подробности

Ирина ОЛЬТЕЦИАН

Египетский поход Наполеона

11 марта 1796 г. Наполеон Бонапарт, один из революционных генералов, покинул Францию, чтобы возглавить Итальянскую армию. Вернувшись в Париж 5 декабря 1797 г. в ореоле прославивших его побед, он решил, что экспедиция в Египет может стать дорогой к достижению более высоких должностей.

От капралa до главнокомандующего

Наполеон, второй сын корсиканского дворянина Карло Мариа Буонапарте и Летиции Рамолино, родился в Аяччо 15 августа 1769 г., вскоре после того, как Корсика перешла во владение французов. Отец Наполеона был сначала единомышленником Паоли, отстаивавшего независимость острова, но после его поражения Карл Бонапарт проявил лояльность к парижскому правительству и даже стал фаворитом французского наместника.
Благодаря этому Наполеон Бонапарт в 1779 г. был принят в Бриеннскую военную школу на королевский счет. Он пробыл в ней 5 лет, а затем был переведен в Парижскую военную школу, которую окончил в 1785 г. В годы учебы Наполеон, плохо владевший французским языком, оставался корсиканским патриотом; его кумиром был Паоли.
1 сентября 1785 г. Наполеон начал военную службу в чине артиллерийского поручика и жил сначала в Гренобле, а позже в Балансе.
Молодой офицер с увлечением предавался чтению исторических и политических книг. На его мировоззрение оказали существенное влияние философы эпохи Просвещения. Честолюбивый Бонапарт увидел в революционных событиях свой шанс.
20 июня 1792 г. Наполеон был в Париже и видел, как народ ворвался в Тюильри. Новое правительство произвело Бонапарта в капитаны, но он уехал в свой родной город Аяччо.
Теперь Наполеон выступает против Паоли, чье стремление добиться независимости острова с помощью Англии показалось французскому капитану предосудительным. В 1793 г. Народное собрание в Аяччо объявило семью Бонапартов изменниками. Их дом был разграблен и сожжен, а матери Наполеона с младшими детьми пришлось спасаться бегством.
Сам Наполеон тоже вскоре покинул Корсику. Он прибыл в Тулон 11 июня 1793 г. В городе царило возбуждение; активизировались якобинцы; это побудило семью Бонапартов перебраться в Марсель.

Шумный выход на международную сцену

Молодой Бонапарт вернулся на военную службу. Окруженная со всех сторон противниками, Франция в это время противостояла коалиции, в которую вошли Австрия, Пруссия, Англия, Объединенные Провинции Нидерландов, Испания.
В марте 1793 г. восстала Вандея. В начале июня против жирондистов, составлявших большинство в Конвенте, было выдвинуто обвинение; некоторые из них были арестованы. Это событие нашло отклик в ряде французских городов, где развернулось движение сторонников федерализма.
Сложившаяся ситуация позволила населению Тулона избавиться от якобинцев, и оно призвало на помощь англичан, которые поспешили закрепиться в стратегически важном городе. Англичане поддержали также восставших на Западе.
Бонапарт сделал свой выбор, решительно сблизившись с монтаньярами. Через некоторое время по предложению своего соотечественника Салисетти он согласился командовать артиллерийским отрядом в армии генерала Карто, которая готовилась атаковать Тулон.
В ходе трехмесячной осады проявился военный талант Бонапарта, а также его умение решать не только стратегические, но и политические задачи. После того как генерал Карто покинул армию, артиллерийский капитан взял на себя инициативу проведения операции (общее командование осуществлял Дагомье). О победе в Тулоне 19 декабря 1793 г. Бонапарт сам доложил военному министру.
Успехи в Тулоне принесли Бонапарту известность и обеспечили быстрое продвижение по службе: корсиканец стал бригадным генералом. Ему было в это время всего 24 года.
Не стоит, однако, переоценивать эту победу. Она важна в карьере Бонапарта, так как впервые раскрыла его военный гений. Но в то время успешно воевали и другие революционные генералы. Для Франции Наполеон Бонапарт был всего лишь одним из многих способных офицеров.
Два года, отделявшие победу в Тулоне от событий 13 вандемьера, никак не способствовали укреплению авторитета Наполеона. Более того, крах Робеспьера мог означать конец военной карьеры молодого генерала.
Приняв сторону монтаньяров, Бонапарт сблизился с Августином Робеспьером, младшим братом Максимилиана. Вскоре после 9 термидора Бонапарта арестовали. Некоторое время он провел в тюрьме. Новый Конвент не доверял якобинским генералам. Будущего императора лишили чина и отстранили от должности.
Корсиканцу удалось доказать, что его отношения с «тираном» носили чисто служебный характер, и Наполеон был выпушен на свободу; позже ему возвратили чин.
Назначенный в армию, которая действовала в Вандее, Бонапарт самовольно остался в Париже, в ожидании событий (ходили слухи о якобы готовившемся якобинцами очередном перевороте). Однако события 1 прериаля утвердили власть за умеренными, и Бонапарт стал искать сближения с ними.
Именно в эти месяцы благодаря общению с полезными людьми ему удалось накопить политический опыт, который оказался весьма ценным в последующие годы. Бонапарт нашел нового покровителя в лице Барраса — свидетеля его подвигов в Тулоне. И вот появился второй шанс в его карьере: парижское восстание 13 вандемьера.
Столичные роялисты в октябре 1795 г. восстали, требуя отмены недавно принятой Конституции III года, по которой двум третям депутатов действующего Конвента предоставлялось право занять места в новом Собрании; это лишало оппозицию надежд на изменение режима с помощью избирательных процедур.
Терявший влияние Конвент нуждался в сильном руководителе. Баррас, которому Конвент поручил организовать защиту столицы, взял себе в помощники генерала Бонапарта. На последнего была возложена задача подавить восстание в западных кварталах столицы. Молодой генерал успешно справился с поручением; для устрашения восставших он устроил оружейную пальбу около церкви Сен-Рош, где собрались перепуганные люди. С тех пор эта церковь связана с образом Наполеона.
Операция по наведению порядка в столице имела важное политическое значение: она позволила Бонапарту приблизиться к власти и войти в доверие к правителям. Баррас, сделавшийся одним из членов Директории, предложил назначить Бонапарта военным министром, но не встретил поддержки у других директоров. Тем не менее близость Бонапарта к новому режиму открыла ему двери в большую политику.

