В 1914 г., в правление кайзера Вильгельма II,
случилась Первая мировая война. После ее
завершения в корне изменились многие
европейские реалии. Некоторые государства
прекратили свое существование, другие стали
существовать совсем в ином качестве. Германская
империя играла далеко не последнюю роль как в
начале войны и в военных событиях, так и в мировой
политике накануне войны. Это общеизвестно.
Но: хронологические рамки статьи — вступление на
престол Вильгельма II Гогенцоллерна и — начало
упомянутой войны. Трудно спорить, что сама война
велась при кайзере Вильгельме и не без его
инициативы; однако я не буду говорить о ее ходе.
Итак, в июне 1888 г. после непродолжительного
правления своего отца, Фридриха III, на престол в
возрасте 29 лет вступает Вильгельм II. И объявляет
себя наследником принципов правления своего
деда, Вильгельма I.
Вильгельм II меняет внешнеполитический курс
Германской империи — по сравнению с методами,
проводимыми Бисмарком. Вряд ли можно говорить об
общем направлении внешней политики Вильгельма,
так как одна из ее особенностей и заключалась в
том, что Вильгельм постоянно переходил от одной
линии к другой, от союза к союзу, от вражды к
дружбе.
Я всего лишь постараюсь описать и объяснить
основные направления внешней политики Германии
при последнем императоре династии
Гогенцоллернов.
 |
Вильгельм II |
Корпус источников оказался весьма обширен. В
него входят, например, тексты личного
происхождения (мемуары, переписка), актовые
источники (документы иностранного ведомства
Германской империи) и периодические издания.
Довольно интересными мне кажутся мемуары
Бернхарда Бюлова, канцлера Германии 1900—1909 гг.
Мемуары Бюлова были изданы в 1930—1931 гг. и
составляют четыре огромных тома. Первый том
вбирает в себя период с 1897 г., когда Бюлов был
назначен статс-секретарем иностранного
ведомства, и до 1903 г., до начала марокканского
кризиса, как это значится в подзаголовке, —
фактически же до образования Антанты.
Хронологические рамки второго тома — от
образования Антанты до отставки Бюлова летом 1909
г.; третьего — от отставки до конца войны.
Четвертый том посвящен юношеским годам и началу
дипломатической карьеры автора — до назначения
его министром.
Как любой источник такого типа, воспоминания
Б.Бюлова отражают личность автора, его симпатии и
антипатии. Стоит заметить, что эти воспоминания
Бюлова явились своего рода местью
Вильгельму II за отставку в 1909 г. Повествуя о
различных политических неудачах Германии во
время своего канцлерства, Бюлов всю вину
переносит на императора, и при этом не совсем
необоснованно. Говоря о правлении Бисмарка и
Бетмана-Гольвега, он не скрывает своей радости по
поводу каждого их провала.
Бюлов не просто записывает свои воспоминания, но
пытается придать им достоверность. Он использует
огромное количество документов, подтверждающих
и иллюстрирующих его тезисы: письма от
чиновников, послов, Вильгельма II; переписку
Николая II и Вильгельма II; докладные записки
императору и ответы на них, записи бесед;
дневниковые записи.
Конечно, нельзя говорить об объективности
воспоминаний лишь из-за привлечения документов,
так как подборка их, документов, осуществлялась
самим автором, а записи бесед вообще вызывают
большое сомнение.
На мой взгляд, наиболее интересными и
убедительными можно считать как раз
воспоминания Бюлова о внешней политике Германии.
В то время Бюлов был уже давно в отставке и стал
сторонним наблюдателем происходящих событий,
однако он не был очень далек от власти и не
понаслышке знал о делах кайзера и ведомств.
К тому же свою карьеру Бюлов начинал в
Министерстве иностранных дел, долго служил в
дипломатическом корпусе и очень неплохо
разбирался во всех аспектах внешней политики.
Мемуары Бюлова содержат ряд портретов деятелей
Германской империи — и в первую очередь самого
Вильгельма II.
Весьма интересно сравнивать воспоминания Бюлова
и переписку Вильгельма II — эти источники порой
полярны, а еще чаще многополярны.
Итак, другим важным источником является
переписка Вильгельма II. Стоит упомянуть
эпистолярий немецкого кайзера, имеющий
отношение к Николаю II, а также к Францу-Иосифу,
Георгу V. Он, эпистолярий, дает взгляд на проблему
с точки зрения самого кайзера. Что тем более
необходимо, если учитывать концепцию «личного
правления» Вильгельма.
В переписке явственно прослеживаются колебания
кайзера — от одного альянса к другому. При чтении
этих источников становится немного яснее, из
каких положений он исходил, как думал, на что
опирался в своих решениях. Вильгельм не был очень
умным человеком, однако расчетливым был, хотя его
расчеты не всегда оказывались верными.
Документы иностранного ведомства Германской
империи последовательно воссоздают событийную
канву международных отношений Германии, однако,
что вполне естественно для данного типа
источников, в них не содержится никаких оценок и
суждений.
