Из нового учебного пособия

В первые месяцы войны Советский Союз утратил значительную часть своего экономического богатства. К ноябрю 1941 г. немцы оккупировали территорию, на которой до войны производилось свыше 60 % угля и чугуна, около 60 % стали и алюминия, почти 40 % зерна, 80 % сахара.

С началом войны в короткие сроки произошла перестройка промышленности на выпуск военной продукции. Отчасти это облегчалось тем, что и до войны многие предприятия, имевшие формально сугубо мирный профиль, производили продукцию военного назначения.

Металлургические предприятия сосредоточились на производстве военных марок стали. Практически полностью перешло на работу для фронта машиностроение. Уралмашзавод, специализировавшийся на горношахтном и металлургическом оборудовании, наладил производство корпусов тяжелых танков. Танки производили Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Коломенский машиностроительный завод, эвакуированный в Киров, ГАЗ и завод «Красное Сормово» в Горьком. Крупнейшим центром танковой промышленности стал так называемый Танкоград в Челябинске, где были объединены мощности местного тракторного завода и нескольких крупных предприятий, эвакуированных из прифронтовой полосы.

С началом войны многие предприятия легкой и пищевой промышленности практически полностью перешли на производство военного обмундирования и снаряжения, пищевых концентратов и консервов для фронта. Обеспечение населения предметами первой необходимости и продовольствием сократилось на 35—40 %. Страна жила под лозунгом «Всё для фронта, всё для победы!»

Концентрация экономики на военном производстве достигла в СССР максимального уровня среди всех воевавших стран. Это стало возможным прежде всего потому, что советские люди проявили исключительную стойкость перед лицом вражеского нашествия. Но имелись и другие причины.

Во-первых, граждане нашей страны и в довоенные годы привыкли к значительно более низким жизненным стандартам, чем жители Западной Европы и США, а потому во время войны готовы были мириться с гораздо бульшим падением уровня жизни.

Во-вторых — и это главное — советская экономика была целиком сосредоточена в руках государства и не должна была считаться с интересами частных собственников и запросами потребителей. Именно в экстремальных условиях войны советская административно-командная экономическая система оказалась способна действовать наиболее успешно.

Быстрое продвижение немецких войск вынудило советское правительство уже в первые дни войны принять решение об эвакуации промышленных предприятий и другого имущества из районов, которым грозила оккупация, на восток.

24 июня 1941 г. был образован Совет по эвакуации во главе с Н.М.Шверником. Через три дня было принято постановление ЦК и СНК «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». В течение одного только 1941 года на восток были эвакуировано 2593 предприятия, свыше 11 тыс. тракторов, огромное количество скота и другого колхозного и совхозного имущества, многие научные учреждения и учебные заведения. Из прифронтовой полосы вывезли свыше 10 млн. человек.

Эвакуация проводилась в сложных условиях: необходимо было, с одной стороны, до последнего обеспечивать выпуск необходимой фронту продукции на старом месте, а с другой стороны, успеть вывезти людей и оборудование до прихода немцев. Демонтаж оборудования на эвакуируемых предприятиях начинался лишь по специальному приказу уполномоченного ГКО и соответствующего наркомата. Бывало, работа велась в уже заминированных на случай вражеского прорыва цехах.

Эвакуация потребовала колоссального напряжения от железнодорожников: до конца 1941 г. на восток было отправлено 1,5 млн. вагонов с людьми, машинами, сырьем, топливом. Между тем железные дороги и без того работали с большими перегрузками, обеспечивая (нередко под вражескими бомбами) переброску подкреплений, оружия, боеприпасов и другого снаряжения на фронт.

Эвакуация осуществлялась также речным и морским транспортом, который сыграл особенно большую роль при обороне Одессы, Севастополя, Таллина и во время блокады Ленинграда.

