публикация

Г.РАЙХЕЛЬ-ДОЛМАТОВ

Индейцы Амазонии:
космология и практическая экология

Индейцы тукано, обитающие в Колумбийской (Северо-Западной) Амазонии стараются равномерно распределять нагрузку на природную среду — чтобы сберечь основные продовольственные ресурсы — дичь, рыбу, дикие плоды, чтобы сохранить экологическое равновесие. Это помогает избежать частого перемещения селений. Индейцы выработали комплекс адаптивных поведенческих правил, контролирующих рост населения, эксплуатацию природы и даже проявления агрессивности.
Вера в то, что духи диких животных вызывают болезни, ограничивает охоту. Правила, регулирующие половые отношения и пищевые обычаи, направлены на упорядочение рождаемости. Религиозные представления помогают также смягчать социальные противоречия.
Так шаманизм становится мощной силой контроля и управления. Галлюцинации, вызываемые местными (природными) наркотиками, делаются важным инструментом шаманской власти.
В известной мере космологические концепции тукано есть выражение экологической адаптации. Представления же индейцев обо всем том, что связано
с адаптивными нормами, можно сравнить с современным системным анализом.

I

Вплоть до относительно недавнего времени индейские племена Тропической Америки представлялись некоей группой довольно примитивных воинственных народов, чей вклад в сокровищницу человеческой мысли ничтожен, а уровень социального развития — много ниже, чем у большинства аналогичных обществ Старого Света. Лишь самые цивилизованные народы Америки — древние мексиканцы, майя и перуанцы — признавались создателями довольно сложных социальных, политических и религиозных институтов, но при этом редко всерьез обсуждались индейские философские системы.
Получалось, что индейцы тропических лесов — это какие-то допотопные, ископаемые общества, умственно недоразвитые, застывшие в этом состоянии, общества, которым совершенно нечему нас научить. Они были в стороне от «магистрального пути», как говорили некоторые, и те из нас, кто сделал эти общества предметом своего изучения, боролись с ярлыком «исследующих нечто вне магистрального пути человечества».
Совсем недавно, однако, это представление претерпело сильные изменения. Этнологическое изучение сохранившихся племен тропического дождевого леса достигло невиданного прежде размаха, и полученные результаты пролили новый свет на интеллектуальные достижения аборигенных народов Амазонского бассейна, льяносов Ориноко и многих других районов американских тропиков — огромной территории (более чем 6 млн кв. км).
Похоже, прежние стереотипы наконец исчезают; вместо них перед нами другая картина: индеец теперь всё чаще рассматривается не только как прагматичный мыслитель, индивид со здравым пониманием реальности, но и как абстрактно мыслящий философ, создатель сложнейших моделей космоса и моральных установлений.
Современный интерес к природным ресурсам побудил многих ученых обратить свое внимание на зону тропического дождевого леса. Экологическая адаптация в условиях Амазонского бассейна требует немалых усилий и знаний, требует здорового и энергичного общества, способного справиться с неблагоприятным климатом и с управлением легко истощимыми природными ресурсами. Выжить там может только общество, способное выработать не только комплекс адаптивных правил поведения и создать ряд составляющих эффективную систему институтов. Еще важнее для выживания наличие системы верований, основанной на тех ценностях, которые могли бы сделать разрешимыми проблемы существования человека в столь непредсказуемом мире.
Моей целью является описание и анализ некоторых аспектов адаптивного поведения — тех, которые я имел возможность наблюдать в ходе контактов с различными индейскими группами Колумбии. Следует отметить, что под адаптивным я разумею всё, что увеличивает возможность выживания индивида или группы. В дальнейшем я буду писать в основном об индейцах тукано Северо-Западной Амазонии, особенно о десана (восточные тукано).
Моя главная задача — проследить некоторые связи, которые существуют между космологическими концепциями этих индейцев и реалиями их адаптации к природному окружению. Так, я постараюсь показать, что туземные космологии и структурные мифы вместе с проистекающим из них ритуальным поведением представляют собой и комплекс неких экологических принципов, что в космологической и мифологической форме предстают социальные и экономические правила, имеющие высокую адаптивную ценность. Именно такие правила помогают сохранить равновесие между природными ресурсами и потребностями общества.