Что касается периодической печати, которая может
позволить взглянуть на исторические события еще
с одной точки зрения, то в моем распоряжении
оказалась лишь подшивка «Франкфуртер Цайтунг»,
современная июльскому кризису и началу Первой
мировой войны.
«Франкфуртер Цайтунг» отражала точку зрения
экономического либерализма, который особо
пропагандировал свободу торговли, подробные
биржевые бюллетени, сообщения о состоянии
сырьевого рынка; экономическая информация из
всех стран мира гарантировала газете
привлечение широкого круга заинтересованных
читателей из промышленной и торговой среды.
«Франкфуртер Цайтунг» принадлежала к тем
немногим органам германской печати, которые
время от времени призывали министров в
правительстве к умеренности, как это имело,
например, место в период первого марокканского
кризиса. Она не скрывала, что считает речь,
произнесенную Вильгельмом II в Танжере, опасной.
Типичным для «Франкфуртер Цайтунг» было, по ее
собственному определению, «умиротворяюще
воздействовать на обе стороны».
Как же обстояло дело с изложением
внешнеполитической информации в немецкой прессе
начала века? Внешней политике не уделялось
достаточного внимания. Так, например,
«Франкфуртер Цайтунг» посвящала внешней
политике 8,35% (а максимально — 9,89%) своего объема,
хотя многие колонки ее коммерческой части по
своему содержанию и значению тоже могут быть
отнесены к внешнеполитическому разделу.
Разумеется, в связи с определенными событиями
внешнеполитическая часть увеличивалась в своем
объеме.
Тематически рубрика внешнеполитической
информации строилась в германской прессе
различно. Зачастую материал подавался по
странам; например, сообщения, касавшиеся
государств Тройственного союза помещались рядом
(как во «Франкфуртер Цайтунг»).
Конечно, источников по истории внешней политики Германской империи этого периода значительно больше, но многие из тех, которые были бы весьма полезны для данной работы, оказались по тем или иным причинам недоступными. Сведения, содержащиеся в этих источниках, мне удалось, однако, почерпнуть из историографии.
Итак, историография. Здесь необходимо выделить
следующие аспекты. Бульшая часть литературы,
связанной с правлением Вильгельма II, посвящена
скорее его личности, нежели его политическим
свершениям. Точнее, эти свершения
рассматриваются через призму психологических
особенностей кайзера.
Выбор такого внешнеполитического курса в этих
исследованиях объясняется с точки зрения личных
привязанностей и предпочтений кайзера.
К этому типу работ можно отнести монографию
Джона Рёля «Кайзер, двор и государство». Рёль,
немецко-английский историк, является одним из
крупнейших специалистов по вильгельмовской
Германии. Говоря о внешней политике Германии, он
уделяет много внимания дипломатическому
корпусу, очень интересному организму в
государственном аппарате Германской империи
Рёль пишет, что дипломатический корпус был
довольно «плутократическим» ведомством, так как
имущественный ценз, установленный для его
чиновников, был очень высок. Рёль посвящает
дипломатическому корпусу целую главу своей
монографии еще и потому, что именно в нем он
усматривает континуитет и после крушения
Германской империи.
Еще одно интересное исследование, посвященное
личности кайзера, — это книга Людвига Эмиля
«Последний Гогенцоллерн». Здесь на первом плане
опять же возникает не политика, а
психологический портрет.
Другая проблема историографии, посвященной
исследуемому вопросу, — это тенденциозность
литературы. В очень многих исследованиях в том
или ином виде можно встретить идею о
преемственности, якобы связывающей Вильгельма II
и Гитлера. Чтобы доказать наличие этой
преемственности, Вильгельму приписываются новые
черты и деяния; факты фальсифицируются. Этот
недостаток присущ как советской историографии,
так и зарубежной.
Хотелось бы отдельно сказать о советской
историографии. Дело в том, что очень многие
исследования по истории Германии, скорее, похожи
на обвинительный приговор стране. А так как
обвиняется Германия в развязывании обеих
мировых войн, то внешнеполитический фактор
играет здесь весьма важную роль. Только вряд ли
возможно относится с доверием к тем выводам,
которые делаются в такой литературе.
Несомненно, очень важны специальные
исследования по внешней политике — как
германской, так и европейской в целом.
Отдельно хотелось бы сказать о труде
А.С.Ерусалимского «Внешняя политика и дипломатия
германского империализма в конце XIX века». Это
очень подробное исследование колониальной и
дипломатической политики вильгельмовской
Германии до рубежа веков. Автор подробно
разбирает даже самые мелкие детали
международных отношений.
Конечно, из-за времени написания и издания эта
монография не лишена тенденциозности, но может
способствовать пониманию вопроса.
Интересен анализ политики Вильгельма в
отечественной дореволюционной историографии.
Например, Дживелегов, делая поправку на то, что
этот период для него и его современников
историей вовсе еще не является, как и в новейшей
историографии, делает упор на подчиненность
внешней политики Германии личным чертам ее
правителя.
В 1980-е гг. личность Вильгельма II
переосмысливается, появляются новые
исследования, посвященные самому правителю и его
времени.