Наряду с плановой эвакуацией шла и стихийная: люди бежали от наступавших немцев на попутных машинах, повозках, преодолевали многие сотни километров пешком. Нередко ситуация усугублялась тем, что эвакуация населения из прифронтовой полосы без соответствующего распоряжения ГКО запрещалась. Тогда при приближении нацистов начиналось беспорядочное повальное бегство.

Всех эвакуированных и беженцев на новом месте нужно было обеспечить питанием, жильем, работой, медицинским обслуживанием. С этой целью уже к концу августа 1941 г. было создано более 120 эвакуационных пунктов. Каждый из них обслуживал в день до 2 тыс. человек.

Самым тяжелым временем для советской экономики оказались вторая половина 1941 г. и начало 1942 г., когда значительная часть эвакуированных предприятий еще не успели вновь развернуть производство. Объем промышленной продукции в целом снизился на 52 % по сравнению с довоенным уровнем, выпуск проката черных металлов упал в 3,1 раза, подшипников — в 21 раз, проката цветных металлов — в 430 раз. Это привело к значительному сокращению производства военной техники.

Заводы, вывезенные из западных и центральных районов страны, направлялись в Поволжье, Западную Сибирь, в Казахстан и Среднюю Азию, но более всего — на Урал, где имелись крупные промышленные центры, сложившаяся индустриальная инфраструктура, квалифицированные кадры рабочих и специалистов. Туда было отправлено 44 % эвакуированных предприятий.

На новом месте предстояло возвести производственные корпуса, смонтировать оборудование, подключить коммуникации, наладить быт рабочих и их семей. Всё это необходимо было сделать в кратчайшие сроки, чтобы как можно быстрее начать выпуск продукции для фронта.

Нередко предприятия, особенно эвакуированные в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию, оказывались едва ли не в чистом поле. Стройка шла круглосуточно. Нередко заводы начинали работу до окончательного завершения строительства. Еще продолжалось возведение стен и перекрытий, а с конвейеров уже сходили первые снаряды, танки, самолеты.

Бульшая часть эвакуированных предприятий была пущена в первые три месяца 1942 г.

Со второй половины 1942 г. развернулось и новое капитальное строительство в восточных районах. За три года было построено более 200 доменных и мартеновских печей, 56 прокатных станов, 67 коксовых батарей. Значительно увеличилось производство нефти в Волжско-Уральском районе («Второй Баку»), в Казахстане и Узбекистане. Выросла добыча угля в Карагандинском, Кузнецком, Воркутинском и других угольных бассейнах.

С марта 1942 г. прекратилось падение военного производства и начался его рост. Так, если во втором полугодии 1941 г. было произведено 46,1 тыс. автомобилей, а в 1942 г. — 35,0 тыс., то в 1943 г. — 49,3 тыс., в 1944 г. — 60,5 тыс., а в 1945 г. — уже 74,8 тыс.

Война крайне обострила ситуацию с трудовыми ресурсами. В связи с потерей густонаселенных западных районов и мобилизацией в Красную армию значительно сократилась численность работников. Если в первом полугодии 1941 г. в народном хозяйстве было занято 31,8 млн. рабочих и служащих, то во втором полугодии — 22,8 млн., а в 1942 г. — 18,4 млн. человек. Ушедших в армию мужчин призывного возраста заменили подростки, старики, женщины. Только во втором полугодии 1941 г. в заводские цеха пришли 1,9 млн. домохозяек, старшеклассников и пенсионеров. Академик-металлург Е.О.Патон вспоминал:

«Никогда не забыть мне женщин тех лет. Сотнями приходили они на завод, выполняли самую тяжелую мужскую работу, стояли часами в очередях и воспитывали детей, не сгибались под тяжестью горя, когда прибывала похоронная на мужа, сына или брата. Это были настоящие героини трудового фронта, достойные восхищения».

Стремясь максимально обеспечить рабочей силой оборонные отрасли, государство прибегло к массовой мобилизации работников легкой промышленности, сельского хозяйства, ряда других отраслей, а также учащихся на предприятия тяжелой промышленности. Рабочие военных заводов и транспорта считались мобилизованными. Самовольный уход с предприятий запрещался.

