текст для школьников и не только для них

Яна ЮЗВАК

Террор — no(w)!

В поисках виноватого

Размышлять о противостоянии светлого и тёмного начал людям пришлось немало. В древних сказаниях глазастые и клыкастые чудовища нагло проглатывали честных мореплавателей с большими усами. Чтобы спасти бедного старика от жениного произвола, золотая пушкинская рыбка не однажды попалась в невод со зловонными водорослями, хоть и была волшебной. Да и то — хватило её сказочного терпения только на три желания; а старухе после барских роскошеств пришлось вернуться к своему законному разбитому корыту — с чего, собственно, история и началась.
Правда, с джиннами дело обстоит иначе: эдакому седобородому исполнителю человеческих мечтаний всё равно, что за чудак освободил его из многовекового бутылочного заточения. Разбойник ты или обыкновенный школьник — везуха гарантирована: джинн слушается и повинуется всегда.
Сейчас, когда неприятных событий на поверку оказалось больше, чем хотелось бы, возникает вопрос: кто этот странный джинн, который так усердно помогает нехорошим людям в их нечеловеческих поступках? Но — поиски вряд ли удовлетворят обывательское любопытство, а домыслы в конце концов иссякнут. Остаются только факты.

...В Антарктиде, у берегов Земли Виктории, на полуострове Росса, есть базальтовая гора, заботливо укрытая тамошними ледниками. В действительности же это вулкан, который в 1841 г. обнаружил английский военный моряк и полярный исследователь Джеймс Кларк Росс (15 апреля 1800 г., Лондон, — 3 апреля 1863 г., Эйлсбери). Имя 3262-метровой глыбе Росс дал в честь одного из экспедиционных судов.
Сегодня вулкан Террор считается потухшим. Однако от бездействия лавы проблема терроризма существовать не перестала.

Само слово террор происходит от латинского terror — страх, ужас. Казалось бы, чту ещё, кроме перевода, надобно, чтобы объяснить явление. Но простому смертному, как правило, свойственно оправдывать собственное нелицеприятное поведение — хотя бы ради успокоения своей же совести: и недовольство тем, как устроен быт (или мир в целом), — отличный предлог начать его изменять, причем наиболее дерзкими способами.

Кто во что горазд

Как-то ничем не примечательному греку по имени Герострат стало скучно. Его однообразная жизнь точь-в-точь походила на жизни многочисленных горожан-соседей. И так ему стало обидно за свою паршивенькую участь, что решил Herostratos побороть серую неизбежность, которую придумали для него олимпийские судьбовершители. Амбиций хватило, а желание немедленно прославиться завершило ход мыслей нерадивого бунтаря.
Герострат сжёг храм Артемиды в Эфесе — одно из семи чудес света. Этой же ночью появился на свет Александр Македонский.
До рождения Иисуса Христа оставалось 356 лет.