Талейран

Тулон и вандемьерские события были бы, наверное, скоро забыты, если бы Бонапарт не стал победителем в сражениях при Лоди и Арколе, завоевателем Италии. Именно в это время, между мартом 1796 г. и ноябрем 1797 г., определились некоторые контуры политической судьбы будущего императора и начала складываться наполеоновская легенда. Тогда же слава генерала приобрела европейский масштаб.
На следующий день после событий вандемьера Бонапарту удалось весьма ловко приблизиться к руководящим кругам страны. Он знакомится с Жозефиной Богарне, которая была любовницей Барраса. Об охватившей Наполеона любовной страсти свидетельствуют его письма, адресованные красивой креолке — шестью годами старше его, вдове генерала, гильотинированного во время террора, и матери двух детей.
Но страсть не лишила молодого честолюбца природной рассудительности. Бонапарт извлек немало выгод из своей связи с Жозефиной. Баррас уговорил Жозефину выйти замуж за Бонапарта, которому пообещал высокую должность. Брак был заключен 9 марта 1796 г., через пять месяцев после встречи будущих супругов.
Спустя два дня Бонапарт покинул Париж, увозя с собой сертификат, подтверждающий его назначение главнокомандующим Итальянской армией.
Французская революция очень скоро нашла отклик в разных государствах Апеннинского полуострова, где тяжелые экономические условия и деспотическое правление создали почву для революционной пропаганды. Брожение было легко подавлено, но дало повод парижскому правительству вмешаться. Италия превратилась в арену войны между Францией и Австрией.
Поскольку война охватила чуть ли не весь субконтинент, Директория решила, что необходимо выйти за пределы традиционных французских границ. Завоевания казались необходимыми.
Армии Бонапарта следовало достичь Австрии. Предполагалось, что главные силы французов перейдут Рейн, угрожая Вене с севера, а гораздо более скромная по размерам Итальянская армия откроет второй фронт на юге Австрии.
Однако, невзирая на малочисленность своей армии (всего 36 тысяч человек) и ее плохую экипировку, Бонапарт изменил намеченный ход операции. Вместо того чтобы оттянуть на себя часть вражеских отрядов, как это было предусмотрено, он применил тактику внезапного нападения, сумел воодушевить солдат и повести их к победе.
Он углубился в северную часть Италии, добился разделения двух армий, направлявшихся ему навстречу, — сардинской и австрийской, а затем победил их одну за другой. 12 апреля 1796 г. Бонапарт впервые разбил австрийцев у деревни Монтенотте в Генуе. 21 апреля у города Мондови (провинция Кунео) произошло еще одно сражение, принесшее поражение австрийцам, которыми командовал генерал Болье. Эти две победы обеспечили Бонапарту контроль над Пьемонтом.
Теперь Бонапарт мог направить свои силы против Ломбардии. Победа в сражении при Лоди 10 мая 1796 г. открыла ему дорогу в Милан, куда он вошел 15 мая. Бонапарт решился на новое столкновение с австрийским главнокомандующим Болье и разбил его 29 мая у реки Млачио. Затем он вторгся в Папскую область и изгнал из Болоньи папского легата.
Папа купил мир, уступив завоевателям Равенну, Анкону и Феррару. Но продвижение к Вене оказалось более трудным; австрийцы уверенно держали оборону в Мантуе. Осада затянулась на всё лето. Армия Бонапарта продолжала атаковать, в то время как главные силы французов были разбиты в Германии.
С этого момента надежды на успех Директория связывала только с именем Бонапарта. Он решительно переходит в наступление, переламывает ситуацию и выигрывает сражение при Арколе 17 ноября 1796 г. 2 февраля 1797 г. Мантуя капитулировала, открыв французам дорогу на Вену.
Корсиканец оказался у ворот австрийской столицы в апреле 1797 г., вынудив Австрию подписать предварительное мирное соглашение. Со стороны Французской республики прелиминарный договор подписал генерал Бонапарт, со стороны Австрии — граф Мерфельд и маркиз Галло.
Бонапарту понадобился год с небольшим, чтобы выйти из тени и начать свое восхождение, оставив далеко позади других генералов революции. Не только Франция, где общественное мнение буквально воспламенилось от известий об успехах Наполеона, но и Европа открыла этого нового героя. Испытывая страх и восхищение одновременно, она следила за подвигами молодого генерала.

В одном из писем королевы Неаполя Марии-Каролины, адресованном маркизу Галло после событий 1796 г., можно обнаружить такие слова: «Я ненавижу партию, которую выбрал Бонапарт и которой он служит. Он Аттила и бедствие Италии, но я испытываю к нему чувства глубокого уважения и настоящего восхищения. Бонапарт станет великим человеком, и второго такого в Европе нет, во всех смыслах: воин, политик, дипломат. Я объявляю врагом того, кто это отрицает. Он будет самым выдающимся человеком нашего столетия».
Действительно, уже тогда Бонапарт продемонстрировал множество талантов. Победительный генерал был одновременно и умелым администратором, и политиком, способным добиться поддержки элит завоеванных стран, как это было, например, в Цизальпинской республике, созданной в Милане в 1797 г. Он также дипломат, которому удалось заключить перемирие с королем Пьемонта-Сардинии, подписать договор с папой (19 февраля 1797 г.) в Толентино, предварительно заверив Римский престол в готовности французов поддерживать католическую Церковь в Италии; наконец, именно Бонапарт договаривается об условиях мира с Австрией.
Он становится, таким образом, по определению королевы Неаполя Марии-Каролины, «арбитром судьбы Италии, единственным мирным переговорщиком с императором». Директории ничего не остается, как протоколировать инициативы главнокомандующего...
Талейран, за два месяца до того как стать министром внешних сношений, писал своему другу в Нью-Йорк: «Наконец настал момент подписания мира, прелиминарии подписаны раньше, и какой прекрасный мир! Какой человек наш Бонапарт! Ему еще нет 28 лет, а на его голову уже обрушилось столько славы, военной славы, славы храбреца и миротворца».

Победы Бонапарта породили большие надежды у итальянских патриотов, которые полагали, что вступление французской армии на их землю будет способствовать рождению единой нации. Итальянцы очень воодушевились, когда 16 мая 1796 г. в Милане Бонапарт пообещал им независимость, не уточнив при этом, идет ли речь о всей Италии или только о Ломбардии.
Именно на этих патриотов главнокомандующий опирался в дальнейшем, сотрудничая с администрацией Цизальпинской республики; этому марионеточному правительству Бонапарт дал понять, что оно станет ядром власти в будущей объединенной Италии.
Когда французы захватили Венецию, патриоты обрадовались, предполагая, что создается единая нация. Однако Бонапарт использовал венецианскую победу для того, чтобы обеспечить более выгодные условия торга с австрийцами. Поэтому подписание договора в Кампфорнио можно расценивать как предательство итальянцев.
Идея объединения итальянской нации не осуществилась; вместо этого в Турине, Риме и Неаполе возникли «республик-сестры», союзные Франции. Позиция Бонапарта при этом не была главным препятствием на пути к объединенной Италии; возможность такого объединения пугала Директорию, опасавшуюся доминирования в новом государстве якобинцев.
Директория, которой Бонапарт помог спастись от роялистской опасности в сентябре 1797 г., не торопилась предоставить честолюбивому генералу достойное место. Сам Бонапарт, впрочем, был готов ждать. Он хорошо понимал, что общественное мнение в революционные времена переменчиво.
В ожидании изменения ситуации в Париже генерал обратил взоры на Восток.