Война вызвала огромный патриотический подъем, позволивший выдвинуть почин «В труде — как в бою!» Труженики тыла работали без отпусков (а нередко и без выходных) по 10—12 часов в сутки.

Массовый характер приобрело движение «Работать не только за себя, но и за товарища, ушедшего на фронт». Появились двухсотники, выполнявшие за смену по две нормы. Фрезеровщик Уралвагонзавода Д.Ф.Босый стал основателем движения тысячников. С помощью изобретенного им приспособления, позволявшего одновременно обрабатывать на одном станке нескольких деталей, он в феврале 1942 г. выполнил норму на 1480 %. С конца 1941 г. распространилось движение комсомольско-молодежных фронтовых бригад.

В то же время очевидно, что реальные успехи «социалистического соревнования» военных лет значительно преувеличивались в пропагандистских целях. Так, советские историки утверждали, что «к концу 1941 г. на заводах Москвы, Ленинграда, Баку, Свердловской области каждый третий комсомолец выполнял по две нормы». Возникает вопрос: как подобное стало возможным, учитывая, что среди комсомольцев, работавших на предприятиях, большинство составляли 14—17-летние вчерашние учащиеся ФЗУ, заметно уступавшие в опыте и квалификации ушедшим на фронт кадровым рабочим? Вызывают сомнение и приведенные председателем Госплана Н.А.Вознесенским сведения о резком снижении трудовых затрат в военном производстве.

Двукратное увеличение производительности труда в течение двух лет в условиях значительного ухудшения состава работников не может быть объяснено ни массовым энтузиазмом, ни поставками современной высокопроизводительной техники по ленд-лизу. Поэтому ряд современных авторов приходит к выводу о значительном распространении приписок в военном производстве — тем более, что планы, составленные на основании завышенных заявок военных, нередко оказывались нереальными, а искажение отчетности облегчалось неизбежной неразберихой военного времени.

Советская военно-историческая наука утверждала:

«Имея в 3 раза меньше стали и в 4 раза меньше угля, СССР в годы войны создал почти в 2 раза больше боевой техники. 8—11 млн. тонн годового производства металла были использованы в СССР более эффективно, чем 32 млн. тонн в Германии. Секрет этого “экономического чуда” кроется в резком увеличении производства качественной стали в восточных районах страны».

По мнению же некоторых исследователей 1990-х гг., производство танков, самолетов, артиллерийских орудий в официальных советских источниках было завышено приблизительно вдвое. Если эти утверждения верны, то доля поставленных по ленд-лизу самолетов составляет 30 % советского производства, танков и САУ — 24 %.

Тезис об экономической победе СССР над Германией широко распространен и в современной российской историографии, однако кажется правильным не всем авторам. Высказывается даже точка зрения о том, что «утверждения советской пропаганды об экономической победе социализма в Великой Отечественной войне и о способности СССР самостоятельно [т.е. без поддержки союзников] победить Германию — не более чем миф».

Окончательно разрешить данный вопрос предстоит будущим историкам второй мировой войны.

Война нанесла колоссальный урон отечественному сельскому хозяйству. В 1941—1942 гг. в руках оккупантов оказалось около половины посевных площадей и поголовья скота, почти треть энергетических мощностей сельского хозяйства. Тракторы, автомобили, лошади изымались для нужд фронта. Тракторный парк сельского хозяйства сократился
в 1,5 раза, автомобильный — в 3,5 раза.

В армию ушли 38 % трудоспособных работников сельского хозяйства, т.е. практически все мужчины призывных возрастов. Во многих селах и деревнях вообще не осталось мужчин моложе 50—55 лет. В 1943 г. 71 % работников сельского хозяйства составляли женщины. Рядом с ними трудились старики и подростки. В армию было призвано большинство механизаторов (ведь тракторист — практически готовый водитель танка). Женщины освоили трактор. Уже в 1942 г. в соревновании женских тракторных бригад принимали участие 150 тыс. человек.