...Много позже, а точнее, в декабре 1980 г., стремление к славе побудило американского сумасшедшего Марка Дэвида Чапмэна застрелить участника культовой группы 1960-х гг. «Beatles» Джона Леннона — талантливого певца и автора не одного десятка классных рок-н-рольных композиций.
Знакомые Марка Чапмэна могли обозначить его как человека, ни к чему и никогда не испытывающего страсть. Это был стеснительный мальчик с признаками раннего ожирения, вполне доброжелательный и общительный, но, видимо, себе на уме. К юности по неясным причинам у него возникли большие проблемы в общении с девушками; но с женитьбой подобные неприятности вроде бы исчезли. Судя по всему, Марк умел зарабатывать деньги, так что вскоре после свадьбы семейство Чапмэнов перебралось в комфортные гонолульские апартаменты с видом на океан.
Тем не менее, когда в мозгах бардак, никакие распрекрасные жизненные условия не помогут с ним справиться. И одним чудным вечером на океанском пляже Марк Дэвид совершает попытку покончить с собой, протянув какой-то шланг от выхлопной трубы своего авто в салон. Меньше чем через час самоубийцу-неудачника привели в чувства и, не задавая лишних вопросов (впоследствии окажется, что зря), отпустили пожить.
Спустя буквально три дня Чапмэн берёт на работе расчёт, срывается в Солт-Лейк-Сити, где плачется по телефону своей бывшей приятельнице, неожиданно бросает трубку — и прибывает в Нью-Йорк. Там он покупает иллюстрированный альбом о Джоне Ленноне и обнаруживает, что есть такой музыкант, да и поёт этот очкастый Леннон не так уж плохо.
Вскоре Марк знает про Джона почти всё: где тот живёт, как распланированы гастроли, кто его жена...
Чапмэн становится настоящим поклонником, он околачивается возле отеля, в котором остановился кумир, едет за бывшим битлом в Лас-Вегас, слоняется там по музыкальным заведениям в поисках своего Джона. И по прошествии двух недель безуспешных инвестигаций возвращается обратно в город безумных небоскрёбов, где, сам не понимая зачем, покупает пистолет 38-го калибра, тщательно набивает руку в стрельбе и улыбается, придерживая под мышкой тот самый леннонский альбомчик в картинках.
Чапмэн наконец дождался возвращения гастролёра — и тут же поселился неподалёку от него, в отеле, а уже через три дня под предлогом взять автограф выпустил в Джона Леннона пять пуль.
Полиции, от которой несчастный толстяк прятаться и не собирался, Марк Дэвид Чапмэн поведал обо всём — с посекундными подробностями, но вразумительных объяснений от него не добились до сих пор:
— Никакой психологии и никакой интерпретации! Я не потерплю этого. Было так, как я рассказал!..
Но эта история скорее о закомплексованном музыкальном фанате и его маниях, нежели о настоящем террористе с парой идей в голове.

Народные умельцы

...На протяжении всего своего существования человек разрешал споры: иногда при помощи звуков, напоминающих речь, иногда и многозначительного жеста было достаточно. Чаще — когда ни того ни другого не хватало, а добиться желаемого результата надо бы прямо сейчас, — в ход шли кулаки, деревянные дубинки, огонь. Несколько столетий — и научились затачивать камни. Ещё время — появились лук, стрелы, копья, ножи, рапиры и сабли.
Вор резал знатного господина, чтобы украсть несколько золотых. Два юных сеньора дрались на шпагах из-за возлюбленной. Племя ходило на племя, сражаясь за чужие земли.
После изобретения Бертольда Шварца (швейцарского католического монаха, вдруг придумавшего порох) убивать стало проще, быстрее — и наверняка. Поводы для убийств люди находили, как правило, без промедления, цели преследовали обычно незамысловатые — а события при этом случались совсем уж страшные. Например, охранительный (белый) террор и правительственно-революционный (красный) во времена Великой французской революции, когда ради сбережения власти якобинцы устраивали бесчисленные казни, сжигали целые селения и отрубали головы после короткого и неправедного суда.
Дальше — больше. В 1919 г. Э.Резерфорд впервые изучил ядерную реакцию. Впоследствии факт разработки ядерных реакторов, ядерных же бомб и ракет показал, что и уничтожение человека, и заражение ни в чём не провинившейся природы (с её ядовитыми пауками и растениями-ловушками) может запросто носить чересчур массовый характер.
Чего стоит один Чернобыль? Несчастный случай?
Вспомним про Хиросиму и Нагасаки...

Ичкерия — национально-освободительный фронт
или опыт бандитского государства?