Политические и экономические
причины египетской экспедиции

Баррас

Принятое Директорией в 1798 г. решение о необходимости завоевать Египет многие современники оценивали скептически. Ведь кораблям, принявшим на свой борт лучших генералов и их элитные отряды, предстояло бороздить Средиземное море, контролируемое вражеским английским флотом. Предлагалось вторгнуться на территорию страны, являвшейся традиционным союзником Франции, — на Оттоманскую империю (правда, Египет центральным стамбульским правительством фактически не контролировался). При этом планировалось обойтись без объявления войны или другого объяснения, не считая желания принести свободу египтянам. А чего стоила декларация, призывавшая победить Англию в Египте, — в то время как британские войска там не базировались. И наконец, чистое безумие — высаживаться в Египте в июле, в самое жаркое время, с солдатами, экипированными скорее для перехода через Альпы, чем для войны в пустыне.
Египетская экспедиция представлялась настолько экстравагантной затеей, что необходимо понять настоящие причины, побудившие правителей Франции принять рискованное решение. Это причины прежде всего политические.
Революция с трудом переводила дух. Директория, состоявшая из пяти членов, которые правили Францией на основании Конституции 1795 г., балансировала между двумя опасностями. С одной стороны, роялисты хотели восстановить старый режим; с другой стороны, экстремисты ностальгировали по террору. Страна стояла на пороге экономической и финансовой катастрофы. Многие полагали, что только военный переворот способен разрядить сложившуюся ситуацию. Для этого требовался генерал.
Один из способнейших генералов республики Шарль Пишегрю не сочувствовал, однако, деятельности Директории. Склонившись на сторону роялистов, он вступил в тайные сношения с принцем Конде, предводителем французских эмигрантов. Контрреволюционные замыслы принца, однако, не осуществились из-за его нерешительности и корыстных устремлений Англии и Австрии, желавших продолжить войну ради увеличения своих владений.
Планы Пишегрю стали известны Директории, и генерал был отстранен от командования. Баррас, пользуясь своим влиянием, перехватил инициативу переворота.
18 фруктидора V года (4 сентября 1797 г.) Пишегрю был арестован и выслан. Таким образом, контрреволюционная опасность была временно преодолена.
Генералы Бернадот и Журдан, заработавшие высокие чины во время революции, не скрывали своих симпатий к старым робеспьеровцам. Но им недоставало храбрости и уверенности, чтобы организовать государственный переворот. Поэтому взоры многих обратились на молодого генерала Бонапарта, так ярко проявившего себя в Италии.
После убедительной победы в Лоди 10 мая 1796 г. Бонапарт более не нуждался в авторитете Директории. Позже он признался: «После Лоди я рассматривал себя не как простого генерала, а как человека, призванного влиять на судьбу народа. Это привело меня к мысли, что я могу стать решающим актером на нашей политической сцене».
Будущий император понял значение пропаганды. Созданные им газеты, «Вестник итальянской армии» и другие, день за днем рассказывали о подвигах генерала и тем самым внесли значительный вклад в рождение наполеоновского мифа. На страницах этих газет Бонапарт описывался так: «Он летит как молния и поражает как гром». Строгий облик молодого военачальника особенно выигрышно выглядел на фоне коррупционеров вроде Барраса.
Французские и итальянские художники усердствовали в создании живописного образа нового героя, эталоном которого служил портрет, написанный в 1796 г. Андреа Аппиани, возведенным Наполеоном в ранг придворного художника. Главные эпизоды эпопеи Бонапарта стали темой популярных гравюр. Особенно полюбились художникам сражения на мостах Лоди и Арколе, так как позволяли вывести на передний план генерала, почти в одиночку противостоящего армии врага, со шпагой в вытянутой руке. Мост представлялся препятствием, которое надо было одолеть для достижения лучезарного будущего...
Талант Бонапарта проявился также в искусстве дипломатии. Успешно проведенные им переговоры в октябре 1797 г. позволили подписать договор в Кампфорнио, согласно которому Австрия уступила Франции Милан в обмен на Венецию. Возвращение Бонапарта во Францию стало триумфальным и сопровождалось многочисленными манифестациями в Париже.
Популярность генерала резко возросла. От него ждали двух вещей. Во-первых, — победы над Англией, последним серьезным врагом революционной Франции. Таково было единодушное желание. Бонапарт был назначен главнокомандующим Английской армией 26 октября 1797 г., и ему было поручено подготовить высадку на берегах «коварного Альбиона». Во-вторых, оппозиция Директории надеялась, что генерал свергнет коррумпированный режим.
Довольно скоро Бонапарт понял, что не сможет достигнуть ни той, ни другой цели. Инспекция портов Булони, Кале, Дюнкерка и Антверпена убедила его в невозможности организовать нападение на Англию при тогдашнем состоянии французского флота.
Важно также отметить, что Директория несколько упрочила свои позиции. Контрреволюционная угроза в лице генерала Пишегрю была преодолена легче, чем предполагалось. За близость к роялистам из состава Директории были выведены генерал Карно, немало сделавший для формирования профессиональной армии, и Бартелеми. Бартелеми был сослан в Кайенну.
Освободившиеся вакансии заняли убежденные республиканцы, Франсуа де Нёфшато и Мартин де Дуэ. Благодаря этой рокировке Директория стала более однородной и укрепила свой авторитет.
Иначе говоря, не было нужды в новом государственном перевороте, который, возглавь его даже Бонапарт, был бы отрицательно воспринят общественным мнением. Но и бездействие могло оказаться пагубным, поскольку реноме — это очень хрупкая вещь. Бонапарт рисковал скоро быть забытым. В таких условиях министр иностранных дел Талейран предложил генералу возглавить экспедицию в Египет.