Из-за потери большей части квалифицированных работников и тягловой силы, сокращения поголовья скота и посевных площадей сбор зерновых составил в 1942 г. лишь 31 % довоенного уровня. Уменьшились и сборы картофеля, хлопка, производство мяса и молока.

Война потребовала от деревенских тружеников величайшего самоотречения. Обязательный минимум трудодней был увеличен. Продукция колхозов и совхозов полностью и практически безвозмездно сдавалась государству. Выживали колхозники за счет приусадебных участков, хотя те и были обременены налогами и различными обязательными сборами. Неимоверное напряжение сил крестьянства позволило обеспечить армию продовольствием, а военную промышленность — сырьем.

По мере освобождения советских территорий от оккупации туда направлялось ограниченное количество техники, иногда — семена. В 1945 г. посевные площади в освобожденных районах достигли 72 %, а произведенная продукция — половины довоенного уровня.

Огромную роль в укреплении оборонной мощи страны сыграли достижения науки. На основе рекомендаций ученых было значительно увеличено производство на Магнитогорском, Нижне-Тагильском и других металлургических комбинатах Урала, а также Сибири. Были открыты месторождения марганцевых руд в Казахстане, бокситов — на Южном Урале, меди и вольфрама — в Средней Азии. Это помогло компенсировать потери месторождений в западной части страны и обеспечить бесперебойную работу предприятий черной и цветной металлургии. Обширные изыскательские работы позволили открыть новые залежи нефти в Башкирии и Татарии.

Большое внимание ученые и инженеры уделяли совершенствованию станков и механизмов, внедрению технологических приемов, позволяющих повысить производительность труда, сократить брак.

Работы в области аэродинамики помогли значительно повысить скорости самолетов и в то же время увеличить их устойчивость и маневренность. В течение войны были созданы новые скоростные истребители Як-3, Як-9, Ла-5 и Ла-7, штурмовик Ил-10, бомбардировщик Ту-2. Эти самолеты превзошли немецкие «Мессершмиты», «Юнкерсы» и «Хейнкели». В 1942 г. был испытан первый советский реактивный самолет конструкции В.Ф.Болховитинова.

Академик Е.О.Патон разработал и внедрил новый метод сварки танковых корпусов, позволивший значительно увеличить прочность танков. Конструкторы-танкостроители обеспечили перевооружение Красной армии новыми типами боевых машин.

В 1943 г. в войска поступил новый тяжелый танк ИС, вооруженный 85-миллиметровой пушкой. В дальнейшем его сменили ИС-2 и ИС-3, вооруженные 122-миллиметровой пушкой и считавшиеся самыми мощными танками второй мировой войны. На смену Т-34 в 1944 г. пришел имевший усиленную броневую защиту Т-34-85, на котором вместо 76-миллиметровой была установлена 85-миллиметровая пушка.

Непрерывно возрастала мощь советских самоходно-артиллерийских установок. Если в 1943 г. их основным типом была СУ-76 на базе легкого танка Т-70, то в 1944 г. появились СУ-100 на базе Т-34, ИСУ-122 и ИСУ-152 на базе танка ИС-2. (Цифры в названии САУ обозначают калибр орудия, например: ИСУ-122 — истребительная самоходная установка с пушкой калибром 122 мм.)

Работы физиков А.Ф.Иоффе, С.И.Вавилова, Л.И.Мандельштама и многих других обеспечили создание новых типов радиолокационных приборов, радиопеленгаторов, магнитных мин, более эффективных зажигательных смесей.

Огромны заслуги военной медицины. Разработанные А.В.Вишневским методы обезболивания и повязки с мазями широко применялись при лечении ран и ожогов. Благодаря новым методам переливания крови значительно снизилась смертность от потери крови. Неоценимую роль сыграла разработка З.В.Ермольевой препарата на основе пенициллина. По свидетельству очевидцев, «волшебное лекарство на глазах изумленных свидетелей отменяло смертные приговоры, возвращало к жизни безнадежных раненых и больных».

