О сексе и целомудрии

Девственность — в смысле полного отказа от сексуальной жизни — была принята в раннем христианстве как основной элемент морального кодекса. Такой тип поведения был известен и древним, хотя Ювенал намекает, что подобного никогда не видывали с тех пор, как «Сатурн занял трон».
Целомудрие было обязательным для некоторых языческих жриц, таких, как римские весталки, которым за утрату этой добродетели грозила смерть; в еврейском мире целомудрие соблюдали в некоторых мужских сектах. Но никогда целомудрие не становилось всеобщим идеалом.
Массовое стремление к жизни в чистоте имело важные социальные последствия. Оно угрожало существованию семьи — наиболее уважаемому институту древнего Рима — и умаляло значение супружества. В мире, где высокой было младенческая смертность, а средняя продолжительность человеческой жизни не превышала 25 лет, для поддержания демографического равновесия каждая взрослая женщина должна была забеременеть пять раз. Целибат угрожал сохранению вида.
Несмотря на это, христиане отстаивали невинность, осуждая «рабство плоти».
«Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в Законе Божьем, — писал апостол Павел. — Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих… Ибо, если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете» (Рим.: 7, 22—23; 8, 13).
Отчасти привлекательность этих поучений апостола Павла объясняется тем, что духовная жизнь требовала освобождения от всех мирских дел. Вера в скорое второе пришествие также могла сыграть некоторую роль, поскольку становилось бессмысленным продолжение рода.
Сексуальное удовольствие осуждалось и потому, что взамен порабощало свободную волю. Многие верили, что характер ребенка зависит от настроения родителей в момент его зачатия. Убежденность в этом вела к сдержанности, поскольку любовники опасались, что их грешные чувства могут повредить потомству.
Гален приводит господствовавшее в медицине ошибочное убеждение, что семя возникает из создаваемой возбужденной кровью пены. В сексе видели причину как физических, так и психических расстройств мужчин. А для женщин хранение девства считалось лучшим способом освобождения от тирании мужей и традиционных домашних обязанностей. Так что секс считался тем механизмом, при помощи которого «грехи отцов» передавались из поколения в поколение.
В августе 386 г. в Милане произошло, может быть, самое знаменитое обращение раскаявшегося распутника на путь добродетели: «Исповедь» Блаженного Августина дает возможность взглянуть на все аспекты проблемы. Но ко времени раскаяния Августина прошло уже триста лет после проповеди апостола Павла. Уже обретшие стабильность христианские общины ощущали потребность в численном росте. Тогда вернулись к другому идеалу: идеалу христианского супружества, которое приравняли к идеалу христианской чистоты.
Несмотря на это, супружество официально оставалось чем-то вроде суррогата для тех, кто был слишком слаб, чтобы воздерживаться. «Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак, — писал апостол Павел христианам Коринфа. — Лучше вступить в брак, нежели разжигаться»
(1 Кор.: 7, 9).
Война с телесностью велась затем и в средние века. Духовенство Западной Церкви приняло правило целибата. Повсеместно господствовал культ святых отроков.
Христианские аскеты следовали всем возможным формам телесного и духовного ограничения, не исключая и самооскопления.
История девственности — это та тема, что позволяет современным исследователям лучше понять образ мысли древних. Мы здесь вступаем в «давно утраченный и очень неразговорчивый мир».
Морализаторский труд Питера Брауна, в котором излагаются споры греческих и латинских Отцов Церкви, не говорит о современных воззрениях на сексуальность. Упоминается, что христиане первых веков считали плотскую любовь препятствием на пути к свободе. Автор поставил перед собой задачу выявить различие между прошлым и настоящим, когда девственность стали считать сексуальным извращением, в высшей степени противоречащим природе.
«На современного человека веет холодом, — заключает П.Браун, — от воздержания, от целибата и девственной жизни первохристиан... И может ли их жизнь быть примером или утешением современному человеку, читатели должны решать сами».