Мальта под французским суверенитетом

Этот проект готовился еще со времен монархического правления. Захват англичанами морского пути в Индию заставил французов обратить внимание на Египет.
В 1785 г. французское правительство приняло меры к развитию торговых отношении с этой страной, чему в значительной мере способствовал энергичный консул в Александрии Магеллон. При его содействии королевский посланник в Константинополе Шуазель-Гофье заключил с мамелюкскими беями соглашение, открывавшее французским торговцам транзитную дорогу через Египет к Красному морю, а оттуда в Индию.
Революция помешала осуществить этот план. Но он не был забыт и привлек внимание Директории.
Инициатива по-прежнему исходила от Магеллона, который утверждал, что овладеть Египтом не так уж трудно и что дельта Нила сама по себе могла бы стать драгоценным приобретением.
Идея витала в воздухе. На заседании Французского института 3 июля 1797 г. Талейран, член Отделения моральных и политических наук, зачитал «Заключение о преимуществах, которые можно получить в современных условиях от новых колоний». Доклад был воспринят благосклонно.
Ко всему прочему предлагаемая экспедиция не противоречила идее воины против Англии. Не имея возможности нанести Англии прямой удар, можно было, захватив Египет, помешать британцам использовать дорогу в Индию через Суэцкий перешеек — и одновременно превратить Египет в базу для поддержки турецкого султана, номинального суверена страны.
Идеологическое обоснование, как уже упоминалось, сводилось к тому, что целью экспедиции объявлялось освобождение египтян от господства мамелюков. Было и научное обоснование: в экспедиции должны были участвовать ученые, которым предстояло исследовать страну (внимание к ней привлек писатель и ориенталист Вольней, опубликовавший в 1787 г. книгу «Путешествие по Египту и Сирии»). Многочисленные памятники, находящиеся на территории Египта, продолжали хранить свои секреты — ведь иероглифы еще не были расшифрованы; фауна и флора дельты Нила оставались малоизученными; интерес вызывали и обычаи аборигенов.
Подготовка к экспедиции держалась в строгом секрете, чтобы избежать столкновения с английским флотом. Оставалось убедить турецкого султана, пообещав ему, что экспедиция укрепит авторитет Порты.
Горячий сторонник экспедиции Талейран взял на себя переговоры с Бонапартом. Последний легко позволил себя уговорить. Генерал ухватился за мысль о походе в Египет из соображений политического и личного свойства. Для него целью экспедиции был не только обходной удар Англии, не только завоевание богатой страны; Наполеон, судя по некоторым свидетельствам, предвидел грандиозные перспективы, которые сулило строительство канала через Суэцкий перешеек.
Определенную роль играло и восхищение Наполеона Востоком. Он прочел «Мемуары о тюрках и татарах» барона де Тотта и «Историю арабов» Мариньи. К тому же не так давно Бонапарт был принят во Французский институт и стал, таким образом, коллегой философа-ориенталиста Вольнея. Наконец, честолюбивого генерала не оставлял равнодушным тезис «великие судьбы вершатся на Востоке».
В августе 1798 г. в письме к Талейрану Бонапарт, рассуждая о предстоящей экспедиции, заключает: «Завоевание Египта может принести нам большую пользу».

Директория была более сдержанна. Баррас не скрывал своего скептицизма. Он считал, что нанести англичанам ущерб, воюя на берегах Нила, не удастся. Но Директория очень чутко реагировала на влияние Института (трое из пяти директоров состояли в этом научном сообществе).
Не следует забывать и о том, что, отправляя Бонапарта в дальний и рискованный поход, Директория избавлялась — по крайней мере, на время — от неудобного и опасного генерала.
В конечном счете экспедиция в Египет стала результатом точно выверенных политических расчетов. Бонапарт, по совету Талейрана, «держал дистанцию». Он надеялся, что в течение одного-двух ближайших лет недоверие к Директории достигнет такого уровня, который позволит относительно легко изменить режим.
Генерал не ошибся. Государственный переворот 18 брюмера стал логическим продолжением египетской экспедиции.

Военный поход генерала Бонапарта

Два флота в Средиземном море

5 марта 1798 г. Талейран и Бонапарт добились от Директории решения о завоевании Египта; при этом предполагалось использовать документацию, разработанную еще в 1776—1779 гг.
Время торопило. Высадка должна была состояться не позднее начала июля — с тем, чтобы экспедиционному корпусу не помешал подъем воды в Ниле, жертвами которого некогда стали крестоносцы во главе с Людовиком Святым. Выбор времени определялся и стремлением использовать доминирующие в начале лета ветры для облегчения переправы из Тулона в Александрию и для дальнейшего продвижения вверх по Нилу.
Надо было решить очень трудную задачу: собрать экспедиционный корпус в 30 тысяч человек, с оружием и багажом, и, оторвавшись почти на 3 тысячи километров от метрополии, высадить его на земле фараонов, снабдив всем необходимым для жизни, для перемещений и сражений. Отряды должны были сконцентрироваться в Южной Франции, в Западной Италии и на Корсике. Это было рискованное решение, поскольку вело к разделению корпуса на четыре конвоя, которым надлежало выйти в море от берегов Прованса, из Генуи, из Чивиты-Веккии и с Корсики, а затем объединиться в открытом море. Любая ошибка могла сделать заплутавший конвой легкой добычей англичан.
В портах, выделенных для погрузки войск, было запрещено бросать якорь торговым судам.
Оставаясь в Париже, Бонапарт следил за всеми приготовлениями. Он сочетал стратегическое видение ситуации с пунктуальным отношением к деталям. Во многом благодаря ему удалось решить трудные проблемы материально-технического обеспечения армии и флота (перевозка лошадей, складирование фуража, переоборудование боевых кораблей в транспортные суда, создание запаса артиллерийских снарядов и амуниции, заготовка провизии и т.д.).
Были и проблемы с дисциплиной, вызванные задержкой денежного содержания. Набор экипажей протекал отнюдь не гладко, суда не были укомплектованы в соответствии с регламентом. И все-таки 13 мая 1798 г. армия Бонапарта была готова к отплытию.
Но плохие метеорологические условия внесли свои коррективы. Якоря были подняты только 19 мая — при довольно сильном западном ветре. 40 военных кораблей и 130 транспортных судов покидали тулонский рейд весь день.
После некоторых волнений из-за несостоявшейся поначалу встречи с конвоем, шедшим от Чивиты-Веккии, морская армия в полном составе оказалась 9 июня перед Мальтой. Одна из очевидных слабостей «морского плана» — рассредоточенность пунктов отправления, так и не была использована англичанами.
Мальта, остров-крепость, считавшийся неприступным, была взята без боя 11 июня 1798 г.
Хотя Бонапарт знал, что его ищет английская эскадра, он всё же задержался на Мальте на некоторое время. Якоря подняли только 16 июня, и французы взяли курс на Александрию.
Тайна так хорошо сохранялась, что точный курс не был известен даже офицерам генерального штаба. Англичане, конечно, заметили французские приготовления, но могли только догадываться, каков будет пункт назначения корпуса. Став жертвами кампании дезинформации, организованной Директорией, британцы строили предположения относительно Неаполя, Сицилии, Португалии, Ирландии...
С некоторым запозданием лондонское Адмиралтейство, пренебрегая безопасностью вод метрополии, отправило адмирала Нельсона в Средиземное море, чтобы любой ценой перехватить Бонапарта. Два флота разминулись, не заметив друг друга из-за тумана.
Нельсон шел на всех парусах в Александрию — самым прямым путем. Конвой же, включавший в себя тихоходные транспорты, естественно, двигался медленнее. В результате англичане достигли Александрии на 48 часов раньше Бонапарта. Встреча, которая могла оказаться гибельной для французского флота (по причине большой скученности судов), не состоялась.
Бонапарт без труда преодолел переход от Мальты до Александрии. Французы ликовали.