Можно заметить, что все исследователи в той или
иной степени склоняются к мысли о необычности и
неординарности личности Вильгельма II — и о
прямой связи этих факторов с политикой, им
проводимой.
 |
Фридрих III |
Когда Вильгельм II взошел на престол, то внешняя
и внутренняя политика была сосредоточена в руках
канцлера — Отто фон Бисмарка. Внешняя политика
Бисмарка была направлена на то, чтобы укрепить
позиции Германии в Европе.
В середине 1880-х гг. Германия приступила к
колониальным захватам. Когда же на престол
взошел Вильгельм II, между ним и Бисмарком сразу
выявились острые расхождения по основным
вопросам политики.
Эти разногласия привели к вынужденной отставке
канцлера. 18 марта Бисмарк объявил, что уйдет со
своего поста. За границей отставка Бисмарка была
воспринята с тревогой и беспокойством, поскольку
с ним в значительной мере связывалось
сложившееся положение в европейских делах.
Канцлер старался сохранить мир в Европе
посредством оборонительных союзов, среди
которых особая роль отводилась
«перестраховочному договору» с Россией (июнь 1887
г.).
На пост канцлера был поставлен Лео фон Каприви,
прусский генерал. А Вильгельм II получил
возможность осуществлять свою «мировую
политику» (политику Бисмарка кайзер считал
слишком провинциальной).
Вильгельм сразу же свел на нет все свершения
Бисмарка. Разрыв с его системой должен был
сказаться прежде всего в международной политике.
Внешним образом это выразилось в замене графа
Герберта Бисмарка Маршалем фон Биберштейном на
посту статс-секретаря иностранных дел.
Дружбе с Россией, которая колебалась еще при
Бисмарке, должен был прийти конец, а с Англией
должно было начаться сближение. И если Бисмарк
под конец своего правления сделался сторонником
колониального расширения Германии, то Каприви с
самого начала относился к колониям отрицательно.
Однако после отставки Бисмарка канцлеры уже не
играли такой роли. Тем более, что Вильгельм
совсем не хотел делить свою власть с кем бы то ни
было.
Вильгельм всячески старался укрепить
вооруженные силы империи. В сухопутных войсках
проводились лишь небольшие изменения, о военном
флоте хотелось бы сказать отдельно.
Флот считался излюбленным детищем императора. На
кайзера произвела глубокое впечатление
геополитическая доктрина «морской силы»
американского историка А.Т.Мэхена.
Меры по строительству флота современники
неизменно объясняли личными устремлениями и
симпатиями монарха.
Строительство военного флота можно, конечно,
считать монаршей забавой. Однако тот подводный
флот, который был построен при Вильгельме,
оказался действительно очень сильным. И равных
ему тогда не было.
На почве колониальных претензий Германия
постоянно сталкивалась с Великобританией. Эти
разногласия выдвинули на первый план старую
проблему — урегулирование политики в отношении
России; с другой стороны, эти события не могли не
повлиять на характер отношений между Германией и
ее союзницами — Австро-Венгрией и Италией.
Ухудшение отношений между Германией и Англией
ставило союзниц первой перед выбором: с кем из
этих держав сотрудничать в дальнейшем, ведь и с
Великобританией, и с Германской империей у них
были заключены договоры.
В мае 1897 г. истекал срок договора между Германией.
Австро-Венгрией и Италией, но уже задолго до
этого между участницами Тройственного союза
начались переговоры о его возобновлении.
Австро-Венгрии необходимо было укрепиться на
Балканах, так как в южнославянских государствах
были очень сильны национальные движения. Но как
раз в это время империя Габсбургов потеряла
контроль над Болгарией и Сербией.
Чтобы не допустить проникновения России на
Балканский полуостров, было решено
воспользоваться положением, сложившимся в
Турции, которую раздирал внутренний кризис
(армянский вопрос). Австро-Венгрия решила
воспользоваться этим, дабы упрочить свое
положение на Балканах. Германия же не хотела
участвовать в балканских делах, чтобы не
сталкиваться с Россией.
Линия, проводимая Вильгельмом и графом
Эйленбургом, явно указывала на сближение
Германии и России; однако в таком случае судьба
Тройственного союза была под угрозой.
Гогенлоэ и Гольштейн были этим очень озабочены.
Нельзя было допустить развала Тройственного
союза в то время, как функционировал
русско-французский альянс; так же весьма опасной
представлялась перспектива отхода
Австро-Венгрии от Германии.
Что касается отношений с другой союзницей,
Италией, то тут тоже всё было довольно сложно.
Связывала их только общая ненависть к Франции.
После провала итальянских сил в Абиссинии стало
понятно, что и реальной военной помощи Италии от
Тройственного союза ждать не приходится. В
Берлине стали опасаться, что Италия выйдет из
повиновения и в результате лондонских
переговоров очень тесно свяжется с Англией.
А после трансваальского кризиса политические
трещины, возникшие в Тройственном союзе, стали
еще более очевидными. Центральным вопросом
оставались отношения с Англией и Россией.