К концу XVIII в. православная Грузия устала от воинственного соседства с Турцией и Персией, а её защитники уже не справлялись с набегами вооруженных людей, всё чаще и чаще спускавшихся с гор напомнить о себе.
Перед смертью старый грузинский царь советовал своему сыну, Ираклию II, отдаться на поруки российскому императору. Наследник, будучи послушным сыном и просто здравомыслящим человеком, вскоре испросил у Великой Екатерины поддержки. Так между Россией и Картли-Кахетинским царством 24 июля 1783 г. в Георгиевской крепости был заключен одноимённый трактат. А к 1801 г. Грузия вошла в состав Российской империи.
Но — для того, чтобы помогать собратьям по вере, налаживать с ними экономические и прочие отношения, нужна была связующая наши территории дорога, которую, вопреки всем желаниям, можно было строить только через горы, скрывавшие в себе природную непредсказуемость и неизвестных обитателей.
Там, в горах, многочисленными аулами жили люди, соблюдавшие неведомые нам законы местных духов и ислама, говорившие на непривычных наречиях, воровавшие друг у друга скот, не имевшие ни определенной территории, ни общего государства; они враждовали, мирились, союзничали, устраивали сходки, чтобы разрешить застарелые споры из-за кровной мести, — и чаще всего не подпускали к себе чужака ближе, чем на расстояние выстрела.
Примерно в таких условиях русским солдатам пришлось прокладывать тот самый тракт, который теперь известен нам как Военно-грузинская дорога.
В 1816 г. Александр I назначил генерала Ермолова наместником на Кавказе. Генерала современники прозвали проконсулом.
Алексей Петрович Ермолов — опытный вояка, внимательный наблюдатель — уже спустя несколько недель послал царю бумагу со смелым предложением начать наступательные военные действия, объяснив своё резкое решение независимо-враждебным поведением части горских народов. Сами тамошние жители, воспринявшие нововведения на своей земле более или менее сносно, называли обидчиков и набежчиков чеченами.
Через год русские войска двинулись от прежней пограничной линии, до того момента охраняемой нарядами бойких казаков и пролегавшей по реке Терек, к самому подножию Кавказа. Сопротивление, которое оказали нашей армии защитники гор — любители партизанских вылазок и внезапных ночных нападений, вызывало и уважение наших солдат, и раздражение командующих.
Тогда генерал Ермолов впервые на Кавказе применил весьма жестокую тактику выжженной земли, смысл которой заключался в том, чтобы расчищать путь войскам, уничтожая всё, что попадается под руку, в том числе и стариков с детьми.
Солдаты ермоловской армии сооружали всевозможные укрепления и гарнизоны. Так на реке Сунже появилась крепость Грозная (1818); так позже возникли Внезапная и Бурная.
Обычное дорожное строительство вылилось в тягучую изматывающую войну (1817—1864). Сменяли друг друга российские цари и генералы; бок о бок с рядовыми солдатами воевали поэты и писатели; легендарный Гази-Мухаммад пытался собрать все горские народы в единое государство, а его боевой товарищ и последователь Шамиль навязывал людям самопальные законы — из крови и насилия. Они, как могли, лепили на своей родной земле имамат.

С тех пор прошло почти двести лет, но территория современной Чечни (и Западного Дагестана) по-прежнему остаётся местом, мягко говоря, нестабильным; местом, где не действуют ни мирные законы, ни правила самых тяжких военных режимов.
Туда привозят людей — обращая их в рабов. Иногда за них хотят получить выкуп — и для пущего устрашения перед домашней видеокамерой отрубают пленникам пальцы, уши — всё, что берёт ножевой клинок, зигзаг двуручной пилы или лезвие топора.
Красивые стильные молодые высокие парни в камуфляже (кто посмелее — без темных масок) и порой в наркотическом кайфе, продирающие своими атлетическими фигурами родной Кавказ. Грозненская студентка, поющая в разрушенном ДК Ave Maria. Груз-200. Проклятия русской женщины — отправляющей, ожидающей, потерявшей сына, отца, брата, мужа, возлюбленного. Озлобленные вдовы чеченских боевиков в ингушских лагерях беженцев — чёрные от траура и от готовности мстить. Смеющийся семилетний мальчишка с неподъёмным папиным АКМ. Стихийные антивоенные демонстрации. Бесконечные зачистки чеченских сёл. Вдруг обнаруженные тайники с оружием. Фугасы, гранаты, растяжки... Приказы полевых командиров — на смеси вайнахского и русского языков, начинающиеся со слов «Именем Аллаха», а именем этим могут ведь и казнить. Известный суд над полковником Будановым, изнасиловавшим и после убившим чеченскую девушку. Чеченская девушка-камикадзе за рулём грузовика, напичканного взрывчаткой. Православный батюшка, освящающий русскую военную технику перед очередным боем. Наёмники из Украины. Снайперши «белые колготки» из Прибалтики. В качестве справедливого наказания за плёвую оплошность — «направить солдата срочной службы, Ф.И.О., в Северо-Кавказский военный округ». А взрывы домов? А «Норд-Ост»?..
Ведь недавно! Ведь вот-вот...
Всё это мы видим по ТВ, знаем из газет и радиопередач, читаем в сети Internet. Мы, участники. Мы — свидетели. Мы — наблюдатели и провокаторы. Мы — ни в чём не повинны и от нас всё зависит.
— Но что это? — Как-то спросили мы нашего приятеля Гурама из, казалось бы, дружественной нам, российским подданным, Абхазии.
— Слушай: не лезьте туда, — знаючи и печально улыбнулся Гурам, — это — Кавказ.
— Ну хорошо, — поддались мы его горской мудрости, — предположим — мир. Что тогда?
Гурам ответил не сразу — он потёр руки, закурил дешёвую папироску и прищурился:
— А ничего... То же самое...