II

Индейцы тукано занимают обширную территорию в центральной части Северо-Западной Амазонии, в основном на берегах Ваупес, крупнейшего притока Рио-Негро. Хотя большая часть их страны — плоская, заросшая густым лесом равнина, на западной окраине лежит холмистая местность. В северном направлении лес иногда прерывается полосами травянистой, с разбросанными по ней деревьями, саванны.
Хотя здешний дождевой лес часто описывали как довольно гомогенное пространство, природные различия могут быть достаточно значительными. Это во многом определяет особености адаптивных мер, необходимых для выживания сообществ. Дикие животные, амфибии и рептилии, съедобные фрукты, орехи и насекомые, пригодные для обработки земли распределены неравномерно; существенные различия в наличествующих ресурсах заметны всюду в районе.
Тукано привязаны к своей среде обитания в дождевом лесу целым рядом обстоятельств.
Первое обстоятельство. Согласно мифу и традиции, населяемая ими страна была прежде местом обитания их предков, которые заселили ее в древние, героические времена и передали своим потомкам, вверив им ее навеки. Эти предки, чьи имена и дела запечатлены в мифах и генеалогиях, дали названия рекам и холмам, скалам и речным порогам — всем прочим значительным природным объектам в стране.
В связи с этим интересно, что, хотя область обитания тукано можно описать как природную среду, сами индейцы воспринимают ее как сотворенную человеком, трансформированную и структурированную в прошлом не столько потому, что предки ее эксплуатировали, сколько потому, что территория была ими насыщена, одушевлена с помощью символических средств. Такова временнбя перспектива присущего тукано понимания среды.
Второе обстоятельство. Территория тукано окружена землями других людей — индейцев, колумбийских и бразильских поселенцев. Соседи не склонны принимать иммигрантов и готовы дать отпор захватчикам. Тукано должны поэтому поддерживать свое существование в границах традиционной среды обитания — и делать это наилучшим образом. Они вынуждены полностью полагаться на свои местные ресурсы и на собственное умение их использовать.
Традиционная система расселения — рассеянно расположенные большие общинные дома, занимаемые расширенными семьями, члены которых получают продовольствие в основном от выращивания маниока. Однако сезонная охота, рыболовство и собирательство также играют значительную роль в экономической и социальной жизни тукано.
Общество тукано разделено на более чем 20 экзогамных групп; они патрилинейны и патрилокальны; предпочтительны кросс-кузенные браки. Брачные связи определяют жестко структурированное родство.
Как экономическая, так и социальная деятельность тесно связана с церемониями. Их организуют шаманы, которые также занимаются врачеванием.
Военная сфера не институционализирована.
Коротко о том, как тукано представляют себе происхождение и строение мира и те силы, которые одушевляют его.

Творец — Отец-Солнце — некое антропоморфное божество, создавшее трехчастный мир, состоящий из плоской земли, небесного свода и места блаженства, расположенного под землей. Затем Творец населил землю людьми и создал животных и растения, дав каждому виду набор правил, в соответствии с которыми долженствует жить и размножаться.
Однако Отец-Солнце создал лишь ограниченное количество животных и растений, передав их под постоянную заботу особых духов, которые должны покровительствовать живым существам и защищать их. Более того, Отец-Солнце дал своему творению лишь ограниченное, приблизительно округлой формы, пространство на земле, отмеченное со всех сторон межевыми
ориентирами.

Другими словами, создание мира не представлялось как появление некой всеобъемлющей и расширяющейся системы. Это была ограниченная, четко определенная целостность, со строго фиксированными ресурсами.
Творение не было единовременным актом: оно всё еще непрерывно продолжается, причем с самого его начала Отец-Солнце осуществляет функцию его оплодотворения.
Энергия солнца, представляемая тукано в понятиях плодородящего света и тепла, дает растениям расти, плодам созревать, позволяет людям и животным воспроизводиться. Эта энергия мыслится как созидательная сила не только в порождающем, биологическом смысле, но и в смысле духовного просветления, достижения эзотерической мудрости.
Сущность этой силы представляется как мужская, оплодотворяющая женский элемент, т.е. здешний мир. В философии тукано биосфера сочетает мужской и женский аспекты, но в своей целостности имеет прежде всего женский характер, и на нее Солнце изливает свою силу. Осеменяющая энергия Солнца представляется как образующая мощный круговорот, в который вовлечен весь космос. Наличествует ограниченное количество порождающей энергии, которая постоянно распределяется между человеком и животным, обществом и природой.
Поскольку количество энергии ограничено, человек может взять то, в чем он нуждается, только при определенных условиях и должен превратить это количество заимствованной энергии в нечто способное вновь возвратиться в круговорот. Например, когда некое животное убито или урожай собран, энергия местной фауны и флоры уменьшается, однако, как только дичь или плоды превращены в пищу, энергия оказывается сохраненной, теперь уже на уровне общества, так как потребители пищи обрели репродуктивную жизненную силу, которая прежде принадлежала животному или растению.