В историографии курс Вильгельма во внешней
политике очень часто именуется политикой
«зигзагов» или политикой «маятника». На
протяжении всего времени, пока во главе
государства действительно стоял кайзер, он
постоянно отходил то от союза с Россией к союзу с
Англией, то наоборот.
Итак, Вильгельм II решил, что Германия должна
стать колониальной державой, хотя и без
заморских владений она занимала первое место в
Европе по экономическому развитию.
Политика колониальных захватов складывалась из
совокупности целенаправленных действий в
экономике, политике, идеологии. В первую очередь
идеологам колониальной политики необходимо было
доказать, что колонии нужны Германии.
Подтвердить это должны были многочисленные
теории (Ф.Фабри, Ф.Листа и других) о нехватке у
Германии «жизненных средств» и «жизненного
пространства».
Затем следовало показать, что захваты возможны,
что колониальная политика в принципе по силам
Германии.
Существовала и третья задача — сформулировать и
доказать права Германии на колониальные
приобретения.
В оборот были взяты шовинистические идеи:
пангерманизм, концепция Срединной Европы.
Германия находится в сердце Европы и — как
сердце — нуждается в целом мире. В лице Германии
всему миру дан «географический и исторический
объединительный пункт».
Колониальная идеология Германии родилась на
почве, удобренной шовинистическими и
милитаристскими доктринами. Используя это
идеологическое наследие, журналисты, политики и
ученые, обращаясь к различным слоям немецкого
общества, стремились к единой конечной цели:
доказать право Германии на особое место в мире, в
истории, в судьбе других стран и народов.
Усиление пропаганды колониальных захватов имело
помимо экономических и политических преимуществ
и совершенно определенный внутренний аспект:
правящие круги Германской империи надеялись с
помощью колониального ажиотажа в какой-то мере
разрядить обострившиеся социальные
противоречия.
Когда Германия встала на путь «мировой
политики», то весь мир уже был поделен на сферы
влияния. Это касалось и Африканского континента,
который почти весь был в сфере влияния
Великобритании или Франции.
Колониальная политика, хоть и не так активно, как
потом, стала проводиться Германией еще в
середине 1880-х гг. К 1891 г. Германия располагала
колониями, общая площадь которых составляла
2 660 000 кв. км — с населением свыше 12 млн
человек.
Немецкие колонии вырастали из торговых факторий.
В число заморских владений входили Германская
Юго-Западная Африка, Камерун, Того, территории
между реками Пангани и Руфиджи в Восточной
Африке, Германская Восточная Африка.
С 1890—1891 гг. все немецкие колонии, расположенные в
южной части континента, подчинялись
непосредственно метрополии.
Я не буду подробно говорить о колонизации
африканских земель. Однако следует обозначить
основные проблемы, возникавшие в этом процессе:
ведь соглашения, из которых выйдут политические
союзы противников Германской империи, возникнут
именно для раздела сфер влияния в колониях.
Интересы германского финансового капитала
распространялись на Трансвааль. Из-за этого
отношения между Англией и Германией были
довольно-таки натянутыми. Германия проводила
свою пропаганду среди буров и хотела установить
свой протекторат над Трансваалем.
В начале 1895 г. английский посол в Берлине явился к
Маршаллю, чтобы объясниться с ним по поводу
германской политики в этой южноафриканской
стране. Однако этот разговор ни привел ни к каким
результатам.
За следующие восемь месяцев англо-германские
трения в Трансваале только усилились.
В апреле 1895 г. по соглашению с Португалией немцам
удалось вырвать из английских рук контроль над
почтовой службой на юго-восточном побережье
Африки. Англичане, в свою очередь, захватили
Аматонголэнд, небольшую территорию,
расположенную к югу от Делагоа, — и таким образом
закрыли выход Трансвааля к Индийскому океану.
С обострением обстановки в Трансваале туда
хлынул поток британских колонистов, что,
естественно, не могло не беспокоить буров,
которые опасались британской аннексии. Отказ в
предоставлении новым переселенцам
избирательных прав должен был положить конец
британскому влиянию.
29 декабря 1895 г. при поддержке Сесила Родса
(премьер-министра британской Капской колонии),
хотя и без согласия официального Лондона, Линдер
Старр Джемсон возглавил вооруженное вторжение
отряда англичан в Трансвааль, чтобы
насильственно присоединить его к британским
владениям («набег Джемсона»).
Однако 2 января бурам удалось разбить отряд
Джемсона. Вильгельм II послал президенту
республики Трансвааль Паулусу Крюгеру
поздравление по поводу победы буров над
британцами. Это была спланированная
демонстрация. Эта депеша Крюгеру усилила
напряженность в англо-германских отношениях.
Что касается исторических итогов
трансваальского кризиса, то Германии удалось
избежать войны, но ее международные связи
оказались сильно подорванными. Однако
политические настроения, сложившиеся в то время
в Европе, скорее, благоприятствовали немецкой
дипломатии.
Успехи Великобритании в ее колониальной
политике вызывали недовольство и зависть, а
набег Джемсона вызвал вообще волну возмущений. А
германская игра в друга буров и депеша Крюгеру
сначала даже вызвала волну симпатий к Германии.