Странное дело — эта зеноновская задачка про черепаху и Ахилла: почти сказка, почти неправдоподобно; невозможно, в конце концов. Человек не в силах догнать черепаху, которая с трудом тащится впереди, в поле его зрения.
Необъяснимая вещь — эта наша нынешняя война: одни устраивают засады на своей земле, борясь с оккупантами, и разыгрывают пьесы с захватом заложников — на чужой, а другие безуспешно расставляют им ловушки.
Как известно, парадоксы анализу не подлежат. Но...

Религия и интерпретации

Давным-давно тысячи воинов нашили на свои одежды кресты и двинулись из западной части Старого Света в Сирию и Палестину. Они захватывали крупные города и смешные, почти пустые селения. Они убивали и насиловали, поджигали и грабили, воздвигали новые королевства и назначали своих правителей, вычищая прежние территории от «неверных». Так когда-то сопереживатели католической веры называли мусульман.
Вряд ли хоть малая доля этих крестоносных воителей с должным вниманием и необходимым чаянием прочла Библию, но все как один заучили наизусть поверхностно понятые ими слова Иисуса Христа: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч...» (Евангелие от Матфея). И Слово Божие стало для них не откровением, а поводом, которым можно прикрыть свои земные злодейства.

Совсем немного времени спустя уже другие люди (в основном испанцы и — в особенности — честный ревнитель Божий, Торквемада) решили сражаться с различными ересями, по их мнению, наверняка возникавшими в головах непутёвых сограждан. Обозвали свой лихой суд Инквизицией — и принялись сжигать на кострах самых красивых женщин, обвиняя их в ведьмовстве и зеленоглазии, и неугодных кому-то мужчин, возможно, сношающихся с Дьяволом, деля имущество замученных пытками бедняг между собой.

Религия — это созидающий способ постижения чего-то более совершенного, чем даже семи пядей во лбу человек. И назови ты Бога Господом, Аллахом, Буддой, Иеговой — только стиль поклонения и обряды будут разниться.
Ислам — не воинственная вера. Христианство — не смирительная рубашка для человеческих страстей. Буддизм — не только созерцание, а последнее не есть бездействие и голое наблюдательство. Убивая под прикрытием имени Бога, люди иной раз пытаются заполнить брешь в себе; однако тем самым усиливают внутреннюю пустоту и отдаляются от настоящего Знания, не зря занесённого в нашу жизнь пророками и предтечами, мессиями и просветлёнными. Это просто, как восход и вода в стакане, да и было объяснено, перетолковано не один раз, не одним теологом.

Конец второго и начало третьего тысячелетий разразились какой-то непонятной агрессией и нетерпимостию.
Известные всему миру талибы несколько суток подряд в афганской провинции Биамин палили из миномётов по красивым, огромным статуям Будды (выбитым в тамошних скалах в III—IV вв.), пока от них не остались выбоины и ямы. Вот уж действительно пример того, как иным становится совсем уж нечего делать.

