мир за трещиной

Ольга СОРОКИНА

Первая мировая война и Россия

Поворотным событием в истории многих народов и государств в ХХ в. стала первая мировая война, приведшая не только к изменению политического строя в отдельных странах, но и всей системы международных отношений, сложившихся к началу столетия.
Непосредственным поводом к войне, как известно, послужило убийство 28 июня 1914 г. наследника престола Австро-Венгрии Франца Фердинанда. Убийство было осуществлено обществом «Млада Босна», которое возникло в 1912 г., вскоре после аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией (1908). Главной целью этой организации было создание независимого государства в результате воссоединения Боснии и Сербии. В состав тайного общества входили не только православные сербы, но и хорваты, словенцы и отуреченные сербы (мусульмане).
В 1910—1914 гг. «Млада Босна» осуществила ряд террористических актов. Особую ненависть у заговорщиков вызывали представители императорской фамилии Австро-Венгрии и лично Франц Фердинанд, план которого заключался в умиротворении славян путем предоставления им возможности активно участвовать в правительстве.
Этому плану противились чуть ли не все: австрийские и венгерские министры не пожелали поступиться преимуществами своих народов в политической структуре империи; славянские националисты боялись, что расстроятся их планы создания собственного южнославянского королевства.

Террористический акт был приурочен к визиту эрцгерцога в Сараево. Франц Фердинанд, чтобы усилить эффект дружественного жеста, взял в поездку свою жену, Софью Хотек. Вдобавок он попросил, чтобы войска, обычно выстраивавшиеся вдоль улицы во время императорского визита, были удалены. Присутствовали лишь 150 местных полицейских, толпа имела свободный доступ к наследнику трона. Этим и воспользовались заговорщики.
Уже во время следования процессии к ратуше была совершена первая попытка покушения. Правда, бомба, угодившая в подол платья Софьи Хотек, отскочив назад, взорвалась под колесами другого автомобиля, ранив двух офицеров. Тем не менее Франц Фердинанд прибыл в ратушу, где было проведено срочное совещание и принято решение об изменении маршрута следования из города. Но по странному стечению обстоятельств, шофер эрцгерцога перепутал маршрут, поехав по старому пути, где и ждали заговорщики.
Исполнителями террористического акта стали Гаврило Принцип и Данило Илич. Первым выстрелом была убита жена эрцгерцога Софья Хотек (графиня некоролевского рода, не признанная при дворе, мать трех лишенных наследства детей), вторым — смертельно ранен Франц Фердинанд. Покушавшиеся были схвачены.
Суд над ними был скор. Гаврило Принцип умер в австрийской тюрьме. Данило Илич в 1914 г. был казнен. Трупы заговорщиков тайно зарыты на тюремном кладбище, а могилы сравнены с землей. Тела Франца Фердинанда и его супруги 2 июля были доставлены в Вену, а в следующую ночь в маленьком местечке Артштеттен, в мавзолее, построенном самим эрцгерцогом, состоялось скромное погребение.
Надо заметить, что сначала на это убийство в Европе мало кто обратил внимание. Все привыкли к тому, что на Балканах постоянно что-то происходит и всё время кого-то убивают. Только в России к сараевским событиям отнеслись с большим вниманием и с настороженностью. Николай II срочно прервал путешествие по Финскому заливу в Кронштадт.
Столь же срочно вернулся из отпуска министр иностранных дел России Сазонов. По возвращении в Петербург он посетил австро-венгерское посольство, где сделал запись об осуждении «безумного злодейства».
Неспокойно было и в Белграде. Нервозность усилили погромы сербских мастерских в Белграде, в Вене, в Будапеште. Но Сербия на провокации не отвечала и вместе со всеми странами объявила траур.
Тем не менее вопрос о войне стал казаться насущным. Однако, прежде чем решиться на войну с Сербией, австриякам надо было прояснить два вопроса: какую позицию займут Россия и Германия и как отнесется к войне с Сербией глава венгерского правительства граф Иштван Тиса.
Тиса не хотел столкновения с Сербией. Он опасался, что в результате присоединения территории Сербии к Австро-Венгерской монархии произойдет усиление славянского элемента, что может привести к созданию триалистической системы или федеративного государства.
Другим неблагоприятным обстоятельством являлась слабая подготовленность имперской армии к затяжным военным действиям. Венгерская армия стояла на последнем месте среди ведущих армий Европы по техническому оснащению и артиллерии, ее существенно ослабляли и национальные противоречия.
Только 14 июля Тиса изменил свою первоначальную точку зрения и дал санкцию на войну. Этому способствовали переход подавляющей части депутатов венгерского парламента на сторону военной партии, решительная поддержка милитаристических настроений Вены Германией и иллюзорное представление самого Тисы о том, что Россия всё же не осмелится вступить в войну с Германией и ограничится одними словами.

В начале июльского кризиса его расчеты оправдались. Российское правительство первоначально решило действовать при помощи давно испытанных средств — от скрытого давления до угроз и гласных посулов.
Первой акцией российского правительства стала попытка предостеречь Австро-Венгрию от опрометчивых шагов. По свидетельству французского посла в Петербурге М.Палеолога, С.Д.Сазонов высказал недовольство австрийскому поверенному в делах О.Чернину по поводу антисербских выпадов австрийской печати, которые могли, по его словам, «вызвать в России тревожное возбуждение». Сазонов просил передать венскому кабинету совет не вступать на опасный путь, предъявляя Сербии унижающие ее требования.
С другой стороны Сазонов заявил германскому послу, что «Россия не могла бы остаться равнодушной к шагу, который имел бы целью унизить Сербию». В заключение беседы министр добавил: «Политика России миролюбива, но не пассивна».
Заняв с начала июльского кризиса 1914 г. твердую позицию, Сазонов тем не менее советовал белградскому правительству проявлять выдержку и идти на все возможные уступки Австро-Венгрии.
Результат не заставил себя ждать: Сербия предложила пересмотреть соглашение о юго-восточных железных дорогах, разрешив австрийцам провозить на льготных для себя условиях товары в Салоники через территорию Сербии.
Одновременно царское правительство предприняло меры по оказанию Сербии помощи военными материалами. 3 июля глава сербского правительства Пашич получил известие из военного министерства России о том, что наша страна готова направить в Сербию 120 тыс. ружей и 120 млн штук патронов (на это была получена санкция царя). Однако генерал Беляев воздержался от отправки в Сербию артиллерийских орудий, вполне здраво считая, что если начнется война, то у самой России может возникнуть дефицит военных средств. Таким образом, в середине июля Россия еще воздерживалась от широкой военной помощи Сербии. Этой позиции она придерживалась вплоть до 23 июля.

23 июля в 6 часов пополудни австрийский посланник в Белграде барон Владимир Гизль фон Гизлингер вручил ноту сербскому правительству, потребовав ответа на требования не позже чем через 48 часов и предупредив, что отклонение хотя бы одного пункта ультиматума Вены будет расцениваться имперским правительством как враждебное действие против монархии.
В ультиматуме, в частности, говорилось, что убийство эрцгерцога было подготовлено в Белграде, что официальные лица Сербии вложили в руки убийцы бомбу и пистолет. Требовалось, чтобы австрийским чиновникам было разрешено приехать в Сербию и провести там собственное расследование.
В дополнение было выдвинуто требование о прекращении любой сербской националистической пропаганды, направленной против империи, о роспуске всех сербских националистических обществ и увольнении всех сербских чиновников, разделяющих антиавстрийские настроения.
Ультиматум Вены ставил сербское государство на грань национальной катастрофы. Крайне сложной была в Сербии и внутриполитическая ситуация. Достаточно сказать, что в Белграде в ту пору не оказалось никого из главных руководителей государства и многих представителей исполнительной власти, а законодательный орган страны (Народная скупщина), который бы мог бы принять решение конституционного характера (нота предусматривала пересмотр ряда законов), не функционировал, так как был распущен до новых выборов. Король Петр I Карагеоргиевич отбыл на лечение, назначив вместо себя регентом молодого и малоопытного сына Александра.
Никола Пашич, председатель Совета министров, который одновременно был и министром иностранных дел, отправился в предвыборную поездку по стране. Военный министр находился в отпуске и покинул Белград.
Начальник Генерального штаба и его заместитель уехали на воды в Австрию, а сербская армия была мобилизована на полевые работы и не могла быть использована для отражения австро-венгерского нападения.
Кроме того сама нота была вручена в 6 часов вечера, когда в Министерстве иностранных дел Сербии уже никого не было и в здании совершенно случайно задержался лишь секретарь МИДа Славко Груич, который не входил в состав правительства. Положение осложнялось и тем, что к ноте была приложена сфабрикованная венской контрразведкой декларация под названием «Великосербская пропаганда», в которой говорилось о так называемой славянской угрозе европейскому миру и безопасности.

Всё это не могло не вызвать растерянности в сербских кругах. Военный министр, вернувшись в столицу, выдвинул план введения чрезвычайного положения, что могло обострить и без того тяжелую обстановку в стране. Многие высшие чиновники запаковывали чемоданы, регент Александр осаждал российское посольство, задавая один и тот же вопрос: «Что делать?».
Вроде бы не было никакой надежды на то, что сербское правительство сможет дать достойный ответ на ультиматум. Однако Белград сумел оказать противодействие притязаниям. Менее чем за двое суток был разработан разумный ответ на ультиматум, лишавший Австро-Венгрию реальных оснований для объявления войны.
Но, несмотря на то, что основные пункты ультиматума были удовлетворены, утром 28  июля 1914 г. австро-венгерское правительство телеграммой объявило войну Сербии.
Выдвигая версию о славянской угрозе, правящие круги Австро-Венгрии преследовали две цели: стабилизировать при помощи войны внутреннее положение в империи и одновременно обосновать экспансию во внешней политики; помешать сербскому народу объединить вокруг себя югославянские земли. В пользу войны с Сербией говорила и неподготовленность к ней покровительницы Сербии России — и сверхготовность вступить в войну союзницы Австро-Венгрии, Германии.
Да и сам момент вручения ультиматума был выбран венским правительством не случайно и был приурочен ко времени отъезда из России президента Французской республики Пуанкаре. «Действуя таким образом, граф Берхтольд хотел помешать русскому и французскому правительствам использовать присутствие в России президента республики и министра иностранных дел, чтобы тотчас же установить общий план действий союзных кабинетов ввиду создавшегося, благодаря австрийскому ультиматуму, нового положения. Прежде чем дать взорваться австрийской бомбе, было решено дать президенту Пуанкаре и господину Вивиани удалиться из России» (Сазонов С.Д. Воспоминания. М., 1991. С. 182).