Однако это не удалось использовать — из-за
противоречий с Францией.
Германия претендовала не только на бурские
республики. В сфере ее интересов находилось и
Марокко. Эти земли интересовали и Францию.
Разногласия неизбежно привели к двум
марокканским кризисам.
Первый из них разразился после создания Антанты.
По этому соглашению Марокко оказалось в зоне
влияния Франции.
Весной 1905 г. во время визита в Марокко Вильгельм II
подверг критике англо-французский договор по
Марокко. Однако никто, кроме Австро-Венгрии, не
поддержал претензий Германии.
Первый марокканский кризис был урегулирован в
апреле 1906 г. на международной конференции в
испанском городе Альхесирасе. Там была
подтверждена формальная независимость Марокко,
а полицейский надзор был перепоручен Испании и
Франции — согласно ранее установленным сферам
влияния; и тем самым фактически признаны
первоначальные соглашения по Марокко.
Второй же марокканский кризис разразился в 1911 г.
Германия почувствовала угрозу своим
экономическим интересам после того, как в 1911 г.
Франция, воспользовавшись гражданской войной в
Марокко, направила туда военную экспедицию,
блокировавшую столицу — Фес — с тем, чтобы
поддержать местные власти и защитить
французских граждан.
В Германии началась мощная антифранцузская
кампания. 1 июля в марокканский порт Агадир
прибыла германская канонерская лодка Пантера. В
европейских столицах «прыжок Пантеры» был
расценен как пролог к возможному началу войны.
О решимости не допустить укрепления Германии в
Марокко заявило британское правительство.
Долгие франко-германские переговоры завершились
4 ноября подписанием соглашения, по которому
Германия признавала протекторат Франции над
большей частью Марокко в обмен на незначительные
территории во Французском Конго.
Колониальная политика Германии на Дальнем
Востоке определялась несколькими факторам. С
одной стороны, это, конечно же, было неотъемлемой
частью «мировой политики» Рейха; с другой —
Германия постоянно пыталась играть на
противоречиях между Россией и Англией.
Китай как раз находился в зоне русско-английских
противоречий. Немецкие захваты китайских портов
были направлены на то, чтобы в очередной раз
столкнуть Великобританию и Россию и, таким
образом, приблизиться к своим империалистским
целям.
 |
Бисмарк в отставке |
В 1889 г. Вильгельм II совершил первую поездку в
Турцию. Немецкие деловые круги и военные
эксперты уже с 1870-х гг. присматривались к
богатствам и стратегическому положению
Османской империи. Но, пожалуй, именно после
визита кайзера в Константинополь захват позиций
в этой стране пошел полным ходом.
Надо заметить, что торговля между этими странами
развивалась весьма и весьма быстро; за пять лет с
момента вступления кайзера на престол экспорт
Германии в Турцию увеличился на 350 %.
Интерес к Турции подогревался еще и тем, что
внутренние дела в Османской империи шли очень
плохо; постоянные резни в Западной Армении
доказывали невозможность обновления Турции.
Стало понятно, что огромная империя очень скоро
развалится. Это вызвало стремление развитых
держав установить контроль над турецкими
территориями.
Кайзер охотно включился в дело усиления
германского влияния на Востоке.
Вторую свою поездку Вильгельм совершил уже в
Палестину. Официальным предлогом было освящение
нового храма в Иерусалиме, на постройку которого
в Германии верующими были собраны значительные
средства. Кайзер и сопровождавшие его лица
высадились в Хайфе 25 октября 1898 г.
Таким образом, Вильгельм одновременно мог
оказаться на стороне как христиан, так и
мусульман. Выступления Вильгельма в Иерусалиме и
Дамаске вызывали широкий международный
резонанс, хотя еще до этого кайзер посещал
Константинополь (18—22 октября 1898 г.), и именно
тогда были достигнуты наиболее важные для
Германии результаты.
При переговорах с Абдул Хамидом Вильгельму не
удалось убедить его в необходимости образования
в Палестине еврейской автономии под
протекторатом Германии. Зато — с точки зрения
экономики — эта встреча прошла более чем
успешно. Порта санкционировала концессию на
строительство железной дороги к Персидскому
заливу с одновременными правами на
хозяйственное развитие обширных прилегающих
территорий.
После посещения Константинополя и кайзер, и
Бюлов выступили с осуждением
национально-освободительных движений народов
Османской империи — и полностью поддержали
султанское правительство, пытавшееся силою
умерить революционную ситуацию в государстве.
К началу ХХ в. позиции Германии на Ближнем
Востоке, безусловно, укрепились. Это было
подчеркнуто и подписанием специального
соглашения о строительстве Багдадской железной
дороги — в 1901 г.
Турецкая военная машина постепенно подчинялась
Германии.
Кайзер подчас приписывал эти успехи себе — и до
1911—1912 гг. не обращал внимания на препятствия,
мешавшие обоснованию Германии в Турции.