Война резко ухудшила условия жизни советских людей. Даже по официальным (скорее всего, приукрашенным) данным потребление мяса в рабочих семьях в 1942 г. снизилось в 2,5 раза по сравнению с довоенным временем, молочных продуктов — на 40 %. В деревне потребление мяса сократилось втрое, хлеба — на треть. В пище стало намного меньше жиров, сахара, овощей. Не хватало круп. Зато стали есть вдвое больше картофеля.

Нехватка продовольствия вызвала его жесткое нормирование. Повсеместно были введены карточки на хлеб, сахар и кондитерские изделия; более чем в ста крупных городах — также на мясо, рыбу, жиры, макаронные изделия и крупы. Однако регулярно по карточкам выдавался только хлеб, снабжение остальными продуктами осуществлялось с перебоями.

Колхозники карточек вообще не получили и остались вне системы нормированного обеспечения — без соли, без сахара, без хлеба — фактически на одной картошке с собственного огорода.

Как и в первой половине 1930-х гг., было установлено несколько категорий нормированного снабжения. К первой категории относились рабочие оборонной промышленности, ко второй — рабочие других отраслей, к третьей — служащие, к четвертой — иждивенцы и дети. Инженерно-технические работники приравнивались к рабочим соответствующих предприятий. К рабочим были приравнены также врачи, учителя, литераторы, работники культуры и искусства.

С осени 1943 г. по первой категории выдавалось 700 г хлеба в день, по второй — 500 г. Служащие получали 400 г, дети и иждивенцы — 300 г. Ответственные работники получали дополнительное снабжение. Дополнительный паек именовали литерным, так как различные его категории обозначались буквами (литерами) — «А», «Б» и т.д.

Чтобы отоварить карточки, очередь к дверям магазина приходилось занимать с ночи. Утром, отстояв несколько часов, можно было получить заветную буханку, а если повезет — кусочек масла, маргарина или комбижира. Впрочем, нередко оказывалось, что продуктов нет совсем; даже хлеба порой хватало не на всех. Карточки выдавались на месяц и при утрате не восстанавливались. Потеря карточек, особенно в начале месяца, означала голодную смерть.

Цены на продукты, выдававшиеся по карточкам, на протяжении всей войны не изменялись. Однако вне системы нормированного снабжения происходила быстрая инфляция — тем более, что государство для покрытия военных расходов увеличило выпуск бумажных денег.

Все воюющие страны, даже США, прибегали в 1941—1945 гг. к нормированному снабжению населения продовольствием и многими предметами первой необходимости. Но только в СССР, формально провозглашавшем равенство трудящихся, не запрещалась свободная продажа нормируемых продуктов. Это позволяло людям, имевшим деньги или ценные вещи, приобретать продукты на рынке, где цены превышали довоенные в среднем в 13 раз.

В 1944 г. были открыты государственные коммерческие магазины, в которых товары продавались в неограниченных количествах, но стоили в 10—30 больше, чем в системе нормированного снабжения. Подобного цинизма не допускала ни одна западная страна.

Война лишила миллионы людей крова. Беженцы, эвакуированные нередко вынуждены были ютиться в переоборудованных общественных зданиях или занимать углы в домах и квартирах местных жителей. Большинство переживших эвакуацию с теплотой вспоминают об обитателях Урала и Сибири, Казахстана и Средней Азии — людях разных национальностей, потеснившихся ради того, чтобы дать приют незнакомым семьям.

Особенно тяжелая доля выпала тем, чьи дома оказались в прифронтовой полосе. Там, где надолго останавливался фронт, от изб чаще всего оставались только печи, торчащие среди развалин, а людям приходилось ютиться в погребах и землянках. Деревни, оставшиеся без мужчин, даже после войны далеко не сразу смогли отстроиться и залечить раны.

