской области (для введения туда немецких войск) было:
— сражение на реке Халхин-Гол;
— заключение советско-французского договора о взаимопомощи;
— резкое антигерманское заявление Сталина;
— участие советских военных специалистов в испанской гражданской войне.

4. Причины войны

Задание для повторения

Попробуйте сформулировать причины Первой мировой войны. Какие из факторов, некогда побудивших державы Антанты и Четверного союза начать боевые действия, сохранялись, на Ваш взгляд, и в 1939 г.?

Поверка заключенных в концлагере Ораниенбург. 1933 г.

Вопрос о причинах и следствиях любого исторического события или явления никогда не может быть решен однозначно, так как здесь исследователь неизбежно переступает ту грань, что отделяет факты от интерпретаций, обычно весьма субъективных. Тем не менее попытаемся кратко перечислить те факторы, которые, по мнению большинства историков, породили наиболее кровопролитную войну в истории человечества.
После Версаля в Германии весьма широко распространились реваншистские настроения. Уязвленное национальное самолюбие, ощущение несправедливости, объективная невозможность выполнить некоторые из требований держав Антанты порождали стремление доказать, что Версаль — это не точка в истории взаимоотношений немцев с другими европейскими народами, а какой-то иной знак препинания.
Подобные широко распространенные настроения обеспечивали популярность крайних националистических доктрин и политических сил, их выражавших и отстаивавших.
Веймарская республика, возникшая в результате революции и основанная на неустойчивом компромиссе различных сил, не вполне удовлетворенных результатами преобразований, не могла похвастаться стабильностью. Экономические неурядицы, в том числе и кризис 1929—1933 гг., усугубляли недовольство масс. NSDAP, соединившая в своей программе социальные и национальные идеи, оказалась той силой, которая привлекла (не могла не привлечь) симпатии разуверившихся в демократии обывателей.
Пришедшие к власти нацисты неизбежно должны были затеять войну и добиться успеха — без применения насилия в той или иной форме тоталитарной партии у власти долго не продержаться. Возможно, для массовой потребы оказалось бы довольно и аншлюса Австрии с Судетами, но тут уже вступили в действие факторы идеологические и субъективные, не позволившие вождям Рейха остановиться.

В Европе не было сил, готовых вовремя и решительно пресечь агрессивные действия нацистов. Правители Англии и Франции с опаской оглядывались на общественное мнение, для которого новая большая война была неприемлема. Тактика умиротворения агрессора казалась меньшим из зол и оставляла иллюзорную надежду на то, что широкомасштабной войны удастся избежать. Кроме того, некоторые западные политики рассчитывали, что Гитлер в первую очередь выступит против коммунистической империи Сталина и схватка двух тоталитарных государств окажется на руку европейским демократиям.
Руководители СССР исходили из тезиса о неизбежности новых империалистических войн. Сталин заботился не столько о том, чтобы избежать войны, сколько об извлечении выгоды из столкновения интересов западноевропейских держав. Соблазн расширить сферу влияния коммунистической идеологии оказался сильнее здравого смысла, и Советский Союз был вовлечен в войну, которая не могла принести пользу его народам, как и народам других стран.
Иногда в числе причин войны упоминают экономические факторы (стремление Германии получить источники сырья, расширить жизненное пространство, а также корыстные интересы военно-промышленного комплекса). Думается, что война все-таки была порождена не заботой о приумножении чьих-либо доходов и богатств, а столкновением идеологий. (Экономическую бессмысленность большой войны убедительно продемонстрировала уже Первая мировая.)
Перечень причин можно было бы продолжить, но в целом все они сводятся к безудержному желанию облеченных властью людей во что бы то ни стало реализовать излюбленные идеи, к недальновидности политиков, позарившихся на частные и сиюминутные выгоды, к авантюризму государственных деятелей, оказавшихся в плену ложных, устаревших представлений.

Дополнительный материал

Одной из важных задач внешней политики большевиков со времен Ленина было привлечение в страну иностранных капиталов. И основатель коммунистической партии, и его наследники при этом внимательно следили за тем, чтобы западные капиталисты, пополняя свои карманы и счета, одновременно способствовали развитию новых производств, внедрению технологий, созданию рабочих мест. Кроме того, подразумевалось, что сотрудничающие с коммунистическим правительством бизнесмены будут способствовать созданию просоветского общественного мнения, а при случае станут и агентами влияния.

Один из наиболее известных бизнесменов, обласканных советскими властями — от Ленина до Горбачева, — Арманд Хаммер. Сын американского коммуниста Юлиуса Хаммера, Арманд впервые приехал в Москву в 1921 г., привезя с собой вагон медикаментов. Юного американского предпринимателя принял Ленин, посоветовал ему взять в концессию Алапаевские медные рудники и лично проследил, чтобы сделка была оформлена без проволочек.
Арманд Хаммер заработал приличные деньги, с многочисленным семейством поселился в Москве и занялся производством карандашей. На огромные доходы (которые ленинскому протеже разрешили — вопреки существовавшим в СССР правилам — обращать в доллары) бизнесмен скупил немало произведений искусства. Хаммер посредничал в заключении многих важных сделок с американскими фирмами, в частности с предприятиями Генри Форда.