III

Поразительно в этих идеях то, что они замечательным образом сходны с современным системным анализом. В терминах экологической теории — тукано представляют себе мир как систему, в которой количество расходуемой энергии прямо связано с количеством энергии, получаемой системой.
Согласно космологии тукано, система регулирует получение энергии двумя путями: сексуальная энергия, прежде подавленная в индивиде, возвращается прямо в копилку всемирной энергии, в чем принимают участие биокомпоненты. Даже здоровье и благополучие, будучи результатом контролируемого потребления пищи, дают приток энергии, что заряжает и неодушевленные компоненты системы (движение звезд или метеорологические явления).
Индивид никогда не должен нарушать общее равновесие, т.е. никогда не должен использовать энергию без скорейшего ее восстановления. Вся эта система есть производное от модели сексуальной физиологии.
Понятие солнечной энергии у тукано включает множество вещей, способных символически оплодотворять. Эта способность определяется цветом, размером, строением и иными характеристиками. В то же время ряд других предметов ассоциируется с идеей женского плодородия и беременности. Образы и символы интерпретируются тукано на различных уровнях абстракции и, случается, удаляют их всё дальше и дальше от природных и физиологических фактов — до тех пор, пока, на высшем когнитивном уровне, индейцы не приходят к построению системной теории сбалансированного и ограниченного энергетического потока.
Эта космологическая модель системы, постоянно требующей восстановления баланса в форме притока энергии (благодаря усилиям индивида), служит основанием религиозной концепции, тесно связанной с социальной и экономической организацией группы. Итак, общий баланс потока энергии становится религиозной целью, в достижении которой экологические концепции играют доминирующую и организующую роль.
Понять структуру и функционирование экосистемы становится, следовательно, жизненно важной задачей тукано. Вследствие этого этнобиологическое знание природной среды индейцем не является чем-то, что он усвоил постепенно, через многократный чувственный опыт; это структурированное, упорядоченное знание, основанное на длительной традиции изучения. Такое знание приобретено по необходимости — ради биологического и культурного выживания.
Индейцы обычно мало интересуются новыми знаниями, которые могли бы быть использованы в целях эксплуатации среды более эффективным способом. Мало и стремление получить больше пищи или сырья, чем необходимо в настоящее время. Но зато всегда велика заинтересованность в получении большей фактической информации о биологической действительности, прежде всего о требованиях, которые предъявляет к человеку окружающий мир.
Такое знание, как верят индейцы, необходимо для выживания, так как человек должен привести себя в состояние гармонии с природой. Если он хочет существовать как часть природного единства, нужно приноравливать свои запросы к возможностям природы.
Поведение животных — предмет огромного интереса индейцев, так как часто оно образует модель успешной адаптации.
С одной стороны, индейцы детально изучили такие вопросы, как сезонные изменения и локальные особенности распространения различных видов животных и растений в среде обитания тукано. Они хорошо понимают, что собой представляют экологические сообщества, каково поведение общественных насекомых, птичьих стай, как организованы косяки рыб и как они перемещаются. Такие феномены, как паразитизм и симбиоз, совместное питание и другие взаимоотношения между видами тщательно наблюдаются и отмечаются как возможные модели адаптации.
С другой стороны, мифы и сказания изобилуют рассказами о людях, превращающихся в зверей с целью лучше изучить привычки, или о животных, обучающих людей тому, как сделать полезными какие-либо ресурсы.
Шаманское знание часто включает детальное описание подобных контактов. Многие шаманы утверждают, что приобрели часть своих особых познаний от животных, которые открыли им никоторые неизвестные прежде источники пищи, лекарство от какой-нибудь болезни или практический способ разрешения некой насущной проблемы. Часть такой мудрости может быть затем признана эзотерической, тайной, оставаясь личной собственностью шамана, но порой, однако, это специализированное знание о поведении животных становится частью предписанных образцов поведения и взаимодействия людей из-за своей очевидной адаптивной ценности. Более того, мифология выразительно говорит о видах животных, которые вымерли, понесли наказание или деградировали за неподчинение предписанным правилам адаптации.
Так, прожорливость, непредусмотрительность, агрессивность и иные виды чрезмерного потворства своим желаниям наказываются высшими силами. Примеры существуют не только в мире животных, но и в человеческом обществе. Животные в таком случае суть метафоры понятия выживания. Анализируя их поведение, индейцы стремятся открыть порядок в физическом мире — мировой порядок, к которому человеческая деятельность может быть затем приспособлена.
В культуре тукано индивид сознается как составляющая часть комплексных взаимодействий, включающих не только общество, но и всю вселенную. В контексте постоянных взаимоотношений всего и вся человек должен выполнять множество функций, выходящих далеко за пределы его социальных ролей, что становится внеобщественным расширением набора адаптивных норм. Эти правила или нормы, далее, направляют связи индивида не только с другими людьми — в прошлом или настоящем, родственные или союзные — но и с животными, растениями, со всеми одушевленными и неодушевленными компонентами среды.
Правила, коим индивид обязан следовать, касаются, кроме того, совместного поведения, нацеленного на сохранение экологического баланса как конечной желаемой реальности. Итак, взаимоотношения человека и среды формируются не только на когнитивном уровне, но и на основе осторожного и уважительного общения людей, зверей и растений.
Тукано достаточно хорошо сознают, что в целях поддержания устойчивого баланса притока и оттока необходимо, чтобы было установлено известное количество регулирующих механизмов и, что еще важнее, эти механизмы должны всецело уважаться всеми членами общества. Таким образом, социальный контроль обладает ярко выраженной адаптивной направленностью и касается, в первую очередь, тех аспектов существования, которые в наибольшей степени определяют выживаемость. К числу таких аспектов относятся, например, рост населения, эксплуатация среды и агрессивность в межличностных отношениях.
Для тукано достаточно ясно, что в целях обеспечения индивидуального и коллективного выживания и благополучия адаптивные правила должны быть установлены так, чтобы эффективно упорядочить и рождаемость, и сбор плодов, чтобы уравновесить все виды социально опасного поведения.