Колониальная политика Германии была не самой
успешной. И вряд ли бы Германии удалось стать
колониальной империей, такой, как, например,
Великобритания. Однако, ведя свою колониальную
политику, Германия отчасти получала
международный престиж, а с другой стороны,
добивалась своих внешнеполитических целей, не
связанных с получением новых земель.
Так, используя свои внешнеполитические
свершения, Германия пыталась влиять на
образование и расторжение европейских
внешнеполитических союзов.
Надо отдельно отметить, что из-за своей
колониальной политики Германия сильно испортила
отношения с Великобританией, Францией и отчасти
с Россией. Что сыграло немаловажную роль в
последующем развитии событий.
В первые годы нового столетия Германия
хотела использовать русско-английские
противоречия, чтобы пробить себе дорогу к
Персидскому заливу. К тому же после Фашодского
кризиса 1898 г. испортились отношения между
Францией и Англией. Британский отряд столкнулся
с французским — под командой капитана Маршана,
захватившим селение Фашода на Верхнем Ниле.
Это послужило поводом к конфликту между
Великобританией и Францией. Фашодский кризис
едва не привел к войне между двумя державами.
Попытка французов помешать захватническим
планам англичан в районе Верхнего Нила потерпела
неудачу.
Решительная позиция Великобритании заставила
Францию вывести отряд Маршана из Фашоды. В марте
1899 г., получив в виде компенсации территории
вокруг озера Чад, Франция отказалась от
дальнейшей экспансии в районы Бахр-эль-Газаля.
После Фашодского кризиса сложились условия для
англо-французского сближения.
А 8 апреля 1904 г. Великобритания и Франция
подписали договор — Сердечное согласие,
обеспечивавший «мирное разделение» сфер их
колониальных интересов. Франция признала
британское господство в Египте, а Великобритания
в свою очередь оставила Франции Марокко.
Антанта с формальной точки зрения не являлась
союзническим соглашением, а лишь разрешила
конкретные колониальные споры, открыв путь к
политическому сотрудничеству двух колониальных
держав.
После этого договора Британия стала принимать
активное участие в политических спорах на
континенте. Для Германии, также претендовавшей
на Марокко, это соглашение означало провал ее
внешнеполитических планов. Германско-британские
переговоры, которые велись с 1901 г.,
закончились, естественно, безрезультатно.
А русско-японский конфликт был уже неизбежен.
Здесь хотелось бы немного остановиться, чтобы
показать, как Вильгельм II проводил свою внешнюю
политику.
Вильгельм тогда явно осознавал, что активное
участие России в европейской международной
политике ему совсем не на руку. Необходимо было
отдалить Россию от этих дел. Подвернулся удачный
способ сделать это.
Вильгельм в своих письмах Николаю сначала
намекал на необходимость военных действий
против Японии, потом говорил об этом открыто:
«Россия ... должна стремиться выйти к морю и иметь
незамерзающую гавань для своей торговли... На
Дальнем Востоке ты не можешь примириться с
подобным положением [отсутствием тихоокеанских
портов]. Потому для всякого непредубежденного
человека ясно, что Корея должна быть и будет
русской».
За этим письмом последовал Манифест Николая II об
объявлении войны Японии 27 января 1904 г., а затем и
Манифест японского императора 29 января 1904 г., в
которых два монарха обменялись взаимными
упреками в несоблюдении подписанных соглашений.
Естественно, нельзя говорить, что война была
развязана по указу Вильгельма, однако мнение
немецкого кайзера очень много значило для
русского императора, и январское письмо, без
сомнения, послужило катализатором событий.
 |
Вильгельм I |
Любопытна еще одна деталь. Вильгельм II в другом
своем письме говорил абсолютно противоположные
вещи: «Пламень патриотизма не возожжен, сама
нация добровольно в войне не участвует и своим
делом ее не считает, а шлет своих сынов на фронт
только потому, что этого хочет царь... Война очень
непопулярна во всех классах России».
На мой взгляд, эта история довольно ярко
иллюстрирует внешнеполитическую деятельность
немецкого кайзера. Вполне естественно удалить
Россию от европейских дел, намекнув ей на
необходимость войны, а потом осудить ее за
необдуманное решение.
Однако такими действиями Вильгельму II не удалось
удалить Россию из Европы. Скорее наоборот.
После завершения русско-японской войны началось
сближение России с Великобританией.
В августе 1907 г. британский посол Артур Николсон и
русский министр иностранных дел Александр
Извольский подписали в Петербурге соглашение о
разделе сфер интересов в Азии.
По этому договору северная часть Персии отошла к
сфере интересов России, южная — Великобритании,
центральная осталась районом концессий обеих
договаривающихся сторон.
Колониально-политические договоренности
дополнили британо-французское Сердечное
согласие и франко-русскую конвенцию 1892 г.
Петербургское соглашение стало важным шагом в
оформлении Антанты — военно-политического
союза, противостоявшего блоку Германии,
Австро-Венгрии и Италии.
Итак, уже окончательно вырисовались
политические альянсы в Европе. Теперь Германии
нужно было вести свою политику уже исходя из этих
положений.