В плену, во время первой чеченской кампании, и на то есть видеоподтверждения, был обезглавлен российский солдат Евгений Родионов — за то, что после долгих часов пыток не согласился снять свой нательный крест и принять ислам.
«На войне как на войне», — поётся в песне.
Да, в боях смертельно ранят; да, в плену вызнают диспозиции войск противника; да, есть предатели и герои, перебежчики и симуляторы, глупые командиры и чересчур умные рядовые; да, один денщик может привести лошадь на водопой, но и целый драгунский эскадрон не заставит её пить. Поэтому случай с ныне причисленным к лику святых Евгением (да и таких случаев — больше одного) лучше оставить без комментариев.

«Джихад!» — направо и налево кричат люди с оружием в руках и с тоннами пластида на своих засекреченных складах, хотя джихад в переводе с арабского означает «усердие», «устремление», «усилие» (не на-силие!) — и об этом знают люди, по-настоящему читающие Коран, а не выхватывающие из общего контекста отдельные слова и их сочетания.

Функционируют секты с подозрительными сверхзадачами в своих уставах («Аум Синрикё», Япония, конец 1980-х — начало 1990-х гг.); лихо работают отдельные люди с дурацкой ненавистью (казнённый Тимоти Маквэй, устроивший в 1995 г. взрыв в Оклахома-Сити); множатся целые организации, которые принято называть террористическими, истребляющие людей по какому-то отдельно взятому признаку — будь то национальность («Арийская республиканская армия», США), вера, цвет волос (РНЕ, Россия), образ жизни (всяческие антиглобалисты с их навязчивыми акциями протеста), — неважно — это всего лишь предлог...
Всем им и каждому в отдельности честнее было бы сказать, что мы, мол, убиваем и протестуем, потому что нам за это платят немалые деньги, содержат нас и наши семьи, снабжают наркотиками, — и почём зря не впутывать в свои дела Бога (Гунуд Аллах, Gund Allah, Воины Аллаха, Египет).

Однако — не всё так просто, как может показаться при первом приближении к уже как больше века обозначенной проблеме.

Сеть: невод или матрица

1. Фактор «человек»

Известные собственными названиями и голливудскими кинозарисовками государственные службы (ЦРУ, ФБР, ФСБ и т.д.) позавидовали бы той слаженности и упорности, с которыми действуют настоящие террористические образования — будь то пара человек под общим идейным стягом... Или — здоровенная Корпорация Зла, разнесённая по всему свету, дабы показать мирянам, что она всё-таки существует, что её следовало бы ох как бояться и что у неё есть свои великие соображения по поводу того, как дулжно жить и кем хорошо бы умереть.
Такие организации, если их грубо описать, в своём человеческом выражении наверняка имеют:
а) духовного лидера — того, кто точно знает, как должен выглядеть мир после некоторых (обычно силовых) преобразований;
б) красноречивого идеолога — который ясно, без особых заумствований объяснит, почему их организация обязана быть именно такой, зачем её участники будут вести себя именно так и чего они добьются этим своим поведением;
в) умного стратега — человека, который придумывает, как бы посильнее запугать неугодные идее режимы, государства, страны (просто людей, противных своими особенными проявлениями), а также разрабатывает общую схему той или иной акции устрашения;
г) находчивого методиста, кто подробно распишет план действий, учтя все имеющиеся возможности организации — от навыков и количества участников до оружейного и денежного арсеналов;
д) собственно исполнителей — людей порядком героических, весьма смелых в своей готовности погибнуть (порой не за так), но в основном подневольных, действующих сообразно приказу.
Случается, что один и тот же персонаж умело совмещает в себе качества духовника, идеолога, стратега и даже иногда методиста, — он-то и заказывает всю эту невесёлую музыку, которую наизусть заучивают и наигрывают захватчики, подрывники, камикадзе, шахиды (как их ни назови) и под которую вынуждены плясать мы — заложники и данники скорбных ситуаций.