Экспедиция приблизилась к Александрии вечером 30 июня 1798 г. Благополучное прибытие конвоя уже само по себе было успехом, так как чрезвычайно трудно поддерживать порядок в армаде, состоящей из 292 кораблей и судов, двигающихся с разными скоростями и не имеющих опыта перестройки. Однако потерь оплакивать не пришлось.
Когда Бонапарт узнал, что англичане прошли рейд этого египетского порта 48 часов назад и направились на дальнейшие поиски французской эскадры, будущий император принял решение: высадиться немедленно, не дожидаясь рассвета, невзирая на сильное волнение моря, на рифы, на туман и на удаленность эскадры от береговой линии.
В отсутствие противодействия египтян высадка была чисто технической операцией. Путь лодок до земли был, однако, долгим, тяжелым и опасным; 19 человек утонули. Лошадей сбросили в море, а потом люди протащили их до земли за лодками. Почти все отряды успели высадиться до рассвета. Сам Наполеон ступил на землю фараонов в час ночи. Не дожидаясь артиллерии и кавалерии, он построил в колонны высадившиеся пехотные дивизии и бросил их на штурм Александрии, которая пала, не оказав большого сопротивления. 2 июля 1798 г. французский флаг уже развевался на крепостных стенах.
Следует напомнить, что при подготовке плана экспедиции Бонапарт использовал стратегические и оперативные разработки 1776—1779 гг., чем и объясняется быстрота принятия решений. Подготовительный этап экспедиции прошел успешно во многом благодаря правильности планов операций, продуманных несколькими десятилетиями раньше.
Многие историки объясняют первоначальный успех экспедиции случайным везением, «счастливой звездой» Бонапарта. Однако всё произошедшее поддается вполне рациональному объяснению. Бонапарт использовал эффект неожиданности, ошибки врага, парализованного отсутствием базы в Средиземном море, низкую боеспособность армии мамелюков.
Бонапарт разыграл против Англии «морскую карту» и, бросив вызов владычице морей, победил — благодаря хорошей организации погрузки, пересечения Средиземного моря и высадки.

Горацио Нельсон

Интересны некоторые характеризующие египетскую экспедицию цифры.
Например, возраст командиров: главнокомандующему генералу Наполеону Бонапарту, самому молодому, было 29 лет, дивизионному генералу Бертье, самому старому, — 45 лет, средний возраст девяти дивизионных генералов (включая знаменитых Клебера и Дезэ) — 39 лет.
Транспортный флот состоял из 280 судов, представлявших 10 национальных флотов, в основном, средиземноморских; в этот флот входили 11 трехмачтовых судов, 74 брига, 1 шхуна, 34 бомбарды, 9 пинок, 82 коммерческих парусных суда, 69 тартан; общее водоизмещение этого флота составляло 47 300 тонн.
Военный флот состоял из 12 судов. В армаду входили также легкие суда, приспособленные для речной навигации.
Общее число участников экспедиции составляло 48 662 человек: 32 738 солдат Восточной армии, 12 907 членов экипажа флота и 3017 человек в составе конвоя; для сравнения: город Страсбур насчитывал в то время 49 000 жителей.
Солдаты-пехотинцы — 23 992 человека — были разделены на 5 дивизий под командованием генералов Клебера, Дезэ, Мену, Ренье и Бона. Кавалеристов было 3020; ими командовал генерал Дюма. 3137 артиллеристов находились под командованием генерала Доммартена.
Женщин в составе экспедиции было около 200: жены офицеров, котрабандно провезенные проститутки, портнихи, прачки и т.д.
На суда были погружены 1230 лошадей, в том числе 700 животных для кавалерийских отрядов; 80 пар волов — тягловая сила в артиллерии. Везли с собой и животных, которым предназначалось разнообразить собой стол офицеров (куры, быки, бараны).
Артиллерия располагала 171 стволом: 35 орудий для осады, 72 полевых орудия, 24 гаубицы, 40 мортир. Все они были снаряжены с расчетом на 300 выстрелов. Было заготовлено 428 ящиков с боеприпасами, 248 повозок, 175 трапов, 599 150 мешков с грунтом, 7915 кирок, 10 644 лопат, 2786 топоров, 27 кузниц (из которых 20 полевых).
Было запасено 16 000 пар башмаков, 1000 пар сапог, 16 000 рубашек, 8000 патронных сумок, 6000 шапок, 10 000 пар чулок. Армия везла с собой
930 000 литров вина, в том числе 4800 бутылок бургундского — для Бонапарта и высших офицеров, а также 120 000 пинт водки. На каждое судно в среднем приходилось 160 тонн продовольствия (печенье, соленья, мука, сыры, сушеные овощи, специи). Заготовка печенья (по норме 800 граммов в день на человека) оказалось тяжелой проблемой, для решения которой пришлось реквизировать все печи в радиусе 15 лье от Тулона. Интересно, что фляги и иные емкости для воды не были заранее распределены по судам и отрядам, чтобы сохранить секрет конечной цели экспедиции.

Взяв Александрию, армия Бонапарта 13 июля 1798 г. двинулась вверх по течению Нила. На берегах этой реки 21 июля произошло решительное сражение между кавалерией мамелюков и французскими пехотинцами, известное под названием Битва у пирамид. Бонапарту довольно легко досталась победа, а с нею и Каир (город был взят на следующий день).
Но сопротивление мамелюков не было сломлено, началась партизанская война. Между тем 1 августа Нельсон нашел, наконец, французский флот, стоявший у Абукира, и напал на него. Только несколько судов под командованием адмирала Вильнёва успели уйти в море. Все остальные были потоплены.
Армия Бонапарта оказалась отрезанной от Европы. Потеряв всякую возможность покинуть страну, Бонапарт старался привлечь на свою сторону население. Строгие приказы охраняли имущество арабов и турок. Сам командующий всячески подчеркивал уважительное отношение к верованиям мусульман.
Турки, побуждаемые Англией, двинулись в Египет. Бонапарт решил немедленно остановить это вторжение. Он начал поход в Сирию. После форсированного марша в феврале 1799 г. Бонапарт взял крепость Эль-Аришку, занял Газу и, преодолев ожесточенное сопротивление, — Яффу.
Французы потерпели, однако, поражение у Сен-Жан-д’Акра. Хотя Бонапарт и разбил турецкую армию, шедшую на выручку осажденным в этой крепости, добиться капитуляции гарнизона не удавалось. Корсиканец отступил к Каиру.
Мамелюки и турки надвигались на этот город. В первой половине июля начальник английской эскадры Сидней Смит доставил на абукирский рейд 10-тысячный турецкий отряд, укрепившийся на песчаной косе. 25 июля Бонапарт атаковал турок и опрокинул их в море.
Эта победа была последней из одержанных генералом в Египте. Попытка нанести удар Англии оказалась после гибели французского флота неосуществимой.
22 августа Бонапарт со своими ближайшими помощниками и небольшим отрядом отплыл в Александрию, а оттуда, ускользнув еще раз от Нельсона, — во Францию. В Египте он оставил своим преемником блестящего генерала революционных войск — Клебера.