Как же реагировала на события Россия? Мы уже говорили, что, получив ультиматум, Сербия немедленно обратилась в Петербург.
Из Царского Села Николай телеграфировал в Сербию: «Пока остается хотя бы слабая надежда избежать кровопролития, все мои усилия будут направлены на это. Если мы потерпим неудачу в достижении этой цели, несмотря на наше искреннее желание сохранить мир, ваше королевское высочество может быть уверенно, что Россия ни при каких обстоятельствах не останется безразличной к судьбе Сербии».
Министр иностранных дел Сазонов попытался выиграть время и обратился в Вену с просьбой продлить 48-часовой срок ультиматума как чересчур краткий, в чем ему было отказано без объяснения причин. Не получила поддержки эта же просьба и в Берлине.
«Одновременно было предложено для разрешения конфликта прибегнуть к посредничеству четырех незаинтересованных держав и, параллельно с этим, к непосредственным переговорам между Россией и Австро-Венгрией. Но германское правительство считало эту идею неприемлемой для своей союзницы» (цит. по: Писарев Ю.А. Тайны первой мировой войны. Россия и Сербия в 1914—1915 гг. М., 1990. С. 72—73).
24 (11) июля в 12 часов дня в Петербурге собирается экстренное заседание правительства по сербскому вопросу. На нем было принято решение оказать Сербии всестороннюю помощь — сначала по дипломатической линии.
В постановлении Совета министров говорилось, что Россия рекомендует обратиться к общественному мнению Европы по поводу незаконных действий Австро-Венгрии, предложив срочно созвать международную конференцию для рассмотрения причин междоусобного конфликта. Одновременно 24 июля русское правительство твердо заявляет о возможности всесторонней, в том числе и военной, поддержки Сербии в случае неспровоцированного нападения на нее Австро-Венгрии.
Это заявление способствовало некоторому успокоению в Белграде, устранило первоначальную нервозность руководства страны. Но, если Сербия и стоящая за ней Россия готовы были вести дальнейшие переговоры, то Австро-Венгрия и Германия были заинтересованы в их срыве. Только сам 84-летний австрийский император Франц-Иосиф, очень опасавшийся войны с Россией, которая, по его мнению, могла привести к революции, всё еще колебался, заявляя, что разрыв дипломатических отношений еще не означает войны. Правда, это не помешало ему дать ход декларации австро-венгерского правительства ко всем европейским государствам, в которой Сербия обвинялась в подрывной деятельности против империи.
Наряду с дипломатическими шагами Россия предприняла конкретные меры для оказания помощи Сербии и демонстрации своей военной силы. 25 (12) июля был прерван Царскосельский лагерный сбор. На церемонии его закрытия Николай II объявил о досрочном производстве юнкеров в офицеры и о выпуске слушателей Военной академии. А вечером было принято Положение о полевом управлении войск в военное время, которым регламентировались назначения в штабы фронтов и армий, а также регулировалась боевая деятельность войск.
В то время как в России решали вопрос о том, объявлять ли мобилизацию армии и — если да — в каком объеме, в 18 часов 30 минут австрийский посланник в Белграде уведомил правительство Сербии, что ее ответ на ультиматум является неудовлетворительным и он вместе со всем составом миссии покидает Белград.
После разрыва дипломатических отношений правительство Сербии издает распоряжение об эвакуации из Белграда в Ниш государственных учреждений, банков и архивохранилищ, а также иностранных миссий.
Утром 26 (13) июля кризис вступил в еще более острую фазу. В утренних телеграммах российского МИД в Рим, Париж и Лондон указывалось, что Россия не может не прийти на помощь Сербии, и выражалась надежда, что Италия подействует на свою союзницу. 27 (14) июля Россия принимает предложение Англии о созыве совместно с Францией, Германией и Италией конференции о поисках выхода из Балканского кризиса.
Одновременно в Петербурге начались переговоры с австрийским посланником. Всё разрешилось 28 (15) июля в 12 часов 30 минут, когда Австрия отвергла ответ Белграда и направила правительству славянской страны телеграфное сообщение о том, что Австро-Венгрия с этого дня считает себя в состоянии войны с Сербией. Здесь Вена вопреки международной практике объявления войны поступила не по правилам. Объявление поступило по телеграфу, причем сама телеграмма проделала кружной путь — через Бухарест, и была доставлена не правительству непосредственно, а Верховному командованию сербской армии, которое и передало его по назначению.
Ответом сербского правительства на действия Австро-Венгрии стала телеграмма поверенному в Италию, в которой предлагалось через английского посла в Риме поставить в известность правительства Италии и Англии о намерениях Сербии обратиться в международный Гаагский суд и запросить его посредничество в конфликте с Австрией.
Одновременно реорганизуется Верховное командование — во главе с принцем-регентом Александром, проводится мобилизация армии. Неожиданно для военного ведомства она была осуществлена весьма быстро; железные дороги работали четко, солдаты и офицеры проявляли патриотический подъем.

29 (16) июля в 5 часов утра начались военные действия: австро-венгерская артиллерия через Дунай начала обстрел Белграда. Бомбардировка продолжалась целый день, несмотря на белые флаги, развевавшиеся над крышами многих городских домов.
События на фронте полностью соответствовали военной доктрине Сербии об «активной обороне» — без указания каких-либо конкретных стратегических целей. Австро-Венгрия же, напротив, была нацелена на наступательные действия на трех главных направлениях: Белграда и междуречье Савы и Дуная; левый берег реки Дрины, районы Сербии, граничившие с Боснией.
Первоначально военные действия развивались с переменным успехом, но инициатива находилась на стороне Австро-Венгрии. Уже на первом этапе войны в боях приняли участие — на стороне Сербии, разумеется, — русские добровольцы в количестве 3500 человек.
28—29 июля оказалось определенным рубежом в развитии международных отношений. С этого момента всем правительствам стала очевидной нереальность дальнейших переговоров о ликвидации локального конфликта мирным путем. Поэтому наше правительство, отдававашее себе отчет в том, что начавшаяся война коснется не только Сербии, но и самой России 31 июля начала всеобщую мобилизацию.
Здесь возникает закономерный вопрос: почему Россия пошла на эту войну? Одни историки объясняют это решение той финансово-экономической и политической зависимостью России от своих западных союзников, а также — что совсем уж странно — от Германии. Другие объясняют вступление России в войну с Германией разрывом Петербургом в 1914 г. таможенного соглашения 1904 г., которое предоставляло Германии льготные условия на российском рынке. И, наконец, третья точка зрения: Россия оказалась втянутой в мировую войну логикой событий, как страна, заинтересованная в создании крупного славянского государства на Балканах под руководством сербской династии Карагеоргиевичей.
После начала военных действий Австро-Венгрии против Сербии (29 июля, 5 часов утра) и образования Балканского фронта ей ничего не оставалось, как пойти сначала на объявление частичной мобилизации, а затем, 31 июля, — мобилизации всеобщей.
Германия, которая проводила скрытую мобилизацию своей армии, потребовала отмены всеобщей русской мобилизации и, получив отказ, 1 августа объявила войну России, а 3 августа — Франции. 4 августа в войну против Германии вступила Великобритания. 6 августа войну России объявила Австро-Венгрия; 10 августа она объявила войну союзнице России, Франции.
В первые дни августа 1914 г., таким образом, уже участвовали в войне — Россия, Франция, Англия, Германия, Австро-Венгрия, Сербия. Остальные страны до времени придерживались политики нейтралитета. Объявили себя нейтральными в европейской войне Швейцария, Норвегия, Швеция, Голландия, Дания, Испания и Португалия. Японское правительство заявило, что оно определит свое отношение к войне, «сообразуясь с Англией», и что «по первому обращению к ней Англии Япония выполнит свои обязательства, вытекающие из союзного договора.
4 августа 1914 г. о своем нейтралитете объявили США. Перед войной политика США предполагала невмешательство в европейские дела. Когда же в Европе запахло порохом (весна 1914 г.), Вашингтон начал основательный зондаж положения на субконтиненте. Э.М.Хауз так определил задачу: «Моя цель выяснить, можно или нет привести к лучшему взаимопониманию и продолжению мира».
30—31 июля послы США в Берлине, Лондоне и Париже синхронно предложили соответствующим правительствам свои услуги в качестве посредников. А 4 августа президент США Вильсон направляет в столицы воюющих держав краткую телеграмму с предложением содействовать делу европейского мира «в настоящий момент или в любое время, которое может оказаться подходящими». Но инициатива американского президента Вильсона была везде отвергнута как «преждевременная в этот момент».
Но попытка замирить Европу в канун войны у американцев не получилась. Неудачу удалось замаскировать. Когда война началась, действительно нейтральной Америки просто не могло быть, она не менее воюющих сторон была заинтересована в исходе европейского конфликта.
До времени оставались нейтральными Китай и страны Центральной и Южной Америки. Располагая богатыми сырьевыми и стратегическими ресурсами, они не имели армий, обученных по европейскому образцу, да и не были заинтересованы в европейской схватке.

Война началась: в нее было втянуто 38 стран с населением 1,5 млрд человек (75% жителей земного шара); численность действующих армий превышала 29 млн человек; количество мобилизованных составило 77 млн человек.
Каждая из стран, вступая в мировую войну, преследовала «захватнические» цели. Германия стремилась разгромить Англию, лишить ее морского могущества и перераспределить французские, бельгийские и португальские колонии в свою пользу, утвердиться в аравийской провинции Турции, ослабить Россию, отторгнуть у нее польские губернии, Украину и Прибалтику.
Австро-Венгрия рассчитывала захватить Сербию и Черногорию, установить свою гегемонию на Балканах, отнять у России часть польских губерний, Подолию и Волынь.
Турция претендовала на территорию русского Закавказья.
Англия стремилась сохранить свое морское и колониальное могущество, разбить Германию и пресечь ее притязания на передел колоний. Кроме того, Англия рассчитывала на захват принадлежавших Турции богатых нефтью Месопотамии и Палестины.
Франция хотела вернуть Эльзас и Лотарингию, отнятые у нее Германией в 1871 г., захватить Саарский угольный бассейн.
Россия добивалась свободного выхода Черноморского флота через Босфор и Дарданеллы, а также присоединения Галиции и нижнего течения Немана.
Долго колебавшаяся между Тройственным союзом и Антантой Италия в конечном счете связала свою судьбу с последней и воевала на ее стороне в целях проникновения на Балканский полуостров.
Только Сербия, явившаяся объектом австро-германской агрессии, отстаивала в этой войне свою независимость.