Балканский вопрос был камнем преткновения в
международной политике начиная со второй
половины XIX в. Однако своего апогея эта
проблема достигла к 1914 г.
В марте—октябре 1912 г. при поддержке России и с
согласия Великобритании и Франции был образован
Балканский союз. Уже в октябре того же года
государства, объединенные в него, — Болгария,
Сербия, Греция и Черногория, поддержанные
Николаем II, — начали войну против Османской
империи, целью которой были ликвидация турецкого
владычества на Балканском полуострове и новый
территориальный раздел.
Через месяц после окончания Первой Балканской
войны, в конце июня 1913 г., началась Вторая
Балканская война. Она была вызвана спором между
государствами Балканского союза о разделе
Македонии. В ходе ее Болгария потеряла все
территории, полученные в итоге Первой Балканской
войны. Македония была разделена между Сербией и
Грецией.
 |
«Германия против всех».
|
Поводом для начала Первой мировой войны стало
убийство эрцгерцога Франца Фердинанда 28 июня 1914
г. в Сараеве, столице Боснии и Герцеговины.
Австро-Венгрия решила использовать это убийство
для развязывания военных действий против Сербии.
Одним из спорных вопросов этого периода является
роль Германии в начале войны. В официальной
немецкой прессе того времени во всем обвинялась
Сербия.
А, например, Бюлов в своих мемуарах неоднократно
повторяет, что ни его преемник канцлер
Бетман-Гольвег, ни Вильгельм II не хотели войны,
что они «влипли» в нее «по глупости».
Концепция примерно такова. В силу зависимости от
Австрии и — главное — своей глупости
Бетман-Гольвег и Ягов выдали Австрии carte blanche на
военную экзекуцию против Сербии. На
австро-сербскую войну они шли весьма
сознательно. Это Бюлов признает, но утверждает,
что они надеялись локализовать австро-сербскую
войну, опрометчиво рассчитывая на нейтралитет
России, Франции и Англии.
Во всяком случае, Бюлов определенно заявляет, что
Германия могла предотвратить войну. По его
мнению, «еще 25 июля мы имели возможность
сделать это. Стоило лишь заявить Австрии, что
Германия ее не поддержит, что она действует на
собственный риск».
Сам же Вильгельм II в своей переписке с
европейскими монархами пытался представить свою
роль и роль Германии в этом конфликте примерно
так.
В первом же письме австрийского императора
кайзеру от 5 июля уже можно проследить все
вопросы, связанные с июльским кризисом.
Франц-Иосиф пишет о различных возможностях
объединения европейских держав, о войне
рассуждает как о факте неизбежном, упоминает и о
действиях, предпринятых другими
правительствами.
Вильгельм II в своих письмах пытается смягчить
Франца-Иосифа. Определения, которые выбирает для
описания происходящего австро-венгерский
император, намного резче оценок кайзера.
Переписка кайзера с Георгом V относится к концу
июля — августу. В одном из первых писем принца
Генриха (он писал это письмо по поручению кайзера
в его отсутствие) к Георгу речь идет о том, чтобы
воспользоваться своим влиянием на Францию и
Россию — с тем, чтобы они прекратили военные
приготовления.
Во всех своих письмах (не только к Георгу)
Вильгельм постоянно делает упор на возможность
мира, если остановить действия России и Франции;
также он постоянно говорит о своей неудающейся
роли посредника.
Что касается переписки Вильгельма II c Николаем
II, то здесь приоритеты расставлялись немного
иначе. Ведь, несмотря на дружбу между двумя этими
монархами, Россия в любом случае оказывалась
врагом Германии.
В письмах конца июня Вильгельм еще уверен в том,
что Николай, как и он сам, воспримет
австро-сербский конфликт как частное дело двух
стран и не станет в него вмешиваться.
Однако, когда в середине июля Николай
предупреждает о своих серьезных намерениях по
предотвращению «позорной войны» между Австрией
и Сербией, а потом и мобилизует войска, Вильгельм
начинает угрожать своему кузену.
Что касается роли Вильгельма в
развязывании Первой мировой войны, то на основе
данных источников можно сказать, что Вильгельм,
сам того не желая, спровоцировал ее.
Конечно, неизбежность войны была очевидна,
однако то, что кайзер дал Австрии carte blanche на все
ее действия против Сербии и пообещал ей
поддержку (он пишет об этом в письмах к
Францу-Иосифу), ускорило развитие событий.
Хотя обвинять какую-либо сторону в начале войны
было бы как минимум странно. Ведь противоречия и
разногласия между державами появились
значительно раньше выстрела Гаврилы Принципа.
Война была неизбежна хотя бы потому, что
столкновение интересов европейских государств
уже нельзя было решить несколькими договорами и
конференциями.
Июльский кризис достиг своего апогея, и в
Европе началась мобилизация. Через сутки после
объявления мобилизации в России, 1 августа в
16.00, началась мобилизация во Франции. Часом позже
о мобилизации объявила Германия.
Приказы британского правительства о боевой
готовности вскоре были получены на кораблях,
находившихся в отечественных портах и в открытом
море.