Восточная мечта испарилась. Отныне Бонапарт будет воевать в Европе.
Англичане объявили Бонапарта своим главным врагом; блестящий генерал Директории стал постоянным персонажем памфлетов и карикатур. Сегодня это назвали бы информационной войной. Наполеон прославлял свои подвиги в созданных им газетах, а английская пропаганда всячески стремилась разрушить образ героя, который многих увлекал и на Британских островах.
Так, англичане обвинили Бонапарта в умышленном уничтожении своих солдат, заболевших чумой. На карикатуре, опубликованной в Англии на следующий день после 18 брюмера, Наполеон был изображен «корсиканским крокодилом», пожирающим людей.
С 1797 г. число карикатур, посвященных Бонапарту, постоянно увеличивается; в 1798 г. британские газетные художники 132 раза изображали Наполеона в неприглядном виде, например, как людоеда со множеством щупалец, пытающегося захватить всю Европу.
Однако не все островные газеты в Англии были единодушны в осмеянии Бонапарта. На страницах «Morning Herald» находим такую оценку действий генерала в Египте: «Никогда еще никто не сделал так много за столь короткий срок».

Англичане, бывшие свидетелями поспешного ухода Бонапарта из Египта, крайне удивились, обнаружив его спустя два месяца во главе Франции. Георг III, судя по всему, надеялся, что установление фактически единоличной власти первого консула откроет дорогу к реставрации монархии.
В Испании, как и в Пруссии, радовались провалу якобинцев и восстановлению порядка. Но это еще не означало, что европейские державы, находившиеся в состоянии воины с Францией, были готовы вступить в переговоры с новым лидером страны.
Австрия и Англия отклоняли предложения мира, исходившие от первого консула, так как не желали так просто признать перемены, происшедшие в Европе с 1789 г.
Для этих монархий Бонапарт оставался наследником революции.
Поэтому мирные договоры, подписанные Австрией в 1801 г., а Англией в 1802-м, рассматривались правителями упомянутых стран только как средство получить передышку и перегруппировать силы.
Война, которую с 1792 г. монархическая Европа вела против революционной Франции, которую теперь олицетворял Наполеон Бонапарт, закончилась, как известно, лишь в 1815 г. на поле боя при Ватерлоо.

Египетская научная экспедиция

Но вернемся в 1798 год.
Как уже упоминалось, в поход с Бонапартом отправились не только воины, но и ученые. Это была самая крупная научная экспедиция тех времен, она положила начало новой науке — египтологии. Исследователи, специалисты в самых разных областях знания трудились на древней египетской земле в течение трех лет. До Наполеона только Александр Великий решался на подобное предприятие.
Египетская экспедиция, которая была изначально военной и политической авантюрой, частично трансформировалась в экспедицию научную. По замыслу главнокомандующего, ученые должны были не только изучить далекую страну, но и умножить культурное достояние Франции.
Генерал поделился своими мыслями с математиком Монжем, который с энтузиазмом воспринял проект. В уме Бонапарта, незадолго до того избранного членом Академии наук, зародилась идея образовать Комиссию наук и искусств.
16 марта 1798 г. (26 вантоза) Директория распорядилась передать в распоряжение генерала Бонапарта инженеров, художников, деятелей науки и культуры, а также средства, необходимые для осуществления научных изысканий.
В созданную по инициативе генерала Комиссию вошли многие известные в то время ученые: Бертолле, Кафарелли, Фурье, Вилье де Терраж. С Комиссией сотрудничали ведущие учебные и научные учреждения Франции: Центральная, Нормальная, Политехническая и Горная школы, Национальная школа мостов и дорог, Национальная школа искусств и ремесел, Музей естествознания, Ботанический сад, медонский Аэростатический парк.
Бонапарт хотел, чтобы в экспедиции были представлены литераторы и художники, экономисты и инженеры.
В море в составе экспедиции вышли 167 ученых и людей искусства; 32 из них скончались во время похода. Армейский казначей Эстев составил полный пофамильный список участников экспедиции с указанием их возраста. Позднее этот список был уточнен, сопоставлен с иными сохранившимися документами.
Итак, 167 человек: 15 инженеров-географов, 18 инженеров по мостам и дорогам, 5 инженеров-судостроителей, 8 инженеров других профилей, 21 механик, 15 геометров, 4 астронома, 4 архитектора, 4 специалиста в области минералогии, 5 ботаников, 8 физиков и химиков, 5 зоологов, 3 фармацевта, 15 литераторов, экономистов и антикваров, 10 ориенталистов, 6 печатников, 9 художников и композиторов, 12 врачей и хирургов.

От Национального института Франции к Институту Египта в Каире

Среди участников экспедиции были знаменитые, уже снискавшие себе славу ученые, имена которых стоит назвать.
Химик Клод Луи Бертолле родился в 1748 г.; изучал медицину, скоро приобрел репутацию серьезного ученого в Париже. В 1780 г. он стал членом Академии наук Франции, в 1794-м — профессором Нормальной и Политехнической школ. Бертолле изучал процессы образования и распада солей и кислот; в Египте он исследовал, в частности, свойства каустической соды.
Писатель и гравер барон Доминик Вазан Денон родился в 1747 г. Изучал политические науки и юриспруденцию. При Людовике ХVI он удачно выполнял дипломатическую миссию в Швейцарии, много путешествовал. По поручению Наполеона Денон после возвращения из похода, в 1802 г., издал проиллюстрированное замечательными гравюрами сочинение «Путешествие по Нижнему и Верхнему Египту». В 1808 г. он занял пост директора Императорских музеев.
Геолог Деодат Гюи Сильвен Доломье родился в 1756 г. Юношей он вступил в Мальтийский орден; за убийство на дуэли был приговорен к тюремному заключению. В тюрьме Доломье предался ученым занятиям. После освобождения он много путешествовал и собрал богатую минералогическую коллекцию; позднее получил кафедру в Горной школе. На обратном пути из Египета Доломье был захвачен в плен англичанами, выдан мальтийским рыцарям и заточен в тюрьму. По требованию французского правительства через некоторое время его освободили.
Механик и живописец Никола Жан Конте родился в 1755 г. В 1792 г. он предложил использовать воздушный шар для наблюдения за неприятелем; механика назначили директором Аэростатического института и начальником Бригады аэронавтов. Во время египетской экспедиции по предложению Наполеона Конте создал в Каире специальные мастерские, которые обслуживали армию.
Математик Гаспар Монж родился в 1746 г. Он обратил на себя внимание еще во время учебы в коллеже. Монж считается основателем начертательной геометрии. В 1780 г. он был назначен профессором Политехнической школы, а по основании Нормальной школы стал читать в ней курс начертательной геометрии. Во время похода Наполеона Монж возглавил Каирский институт, а вернувшись во Францию, занялся разработкой документов экспедиции.
Математик барон Жан-Батист Жозеф Фурье родился в 1768 г., воспитывался в Военной школе, находившейся в ведении монахов-бенедиктинцев. Он обратил на себя внимание выдающимися способностями и был оставлен при Школе преподавателем математики. В 1795 г., когда в Париже открылась Нормальная школа, Фурье по рекомендации Монжа был приглашен туда преподавать, а через некоторое время получил кафедру математического анализа в Политехнической школе. Во время египетской экспедиции он был секретарем Каирского Института и впоследствии принял деятельное участие в издании «Memorial de l’expedition d’Egypte», к которому написал историческое введение.
Художник Редут родился в 1759 г. Он давал уроки рисования и живописи придворным дамам, в числе которых были вторая жена Наполеона Мария-Луиза и герцогиня де Берри. Во время египетской экспедиции он занимался зарисовками местной флоры. Многие издания по ботанике иллюстрированы при участии Редута. Центральное место среди этих изданий занимает знаменитая «Монография роз».
Именитых ученых в составе экспедиции было, конечно, не очень много. Большинство еще не успели прославиться; среди исследователей встречались даже студенты. Самому молодому, Вьярду, было всего 15 лет (он был прикреплен к Фурье); самому старому, Вантюр де Паради, — 59 лет.
Члены Комиссии были распределены по десяти категориям с учетом их компетентности и получали содержание от 50 до 500 ливров в месяц.
Все были воодушевлены и полны надежд. Позже один из участников напишет: «Мы не знали, куда нас поведет Бонапарт, но мы хотели, чтобы он нас повел».
Монж писал Бонапарту: «Вот и я превратился в аргонавта».