Начавшаяся мировая война вызвала неоднозначную реакцию общественных и политических сил воюющих государств, привела к размежеванию тех, кто поддерживает войну и тех, кто выступает против нее.
В России 2 августа 1914 г. в Зимнем дворце по случаю начала войны в присутствии Николая II было совершено торжественное богослужение и зачитан Манифест об объявлении военных действий между Россией и Германией. Началась запись добровольцев в армию.
Страну охватил патриотический подъем, порой переходивший в формы вполне шовинистические. Случились антинемецкие погромы; в Петербурге толпа напала на здание германского посольства.
Упомянутый подъем был поддержан даже либералами из Государственной думы, которые стремились смягчить противоречия в либеральном лагере, привлечь пацифистски настроенную интеллигенцию на свою сторону. Либеральные идеологи подчеркивали, что война должна привести в конечном счете к завершению процесса складывания «национально-территориального тела России».
В наиболее концентрированном виде территориальные притязания российских либералов были изложены в программной статье Милюкова «Территориальные приобретения России».
Идеи лидера кадетов в этой сфере сводились к осуществлению следующих требований:
— присоединение к России и объединение в этнографических границах народностей Галиции и Угорской Руси;
— освобождение и объединение в этнографических границах Польши, предоставление ей автономии в составе Российской империи;
— «приобретение в полное обладание» проливов Босфор и Дарданеллы с «достаточной» частью прилегающих берегов», а также Константинополя;
— объединение в этнографических границах Армении под протекторатом России.
Центральное место в этой программе занимал вопрос о проливах и Константинополе; в решении его либералы видели главную национальную задачу России. Целью было укрепление стратегических позиций России, усиление ее экономического и политического могущества, а также защита интересов малых, прежде всего славянских народов.
Одновременно надлежало решить целый комплекс внешнеэкономических проблем: освободить внутренний рынок от «германского засилья», ликвидировать германскую посредническую торговлю, пересмотрев русско-германский торговый договор.
Но многие либералы заняли пацифистскую позицию. 10 июля 1914 г. они проголосовали в Государственной думе против предоставления правительству новых кредитов на вооружение. Но уже на заседании 26 июля (8 августа) лидер кадетов Милюков прямо заявил: «В этой борьбе мы все заодно, мы не ставим условий и требований правительству, мы просто кладем на весы борьбы нашу твердую волю одолеть насильника… Каково бы ни было наше отношение к внутренней политике правительства, наш первый долг — сохранить нашу страну единой и нераздельной. Отложим же внутренние споры, не дадим врагу ни малейшего повода надеяться на разделяющие нас разногласия».
Точку зрения кадетов поддержали трудовики. Лишь меньшевик в.И.Хаустов, огласивший совместную декларацию большевистской и меньшевистской социал-демократических фракций Думы, внес диссонанс, заявив, что РСДРП и идущие за ней рабочие на перемирие с властью не согласны, поскольку война носит с обеих сторон несправедливый характер.
Декларированные социал-демократами лозунги не были подкреплены массовыми антивоенными акциями. А те малочисленные протесты, которые они сумели организовать, не вызвали отклика среди широких народных масс. «Ошибку» исправил второй состав бюро ЦК РСДРП (сентябрь 1915 — февраль 1916 г.) во главе со Шляпниковым, перейдя по основным вопросам на позиции Ленина. Успех закрепило третье бюро, тесно связанное с упомянутым политическим лидером.
В противоположность большевикам, занявшим антиправительственную политику, основная часть социалистов выдвинула другую формулу: сначала оборона страны, потом борьба с внутренним врагом.
Б.Савинков в открытом письме в редакцию газеты «Мысль» прямо писал: «После войны настанет время социальной и революционной борьбы. Во время войны мы не вправе бороться».
Меньшевики-оборонцы вообще исключили из своих программ упоминания о революциях и сделали ставку на «движение к реформам», которое должно было явиться результатом победы над Германией и повести к постепенной «европезации» нашей страны. Что же касается так называемых центристов, то, выступая против войны и разоблачая ее «империалистический характер», они выдвигали лозунг заключения мира.
Левое крыло центристов, появившееся в ходе войны, по ряду вопросов сближалось с большевиками: для них единственным выходом из войны являлась гражданская война и революция.
Мировая война привела к расколу в лагере эсеров на оборонцев во главе с Н.Д.Авксеньевым, А.А.Аргуновым и И.И.Бунаковым (Фондаминским) — и интернационалистов во главе с М.А.Натансоном, В.М.Черновым, Б.Д.Камковым. И те, и другие стремились к миру, но оборонцы — в результате победы над немецкими агрессорами, а интернационалисты — за счет «сплочения социалистов» всех воюющих стран. При этом Натансон, следуя К.Марксу и Ф.Энгельсу, считал, что трудящиеся России не имеют отечества.
Левые эсеры, еще не оформившиеся в самостоятельную партию, выдвигали лозунг вооруженного восстания и создания III Интернационала. Они тогда же задумались о координации своих действий с большевиками.
Однако интернационалисты не разделяли ленинских лозунгов о «превращении войны империалистической в гражданскую» и о «поражении своего правительства». Тем не менее М.А.Натансон и П.А.Александрович на Кинтальской конференции по ряду вопросов голосовали вместе с членами Циммервальдской левой.
Оборонцы, хотя и получили поддержку на совещании эсеровского руководства в августе 1914 г. в Щвейцарии, к 1915—1916 гг., по сведениям Департамента полиции, перестали существовать как партия.
Правые в своем отношении к войне руководствовались высказываниями П.А.Столыпина, который считал, что «преждевременная, легкомысленно затеянная война, особенно, если ее цели будут непонятны народу, станет роковой для России и для династии». При таких явно пессимистических настроениях и в условиях продолжающейся внутрипартийной борьбы войну правые встретили явно не во всеоружии. Расчет на организационное единение не оправдался. Единственным по-настоящему стоящим делом в их арсенале стало убийство г.Распутина.

Не было единства мнений о смысле первой мировой войны (если у войн бывает смысл) и у лидеров II Интернационала.
Почти все они от имени своих партий выступили в поддержку войны, голосовали в парламентах за предоставление военных кредитов своим правительствам. При этом перед войной на Штуттгарском (1907) и Базельском (1912) конгрессах были приняты «революционные» резолюции, согласно которым в случае войны социалисты всех стран должны были принять все зависящие от них меры, чтобы использовать критическую ситуацию для ускорения падения капиталистического строя революционным путем.
Еще в 1911 г. К.Каутский в статье с оригинальным названием «Война и мир» писал, что если в Европе разразится война, то вслед за ней с неотвратимой необходимостью последует социальная революция. И эта революция станет международным явлением.
Правда, когда дело дошло до решительных действий, то массы в борьбе против войны порой шли дальше своих вождей. В России поражение армии летом 1915 г. и рост дороговизны вызвали оживление деятельности эсеров и правых народнических течений (народных социалистов, трудовиков).
16—17  июля 1915 г. в Петрограде состоялся съезд по объединению всех народнических течений. Съезд избрал Центральное бюро народнических организаций. В него вошли по три представителя от каждой группы. Съезд признал неизбежность участия масс в обороне страны от внешнего насилия, но вместе с тем поставил вопрос о необходимости осуществления полной демократизации страны и создания правительства, способного продолжать войну до победного конца…

Таким образом, первая мировая война включила в свою орбиту многие страны и народы. Борьба велась не только в Европе, но и в Азии. Основными театрами военных действий стали, однако, Западноевропейский и Восточноевропейский.
Они характеризовались своей обширностью; развертыванием миллионных армий, снабженных усовершенствованными средствами обороны и наступления и имевших мощные тылы.
Боевые действия на Западноевропейском театре начались 2 августа, когда передовыми частями германской армии был оккупирован Люксембург. 4 августа немецкие войска вторглись на территорию Бельгии и атаковали пограничную крепость Льеж. 21 августа без боя был взят Брюссель.
В кампании 1914 г. германцы рассчитывали разгромить Францию, а потом сосредоточить свои усилия на борьбе с Россией, вооруженные силы которой до этого сдерживались Австро-Венгрией. Несмотря на некоторую задержку в Бельгии, немецкие войска в общем успешно осуществляли свое наступление и в августе вторглись на территорию Франции, где после упорных боев закрепились на линии реки Эн.
Но расчеты германского командования на разгром и вывод из войны Франции потерпели провал, чему содействовали Восточно-Прусская (успешная на первом этапе, она завершилась тяжелым поражением русских войск) и Галицийская операции (август—сентябрь 1914 г.), в ходе которых были разбиты австро-венгерские войска. Русские овладели большей частью Галиции, 21 августа был взят Львов.
Успешное наступление в Галиции привело к тому, что за 33 дня русские войска продвинулись на 280—300 км и вышли на линию реки Висла, в 80 километрах от Кракова. Была осаждена мощная крепость Перемышль. Занята была и значительная часть Буковины с главным городом Черновцы. Боевые потери австрийцев достигли 400 тысяч человек.
В течение октября—ноября на этом направлении, на территории Польши произошли два крупных сражения: Ивангород—Варшавское и Лодзинское. В боях с обеих сторон участвовало порой свыше 800 тысяч человек.
Но ни одной из сторон не удалось полностью решить свои задачи. 16 октября 1914 г. на стороне германского блока вступила в войну Турция. Образовались фронты в Закавказье, в Месопотамии, на восточной границе Сирии и Палестины.
В целом кампания 1914 г. закончилась в пользу Антанты. Австрийские войска были разбиты на полях Галиции и в Сербии. Турецкая армия в декабре 1914 — январе 1915 г. потерпела поражение от русских войск в Закавказье, под Сарыкамышем. Немцам удалось отразить наступление русских армий в Восточной Пруссии, но на Марне Центральные державы успеха не добились.
Германский план молниеносного разгрома западного и восточного противников провалился. Перед воюющими государствами встала перспектива ведения длительной войны с полным напряжением всех сил и средств. Шансов выиграть такую войну у Центральных держав было значительно меньше, нежели у Антанты.

