Экология в Древней Греции
и в последующие века европейской истории

Опустошения, которые производит человек в природе, привлекали внимание греческих правителей уже в начале VI в. до н.э. Законодатель Солон предложил запретить культивировать крутые склоны — во избежание эрозии почвы; Писистрат поощрял тех крестьян, которые сажали оливковые деревья, сопротивляясь обезлесению местности и истощению пастбищ.
Двести лет спустя Платон так писал о разрушении, нанесенном аттической земле: «И вот остался, как бывает с малыми островами, сравнительно с прежним состоянием лишь скелет истощенного недугом тела, когда вся мягкая и тучная земля оказалась смытой — и только один остов еще перед нами... Среди наших гор есть такие, которые ныне взращивают разве только пчел...
Много было и высоких деревьев из числа тех, что выращены рукой человека ... а для скота были готовы необъятные пажити, ибо воды, каждый год изливаемые от Зевса, не погибали, как теперь, стекая с оголенной земли в море, но в изобилии впитывались в почву, просачивались сверху в пустоты земли и сберегались в глиняных ложах, а потому повсюду не было недостатка в источниках ручьев и рек. Доселе существующие священные остатки прежних родников свидетельствуют о том, что наш теперешний рассказ об этой стране правдив» (Платон. Критий).
С точки зрения экологии, «переход к земледелию был самой важной вехой в истории человечества». В результате сложилась первая форма сельскохозяйственной среды — культивированная сельская местность. В этом процессе Европа следовала по пути, намеченному в Юго-Западной Азии, и развивалась параллельно Китаю и Центральной Америке (Месоамерике). Наш субконтинент не обошли стороной и все последствия такого развития — постоянный избыток пищи — и, следовательно, потенциал для демографического роста; организованное, иерархическое общество; усиление принуждения в экономике и в делах войны; появление городов, организованной торговли и письменной культуры — и экологические бедствия.
Главное, сложились особые представления об отношении человечества к Природе. Иудео-христианская традиция, которая затем восторжествовала в Европе, восходит именно ко времени начального развития земледелия. Она подчеркивала превосходство человека над всем остальным творением:

«Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю [и обладайте ею];
да страшатся и да трепещут вас все звери земные, [и весь скот земной], и все птицы небесные, всё, что движется на земле, и все рыбы морские: в ваши руки отданы они;
всё движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам всё» (Быт., 9: 1—3).

«Поставил его владыкою над делами рук Твоих;
всё положил под ноги его» (Пс., 8).

«Небо — небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим» (Пс., 113).

Несогласные — Маймонид или святой Франциск, отвергавшие такую настроенность на эксплуатацию природы, — определенно составляли меньшинство.
Отношение к экологическим проблемам не изменилось и с появлением секулярной философии в эпоху Ренессанса и Просвещения. «Человек, если мы обратимся к последним причинам, — писал Фрэнсис Бэкон, — должен рассматриваться как центр мира». Прогресс, включая материальный прогресс с неизвестным результатом, был одним из идеалов Просвещения. Человечество представлялось способным к совершенствованию; сюда включалось и прикладное использование новой науки — экономики.
А между тем, на взгляд настоящего эколога, «экономика утвердила наши самые непривлекательные предрасположения: стяжательство в материальном плане, состязательность, обжорство, гордость, эгоизм, близорукость и просто жадность».
Конечно, в эпоху Просвещения мир уже вступал в иную эру. Логика эксплуатации предопределила переход от «насилия над природой», то есть возобновляемыми ботаническими и зоологическими ресурсами, к безудержному потреблению невозобновляемых ресурсов, в особенности полезных ископаемых, которые могут служить топливом (уголь, нефть). На этом этапе Европа определено была впереди. С началом промышленной революции увеличивается нагрузка на природу: прежде всего в связи с простым ростом количества людей, а также в связи с развитием городов, с установкой на рост благосостояния и уровня потребления, с загрязнением окружающей среды и с угрозой истощения природных ресурсов.
Сверх всего многократно увеличилась способность людей вызывать экологические катастрофы, причем в таком масштабе, которого не могли даже вообразить Солон и Платон.
Прошло очень много времени, прежде чем люди начали относиться серьезно к разрушению окружающей среды. Когда экс-император Наполеон умирал в Лонгвуд Хаузе на Святой Елене в 1821 г., его смертельный недуг возбудил множество подозрений. Вскрытие позднее показало, что причиной смерти стал рак брюшины. Однако опыты 1840 г., когда тело было привезено во Францию для перезахоронения, обнаружили следы мышьяка в корнях волос.
Подтвердились прежние подозрения: разных людей из окружения Наполеона стали называть отравителями. Но сто лет спустя появились новые подозрения: в начале XIX в. мышьяковые соединения применялись для закрепления краски при окрашивании тканей. Тщательный осмотр Лонгвуд Хауза показал, что в обоях комнат экс-императора (специально для него отделанных) содержалось значительное количество мышьяка. Так что нельзя исключить, что Наполеон умер не от руки убийцы, но от загрязнения окружающей среды (см.: Forshufvid S. Assassination at St. Helena. Vancouver, 1978; Weider B., Hapgood D. The Murder of Napoleon. London, 1982).