Любопытно, что любители систематики и психологии совсем недавно касту террористов условно расчленили; составляющие разложили по полочкам и выявили 12 психоэмоциональных типов (а к некоторым из них в доказательство и примеры из жизни подыскали):
1) Миссионер — беспощадный фанатик, фигура пугающая одним только упоминанием (Усама Бен Ладен, Джохар Дудаев);
2) Мститель — человек, вставший на тропу войны почти вынужденно: из-за убитого родственника или просто из-за в целом неудавшейся жизни («чёрные вдовы», подростки, закидывающие гранатами да камнями мирные демонстрации);
3) Сценарист-режиссёр — хладнокровный и уравновешенный лидер, спокойненько принимающий решения по поводу запуска того или иного угрожающего механизма (Аслан Масхадов, Шамиль Басаев);
4) Нарцисс — самоуверенный (до мании величия) боевой командир, которому в сущности на всё и на всех наплевать (Хаттаб, Арби Бараев, Радуев, Троцкий);
5) Омега (или Ущербный) — личность слабая, неуверенная в себе, легко попадающая под влияние более значительных персонажей и самоутверждающаяся посредством насилия над обычно случайными и обычно неповинными ни в чём людьми (небольшие бандитские группировки);
6) Садист — страстный убийца и разрушитель, испытывающий эмоциональное удовлетворение от чужих страданий;
7) Мазохист — человек, вечно испытывающий чувство вины за то, что в принципе появился на этот свет; вся его пугающая деятельность есть всего лишь оправдание стремления к самоубийству;
8) Актер (или Истерик-позёр) — любитель публики и эффектного хода, ревнитель славы и главной роли (тот же Герострат или Нерон);
9) Игрок (он же Авантюрист) — рисковый тип, а ставки исчисляются человеческими жизнями, в том числе и собственной (Камо, Че Гевара);
10) Технарь — его не волнует, кого и зачем он станет убивать, он интересуется тем, как всё пройдет: грубо говоря, сколько и какой взрывчатки понадобится, чтобы убить такое-то (как можно большее) количество народу;
11) Зомби — идеальный исполнитель, делающий всё, что ему прикажут;
12) Отморозок (или Зверь) — туп эмоционально и безразличен ко всему происходящему, работает за хозяйскую косточку и свою шкуру бережёт, посему, как правило, на поверку оказывается труслив: не может быть камикадзе — подчас самосохранение для него куда как важнее награды за поврежденные кожные покровы.

Разумеется, любая система порой сбоит, ибо человек — существо, во-первых, непредсказуемое, а во-вторых, имеющее в загашнике такие запасы физической силы и интеллекта, о которых может и сам не подозревать. Поэтому вышеупомянутые структура и типология весьма и весьма условны. Тем легче говорить о вещах, относящихся к людям, и об играх, в которых люди участвуют.

2. Фактор «ситуация»

За примерами в трудоёмкую экспедицию отправляться не обязательно. Достаточно где-то подсмотреть, что-то подслушать, как-то додумать и вспомнить.
Возможно, не будь у нас средств массовой информации, мы бы пребывали в младенческом неведении и наивно полагали, что все неприятности вертятся только в поле нашего зрения, в радиусе нашего слуха и случаются только с нами. Современному человеку ничего не стоит произнести на первый взгляд безобидную и скучную фразу: хорошо, что меня там не было, — всего лишь констатирующую какие-то его нежелания и смутные настроения по поводу той или иной ситуации.
Но ведь фраза эта перевернула весь более-менее жизнелюбивый смысл давнего высказывания хорошо там, где нас нет, — слова, которые, так или иначе, выдают в говорящем здоровый интерес к миру, в принципе далёкому и обычно неизведанному.
Информационная фигура стала объёмной, несколькомерной — и едва ли теперешний житель в состоянии абстрактно лицезреть свою особу вне города, вне страны, вне мира, — вырванную несоразмерно маленьким куском из галактической глыбы.