Успех военных кампаний 1914 г., оккупация Россией новых территорий поставили на повестку дня вопрос об управлении приобретенными областями.
17—19 августа 1914 г. Верховный главнокомандующий утвердил Положение и штаты по управлению неприятельскими областями, а граф Г.А.Бобринский был назначен военным генерал-губернатором оккупированных областей. Это Положение не распространялось на Галицию, которая считалась исконно русской территорией. Здесь вводилось гражданское управление по типу, существующему в Российской империи.
Была ликвидирована австрийская система местного управления; ее заменили губернские и уездные учреждения, что вызвало негативную реакцию коренного населения. Везде проводилась русификация местного населения, как польского, так и украинского, — при сохранении принципа веротерпимости.
Реформа управления оккупированными областями положила начало унитаризации государственной власти на окраинах Российской империи.
В сентябре 1914 г. Николай II одобрил программу мероприятий в отношении Финляндии. Она имела два раздела: мероприятия по укреплению центральной государственной власти в Финляндии и мероприятия, направленные на достижение сближения Финляндии с остальными частями империи.
Ликвидация автономии Финляндии не могла не вызвать разочарования общественности. 2 августа 1914 г. Финляндия была объявлена на военном положении. Дело завершил Указ Совета министров от 17 июля 1917 г., по нему верховная власть имела право объявлять военное положение во всей стране.

Стратегические планы военной кампании 1915 г. разрабатывались с учетом происшедших в 1914 г. изменений. Страны Антанты, отказавшись от проведения масштабных стратегических операций, сделали ставку на перестройку экономики, на накопление вооруженных сил. В армию призывались новые контингенты.
Так, в России было мобилизовано в 1915 г. 6600 тыс. человек, во Франции — 3781 тыс., в Англии — 1500 тыс.
Росли ежедневные расходы стран на ведение войны: в России они увеличились за период с 1914 по 1917 г. с 16,3 млн рублей до 55,6 млн; во Франции — с 18 млн до 44 млн; в Англии — с 17,5 до 73 млн
Германское командование, разрабатывая план военной кампании 1915 г., приходит к решению о нанесении главного удара на Востоке против русских войск с целью «поставить на колени Россию» и «заставить и западные державы пойти на уступки». Принимая такое решение, генералы исходили из донесений разведки о материально-техническом обеспечении русских войск. Расчет делался и на возможность внутреннего кризиса в царской России, руку к которому приложило немецкое командование.
Главным фронтом 1915 г. становится русский: из 268 дивизий германского блока 107 находилось на востоке. Основной удар наносился немцами из Восточной Пруссии (Августовская и Праснышская операции) и с Карпат (Карпатская операция).
Прорыв русского фронта произошел в районе Горлицы. Атака была обеспечена большим количеством артиллерийских средств: артиллерия германцев на участке прорыва численно превосходила русскую в 6 раз, а по тяжелым орудиям — в 40 раз.
2 мая фронт был прорван, русские войска сдали Львов, оставили большую часть Галиции. В августе 1915 г. русское командование сдало Варшаву. Россия утратила обширную территорию (Польшу, часть Прибалтики), но сохранила свои силы, хотя с начала войны русская армия потеряла около 3 млн человек, из них около 300 тыс. убитыми.
Русские закрепились на линии Рига—Двинск—озеро Нарочь—Пинск—Тернополь—Черновцы, и к концу 1915 г. Восточный фронт простирался от Балтийского моря до румынской границы. Но главной своей цели — вывода России из войны — германская коалиция так и не смогла достичь. Также ей не удалось при помощи неограниченной подводной войны парализовать английский флот. Закончилось неудачей и турецкое наступление против русской армии.
На итало-австрийском фронте, образовавшемся в мае 1915 г., очень быстро, как и на Западе, перешли к позиционной войне. Вступление в войну Болгарии осенью 1915 г. определило поражение Сербии, занятие ее неприятельскими войсками и полную эвакуацию сербской армии. Война обещала стать длительной и кровопролитной…
Подводя неутешительные итоги кампании 1915 г., командование русской армии признало, что главной причиной наших неудач на фронте является недостаток боевого снабжения. Сразу же был найден «стрелочник» — Главное артиллерийское управление. Начальник его генерал Кузьмин-Караваев был 27 мая 1915 г. снят с занимаемой должности, а вместо него был назначен А.А.Маниковский.
Сухомлинов был уволен с поста военного министра после того, как русские войска оставили Львов. 12 июня 1915 г. главнокомандующий великий князь Николай Николаевич «решил еще раз доложить государю императору о невозможности положения, в какое армия поставлена, и ходатайствовать перед его величеством об отчислении генерала Сухомлинова от должности военного министра».
25 июля 1915 г. Верховная следственная комиссия для всестороннего расследования обстоятельств, послуживших «причиною несвоевременного и недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии», составила по его делу ряд документов. «Всеподданнейшее донесение» председателя Верховной следственной комиссии; Постановление сенатора Кузьмина от 7 ноября 1916 г. о привлечении к ответственности Сухомлинова; обвинительное заключение Чрезвычайной следственной комиссии против Сухомлинова.
В этих документах был собран огромный материал; Сухомлинов обвинялся прежде всего в том, что после начала войны с Германией не принял необходимых мер к увеличению производительности казенных заводов, благодаря чему «сознательно допускал», что этим самым он «способствует неприятелю в его враждебных против России действиях». Большое место в обвинительном заключении занимали факты, связанные с покровительством Мясоедову, «немецкому шпиону и авантюристу» Думбадзе, которому был передан перечень важнейших мероприятий военного ведомства по вопросам обороны. Наконец, Сухомлинову вменили в вину передачу Альтшиллеру, «заведомо для него» состоявшему агентом Австро-Венгрии, содержание своих докладов императору по вопросам военной обороны. Ему также инкриминировалось «недобросовестное служебное поведение». В совокупности эти обвинения изобличали Сухомлинова «в государственной измене» (см.: Боевое снабжение русской армии в войну 1914—1918 гг. М., 1920. Ч. 1. С. 5).
Сухомлинов был отстранен от должности, взят под арест, но шумного разоблачительного процесса правительство организовать так и не сумело.
Из Совета министров были удалены Маклаков, Саблер и Щегловитов. Нельзя было обвинить правительство и его органы регулирования экономики в совершенном бездействии.
Именно в этот период стал на повестку дня вопрос об эвакуации промышленных предприятий из западных губерний (Польши, Прибалтики), где был сосредоточен ряд важнейших отраслей (Домбровский каменноугольный бассейн, железнорудная промышленность, текстильные предприятия Варшавы, Жирардова и Лодзи, варшавская машиностроительная промышленность, ряд предприятий металлургической и резиновой промышленности в Риге). Здесь перед войной насчитывалось 4189 промышленных предприятий с 353,4 тыс. рабочих.
Эвакуация наиболее крупных предприятий и запасов сырья началась еще осенью 1914 г., но основной поток грузов устремился в глубь страны в 1915 г. Правда, без особой эффективности для промышленного производства. Многие производственные мощности попали в руки неприятеля и лишь ничтожная часть их была эвакуирована.
В течение лета 1915 г., после отступления русской армии и последовавшей за ним массовой эвакуации, дезорганизовавшей железнодорожное движение, в правительстве созрел план создать регулирующие органы.

Основной чертой, характеризующей стратегическую обстановку 1916 г., было возрастание военно-технической мощи стран Антанты. К началу 1916 г. они имели перевес сил на 75—80 дивизий. Отставание от Германии в области артиллерийского вооружения в значительной мере было уже ликвидировано.
Антанта вступила в кампанию 1916 г. стратегически более организованно: на конференциях в Шантильи 6—9 декабря 1915 г. и 14 февраля 1916 г. были уточнены сроки наступательных операций: на Восточноевропейском театре — 15 июня, на Западноевропейском — 1 июля.
Решающим фактором этого периода становится попытка восстановить утраченные позиции Антанты на Западном фронте, ознаменовавшаяся двумя кровопролитными операциями: у Вердена (февраль 1916 г.; она стоила французам 350 тыс. человек, немцам — 600 тысяч) и на Сомме (лето 1916 г.; обе стороны потеряли свыше 1300 тыс. человек).
Германский натиск у Вердена, поставив французское командование в затруднительное положение, заставил западных союзников просить содействия русских войск. С этой целью в марте русским командованием предпринимается ряд операций, а 4 июня — Брусиловский прорыв. В результате операции значительная часть австро-венгерских армий была разгромлена. Русские войска продвинулись в глубь Буковины и Восточной Галиции, заняв около 25 тыс. квадратных километров.
Было взято в плен 8924 офицера и свыше 400 тыс. солдат, захвачено 581 орудие, 1795 пулеметов и большое количество другого военного имущества. Значение этой операции в том, что в самый ответственный момент для французов под Верденом немцы вынуждены были снять с западноевропейского театра 11 дивизий и бросить их на восток; австрийцы перевели с итальянского фронта 6 дивизий.
Успехи русской армии определили вступление в войну Румынии (14 августа 1916 г.). На Кавказском фронте, развивая наступление, русские войска 16 февраля 1916 г. овладели Эрзурумом, 18 апреля Трапезундом.
Военная кампания 1916 г. принесла успехи странам Антанты. Германская коалиция была поставлена в тяжелое положение и была вынуждена перейти к стратегической обороне на всех фронтах. Отчетливо выяснилось превосходство сил Антанты в военной и экономической области.
1917 год должен был стать годом решающих сражений. Но положение осложнялось огромными людскими потерями стран — участниц военных действий.
Потери эти составили к концу войны 10 млн убитых и свыше 20 млн раненых и контуженых. Из них в России убитыми и не возвратившимися из плена числились 2,3 млн человек; во Франции — 1,4 млн; в Англии — 0,7 млн; в Бельгии — 0,1 млн, в США — 800 тысяч; в Италии — 500 тысяч; в Румынии — 100 тысяч; в Германии — 2 млн человек; в Австро-Венгрии — 1,4 млн; в Болгарии — 100 тыс. человек (Мировая война в цифрах. М.; Л., 1934. С. 21).