IV

Обратимся сначала к проблеме прироста населения и его регулирования. Индейцами используются два механизма контроля над рождаемостью: прием противозачаточных средств и половое воздержание. Женщины тукано пьют травяные отвары, которые обеспечивают временную стерильность и таким образом управляют появлением у них детей с интервалом в несколько лет. Так что, когда у женщины появляется второй ребенок, первый уже достаточно самостоятелен, чтобы не быть обузой.
Численность детей невелика и те пары, у которых их много, открыто осуждаются как социально безответственные. Можно добавить, что старики и немощные, как только они перестают участвовать в решении проблемы обеспечения продовольствием своего домохозяйства, выбраковываются — их оставляют в лесу или на одном из речных островов.
Другой механизм — воздержание. Половые ограничения и запреты практикуются по множеству поводов и составляют важную подготовительную часть ритуальной деятельности. Важно отметить, что в мышлении тукано пища и секс тесно связаны и даже символически тождественны. Эта мысль о связи между энергетическими и сексуальными потребностями выражается многозначно: на метафорическом уровне половое сношение и прием пищи приравнены друг к другу, при ритуальном обмене определенные пищевые продукты выступают как заместители обмена женщинами.
С установлением строгих правил экзогамии в обществе тукано потребление определенных видов пищи и воздержание от других так переплелось с правилами, регулирующими половую жизнь, что пищевые ограничения становятся эквивалентом, заменителем сексуальных. Выборочное потребление ряда продуктов можно поэтому назвать предметом особых законов экзофагии, определяющих поедание определенной пищи при различных обстоятельствах. Есть женская и мужская пища, женские и мужские способы ее приготовления. Эти правила касаются не только животной, но и растительной пищи.
Эти аспекты лучше всего иллюстрируются идеями, направляющими деятельность охотника.