Но, как бы трудно ни жилось в тылу, люди помнили — солдату на фронте тяжелее. Поэтому непрерывным потоком шли на фронт посылки с продуктами и теплыми вещами. Поэтому миллиарды рублей поступали в фонд обороны.

На деньги, собранные артистами Малого театра, была построена эскадрилья боевых самолетов. Саратовский колхозник Ф.П.Головатый внес 100 тыс. рублей из личных сбережений на строительство самолета. На средства колхозников Тамбовской и Челябинской областей были построены танковые колонны.

Массовый характер приобрело в годы войны донорство, благодаря чему военные медики могли широко применять переливание крови раненым.

Война тяжело отразилась и на жизни многочисленных заключенных ГУЛАГа. Лагеря играли важную роль в производстве стратегического сырья: леса (древесина необходима для производства пороха), угля, руды, нефти. Заключенные производили воинское снаряжение и боеприпасы, обмундирование и средства связи. Именно заключенных использовали на самых тяжелых и вредных подземных работах по добыче олова и свинца, на промывке золота. Нормы выработки увеличились более чем в два раза, а питание значительно ухудшилось. В результате в лагерях более чем в 5 раз возросла смертность.

Война поставила страну на край гибели. В этих условиях даже люди, давно утратившие веру в сталинский режим, рвались на фронт — защищать родину. Но добиться этого, уйти из лагеря в штрафной батальон удавалось чаще уголовникам и осужденным по «бытовым» статьям. Просьбы же об отправке на фронт заключенных по 58-й статье, за редчайшим исключением, не удовлетворялись. Вдали от поля боя оставались и квалифицированные военные специалисты, которых так не хватало действующей армии.

Число отказников — заключенных, отказывавшихся выходить на работу, — сократилась в 5 раз по сравнению с довоенным временем. Правда, невозможно установить, в какой мере это объяснялось патриотическими чувствами, а в какой — угрозой суда за саботаж по законам военного времени и немедленного расстрела. (Следует иметь в виду, что подавляющее большинство отказников до войны составляли представители уголовного мира, к которым лагерная администрация относилась куда мягче, чем к осужденным по 58-й статье.)

В разгар войны, в 1943 г., были введены каторжные работы в качестве меры наказания изменникам родины. Однако известно, что в предатели нередко зачислялись люди, вся вина которых заключалась лишь в том, что они, выйдя из окружения, не смогли доказать свою непричастность к гитлеровской агентуре.

Состав заключенных во время войны значительно изменился. Доля женщин возросла с 7 % до 26 %. Это объяснялось отчасти отправкой некоторых заключенных-мужчин на фронт, а главным образом — осуждением в тылу, где преобладали женщины, за нарушение законов военного времени. Одним из таких законов, повлекшим за собой массовое осуждение женщин и подростков, был запрет самовольного ухода с предприятий.

Л.Э.Разгон вспоминал:

«Предприятие куда-нибудь эвакуировалось. Конечно, вместе с “рабсилой”. Хорошо еще, если на этом же заводе работала мать, сестра, кто-нибудь из родных. Ну а если мать была ткачихой, а ее девочка точила снаряды? На новом месте было холодно, голодно, неустроенно. Многие дети и подростки не выдерживали этого и, поддавшись естественному инстинкту, сбегали “к маме”. И тогда их арестовывали, сажали в тюрьму, судили, давали пять лет и отправляли в лагерь… В сорок втором году в лагерь начали поступать целые партии детей».

В 1944 г. ГУЛАГ пополнили западные украинцы — бандеровцы. Позднее настала очередь тех, кто имел несчастье оказаться в немецком плену или попасть на принудительные работы в Германию.

Война стала жестоким испытанием для всего нашего народа. Советские люди в тылу, как и на фронте, выдержали это испытание с честью. Поразительная стойкость, проявленная народом в те тяжелые годы, позволила стране выстоять в самой страшной за всю историю человечества войне и победить — несмотря на чудовищные просчеты, допущенные правящим режимом.