В 23.00 германское военное командование
подтвердило приказ о передвижении немецких
войск на запад — в направлении
бельгийско-люксембургской границы. Вечером того
же дня император Вильгельм II объявил войну
России.
Союзнические обязательства европейских держав
автоматически обрели силу.
Так началась Первая мировая война. Она стала
логичным результатом международной политики в
Европе конца XIХ — начала ХХ в.
Что же до внешней политики Германской империи,
то пока еще существовал Тройственный союз и
Германия выполняла свои союзнические
обязательства.
Довольно интересны газетные публикации начала
войны. С первого же августа в прессе начинает
создаваться образ врага. Враг — это, в первую
очередь, Россия, российский император.
Появляются также заметки о том, что войну
развязали сербы, а Австро-Венгрия лишь выполняет
свой долг; Германия же никогда не хотела войны, но
ее связывают обязательства перед державой
Франца-Иосифа.
В то же время в периодической печати проводилась
агитация за участие в военных действиях и
печатались материалы, которые должны были
поддержать боевой дух солдат немецкой армии.
Таким образом формировалось общественное мнение
в Германии. Такой представлялась немецким
правящим кругам идеальная нация в состоянии
войны.
Внешняя политика Германской империи во время
Первой мировой войны — это тема уже совсем
другого исследования. С ее началом наступила
новая эпоха в мировой истории.
 |
Французская открытка
|
Вильгельм II, вступив на немецкий престол,
изменил как внутреннюю, так и внешнюю политику
своей империи. Закончилась эпоха Бисмарка и
началась эпоха Вильгельма II.
Кайзер, пытаясь добиться наиболее выгодных
позиций на мировой арене для своей страны,
проводил уже упоминавшуюся политику «зигзагов».
Он вступал в коалицию то с одной державой, то
с другой. И это не было проявлением
самодурства правителя (хотя вряд ли его можно
назвать гениальным политиком, ведь подчас
Вильгельм совершал довольно серьезные ошибки).
Вильгельм II правил во время кризиса Европы и
расцвета Германии. Случались как успешные
предприятия, так и провалы. Возможно, главной
неудачей было проведение «мировой политики».
На мой взгляд, у Германии не было острой
необходимости в колониях, в борьбе за которые она
больше потеряла, чем выиграла. С экономической
точки зрения колониальная политика не была
оправдана. Ведь Британия в то время уже сделала
свободной торговлю со своими владениями и для
других стран.
Внешняя политика вильгельмовской Германии
становится намного понятнее, если смотреть на
нее через призму личности кайзера. Принцип
личного правления, колониальная политика,
концепция Срединной Европы — всё это
свидетельствует об амбициях правителя
Германской империи.
Вильгельма II вряд ли можно назвать мудрым
политиком; его действия порой очень сложно
объяснить и понять. Однако в его правление не
произошло ни одной катастрофы (кроме самой
главной); Германия избежала серьезных военных
столкновений в своей борьбе за колонии.
Вильгельм II, вероятно, оказался одной из наиболее
значимых фигур на международной арене тогдашней
Европы. И дело здесь не только в необычности
личных качеств кайзера, но в той политике,
которую он проводил.
Бюлов Б. Воспоминания, М.—Л., 1935.
Вильгельм II. Мемуары. Пг., 1923.
Вильгельм II. Переписка с Николаем. М., 1923.
Die Deutsche Dokumente zum Krigsausbruch 1914. Bd. 1—4.
Die Grosse Politik der Europaischen Kabinette 1871—1914. Sammlung der diplomatischen
Akten des Auswartigen Amtes.
Frankfurter Zeitung. 1. August — 31. Dezember, 1914.
Бабанцев Н.Ф., Прокопьев В.П. Германская
империя. 1871—1918. Красноярск, 1984.
Виноградов К.Б., Жданов Ю.В. Вильгельм II
Гогенцоллерн и внешнеполитический курс
кайзеровской Германии // Новая и новейшая
история. 1988. № 3.
Гейдорн Г. Монополии. Пресса. Война. М., 1964.
Германская история в новое и новейшее время: В 2 т.
М., 1970.
Дживелегов А.К. История современной
Германии. Ч. 2. СПб., 1908.
Ерусалимский А.С. Внешняя политика и
дипломатия германского империализма в конце XIX
века. М., 1951.
Исследования по истории германского
империализма начала ХХ в. М., 1987.
История германского колониализма в Африке. М., 1983.
Людвиг Э. Последний Гогенцоллерн. М., 1991.
Петряев К.Д. Очерки по истории Германии
начала ХХ века. М., 1959.
Резников В.Л. Политика кайзеровской
Германии в Океании. М., 1975.
Beumelburg W. Wilhelm II und Bulow. Oldenburg, 1932.
Eltzbacher P. Die Presse als Werkzeug der auswartigen Politik. Jena, 1918.
Kaiser Wilhelm II: New Interpretations. Cambridge, 1982.
Rohl, John C.G. Kaiser, Hof und Staat. Munchen, 1995.