Все дикие звери подвластны Хозяину Животных, духу в образе карлика с подчеркнутыми фаллическими атрибутами. Этот сверхъестественный хранитель дичи ревниво оберегает своих подопечных — оленей, тапиров, пекари, агути, пак, обезьян и прочих животных,
которые суть обычный источник пищи для индейцев.
Хозяин Животных — покровитель и воспроизводитель живых тварей. Все они до поры до времени живут внутри каменистых холмов или в глубоких омутах реки, причем оба места обитания представляются как своего рода огромные кладовые, кишащие дичью и рыбой. С целью получить разрешение Хозяина убить дикое животное, будущий охотник должен пройти суровую подготовку, включающую половое воздержание, ограничения в пище и очистительные обряды, в числе которых — купание и принятие рвотных средств.
Несколько дней, предшествующих отправлению в охотничью экспедицию, человеку следует воздерживаться от всяких половых отношений и даже, более того, он не должен видеть какой-либо сон эротического содержания. Сверх того необходимо, чтобы ни у одной из женщин его дома не было в это время месячных.

Другой механизм, ограничивающий охоту, таков. Согласно космологическим мифам, каждый вид диких животных ассоциируется с определенным созвездием и может стать объектом охоты лишь после появления соответствующего созвездия над горизонтом. Тукано говорят, что звери кричат и плачут от страха, когда понимают, что их время подходит.
Можно отметить также, что сама охота — больше, чем просто решение проблемы питания, она своего рода ухаживание, в ходе которого добычу нужно соблазнить подчиниться охотнику.
Когда дичи становится недостаточно, шаман должен посетить Хозяина в ходе наркотического транса и постараться добиться у него освобождения некоторых из его подопечных. Он не будет просить об отдельном животном, скорее о стадах или о хорошем охотничьем сезоне, а в обмен пообещает отправить Хозяину души людей, которые после смерти должны возвратиться в эту огромную кладовую, дабы восполнить энергию зверей, которых Хранитель дичи отдаст охотникам.
Хозяин и его многочисленные персонификации, таким образом, регулируют права пользования: когда запасы дичи ограничены, эти духи устанавливают лимит на их потребление, а на долю шамана выпадает роль посредника.
Из приведенных примеров видно, что комбинация предохранительных мер представляет собой набор адаптивных правил, которые серьезно ограничивают деятельность охотника или рыболова. Человек не может идти охотиться или рыбачить в любое время, когда ему нужна пища, но лишь после более или менее обременительного периода подготовки, цель которого — избежать превышения норм охоты.
Болезнь или неудача на охоте всегда приписываются пренебрежению одним из многочисленных правил, которые обязан соблюдать охотник.
Пищевые ограничения связаны не только с экономической деятельностью, но и вводятся по случаю большинства ритуалов и повседневных дел. Например, мужчина, чья жена ждет ребенка, не должен есть мяса тапира, пекари и обезьяны, так как это может вредно повлиять на здоровье еще не родившегося отпрыска. Мужчина, чье охотничье или рыболовное снаряжение было осквернено случайным прикосновением женщины, обязан соблюдать несколько дней жидкую диету. Когда рыба идет на нерест, та, что приходит на один из участков реки, не должна употребляться в пищу. Никогда не собирают птичьи яйца, а мясо ряда рептилий запретно в течение их брачного сезона.
Все эти ограничения фигурируют в рассказах индейцев, которые подчеркивают опасность их нарушения для здоровья и жизни ослушника. Особенно строгие запреты удерживают людей от нормального питания в период обретения эзотерических знаний. Впрочем, все ритуалы накладывают временные ограничения на питание. В итоге в периоды беременности, рождения ребенка, месячных, траура, во время сбора лекарственных трав, приготовления ядов, наркотиков или любовных зелий люди тщательно контролируют свой пищевой рацион и, как правило, воздерживаются от потребления мяса диких животных.
Сходные запреты касаются сбора плодов и орехов, меда и съедобных насекомых. Даже получение сырья, необходимого для производственных целей, подконтрольно ритуальным ограничениям. Сбор тpaв для крыши, глины для гончарства или добыча редких деревьев, волокон для получения ряда специфических продуктов должно производиться лишь после получения разрешения от духов — хозяев соответствующих ресурсов.
Комплекс пищевых и сексуальных ограничений тесно связан с контролем над проявлениями агрессивности.
Основной механизм, сдерживающий асоциальные поведенческие действия, — это разделение на экзогамные группы, связанные родством и взаимообменом. Кроме обмена женщинами, эти группы дают и получают пищу, сырье, изделия. Все подобные периодически повторяющиеся действия оформлены ритуалами, танцами, песнями, церемониальными диалогами, что подчеркивает вновь и вновь единство общества тукано.
Определяя понятие допустимой нагрузки на природу, тукано имеют в виду прежде всего баланс ресурсов пищи, богатой протеином, — дичи, рыбы, диких плодов. Деградация среды объясняется ими не истощением почвы, но сокращением количества дичи или связывается с течением времени. Из-за относительной недостаточности ресурсов протеина должны быть установлены ограничительные правила — дабы избежать частой смены мест обитания.
Благоприятные условия для занятий земледелием есть не везде, но земли, пригодной для продуктивного огородничества, достаточно. Однако питательность почти всех выращиваемых культур тропического леса очень мала, и допустимая нагрузка на среду зависит от ресурсов протеина, что имеет следствием регулирование численности и плотность населения.
Три указанных аспекта — прирост населения, эксплуатация природной среды и контроль над агрессивностью — могут быть сведены воедино — к проблеме поддержания баланса экосистемы. Индейцы знают, что их каждодневное существование зависит от того, как осуществляется адаптирующее взаимодействие.
Возникает вопрос — как можно заставить людей следовать всем этим предписаниям, которые накладывают столь суровые ограничения на социальное поведение и биологические нужды?