Трудность выполнения поставленных задач объяснялась дезорганизацией экономической жизни в воюющих странах, что проявилось в нарушении пропорций функциональных связей в хозяйственном организме. Функциональные расстройства были обусловлены прежде всего переключением значительной части промышленности и транспорта на удовлетворение нужд вооруженных сил.
Около 70% продукции европейских стран, участвовавших в войне, тратилось на удовлетворение военных потребностей. Число работающих на оборонную промышленность в воюющих государствах составляло в Германии (в 1915 г.) 6 млн человек, в России — 2,5 млн, во Франции — 3,5 млн, в Англии — 5 млн, в Италии — 1,7 млн, в США — 9,5 млн (см.: Мировая война в цифрах. С. 55).
В России в 1914—1917 гг. милитаризация производства неуклонно росла. Из числа 2290 обследованных предприятий 1800 работало на оборону (в том числе по производству предметов вооружения — 356, военного снаряжения — 248, питания — 783, обмундирования — 458); не работало на оборону 490 предприятий. В конце 1916 г. из 2443 тыс. рабочих, занятых в промышленности, 86% работали на армию.
Переориентация экономики на войну в России привела сначала к временному подъему таких отраслей, как металлообрабатывающая и химическая промышленность, машиностроение, и обеспечила общий рост производства.
К 1916 г. увеличилось производство предметов вооружения (принимая 1913 год за 100%) до 229,3%; в 1917 г. — до 223,3%; предметов военного снаряжения соответственно до 121,2 и 90,4% (см.: Шигалин г.И. Военная экономика в первую мировую войну. М. 1956. С. 144).
Переключение промышленности на военный лад резко ухудшило дело с возобновлением изношенных частей основного капитала промышленности, сельского хозяйства, транспорта, городского хозяйства. Это явилось одним из существенных факторов нарушения функциональных связей в хозяйственном организме. При этом стоит помнить, что железные дороги работали на войну.
Упадок производства начался в результате занятия противником западных губерний. Созданные в 1914 г. органы по эвакуации промышленных предприятий проводили свою работу, как указывалось выше, без всякого плана, в спешке. Станки отправлялись в разные концы страны; вагоны, нагруженные оборудованием эвакуированных фабрик, подолгу стояли на станциях, отчего оборудование приходило в негодность.
К 1 февраля 1916 г. было эвакуировано 427 предприятий, преимущественно из Риги; промышленные предприятия, находившиеся на территории Польши, были в большей части захвачены немцами. На территории, занятой противником, в общей сложности осталось около 1/3 промышленных предприятий, дававших почти 1/5 стоимости валовой продукции всей фабрично-заводской промышленности и игравших важную роль в экономической жизни страны. В результате этих потерь сузилась материальная база войны, стал обнаруживаться кризис боевого снабжения армии (весна 1915 г.).
При таком положении вещей основной выход из создавшегося положения виделся в привлечении к военному производству гражданской промышленности и в росте производительности труда. Специфика России заключалась в том, что привлечение частной промышленности для производства военной продукции произошло позднее, чем в иных странах — весной 1915 г.
Причина такого запоздания в том, что российское правительство до конца не сознавало затяжного характера войны и считало возможным обеспечить потребности вооруженных сил за счет продукции казенных военных заводов и путем получения помощи от союзников.
Только после весны 1915 г., с потерей части территории, правительство стало применять систему военных заказов частной промышленности. Перевод на военные рельсы частной промышленности дал положительные результаты: по производству снарядов гражданская промышленность превзошла казенные предприятия в 7—8 раз.
Но из-за недостаточной базы производственных мощностей, в условиях падения производительности труда, русская промышленность не смогла полностью удовлетворить нужды фронта. А к началу 1915 г. обнаружилось и значительное сокращение выпуска мирной продукции. Так, производство продуктов питания упало в 1916 г. до 89,6%, а в 1917 г. до 48,8%. Производство тканей сократилось к 1916 г. до 84,7%, а в 1917 г. — до 59,6% (см.: Шигалин г.И. Военная экономика в первую мировую войну. М., 1956. С. 144).
В таких условиях были неизбежны товарный голод, повышение цен на продукты первой необходимости. К декабрю 1914 г. цены на продовольственные товары повысились по сравнению с довоенными, на 25%, а на остальные товары — на 11%.
К весне 1915 г. цены на хлеб были повышены уже на 59%, на промышленные товары на 35%. За второй год войны цены на хлеб возросли на 122%, на промышленные товары — на 145%. И, наконец, к 1917 г. цены на продукты питания возросли — только за год — от 40 до 200%.

Сокращение потребления во время войны влекло за собой понижение жизненного уровня. Рабочий день был везде удлинен обязательными сверхурочными часами для выполнения военных заказов. Было сокращено число дней отдыха.
В связи с мобилизацией в промышленности стали широко применять женский и детский труд, хотя и менее квалифицированный, но более дешевый. Доля рабочих-мужчин упала с 61,3% в 1913 г. до 56,6% в 1917 г., а процент женщин-работниц за это время увеличился с 38,7 до 43,4%.
К 1 января 1917 г. из общего числа рабочих в 291,5 тыс. было 74 тыс. женщин, 30 тыс. подростков. Поэтому уже в 1916 г., несмотря на то что промышленность не справлялась с громадными военными заказами, обнаружился рост безработицы не только в таких отраслях, как текстильная, но и в металлургической промышленности.
В 1915 г. в Петрограде и в некоторых других крупных центрах были организованы биржи труда. За 9 месяцев их работы из 313,9 тыс. рабочих, предлагавших свой труд, поступило на работу лишь 237,9 тыс. человек.
Не лучше было и положение работающих. Хотя заработная плата у всех почти представителей военно-промышленного комплекса росла, но не следует забывать об инфляции.
Так, заработная плата рабочих Московского военного округа в среднем выросла на 86%; в частности, у металлистов — на 98%, у текстильщиков — на 59,2%, в то время как цены к концу 1916 г. выросли по сравнению с 1914 г. на 200—300%.
Всё это привело к росту массовых выступлений. В 1915 г. таких выступлений в стране произошло около двух десятков, причем преимущественно в городах и промышленных поселках. По своему количеству и размаху они превосходили выступления крестьян в два раза.
1916 год дал увеличение общего числа выступлений на этой почве примерно в 13 раз. В конце 1916 — начале 1917 г. число выступлений несколько падает, хотя социальная напряженность в это время не ослабевает, а усиливается. В большей части основной контингент участников движений составляли женщины — жены рабочих, недовольные отсутствием в продаже предметов первой необходимости и резким взвинчиванием цен на них.
Количество забастовок и их участников в годы войны изменялось так: в 1914 г. — в 3534 выступлениях принимали участие 1 337 458 человек; в 1915 г. — 928 выступлений, 539 528 человек; в 1916 г. — 1410 выступлений, 1 086 364 человек; в 1917 г. — 1938 выступлений, 892 316 человек.

Правительство пыталось бороться с дезорганизационными процессами, вызванными войной, путем бюрократического регулирования» хозяйственной жизни страны. Для этого различными государственными органами и специальными комитетами устанавливались для предприятий объем производства, виды продукции и сроки ее изготовления.
В 1915 г. в помощь действующему правительственному аппарату было создано несколько межведомственных органов: Комитет по распределению топлива (4 марта 1915 г.), Главный продовольственный комитет при Министерстве торговли и промышленности (19 мая 1915 г.), Комитет по перевозкам и др. Эти комитеты в основном занимались вопросами распределения, снабжения и перевозок. Работа их сопровождалась чудовищной волокитой, взяточничеством и вела лишь к усилению спекуляции. В тот же период возникает ряд органов военного снабжения, часто совершенно параллельными функциями, дублирующих деятельность правительственных комитетов и совещаний.
После поражения на Галицийском фронте весной 1915 г. катастрофа с производством вооружения и со снабжением им армии обнаружилась со всей силой. Стала ясна необходимость создания централизованных государственных органов, ответственных не только за распределение и снабжение армии всеми необходимыми предметами снаряжения и вооружения, но и за всю постановку промышленного производства. По инициативе военного министра Поливанова после шумных дебатов в Государственной Думе было решено образовать четыре Особых совещания: по обороне, топливу, перевозкам, продовольствию.
Главную роль среди них играло Особое совещание по обороне, призванное осуществлять высший надзор за деятельностью всех государственных и частных промышленных предприятий, снабжавших армию и флот; содействовать организации новых заводов, распределять заказы и контролировать их исполнение. Совещание имело право требовать от всех предприятий принятия военных заказов и представления ими всяких сведений, характеризующих их деятельность; производить осмотр предприятий и проверять торговые книги и документы, удостоверяющие количество наличного оборудования, материалов и изделий; назначать и смещать в случае надобности членов правлений, директоров и управляющих как казенных, так и частных заводов.
В каждое из совещаний должны были входить несколько членов Государственной думы и Государственного совета (в совещание по обороне входил председатель Думы), представители ведомств в преобладающем числе, небольшое число особо приглашаемых представителей общественных организаций. Всего около 40 человек — и почти все являлись представителями ведомств.
Во главе Совещаний стоял военный министр — как председатель Особого совещания по обороне. Ему было предоставлено право контролировать деятельность других особых совещаний. Он имел право приостанавливать все распоряжения председателей других особых совещаний. Председатель мог закрывать предприятия, не выполнявшие казенные заказы; требовать выполнения заказов казны ранее других; секвестировать частные предприятия и назначать для управления ими уполномоченных. В случае необходимости он мог устранять от службы и смещать директоров, управляющих, советы предприятий, работающих на оборону, назначать во главу предприятий новых лиц, регулировать заработную плату.
Представителями председателя особого совещания по обороне на местах являлись районные уполномоченные, действовавшие в крупных промышленных центрах. При районных уполномоченных были образованы заводские совещания, в состав которых входили представители ведомств военного, морского, торговли и промышленности, путей сообщения и земледелия, а также представители местных организаций. С помощью заводских совещаний Особое совещание по обороне должно было контролировать выполнение военных заказов на огромном количестве промышленных предприятий.
В 1916 г. под их контролем находилось 4872 предприятия. Процесс организационного оформления Особого совещания по обороне продолжался до начала 1916 г. В этот период были созданы следующие комиссии Совещания: подготовительная по общим вопросам; подготовительная по артиллерийским вопросам; наблюдательная; эвакуационная.
Были созданы также комиссии: реквизиционная, по пересмотру норм медицинского и санитарного снабжения армии, по учету и распределению иностранной валюты. Тогда же возникли: Комитет по делам металлургической промышленности, Русский заготовительный комитет в Америке, Русский правительственный комитет в Лондоне и Статистическое бюро при Особом совещании.
В июле 1916 г. была учреждена Подготовительная комиссия по авиационным вопросам, а затем Комиссия по обеспечению рабочей силой оборонных предприятий. Все дела и вопросы предварительно рассматривались и подготавливались в комиссиях и лишь утверждались Совещанием.
Что же касается самого совещания, то оно работало без общего плана, от одного частного вопроса к другому, часто без строгой последовательности и согласованности, ориентируясь на казенные и заграничные заказы, на секвестры частных заводов, а не на мобилизацию гражданской промышленности.
При таких условиях гражданская промышленность вынуждена была доставать необходимые материалы собственными силами и по чрезвычайно высоким ценам, что не могло рано или поздно не привести к спаду производства.
Другие особые совещания занимались разработкой и координацией мероприятий по продовольствию, топливу, перевозкам. Им предоставлялось право распределять заказы, устанавливать предельные цены, производить реквизиции. В каждую из этих организаций входили и чиновники, и представители Думы, Государственного совета.
Эти совещания имели несколько бюрократический, ведомственный характер, так как по существу являлись совещаниями при их председателях — министрах. Особое совещание по топливу, несмотря на широкие полномочия в борьбе с топливным кризисом, так и не сумело выйти в своей деятельности за пределы тех шаблонных приемов распределения топлива, которые практиковались ведомствами.
Твердые цены применялись не всегда и не на все виды топлива. Ввиду всё ухудшающего положения с топливом и особенно с каменным углем были выдвинуты проекты «общей реквизиции» угля, концентрации всех сделок с углем в руках государственной организации «Центроуголь», но все они вызвали ожесточенное сопротивление горнопромышленников. Только 1 августа 1917 г. была объявлена угольная государственная монополия, но фактически и она не была приведена в действие.