После знаменитой Битвы у пирамид (21 июля 1798 г.) Бонапарт, желая обосноваться в Египте, решил создать в этой стране Научный институт. 22 августа вышло постановление, в котором содержалось 26 статей.
Цель создания Института, как было сказано в документе, заключалась в «исследовании, изучении (с последующим опубликованием результатов) природных явлений, промышленной деятельности и исторических событий этой страны».
Институт состоял из четырех отделений, в каждом из которых было 12 членов; высшие офицеры имели право присутствовать на всех заседаниях Комиссии. 23-я статья постановления предусматривала ежеквартальную публикацию Записок, а 24-я — присуждение двух ежегодных премий (одна за достижения в гуманитарной области, другая — за технические достижения).
Комиссия разместилась во дворце высокопоставленного оттоманского чиновника на юго-западе Каира, недалеко от резиденции Бонапарта.
Дворец был переделан. Заседания проходили в большом зале гарема; в других помещениях находились типография с французским и арабским шрифтами, химическая лаборатория, кабинет физики, библиотека и обсерватория. Дворец был очень уютный; по признанию Денона, ему помогали работать «исключительная тишина и спокойствие».
Первое заседание Института состоялось 23 августа 1798 г. (6 фруктидора VI года). Председательствовал Монж, заместителем председателя был Бонапарт, обязанности постоянного секретаря исполнял Фурье.
Бонапарт предложил ученым обсудить ряд проблем, разных по значимости, но весьма актуальных: строительство печей для обеспечения хлебом армии, использование местных растений вместо хмеля при изготовлении пива, возможные средства для очистки Нила, постройка ветряных мельниц, состояние законодательной системы Египта.
На протяжении почти трех лет членами Института и Комиссии были проведены 48 заседаний. Обсуждались и практические вопросы, и более отвлеченные научные темы (метеорология, единицы времени, культура виноделия, офтальмия и т.д.).
Во время 20-го заседания, происходившего 19 июля 1799 г. (1 термидора VII года) Ланкре информировал своих коллег о чрезвычайной находке капитана Бушера: при производстве земляных работ вблизи города Розетты он обнаружил черный камень, на котором были начертаны древнеегипетские надписи. Двадцатью годами позже этот знаменитый черный камень позволил ученому Шампольону расшифровать иероглифы.

Лишь через много лет египтяне восприняли и по достоинству оценили всё, что принесли в Египет сопровождавшие Бонапарта ученые. Большинство же арабов — современников экспедиции — готовы были поверить, что в Каирском институте занимаются изготовлением золота.
Впрочем, ученые вскоре завоевали расположение образованной части населения. Процесс взаимодействия двух весьма различных культур получил мощный импульс.
Вскоре после прибытия в Каир ученые рассеялись по египетской территории. Институт создал ряд комиссий и определил каждой свою задачу.
Были выполнены топографические съемки Суэцкого перешейка, чтобы оценить разницу в уровнях воды между Красным и Средиземным морями. Комиссия по изучению современного состояния Египта была разделена на десять подкомиссий, которые, вооружившись вопросниками и таблицами, объезжали провинции и систематически фиксировали сведения, касавшиеся топонимии, демографии, культуры, коммерции, промышленности, зоологии, изучали состояние путей сообщения, качество воздуха и воды и т.д.
Систематическое изучение собранных образцов и работа по их классификации привели к удивительным результатам. В Египте были сделаны многие важные открытия, сформулированы интересные гипотезы. Так, Монж дал объяснение эффекту миражей; он же предположил, что древние египтяне использовали при мумификации каустическую соду. Савиньи обосновал новый вариант систематического описания ракообразных и насекомых.
Работа проходила в нелегких условиях. Прибытие ученых в Александрию началось с потери: вместе с «Патриотом», который не нашел вход в порт и затонул, пропали точные инструменты и многие необходимые материалы.
Человеческие отношения тоже складывались не бесконфликтно. Ощущались разногласия между знаменитыми учеными, которым покровительствовали высшие военные чины, и молодыми энтузиастами, которым приходилось выкручиваться самостоятельно, заботиться о крове и пропитании. Многие военные пренебрежительно относились к «нестроевым», воспринимая их как лишнюю обузу.
Шла война, которой, как это всегда бывает, сопутствовали разные бедствия: несчастные случаи, эпидемии холеры, чумы... В конечном счете 32 из 167 ученых не вернулись во Францию.

Французы пережили в Египте потрясение: как солдаты, так и ученые, были ошеломлены увиденным.
Европейцы ожидали попасть в богатую страну — ведь долина Нила всегда славилась своим плодородием. Однако население, особенно в деревнях, бедствовало. Людей, воспитанных в духе идей Просвещения, любознательных, амбициозных и предприимчивых, египтяне поражали своей пассивностью и апатией.
Минералог Доломье поделился своими впечатлениями: «У этого народа нет ни любопытства, ни духа соперничества; самое удивительное, на мой взгляд, в образе жизни египтянина — это полная индифферентность ко всему, что не относится к его общественному положению, к его профессии и к его привычкам. Ничто их не удивляет, так как они не обращают никакого внимания на то, чего они не знают».
Французы старались быть терпимыми; таково было предписание главнокомандующего с самого начала: не должно быть никаких конфликтах на религиозной почве или в связи с местными обычаями.
Бонапарт публиковал воззвания на арабском; некоторые ученые изучали этот язык еще до экспедиции; многие постарались освоить диалекты. Печатник Марсель и инженер Конте охотно нанимали египетских рабочих...
И всё же контакты с местным населением налаживались не без трудностей. Ведь всё было разное: религия, менталитет, традиции.