В непоправимую апатию и в разного рода депрессии обычно впадают люди, которым уже нечего терять (неизлечимо больные, смертники, сильно пожилые), — или они настолько переживают за себя и боятся за свои жизни, что им, в сущности, наплевать на свое окружение. Первым — простительно. Состояние вторых зачастую спровоцировано сюжетами, в которых люди выступали в качестве непосредственных свидетелей или сторонних наблюдателей.
Вспомним, что стряслось с американцами после 11 сентября 2001 г.: кабинеты психологических консультаций ломились от посетителей, фармацевты не успевали выпустить нужное количество транквилизаторов, психотерапевтам самим понадобился курс восстановительного лечения.
Надо думать, что и нам — на нашем континенте и в нашей стране, — пришлось совсем невесело от известий про Будённовск, про взрывы в московских подземных переходах, про Норд-Ост. Да, города продолжали функционировать: горел свет, из кранов текла вода, люди прибывали на работу, беседовали и ели в многочисленных клубах, смотрели кино, покупали картошку в магазинах. Но всё это доводилось до упорного автоматизма, до безликости, поэтому трудно было не заметить: что-то произошло — рядом, и это что-то не так просто изъять из наших соучастливых мозгов.
Банально, — но почти ни разу устроители террористических актов так и не смогли добиться того, о чём так долго кричали в своих требованиях (независимости, крупных денежных сумм с гарантией свободы, просто перелететь через какую-нибудь границу). Постращать народ — это у них хорошо получается. Как известно, у страха глаза велики. Однако человек, которого хотят запугать, может стать не только тварью дрожащей, но и злым, истеричным, мстительным, — и в этих своих проявлениях преуспеть: на беду вымогателям и, конечно же, себе не в пользу.
Террористическая палитра, как это ни печально, настолько разнообразна, насколько бывает оригинальной придумка и оперативным — недобрый умысел.
При желании любое противовольное насилие можно обозвать терактом, а любому убийце-захватчику-мучителю навесить мигающий ярлык террорист. Тем не менее в феномене терроризма есть свои особенности, трудно уловимые в теории и неоспоримые на практике. Итак...
Причина террористической деятельности — это так или иначе обозначенный конфликт (разногласие), который для части людей неустраним с помощью нормальных, мирных способов (договоров, переговоров, встреч, саммитов, соревнований за выигрыш, споров).
Основная цель (любого уважающего себя) террориста — перетянуть весь мир на свою сторону, а несговорчивых загасить.
На поверку претензий к миру оказывается уйма, поэтому и виды терроризма постоянно множатся.
Дальше террористы-зачинщики выбирают способ действия — и всё шито-крыто:
1) диверсия призвана произвести наиболее сильный психологический эффект. Это и взрывы зданий (жилых домов, аэропортов, банков, гостиниц, государственных учреждений), транспорта, дорог, и распыление ядовитых газов. Сами диверсанты могут работать издалека, применяя ручные гранаты, заранее минируя нужные им объекты, — и быть простыми смертниками, увешанными взрывчаткой или баллонами с газом;
2) похищение видных людей — хороший способ попытаться осуществить свои (вероятно, политические) требования, под сурдинку выбить средства для своей деятельности и вдобавок привлечь внимание общества, попугать политиков, военных руководителей;
3) покушение и последующее убийство направлены на устрашение и запугивание определённой группы лиц (например, банкиров): мол, смотрите, как мы (такая-то террористическая организация) поступаем с такими, как вы, смотрите — и делайте выводы;
4) цель ограбления банальна — просто-напросто заполучить средства для пущего развития своей нехорошей деятельности;
5) хайджекинг или захват транспортного средства (будь то самолёт, поезд, корабль или автомобиль) — за последние семьдесят с лишним лет одни из самых распространённых и страшных террористических операций. Люди, загнанные в очень ограниченное пространство, от бессилия начинают паниковать, полностью зависят от настроения захватчиков и действия спецслужб. К сожалению, часто такие захваты осуществляют террористы-камикадзе, не оставляющие ни себе, ни другим выбора: они лишь демонстрируют свою неумолимую позицию;
6) захват зданий (государственных учреждений, больниц, школ, концертных залов, иных центров развлечения) и людей, находящихся в них (заложников);
7) кибертерроризм — довольно продвинутый, интеллектуальный и дорогостоящий (попробуй-ка перекупи умного и серьёзного программиста) способ террористической деятельности, связанный с «нападением» на компьютерные сети правительств, научно-исследовательских и медицинских организаций, военных ведомств и авиакомпаний, банков и бирж...