Третьим органом, созданным в рамках системы Особых совещаний, было Совещание по продовольствию. В «Положении об Особом совещании для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу» указывалось, что «Особое совещание есть высшее государственное установление. Никакое правительственное место или лицо не дает Особому совещанию предписаний и не может требовать от него отчета».
На первом заседании Особого совещания 31 августа 1915 г. А.В.Кривошеин в приветственном слове так определил задачи: «Важнейшая цель нашей работы — обеспечение своевременной заготовки и доставки продовольствия и фуража для армии. Цель эта должна быть достигнута во что бы то ни стало и ценою каких бы то ни было усилий и жертв, если только они понадобятся… Вторая общая задача совещания … это содействие к устранению чрезмерной дороговизны продуктов питания в наших столичных, городских и крупных торговых и промышленных центрах, снабжаемых привозными хлебами и другими продуктами».
А.Н.Наумов (министр земледелия) конкретизировал эти цели следующим дополнением: «Забота о продовольствии является коренной для нас».
Для решения поставленных задач широкие полномочия были предоставлены председателю Особого совещания по продовольствию — министру земледелия. Он руководил всем продовольственным делом страны вне театра военных действий, производил через своих уполномоченных, губернаторов и другие органы на местах закупку продовольствия и фуража для армии (всеми способами и безо всякого ограничения суммы), он мог регулировать торговлю и цены. Председатель также имел право применять общие и частные реквизиции скота, всякого рода продовольственных продуктов, фуража и семян и конфисковывать продовольственные продукты, распределяя их, назначал твердые цены, таксы и прочее. Председатель наделялся также правом по собственному усмотрению отменять все постановления местных властей в отношении правил торговли и снабжения городов.
Впоследствии, в рамках статьи 87 Основных законов, полномочия председателя Особого совещания были расширены, и ему было предоставлено право устанавливать в пределах империи или в отдельных ее районах, предельные цены на продажу продовольственных продуктов и фуража, обязательные для всех, в том числе и для располагающих особыми по сему предмету полномочиями.
Положением 27 ноября 1915 г. председателю Особого совещания было предоставлено право устанавливать предельные цены на предметы продовольствия, т.е. формально к нему перешла высшая власть в области продовольствия — вне театра военных действий. В районе военных действий хлебными заготовками ведал Главноуполномоченный по закупке хлеба для армии (Хлебармия) — товарищ министра земледелия В.Г.Глинка.
Возглавляемая им организация существовала до Особого совещания. Кроме Хлебармии действовали также главноуполномоченный по закупке мяса, жиров, овощей и других продуктов (Заготосель), имевший свою канцелярию, и местные организации.
Таким образом, несмотря на формальное единство, фактически действовали в ведомстве продовольствия:
— Особое совещание по продовольствию во главе с председателем и исполнительным органом (Управление делами);
— Главноуполномоченный по закупке хлеба со своей канцелярией и целым рядом комиссий (Хлебармия);
— Главноуполномоченный по закупке мяса, жиров, овощей со своей канцелярией (Заготосель) и соответственными при них комиссиями.
В составе Особого совещания по продовольствию были образованы три комиссии:
— О снабжении армии и флота, а также сельского и городского населения хлебом и зерновым фуражом;
— О снабжении армии и флота и городского населения мясом, маслом и сеном;
— О мерах борьбы с дороговизною предметов первой необходимости.
Затем к ним были присоединены особая экономическая и статистическая комиссия и специальная комиссия для выработки мер, направленных к сокращению потребления населением мяса, и комиссия об учете скота.
Крупной частью аппарата Особого совещания было Центральное бюро по мукомолью. В области сахарного снабжения действовало Центральное бюро по объединению закупок сахара (Центросахар) в Киеве, образованные 20 января 1916 г.
Именно к нему должны были направляться все требования по закупке сахара — как от центральных, так и от местных организаций. На местах еще имелись соляные комитеты.
На всех этих комиссиях лежала разработка порученных их ведению дел и представление по ним докладов Особому совещанию. Ведение делопроизводства во всех комиссиях Особого совещания возложено было на Управление делами Особого совещания.
В целях объединения и согласования деятельности учреждений, ведающих продовольственным делом, Особое совещание, признав, что деятельность органов, занимающихся этим делом, не должна приостанавливаться и им должно быть предоставлено безостановочное ведение текущих дел и исполнение возложенных на них обязанностей, оставляло за собой обязанность объединения и согласования всех мероприятий и оказания помощи в выполнении возложенных на них задач с применением особых полномочий. Созданные на местах институты уполномоченных были местными органами по продовольственному делу.
Уполномоченные председателя Особого совещания по продовольствию, 36 из которых (при общем числе 67) были губернаторы, могли на основании статьи 12 Положения об Особом совещании образовывать совещания из лиц, участие которых ими признавалось полезным.
В основном местными органами по продовольственному делу были три разряда уполномоченных: уполномоченные председателя Особого совещания по продовольственному делу, уполномоченные по закупке хлеба для армии (Хлебармия) и уполномоченные по закупке мяса, масла и овощей и т.п.
Для урегулирования спорных междуведомственных проблем 28 июня 1916 г. было дано «высочайшее указание» о необходимости «в целях дальнейшего успешного ведения войны и достижения окончательной победы» согласовать деятельность всех ведомств, в том числе и Особых совещаний «под руководством единой власти» председателя Совета министров.
Штюрмер как выше означенное должностное лицо получил право требовать от министров-председателей Особых совещаний и других чиновников информации и докладов о состоянии всех ведомств. Ему принадлежало право окончательного решения дел, он был единственным докладчиком царю по всем спорным вопросам.
При председателе Совета Министров, наделенном такими диктаторскими полномочиями, был создан надведомственный орган — Особое совещание министров для объединения всех мероприятий по снабжению армии и флота и организации тыла.
Столкнувшись с несогласованностью действий, Особое совещание министров приняло решение перейти к системе надведомственных «особых» чиновников, наделенных чрезвычайными полномочиями и способных протолкнуть то или иное мероприятие.
Но все эти меры не могли оздоровить экономику страны и вывести ее из хозяйственного хаоса. В конце декабря 1916 г. Особое совещание прекратило свое существование, так и не решив поставленных перед ним задач.
Осенью 1916 г. вокруг продовольственной проблемы возникла ожесточенная политическая агитация. Цены за год на все предметы значительно повысились вследствие усиленного выпуска бумажных денег и их постепенного обесценивания. В этих условиях «политические деятели сочли своей обязанностью» выступить в защиту потребителя. На повестку дня был поставлен вопрос о необходимости введения хлебной государственной монополии. Особенной остроты он достиг осенью 1916 г., когда не только Петроград, но и другие города сидели на голодном пайке.
Вследствие ухудшения продовольственного дела и политической агитации прения в особом совещании при министре очень затянулись, твердые цены были назначены с большим опозданием лишь 9 сентября, притом под влиянием агитации и ниже рыночных.
Но масштабы военных операций увеличивались, а вместе с ними росло число категорий населения и районов, обслуживаемых Министерством земледелия. Проходивший 25 и 30 августа 1916 г. Съезд уполномоченных поручил Управлению делами Особого совещания выработать новый проект организации продовольственного дела на основах широкого привлечения общественных сил. Проект, выработанный Управлением делами Особого совещания, был утвержден председателем и опубликован как «Постановление министра земледелия 10 октября 1916 г. № 57».
Он намечал создать целую организационную систему в деле продовольствия. По нему общее руководство всем делом заготовок и распределения продовольствия для армии и населения, как и прежде, должно было принадлежать министру земледелия, как председателю Особого совещания.
Общее руководство заготовительными операциями сохранялось за двумя уполномоченными Министерства земледелия (Хлебармия и Заготосель). Исполнительными органами оставались Управление делами Особого совещания и канцелярии обоих главноуполномоченных.
Особым совещанием по продовольствию были предусмотрены и другие меры: обязательная разверстка, которая привела к сокращению потребления мяса, посредством мясопустных дней (Закон 30 июня 1916 г.); все производство сахара было взято на учет (Постановление от 20 января 1916 г.). Общий же план разверстки сахара по губерниям производился в Управлении делами Особого совещания на основании погубернских норм потребления сахара. Нормы эти приняты были Особым совещанием на заседании 24 мая 1916 г. и предложены ЦБ к руководству при определении отпусков сахара в местностях.
Проводилось все это тремя инстанциями — Киевским сахарным бюро (Центросахар), Управлением делами Особого Совещания и Управлением неокладных сборов Министерства финансов с его акцизным аппаратом. Сама же система — монополия на сахар была введена только 14 сентября 1917 г.
Предпринятые меры, не принесшие положительных результатов, наметившийся кризис продовольственного дела принудил (законом 29 ноября 1917 г.) в осуществлении заготовок прибегнуть к принудительной раскладке по обязательным правительственным нарядам по губерниям, уездам, селениям, т.е. фактически близко к хлебной монополии, поставки хлеба в казну по твердой цене.
Эту акцию связывают с именем А.А.Риттиха, который в середине ноября 1916 г. становится министром земледелия. 29 ноября он решил прибегнуть к «разверстке хлебов между производящими губерниями».
Этим он решил, во-первых, предположительный размер хлебозаготовок (наряд) передать на усмотрение губернских и уездных управ, а на местах — волостным и сельским сходам; для низовых инстанций разверстка носила обязательный характер. Во-вторых, посредством разверстки А.А.Риттих хотел организовать снабжение хлебом не только армию, но и крупные промышленные районы, а также население местностей, куда продовольствие по ряду причин не завозилось. Общий размер задания определялся огромной цифрой — до 900 млн пудов. Но установленная для 21 производящей губернии разверстка в размере 506,5 млн пудов зерна губернскими совещаниями была снижена до 450,1 млн пудов (89%), уездные органы уменьшили ее до 321,2 млн (63%), но реально более 170 млн (33%) не обещали. Но и это обещание не было выполнено. К февралю 1917 г. реально было заготовлено около 102 млн пудов зерна.
Продовольственный вопрос сыграл не последнюю роль в гибели царского правительства. Количество хлеба, подлежавшего заготовке для населения вместе с потребностью армии, составляло до 16 400 тыс. тонн, т.е. ежемесячно в распоряжение уполномоченных должно было поступать 1476 тыс. тонн хлеба; между тем, по поступавшим от уполномоченных сведениям о ходе заготовок, процент месячного поступления составил в январе 1917 г. 73% плана (в январе 1916 г. — 94%), в феврале 1917 г. процент выполнения понизился до 57%, что подтолкнуло народ сначала к продовольственным беспорядкам, а затем к революции.
Особое совещание по перевозкам создавалось по общему типу всех иных подобных государственных органов. Его задачи определялись «Положением об Особом совещании для обсуждения и объединения мероприятий по перевозкам топлива и продовольственных и военных грузов».
По замыслу, это совещание должно было усилить плановость перевозок военных грузов, продовольствия и топлива; увеличить пропускную способность железных дорог; экономичность транспорта. Оно утверждало месячные планы перевозок и контролировало их выполнение, регулировало распределение подвижного состава, и намечало меры по усилению пропускной способности дорог.
И тем не менее в сентябре 1915 г. недогруз угля в Донецком бассейне составил 30 % общего назначения, в октябре — 33 %, в ноябре — 40 %, причем 90 % в сентябре и 95 % в октябре; это объяснялось неподачей вагонов.
Вследствие неподвоза железными дорогами топлива, руды для доменной плавки в 1915 г. (октябрь) остановилось 23 доменные печи, что составило более 1/3 наличных доменных печей.
К 1917 г. разруха на железных дорогах приняла катастрофический характер: перевозки неуклонно сокращались, недогруз угля и дров усиливался, ремонт состава и пути ухудшался, залежи грузов на станциях и в пути достигали огромных размеров.
Таким образом, несмотря на наличие в царской России в период первой мировой войны довольно широкой системы официально-казенных органов, выполнявших военно-хозяйственные функции, с первых же дней начала военных действий правительство было вынуждено прибегнуть к помощи «общественности».