Жан Франсуа Шампольон

«Египтяне», как называли участников научной экспедиции по возвращении во Францию, сохраняли свое содружество и проводили ежегодные банкеты. Их работа продолжалась в течение многих лет и завершилась публикацией труда «Описание Египта». Это солидное издание, увидевшее свет в 1809—1828 гг., дает представление о масштабе научной работы, выполненной на Востоке.
Девять томов, включающих в себя 126 научных исследований, делятся на три части: «Древность», «Современное государство» и «Естествознание». Текст сопровождается иллюстрациями (в десяти томах), а также атласом и топографическими картами.
Нельзя сказать, что египтомания явилась следствием похода Наполеона: она существовала в Европе задолго до экспедиции, последняя лишь усилила эту тенденцию. В архитектуре, скульптуре, живописи, мебели, в декоративном искусстве использовались египетские мотивы — как правило, в искаженном виде.
Экспедиция способствовала превращению поверхностного интереса в интерес научный. Она, в частности, дала обширный материал исследователям.
Один из наиболее ярких примеров — расшифровка розеттской надписи упоминавшимся уже Шампольоном.
Жан Франсуа Шампольон родился в 1790 г. в Гренобле и с детства интересовался древними языками. В Париже, в Школе живых восточных языков, он изучал арабский и коптский, познакомился с санскритом и с китайской системой письма. В 1808 г. старший брат, Жан Жозеф, показал будущему автору важнейшего в египтологии открытия собранные наполеоновской экспедицией папирусы и другие древности.
Позднее Шампольону-младшему удалось прочесть иероглифическую часть розеттской надписи. Он же составил первую грамматику и словарь древнеегипетского языка. Высеченная на базальтовой плите надпись содержала постановление жрецов в честь Птолемея Епифата и его жены Клеопатры. Надписи были выполнены на трех языках и тремя шрифтами; это и дало ключ к разгадке.
В 1828 г. Жан Франсуа Шампольон совершил поездку в Египет и на основании собранных там материалов издал труды «Памятники Египта и Нубии» и «Очерк иероглифических систем».
Будущему расшифровщику иероглифов Шампольону было всего 15 лет, когда он признался: «Я хочу написать глубокое и подробное исследование об этом древнем народе. Из всех народов, мною горячо любимых, ни один не перевешивает египтян в моем сердце».
После экспедиции европейские музеи и многие коллекционеры стали проявлять повышенный интерес к египетской культуре. Оборотной стороной этого интереса стало разграбление культурного достояния страны...
Один из косвенных результатов египетской экспедиции заключается в том, что наука стала пониматься как «политика XIX столетия».

Экспедиция Бонапартаглазами египтян

Как уже упоминалось, знакомство со страной пирамид вызвало у участников французской экспедиции большое удивление. Однако удивление египтян было ничуть не меньшим.
На протяжении веков эту провинцию Оттоманской империи очень редко посещали иностранцы. И вдруг — толпы солдат разгуливают в городах, женщины свободно разговаривают с мужчинами на улицах... Такие изменения в повседневной жизни с трудом воспринимались коренными жителями.
Чтобы обеспечить безопасность населения, были разрушены ворота в кварталах, а освещение оставляли включенным на всю ночь. Французские власти потребовали собирать и сортировать хозяйственные отходы, проветривать постельное белье, подметать и поливать улицы. Для восточного человека всё это означало посягательство на привычную жизнь.
Этим частично объясняется Каирское восстание в октябре 1798 г.
Египтяне относились очень настороженно к ученым — участникам экспедиции; многие из них были искренне уверены, что исследователи из Института являются колдунами или алхимиками.
Египетские элиты, обласканные Бонапартом, делали, однако, встречные шаги. Участие в официальных банкетах способствовало адаптации знатных аборигенов к европейским гастрономическим традициям. Некоторые египтяне использовали дни открытых дверей в Институте и участвовали в публичных научных экспериментах. Самые любопытные интересовались печатной продукцией.

Влияние египетской архитектуры на французскую: проект обелиска на Понт-Нёф (вверху) и отель Богарне в Париже

Много позднее, когда в Египте вовсю работали собственные печатные станки, в учебниках для арабских детей 167 участвовавших в экспедиции ученых описывались как «авангард западного колониализма». В таких книгах акцент делался на завоевательном характере похода.
Впрочем, такой односторонний взгляд на события был хотя и преобладающим, но не единственным. Многие арабские исследователи отмечали и положительные стороны франко-египетского сотрудничества, символом которого явилось создание Совета нации, состоявшего из шейхов. Стремившиеся к объективности египетские историки признавали, что именно англо-мамелюкско-оттоманский союз вынудил Бонапарта ужесточить свою позицию, что спровоцировало начало народного сопротивления.
Восточная армия, попавшая в затруднительное положение после сражения при Абукире и бегства Ибрагима-паши в Сирию, пыталась добиться поддержки населения. Бонапарт распорядился издать на арабском языке пропагандистские брошюры, предназначенные для распространения среди каирцев. Подобная литература представляла будущего императора как друга мусульман.
Наполеон не скупился на обещания освободить Египет от тяжелого опекунства мамелюков. Однако обещания остались лишь на бумаге.
Бонапарт, оказавшись заблокированным англичанами в бухте Александрии, пошел на крайнюю меру и ввел новые налоги, которые превысили прежние в несколько раз. Официальная египетская историография именно этой причиной объясняет первое восстание в Каире (в октябре 1798 г., через три месяца после высадки армии Бонапарта).
Египетские источники свидетельствуют, что французы, обосновавшиеся в Каирской цитадели, которая доминировала в городе, ворвались на лошадях в мечеть Аль-Азгар и частично разрушили это святилище. Этот акт неминуемо вел к франко-египетскому разрыву.
Те же источники напоминают о гибели четырех тысяч арабских солдат в Яффе и этот разбой называют «темным пятном» на образе Франции.
Совет нации был распущен и заменен новой административной инстанцией, в который вошли исключительно неегиптяне.
Политического сотрудничества, основанного на долговременных интересах двух стран, тогда не сложилось. Наполеон вернулся во Францию, чтобы пройти свой путь от 18 брюмера до острова Святой Елены; египтяне остались наедине со своими проблемами и заботами, со своей историей, весьма отличной от европейской.

При подготовке материала использованы работы современных французских ученых, в том числе опубликованные в журнале «Historia» в ноябре 2000 г. и в июле—августе 2002 г.