V

Механизмы, определяющие правила поведения в индейских группах, рассмотренные выше, тесно связаны с аборигенной теорией происхождения болезней.
Начнем с того, что специфические телесные или умственные отклонения, которые, по мысли тукано, суть причины заболеваний, проявляющих себя большим количеством признаков и симптомов, всегда мыслятся как вызываемые внешними факторами. Последние делятся на три категории:
1) месть диких зверей;
2) злая воля других людей;
3) недоброжелательное отношение сверхъестественных существ — Хозяина Зверей или иных духов.
Злая воля людей или зверей — не просто сила, без разбора поражающая первую попавшуюся и не ожидающую этого жертву. Напротив, болезнь всегда объясняется как достаточно естественное следствие пренебрежения нормами. Независимо от своей сущности, болезнь, на взгляд тукано, — это всего лишь реакция на экологически неадекватное поведение пострадавшего, на нарушение правил адаптации.
Больной — сам причина поразившего его недуга, так как он сделал себя уязвимым. Диагноз, который ставит шаман, имеет поэтому два аспекта: первый относится к тому, на что жалуется пациент, к симптомам его болезни; другой связан с вопросом о том, почему человек заболел.
Здесь мы можем видеть еще одну важную сторону деятельности шамана, тесно связанную с проблемой экологической адаптации.
Итак, в шаманистской практике болезнь определяется как следствие нарушения пострадавшим экологического баланса. Излишняя охота — обычная причина недугов, равно как и неумеренное собирательство, в результате которых относительно редкие природные ресурсы растрачиваются.
Неустойчивый баланс в природной среде, между природой и обществом и внутри самого общества порождает серии систем, в которых любое нарушение, даже слабое, угрожает разрушить всё. Например, общение с женщиной, которую в данное время положено избегать, — такое же нарушение, как и поедание рыбы, которую не положено есть. Излишнее истребление зверей определенных видов никогда не допустимо. Это те поступки, следствием которых, скорее всего, будет болезнь.
В процессе диагностирования, часто сопровождаемом ритуальными действиями, шаман интересуется болезнью пациента не столько как биологическим явлением, сколько как симптомом нарушений в потоке энергии. Его главная забота — о взаимоотношениях между обществом и всеми этими Хозяевами — зверей, рыб, плодов, духами, от которых зависит успех людей и которые управляют множеством возбудителей болезней.
Для шамана поэтому существенно правильно определить причины болезни, выяснить, в чем суть нарушения (супружеская неверность, избыточная охота или что-либо иное), а затем восстановить баланс через связь с духами и налаживание примиряющих контактов с дикими зверями.
Лишь один пример постановки диагноза: человек, убивший слишком много зверей определенного вида, появится во сне или в видении шамана в облике этого животного, что будет сопровождаться неким свечением. Примечательно, что слабость или интенсивность этого свечения признается очень важной — в связи с интенсивностью потоков солнечной энергии. Шаман в своих заклинаниях и песнопениях называет до семи оттенков «желтого света», насыщающего энергией биосферу.
Суммируя, необходимо отметить, что шаман как врачеватель действует не столько на индивидуальном уровне, сколько на уровне надындивидуальных структур, потревоженных его пациентом. Для достижения результата он должен обратить свое лечение на поколебленную часть экосистемы. Можно бы сказать, что шаман тукано не имеет персональных пациентов: его задача — лечить социальные отклонения.
Больной организм пациента — вторичен в смысле важности и будет врачеваться по возможности как эмпирически, так и ритуально, но что действительно важно — это восстановление правил, позволяющих избегнуть избыточной охоты, истощения определенных растительных ресурсов, неконтролируемого роста населения. Шаман становится, таким образом, реальной могущественной силой в деле управления ресурсами.