Деятельность вновь созданных в ходе войны буржуазных общественных организаций во многом руководствовалась предыдущим военным опытом, а также и заявленными на съезде общеземского и общегородского союзов (март 1916 г.) программными речами: «Чтобы вывести страну из настоящего всё углубляющегося кризиса, необходима система государственных органов, обнимающих все слои населения и переход власти в руки общественных выразителей народа».
Общественные организации, представленные Всероссийским Земским союзом, Всероссийским союзом городов, Центральным военно-промышленным комитетом, были созданы в период июля 1914 — июня 1915 г.
Так, Всероссийский земский союз был создан почти по телеграфу. Московская губернская земская управа предложила экстренному собранию, созванному 25 июля 1914 г., создать общеземскую организацию помощи раненым и просила ассигновать 500 000 рублей; с этой целью телеграммою же уведомила о новом коллективном земском деле и остальные земства.
Через несколько дней ответные телеграммы были получены почти со всей России. Съезд представителей земств, состоявшийся 30 июля 1914 г., конституировал образование Земского союза. К Союзу примкнула 41 земская губерния (исключение составляло Курское губернское земство и Область войска Донского). Его высшим органом являлся съезд уполномоченных земств (по два уполномоченных от каждой земской губернии: от губернского земского собрания и губернской земской управы).
Между съездами делами союза ведал Главный комитет из десяти членов во главе с главноуполномоченным. Первым главноуполномоченным стал князь г.Е.Львов. Общее руководство деятельностью Союза было сохранено за собранием уполномоченных губернских земств, которые избирали главноуполномоченного и Главный комитет.
С первых же дней при Союзе возник ряд отделов: по лечебному делу, эвакуации, трудовому посредничеству, которые позднее были разбиты на отделы: эвакуационный, заготовительный, отдел санитарных поездов и т.д.
Эти усилия были закреплены 12 августа 1914 г. по всеподданнейшему докладу министра внутренних дел. Средства же центральной организации Земского союза складывались из пособий государства, ассигнований земских собраний и частных пожертвований.

Одновременно с созданием Союза на учредительном съезде городских голов 8—9 августа 1914 г. был образован Союз городов (Согор). Всероссийский городской союз состоял из съезда уполномоченных от органов городского самоуправления. Исполнительным органом Союза являлись главноуполномоченные и комитет (в составе 10 лиц), избранный съездом городских голов.
В комитет входили два представителя земцев. Этот орган создавал фонд, который состоял из отчислений, ассигнованных городскими думами на нужды, связанные с войной, из взносов городов, не принимающих непосредственного участия в оказании помощи, из пособий государственного казначейства, из пожертвований и специальных сборов. Деньги расходовались в основном на перевозки и оказание помощи раненым.
В провинции действовали областные, городские и фронтовые комитеты. Главноуполномоченным этого союза был городской голова Москвы крупный капиталист М.В.Челноков, а его товарищами — А.И.Гучков и М.И.Терещенко.
На местах же отделения Всероссийского земского союза и Согора образовывали согласительные комиссии, координирующие деятельность обоих организаций.
В ходе войны контакты между организациями расширялись, а поскольку функции этих союзов фактически совпадали, то в июле 1915 г. в центре и на местах были учреждены объединенные органы, которые должны были координировать деятельность — Главный комитет по снабжению армии, а также его местные, губернские, уездные и городские комитеты при земских и городских управах и уполномоченные на фронтах.

