Выжимка винограда. Роспись из погребения писца Нахта (Фивы)

В первые вопрос о социальной структуре древневосточного общества, о рабовладении на Востоке был остро поставлен в советской исторической науке во второй половине 1920-х гг. Как ни странно, связано это было с китайской революцией 1925—1927 гг. Теоретики III Интернационала пытались понять, что собой представляет китайское общество того времени и каким образом его нужно изменить, чтобы в результате получился искомый коммунизм. Началась борьба двух теоретических концепций, объяснявших исторический процесс. Одна, сталинская, схема, трансформируя марксистские концепции, провозглашала пятичленную «лестницу» формаций (первобытность — рабовладение — феодализм — капитализм — социализм) обязательной для всего мира. Другая развивала идеи Маркса об «азиатском» способе производства. Сквозь это понятие проступали черты такой социальной организации, где государство в условиях отсутствия частной собственности на землю и поглощения личности общинным коллективом выступало как высшая абсолютная власть над подданными, как восточная деспотия. В этом случае, рабство в традиционном смысле и не могло существовать: подданные такого государства находятся в состоянии поголовного рабства. Все — рабы, каждый — раб перед лицом вышестоящего властителя. Такое государство возвышается над обществом, подавляя его собой.
Ученых-востоковедов, которые пытались применить эти взгляды Маркса к исторической реальности и на основе анализа источников создать рабочие теории развития древневосточных обществ, в 1930-е гг. ждала печальная участь. Дискуссия об «азиатском» способе производства была прикрыта, само упоминание этого понятия исчезло со страниц научной печати на долгие тридцать лет. Причина ясна: то, что описывал Маркс, и то, что вставало со страниц трудов востоковедов, было слишком похоже на то, что происходило в стране «победившего социализма». Но, тем не менее, научная мысль даже в таких условиях не переставала накапливать факты и анализировать прошлое. Свидетельство этому — фрагмент статьи выдающегося советского востоковеда И.М. Лурье (1903—1958). Возражения И.С. Кацнельсона дают представление о системе аргументации его оппонентов и о той атмосфере в научной среде, в которой приходилось работать многим ученым того времени.

Дорогой раб

Пленный ливиец. Фргамент рельефа

Текст, к сожалению, сохранился не полностью, но содержание все же ясно: это часть протокола процесса по обвинению горожанки Иритнефрет (Иринефер) в том, что она присвоила чужих рабыню и раба.
Приведенный папирус дает некоторое представление о стоимости рабыни в начале или середине царствования Рамсеса II. Эта стоимость определена в тексте в размере 4 дебен и 1 кит серебра. Весовое выражение цены рабыни — 373 г серебра — не может, разумеется, дать представление о ее реальной стоимости, ибо ценность серебра не является неизменной величиной. Для того чтобы была ясна действительная ценность серебра, уплаченного за рабыню, необходимо уяснить себе тогдашнюю покупательную способность денежной единицы — 1 дебена серебра (= 10 кит = 91 г). Лучше всего это было бы сделать по сравнению со стоимостью земли, однако именно для этого времени таких данных еще нет. Поэтому придется прибегнуть к сравнительной стоимости хлеба.
Исходя из известного нам для времени Рамсеса II соотношения стоимости меди и серебра и принимая для этого времени стоимость 1 хар (72 л) полбы как равную 1 дебену меди, мы получим, что стоимость рабыни, указанная в тексте (41 кит серебра), соответствует стоимости 29 520 л полбы.
Приведенный материал указывает, что сумма, уплаченная Иритнефрет за рабыню, весьма велика. Однако для того чтобы сделать из этого факта какие-либо выводы, следует прежде всего решить, нормальна ли указанная в тексте стоимость рабыни. К сожалению, сравнительный материал для времени XIX династии отсутствует, а прямого указания на этот счет в тексте нет.
Покупательница рабыни — Иритнефрет — жена начальника округа, именовавшаяся «горожанкой», по своему общественному положению относится к средним слоям чиновничьей знати. Совершенно естественно было бы предположить, что для нее покупка рабыни должна быть вполне доступной. Однако из текста мы узнаем иное. Свидетельствуя перед судом о том, что рабыня была ею куплена за 41 кит серебра, Иритнефрет указывает те предметы, которыми она уплатила торговцу Райа. Из перечня этих предметов мы узнаем, что только часть их, стоимостью в 22 1/3 кит, принадлежала самой Иритнефрет, остальные же, на сумму 18 2/3 кит, ей пришлось занять у шести разных лиц. Это дает нам право заключить, что приобретение рабыни превышало возможности бюджета отнюдь не бедной семьи начальника округа, жена которого оказалась вынужденной сделать долги. Возможно, что в данном случае речь идет о рабыне, обладавшей особой квалификацией. Косвенным подтверждением этому, как мне кажется, может служить замечание Иритнефрет, что она заботилась о своих одеждах. Этим она, по-видимому, хочет объяснить суду причины, побудившие ее купить рабыню: ее купили, вероятно, для того, чтобы она ткала одежды для хозяйки дома.
Все сказанное дает основание считать, что даже во времена частых и удачных военных походов египетских царей в Азию, в результате которых в Египет поступала богатейшая добыча, некоторые категории рабов стоили чрезвычайно дорого, почему трудно предполагать большое распространение в Египте рабского труда.
Этот вывод может быть подтвержден данными других текстов.
Во всяком случае, даже меньшая и, как можно думать, дешевая цена раба — 2 дебена серебра — все же достаточно велика: таким образом, и при XXI династии раб стоил дорого. Большой она продолжает оставаться и в последующее время.
Приведенный нами материал, говорящий о стоимости рабов в Древнем Египте, разумеется, чрезвычайно скуден и отрывочен. Однако то обстоятельство, что случайно сохранившиеся тексты от разных времен (от XIII, XII, XI—X и VIII вв. до н.э.) совершенно одинаково констатируют дороговизну рабского труда, заставляет думать, что рабский труд не составлял в Египте универсальную основу хозяйства, как, скажем, это было в Греции или в Риме.

Фрагменты из статьи
И.М. ЛУРЬЕ
«Стоимость раба в Древнем Египте» //
Вестник древней истории». 1938. № 4. С. 65—71.