Шаман также непосредственно вмешивается в охотничью, рыболовецкую деятельность, в собирательство и иные подобные мероприятия. Например, он лично определяет количество и концентрацию яда, который нужно применить для отравления рыбы на определенном участке реки, он указывает количество животных, которых можно убить, когда замечено стадо пекари, и он же решает, как будет происходить cбop диких плодов. Шаман указывает, какую рыбу следует бросить обратно в реку после извлечения улова, и нередко может даже полностью запретить охоту на определенных животных в том или ином районе леса.
Шаман же контролирует и такие технические мероприятия, как постройка общинного дома, изготовление каноэ, проложение тропы. Все эти виды деятельности воздействуют на природную среду, так как деревья должны быть срублены, а многие растения — уничтожены или использованы в процессе работы. Роль шамана как защитника жизни животных и растений объясняет, почему именно они фигурируют в роли его духов-помощников. Всё это, следует здесь подчеркнуть, отнюдь не спекуляция: индейцы не сомневаются в реальности связей шамана с духами — хозяевами природы.
Чтобы распоряжаться огромной природной кладовой, шаман обязан знать, уметь наименовать и разбить на категории всё ее содержимое. Это знание обеспечивает его необходимыми для экологического планирования установками. Это, разумеется, проблема, решаемая посредством предвидения.
Тот факт, что множество ежедневных дел — охота, рыбная ловля, собирательство, расчистка нового поля или лечение болезней — является поводом для магической практики (с целью определения наиболее благоприятных для этого периодов или чтобы решить, какие действия наиболее эффективно позволят справиться с теми или иными неприятностями), дает шаману полную возможность защитить дикую природу.
Мне известно несколько случаев, когда шаманы организовывали небольшие миграции, прося людей покинуть свои дома с целью избежать грозившей эпидемии или присутствия злых духов, причем обе угрозы открылись в ходе ритуального транса. Истинной причиной, однако, было, похоже, прогрессирующее истощение протеиновых ресурсов. Поэтому не кажется невероятным, что шаманская магическая практика имеет дело с моделями и что, таким образом, многие адаптивные изменения внедряются в жизнь шаманами.
Можно было бы спросить: насколько сам шаман действительно сознает свою роль этакого экологического брокера? Всегда ли он действует достаточно рационально и с соответствующим пониманием принципов экологии?
Тут, естественно, имеются различия. Некоторые шаманы, особенно более молодые и менее опытные, склонны высказывать свои концепции в достаточно упрощенной форме, говоря, что избыточная охота и собирательство грозят вызвать недовольство как духов, так и зверей, наказанием за что будут болезни. Они легко отметят колебания в обилии дичи и отнесут обеднение фауны в той или иной зоне леса к делу мстительных духов.
Другие, однако, не пользуются подобными мистическими интерпретациями, но порицают жадность и безразличие к истощению ресурсов. Они отнесут болезни на счет недостаточного питания и будут объяснять это просто: запасов немного, и их следует охранять.
То, что экономическая деятельность обычно сопровождается ритуалами, не означает, что шаман просто просит духов об изобилии, о достатке, о наибольшем количестве всего того, что среда может дать. Скорее это меры, предусмотренные для учета, для оценки затрат и для возможного перераспределения ресурсов. В эти моменты шаманы как бы подсчитывают прибыли и убытки.
Многие действия шамана — лечебные ритуалы; вызывание дождя, периодическое подтверждение уз родства или обмен пищей между экзогамными группами можно рассматривать как ритуалы, связанные с управлением ресурсами и экологическим балансом. Этот факт часто прежде оставался в тени при описании местных шаманов как изгонителей ведьм или религиозных фанатиков.