Помимо перечисленных, традиционных терроризмов, уже старательно описанных в аналитических изданиях (в отношении таковых давно уже разработаны антитеррористические операции), существует ещё несколько так называемых перспективных (возможных) способов террористической деятельности:
1) биологический — связан с применением вирусов и бактерий (споры сибирской язвы, например), поражающих людей, заражающих питьевую воду, продукты питания и т.д.;
2) химический — основан на применении одноимённого оружия; оба первых способа дёшевы в разработке и просты;
3) экологический — предполагает полное уничтожение промышленности с тем, чтобы воспрепятствовать научно-техническому прогрессу и «соорудить» мир без дымящих и выхлопных труб, без пластиковых пакетов и облучающих мониторов, например;
4) космический, судя по всему, должен применяться для устранения спутников государства-оппонента (или создания помех), а также для захвата иных космических аппаратов с целью обеспечить террористическую организацию высокоточной информацией о противнике;
5) ядерный — маловероятный способ, поскольку применение ядерного оружия (будь то взрыв самой маленькой бомбы или целого реактора) влечет за собой как абсолютный хаос в международной политике, так и, смерть, мутации в мире живых существ.
Итак...
Мы имеем дело чуть ли не с самой основной проблемой современного человечества, связанной одновременно с наличием научно-технических разработок и с отсутствием хоть каких-нибудь положений кодекса чести. Обыкновенные убийцы и невероятные маньяки-одиночки были всегда — достаточно просмотреть газеты позапрошлого (девятнадцатого) века, чтобы увериться, что в криминальной хронике почти ничего не изменилось.
Однако террорист не выходит один на один со своей жертвой; он редко работает сам по себе. Стадное чувство (ведь один в поле не воин) заставляет собирать единомышленников, искать верных помощников, вступать в широкомасштабный союз и наращивать свою силу за счёт слабостей неверного противника, которым в основном оказываются люди мирные, вовсе не разбирающиеся в тонкостях политики собственной страны.
Обида на свою участь — ещё не повод хвататься за гранату. (В конце концов, если тебе не нравится то, что ты делаешь, займись чем-нибудь другим.) А когда обиженных становится слишком много, получается толпа, работающая не мозгами, а численностью, идущая за яростным вождём, но не управляемая извне. И покуда толпа ищет пресловутого джинна — того, кто исполнит её заветное желание, — она перебьёт всех на своём пути.
Каким образом бороться с терроризмом — пока неясно. Мы приняли эту игру как данность, и раз в нас стреляют — мы можем только отстреливаться. Пока гром не грянет — мужик не перекрестится. Но откуда этот гром берётся?
Если причина — бедность, голод и социальная неудовлетворённость, — то есть всех не накормишь и не приголубишь. А оденешь одного — другой обидится, позавидует, — и всё начнётся по новой.
Воспитание и образование тоже не панацея: известно, что Террорист № 1 Усама Бен Ладен много и с удовольствием читает, а Дудаев был первоклассным лётчиком — профессионал, одним словом.
Первое, что приходит в голову и лежит на поверхности объяснения, — это внутренняя установка в человеке, его моральный кодекс — те правила совести, которые он ни при каких обстоятельствах не сможет нарушить. Часть из них (основная) изложена в библейских заповедях, другие (более конкретные) человек в состоянии придумать сам — и соблюдать.
Например, у чеченцев не принято просить подаяние, и если в семье был попрошайка, то он даже через несколько поколений после будет позорить свой род и вызывать устойчивое отвращение соседей. В Абхазии сначала едят дети, а потом уже за столом устраиваются старшие. На Таиланде ни один юноша не пройдёт мимо девушки, не сказав, как она сегодня чудесна и какие у неё яркие глаза; а тайская женщина непременно помашет рукой незнакомцу и для него пропоёт что-нибудь приятное.
Подобные, в общем-то необязательные семейно-родовые уставы, уличные жесты в какой-то мере округляют углы, делают жизнь более лёгкой, светлой и не позволяют совершать поступков, за которые потом надо будет долго и упорно краснеть — причём не только тебе, но и твоим близким, далёким, окружающим.
Поэтому убийство (пусть и идейное) — всё-таки не норма; это не есть основная потребность человека. Даже в нашем уголовном кодексе, который прошит всевозможными лазейками, позволяющим лихо уйти от закона, убийство оправдывается, только если оно являет собой вынужденную оборону.