Функции созданного Земгора как общественной организации были довольно многогранны. Земгор ставил себе задачей мобилизацию промышленности для нужд обороны, но не крупной, а мелкой кустарно-ремесленной, и распределения среди нее заказов военного ведомства на простые предметы военного снаряжения — повозки, походные кухни, лопаты и т.д. Деятельность Земгора в области мобилизации кустарей и мелких промышленных предприятий имела существенное значение. Земгор организовал ряд мелких кожевенных, химических, деревообрабатывающих, металлургических, пошивочных и прочих мастерских. Кроме этого, в круг его ведения входили все сношения с правительством, военным ведомством, государственными учреждениями, общественными организациями и частными лицами по делам, связанным со снабжением армии. Главный комитет принимал заказы от военного ведомства и распределял их между земствами и городами, осуществлял контроль за исполнением заказов и производил передачу изготовленных предметов военному ведомству. Земгору предоставлялось право испрашивать у государства необходимые кредиты и распоряжаться отпускаемыми на исполнение заказов суммами. Земгор занимался также устройством собственных фабрично-заводских предприятий, что, в основном, осуществлялось путем приспособления для этой цели заводов и фабрик частных предпринимателей. Всё это, правда, выходило за рамки обычной общественной деятельности.
Что касается правительства, то сначала оно оказывало известную поддержку Земгору, рассчитывая, что объединение мелкой и кустарной промышленности позволит разместить часть военных заказов вне сферы «регулирования». Одновременно правительство надеялось разгрузить крупные заводы от производства ширпотреба.
Но, столкнувшись со всё нарастающей активностью буржуазии в общественной и политической жизни страны, оно решило изъять из ведения Земского и Городского союзов военно-санитарное дело. В этих целях в сентябре 1916 г. было создано центральное ведомство — Главное управление санитарным делом, которое, правда, не успело сформировать свой аппарат до Февральской буржуазно-демократической революции. Продолжая выбранный в отношении Земгора реакционный курс, правительство запрещает земские и городские съезды, а когда они собираются явочным порядком, производит выборочные аресты земских деятелей.
Но тогда, в 1914 г., ни правительство, ни Земгор еще не знали, к чему может привести идея объединения общества на «общепатриотической» основе. Весной 1915 г. после Галицийского поражения, правительство поддержало лозунг буржуазии о «мобилизации промышленности», согласилось решить вопрос о привлечении частных предпринимательских организаций к делу заготовления предметов военного довольствия. «Надо не медля ни одной минуты мобилизовывать всю промышленность и приспособить все фабрики и заводы только к нуждам войны», — призывала московская буржуазная газета «Утро России». Вопрос о привлечении частных предпринимательских организаций к делу заготовления предметов военного довольствия обсуждался и в ходе подготовительных заседаний к Особому совещанию по обороне (весна 1915 г.).
Так, на одном из заседаний в мае 1915 г. Особого совещания военный министр объяснял непрерывную подачу громадного количества материалов у немцев тем, что с начала войны там образовался «особый совет, объединивший мелких и крупных промышленников в целях использования промышленности для изготовления изделий государственной обороны».
Представители частной промышленности начали настойчиво проводить в правительственных кругах ту мысль, что единственным выходом для возможного увеличения числа поставляемых снарядов для действующих армий явилось бы тесное сотрудничество правительства с частной промышленностью на основе определенного плана. План этот был предложен и разработан на 9-м очередном съезде представителей промышленности и торговли, проходившем с 26 по 28 мая 1915 г. в Петрограде и где по предложению Рябушкинского было решено создать общероссийскую общественную организацию буржуазии. По замыслу учредителей созданная организация должна была «прийти на помощь правительству в столь важном деле обеспечения армии всем необходимым для верного, скорого и полного поражения врага», «взять на себя»:
1) прием работ и распределение их по соответствующим предприятиям;
2) надзор за выполнением их и заботу о снабжении работающих предприятий материалами и техническими силами;
3) доставку на места вырабатываемых предметов. 
Первое организационное заседание военно-промышленного комитета состоялось 4 июня 1915 г., а 25 июня прошел I съезд ЦВПК. На этом заседании обсуждался проект положения о Центральном военно-промышленном комитете, который должен был придать созданным организациям юридический статус. В «Положении о военно-промышленных комитетах», утвержденном 27 августа 1915 г. царем, было записано, что эта организация создается «для содействия правительственным учреждениям в деле снабжения армии и флота всеми необходимыми предметами снаряжения и довольствия» и учреждаются «на время текущей войны». «Военно-промышленные комитеты являются общественными организациями, не преследующими коммерческих целей… Состав, средства, порядок деятельности и сношений центрального военно-промышленного комитета устанавливаются самим комитетом… Взаимоотношения правительственных учреждений с ВПК, содействующими им в деле снабжения армий и флота предметами снаряжения, определяются по ближайшему соглашению комитетов с подлежащими военными и гражданскими властями.
Центральный ВПК имеет право приобретать всякого рода движимое и недвижимое имущество, вступать в договоры, как с частными лицами, так равно и с казенными и общественными учреждениями…»
Состав ЦВПК на I съезде 25 июня 1915 г. был определен следующим образом: председатель и его заместитель (избираются на съезде представителей военно-промышленных комитетов), 10 представителей от Совета съездов, представителей торговли и промышленности, по 3 представителя от каждого областного ВПК, председателя отделов ЦВПК, по 3 председателя от Городского и Земского союзов, по 2 представителя от петроградского и московского городских самоуправлений, 5 представителей от Комитета военно-технической помощи, 2 представителя от сельскохозяйственной палаты, 10 представителей от рабочих. Ближайшее заведование делами Центрального комитета возлагалось на бюро. В бюро входили известные промышленники и деятели буржуазии: Изнар, Бубликов, Жуковский, фон-Дитмар, Маргулиес, Федоров, Нобель, Рябушинский… В течение июня 1915 г. при ЦВПК были сформированы следующие отделы: механический, металлургический, химический, перевозочный, продовольственный, по обеспечению рабочим составом, вещевой, по снабжению топливом, финансовый, врачебно-санитарный, изобретений, юридический, а впоследствии образовался еще авиационный.
4 августа 1915 г. было утверждено положение о военно-промышленных комитетах. В соответствии с ним вся практическая работа по мобилизации промышленности на местах должна была сосредоточиться в областных комитетах, которые стали создаваться почти во всех сколько-нибудь крупных городах, хотя и не имевших предприятий, способных развернуть производство на оборону, во главе с Центральным Комитетом в Петрограде. Областные комитеты имели сложную организационную структуру построения (президиум, бюро, отделы) и делились на областные и районные. Сношения местных организаций с центральными осуществлялись посредством областных Комитетов. Задача их состояла в выполнении заказов не только на снаряды, но и на всевозможные мелкие предметы снаряжения, на обмундирование, обувь, валенки, ведра и т.д.
Создаваемые военно-промышленные комитеты объединяли вокруг себя видных деятелей русской промышленной буржуазии во главе с председателем ЦВПК известным октябристом и бывшим председателем III Государственной думы А.И.Гучковым. В состав ЦВПК, как указывалось выше, входили такие крупные деятели буржуазии, как Коновалов, Терещенко, Рябушкинский, Третьяков, Крестовников, Нобель, а также некоторые представители инженерно-технического персонала и профессуры и, наконец, на началах «представительства»: по несколько лиц от областных комитетов Петербургской и Московской городских дум, от Земского и Городского союзов, представители ведомств Всероссийской сельскохозяйственной палаты. Центрального кооперативного комитета.
Таким образом, состав ЦВПК был чисто буржуазно-бюрократический. С целью привлечь рабочих для участия в работе на оборону, заставить их повысить производительность труда на военных заводах, по предложению Гучкова, было решено образовать при ВПК «рабочие группы». Меньшевики поддержали эту идею Гучкова, большевики же энергично выступили против. Они использовали выборы рабочих в ВПК для разоблачения войны и правительства. В результате кампании большевиков выборы были провалены, и из 239 областных и местных ВПК рабочие группы были образованы лишь в 36.
Общее же количество созданных областных и местных комитетов по подсчетам М.Ф.Юрия составило: в сентябре 1915 г. — 140, к февралю 1916 г. — 200, а в середине 1917 г. — 242: 36 областных и 206 местных.
Практическая задача и деятельность ВПК заключались в мобилизации промышленности на нужды обороны, но у ВПК собственных предприятий не было, а также не было капиталов для реконструкции предприятий. Поэтому фактически вся деятельность ВПК сводилась к простому распределению заказов среди предприятий. Распределяя заказы, тот или иной отдел Комитета командировал на завод своих агентов для выяснения пригодности предприятия к исполнению поставки, заинтересованности в кредите, в получении материалов и для обследования общего положения предприятия.
Заказы были весьма важным рычагом, при помощи которого военно-промышленные комитеты могли влиять на промышленное производство посредством ограничения или льготами в выдаче недостающего сырья (металла, хлопка, шелка и т.п.), ходатайствами Центрального комитета об отсрочках мобилизованным рабочим заинтересованного предприятия, оказанием различных выгод в финансировании.
Имея в своем составе ряд деловых комиссий, ЦВПК участвовал через своих представителей в правительственных учреждениях и регулирующих органах, куда вносил немало инициативы, критики, добивался от государственных органов удовлетворения частно-хозяйственных интересов промышленности. Но основные правительственные заказы военно-промышленные комитеты получали из рук Особого совещания по обороне и его местных органов — заводских совещаний, попытки же «предоставления ему … непосредственного надзора за исполнением всех заказов для нужд обороны» по решению Особого совещания по обороне от 2 декабря 1915 г. были отклонены. Так же как не удалась Военно-промышленным комитетам попытка превратиться в главный хозяйственный штаб страны, который распределял бы среди предприятий металл, топливо, рабочую силу, финансировал бы заводы, работавшие на оборону, устанавливал бы цены на промышленные изделия.
Военно-промышленные комитеты, действовавшие до начала 1918 г., имели всего три съезда: I учредительный — в 1915 г., II — в феврале 1916 г., и III — в мае 1917 г. Но уже со II съезда в деле снабжения, равно как во всех вопросах, связанных с организацией народного хозяйства, борьба «общества» и «правительства» приняла резкие формы, и работа общественных организаций стала самодовлеющей, противопоставленной тому, что делали правительственные органы. Усиливается нажим царского правительства на военно-промышленные комитеты. Предлогом послужило невыполнение ВПК заказов. Для «ущемления» деятельности их использовались те же тактические приемы, что и в борьбе с Земгором. Правительство, учредив одновременно с ВПК, как общественными органами буржуазии, свои правительственные, чисто бюрократические «особые совещания» и опираясь на них, стремилось полностью взять в свои руки регулирование всего народного хозяйства в целях обороны, и в частности полностью подчинить себе мобилизованную и милитаризованную промышленность. Одновременно с этим царское правительство организовало в Лондоне особый правительственный комитет для передачи и распределения военных заказов заграничным фирмам.
Недовольство правительства вызвало и требование, выдвигаемое лидерами военно-промышленных комитетов, создать ответственное министерство, отменить национальные ограничения, расширить права буржуазии, но даже эти очень скромные политические заявления буржуазии сочтены были царским правительством «опасными». Департамент полиции обвинил ЦВПК в «конституционных» устремлениях, угрожающих «государственному порядку», и считал нужным принять против ВПК «меры пресечения». Так, в декабре 1916 г., когда намечался созыв III съезда ВПК, постоянно со стороны правящих кругов чувствовалось давление, а на открытие съезда прибыл в сопровождении полиции чиновник петербургского градоначальника и заявил, что он будет присутствовать на съезде с целью контроля его деятельности. Съезд по предложению Коновалова, решил прекратить свою работу. Но сразу уничтожить военно-промышленные комитеты правительству не удалось, поэтому сначала военно-промышленные комитеты были поставлены под усиленный полицейский надзор. 4—18 июня 1916 г. состоялся ряд совещаний Совета министров в связи с проектом установления над ВПК надзора МВД и Военного Министерства. Совет министров единодушно констатировал, что военно-промышленные комитеты преследуют цели, несогласные с политикой правительства. А в январе 1917 г. правительство арестовало рабочую группу Центрального военно-промышленного комитета. В связи с обострением оппозиционной борьбы правительство начинает также резко сокращать заказы военно-промышленным комитетам. На 1 февраля 1916 г. механический отдел ЦВПК получил заказов на 129 млн рублей, а в течение целого года, с 1 февраля 1916 по 1 февраля 1917 г. — только на 41 млн рублей. Таким образом, к ноябрю 1916 г. заказы Центрального военно-промышленного комитета были исчерпаны. На заседании бюро ЦВПК от 7 ноября 1916 г. указывалось, что в случае неполучения новых заказов ряд заводов и мастерских вынуждены будут сократить свою работу и уволить несколько тысяч рабочих. Еще хуже обстояло дело с распределением заказов на местах. Здесь фактически обеспечить заказами ЦВПК смогли менее половины предприятий.
Несмотря на противодействие властей, общественными буржуазными организациями была проделана работа, и значительная, по оказанию помощи фронту. Так, еще в начале сентября 1914 г. Земгор предложил командующему Юго-Западного фронтом Брусилову отправить в его распоряжение 2 перевязочно-питательных отряда. Развернув свою деятельность, 1-й отряд в конце 1914 г. принял 1112 человек раненых и больных и транспортировал 344 человека в госпитали.  А в ноябре—декабре 1915 г. только на Северном фронте функционировало уже 37 учреждений, обслуживающих беженцев, в том числе и 20 питательных пунктов и 5 амбулаторий и больниц для них. Всего же за 1915—1916 гг. в 5-ти армиях ими было устроено 27 бань, 4 прачечных, 4 летучих дезинфекционных камеры и 16 колодцев. Число санитарно-гигиенических учреждений для армии постоянно благодаря им росло и увеличивалось. С допуском союза на театр военных действий всё больше стали преобладать функции эвакуации раненых. В этих целях в октябре 1914 г. в Москве было создано эвакуационное бюро обоих союзов. К началу 1916 г. через них прошли 1 млн 260 тыс. человек. Одновременно стали создаваться и первые санитарные поезда. За годы войны эта деятельность Земского союза была развита и приобрела колоссальные масштабы: было оборудовано 52 поезда, а городскими союзами — 12.

В оформлении статьи использованы плакаты времен первой мировой войны.

Окончание следует