В годы первой пятилетки наиболее значимые новые предприятия тяжелой промышленности проектировали и строили западные фирмы. Американская «Альберт Кан и К⁰» в сотрудничестве с русскими архитекторами создала несколько десятков разработок индустриальных объектов.
Фирма американского гидростроителя полковника Купера возводила Днепрогэс. Английская компания «Метрополитен-Викерс» снабдила оборудованием большую часть советских электростанций. (В 1933 г. шесть инженеров этой фирмы были обвинены во вредительстве, вину свою не признали, отделались относительно легкими приговорами.)

Оснащением предприятий в Магнитогорске и Кузнецке, 1-го Шарикоподшипникового завода в Москве, автозаводов в Ярославле и в Нижнем Новгороде также занимались западные фирмы.
Народный комиссар тяжелой промышленности Орджоникидзе хвастался: «Наши заводы, наши шахты, наши фабрики теперь вооружены такой прекрасной техникой, которой ни одна страна не имеет… Откуда же мы ее взяли? Мы покупали у американцев, у немцев, у французов, у англичан самые усовершенствованные машины, самые последние достижения мировой техники, и этим вооружили наши предприятия… А у них многие заводы и шахты вооружены еще машинами XIX и начала XX в.».

Одним из направлений советской внешней политики в 1930-е гг. была «идеологическая обработка» эмигрантской среды.
Из числа эмигрантов вербовались агенты ОГПУ и НКВД. Именно силами таких агентов или при их содействии были осуществлены многие специальные операции сталинских чекистов, например похищение руководителей Российского общевоинского союза, генералов Кутепова (1930) и Миллера (1937), убийство оставшегося на Западе бывшего советского разведчика Игнатия Райса (1937). В последней акции принимал участие муж Марины Цветаевой Сергей Эфрон.
Ему разрешили вернуться на родину, где бывший белый офицер был расстрелян…

Торжества по случаю передачи советскому командованию Брест-Литовской крепости 27—28 сентября 1939 г.

Русский мыслитель Георгий Федотов, полемизируя с идеологами движения за возвращение в большевистскую Россию и предостерегая тех, кто видит в СССР продолжение старой империи, писал: «Никогда нельзя простить того глубокого и страшного искажения народной души, какое ведет за собой режим. В большей степени, чем проповедь материализма и безбожия, чем сознательное разрушение семьи, эта деморализация связана с необходимостью лжи и предательства, с проникновением политического сыска в самые недра народной жизни. Нужно лгать, чтобы жить, соучаствовать в предательстве, чтобы сохранить кусок хлеба».

В 1941 г. сенатор (будущий президент) Гарри Трумен заявил, что США не следует торопиться вступать в войну, а подождать, пока не станет ясно, кто будет побеждать — Германия или ее противники, а потом поддержать более успешливого.
Намного раньше, в 1925 г., нечто подобное сказал Сталин: «Если война начнется, то нам не придется сидеть сложа руки, — нам придется выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю на чашку весов, гирю, которая могла бы перевесить».

В 1931 г. Сталин в беседе с одним из лидеров немецких коммунистов Хайнцем Нойманном спрашивал: «Если к власти в Германии придут национал-социалисты, будут ли они поглощены всецело только Западом, чтобы мы могли свободно строить социализм?»
Чуть позже, на XVII съезде ВКП(б) (1934), вождь народов заметил: «Мы далеки от того, чтобы восторгаться фашистским режимом в Германии. Но дело здесь не в фашизме, хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной».

Советский нарком иностранных дел Литвинов на IV сессии ЦИК СССР говорил о новой внешней политике. Он выделил следующие черты этой политики:
— соблюдение нейтралитета в любом конфликте (так как Советский Союз к войне не готов);
— умиротворение Германии и Японии — до тех пор, пока такая политика будет возможна;
— приоритет государственных интересов, а не классовой солидарности («Мы, конечно, чувствительны к страданиям наших германских товарищей, но меньше всего можно нас, марксистов, упрекать в том, что мы позволяем чувству господствовать над нашей политикой»);
— готовность сотрудничать с западными демократиями (в том числе и в деле создания системы коллективной безопасности), а также с Лигой наций, если она «сможет более эффективно, чем в предыдущие годы, играть свою роль в предотвращении либо локализации конфликтов».

Оценивая советско-французский договор о ненападении, маршал Петен (будущий глава коллаборационистского вишистского правительства) заявил: «Протягивая руку Москве, мы протянули ее коммунизму… Мы позволили коммунизму стать в ряд приемлемых доктрин, и, вероятно, в скором времени представится случай об этом пожалеть».

Борис Суварин, русский журналист, в мае 1939 г. в одном из эмигрантских изданий писал, что идеологические разногласия с нацистами не помешают Сталину столковаться с Гитлером: «Если он не принимает всерьез большевизм, то почему он должен принимать всерьез нацизм или фашизм?»

Расходы на вооружение выросли за десять предвоенных лет в десять раз. В 1941 г. предполагалось потратить на нужды армии 43,4% государственного бюджета СССР.

Анатолий ГОЛОВАТЕНКО