VI

Тукано и многие другие колумбийские племена верят, что мир постепенно становится хуже. Так, они полагают, что раньше люди были здоровее, сильнее, умнее, чем сейчас, что звери и плоды были больших размеров и в большем количестве, чем ныне. Индейцы укажут участки леса, рек, лагун, где, по их словам, прежде было полно живности.
Конечно, теперь это чувство предстоящей гибели частично обосновано: во многих местах мир индейцев тропического леса разрушен. Но индейские представления об энтропии, о тенденции к разрушению порядка и наступлению хаоса, не кажутся следствием современного бедственного положения. Скорее это отражение тревоги, составляющей часть космологии и философии тукано, основанной на тщательном и ежедневном наблюдении за биоциклами роста и убывания.
Важно, что мысль о растущем беспорядке всегда сопровождается постановкой вопроса о возможности воссоздания этого мира и восстановления порядка и связей в том виде, в каком их определяет космологическая традиция.
Постоянный цикл ритуального творения, разрушения и восстановления можно обнаружить в воззрениях многих племен тропического леса, и это действительно важный механизм их культурной и биологической жизни.
В ходе церемониальных процедур, когда мир и все его компоненты мистически обновляются, важнейшее значение приобретает стремление подтвердить связи с прошлыми и будущими поколениями — вместе с выражением заботы о грядущем благополучии общества. Особая роль в ритуале придается сплочению социальной группы, непрерывности, тесным узам единства. Кажется, это стимул для осознания экологической ответственности.
Длинные генеалогические повествования и ритуальные диалоги выполняют соединительные функции. Во многих ритуалах духи животных и растений мыслятся как их соучастники, выражающие своим присутствием общую взаимозависимость.
Следует подчеркнуть, что ритуальное воссоздание мира обычно сопровождается коллективным потреблением наркотиков растительного происхождения. Во время вызванных этим трансов или иных форм ухода от действительности участники устанавливают контакт с мифическим прошлым. Они видят себя вернувшимися к временам Творения и, таким образом, принимают в нем участие. Ясно, что руководитель-шаман может соответствующим образом сориентировать объяснение тех видений, которые появляются у людей в ходе галлюцинаций.
Во время всех этих ритуалов, которые, можно сказать, непосредственно связаны с экологическим балансом, речитация мифов и генеалогических линий имеет огромное значение. Мифы объясняют человеческую натуру и прослеживают бытие человека от рождения и детства через зрелость до старости и смерти, от греха инцеста до хаоса и почти разрушения — и далее к новому порядку и установлению законов.
Эти мифы и сказки, следует подчеркнуть, не просто литература; они являются действительно примечательной попыткой разумной интерпретации мира — для создания познавательной схемы. Они суть руководство по выживанию, ибо устанавливают правила поведения не только для ритуальных действий, но и для повседневной жизни — факт, часто ускользающий от внимания исследователей, не всегда обнаруживающих метафорический код.
Космологические мифы, выражающие взгляд тукано на мир, не объясняют место человека в природе в понятиях господства, хозяйничанья над подчиненной средой, никоим образом не выражают и представлений о том, что кое-кто называет чувством «гармонии с природой».
Природа, в понятии индейца, — это не какая-то физическая сущность, обособленная от человека, и поэтому он не может ни бороться с нею, ни противопоставляться ей, ни с ней гармонировать — как особая сущность. Случайно человек может разбалансироваться — из-за своей собственной вредоносной деятельности, но он никогда не стоит вне природы.
Человек есть лишь деталь в том наборе надындивидуальных систем, которые — биологические они или культурные — выходят за пределы наших отдельных жизней и внутри которых выживание и поддержание определенного качества жизни возможны, только если все прочие формы жизни тоже могут развиваться согласно своим специфическим нуждам. Это и констатируют космологические мифы и древние традиции индейцев тропического леса.

Сокращенный перевод с английского
Н.Кёррера